Эти варвары, будучи христианами, сохранили многое из своих прежних верований: они приносят человеческие жертвы и совершают другие религиозные обряды, далекие от истинного благочестия, в том числе прибегают и к гаданиям. Увидя такое дело, готы пришли в непреодолимый ужас и, бросившись бежать, крылись за стенами города. Перейдя реку По, германцы подошли к лагерю готов. Готы вначале смотрели с удовольствием, как они подходят к ним большими отрядами, полагая, что это воины, идущие им на помощь. Когда же стала прибывать сюда все большая толпа германцев и они приступили к делу, когда они, кидая свои секиры, многим неожиданно нанесли раны, готы, повернув тыл, бросились бежать и, в бегстве пройдя через римский лагерь, бежали в Равенну. Видя их бегство, римляне думали, что Велизарий, идя им на помощь, взял неприятельский лагерь и, победив в сражении, выгнал их оттуда. Желая скорее соединиться с ним, они, взяв оружие, ускоренным маршем пошли к нему. Но встретив сверх ожидания неприятельское войско, они против своей воли должны были вступить в бой и, разбитые наголову в бою, они уже не могли вернуться в свой лагерь, а все бежали в Этрурию. Когда, наконец, они оказались в безопасности, они донесли Велизарию обо всем, что с ними случилось. Оказавшись победителями, как сказано, и тех и других, и взяв два лагеря совершенно безлюдных, франки нашли там запасы продовольствия, но в скором времени вследствие своего многолюдства, они их истратили, добыть же себе чего-нибудь другого в этой обезлюдевшей стране, кроме мяса быков и воды из реки По, они не могли. Вследствие чрезмерного избытка выпитой воды они так испортили пищеварение, что не могли переварить это мясо и были почти все поражены поносом и дизентерией, избавиться от которых они не могли ввиду недостатка продовольствия. Говорят, что треть франкского [192] войска таким образом погибла. Поэтому, не имея возможности двигаться дальше, они там оставались.
Услыхав, что появилось войско франков, что войска Мартина и Иоанна, разбитые в бою, бежали, Велизарий увидал себя в безвыходном положении, беспокоясь обо всем войске и особенно о тех, которые осаждали Фезулу, так как он слыхал, что варвары особенно близки к ним. Поэтому он тотчас написал Теодеберту следующее: «Я думаю, благородный Теодеберт, что мужу, стремящемуся к славе и доблести, особенно же властителю столь многочисленных и могучих племен, не очень достойно явиться открытым нарушителем слова. Ведь презреть данные клятвы, записанные в документах, нарушить преступно договор — это несвойственно даже самым бесчестным людям. Ты хорошо знаешь сам, что в настоящее время ты совершил преступление против всего этого, хотя недавно еще ты соглашался вести вместе с нами войну против готов. Теперь ты уже не довольствуешься тем, что стоишь в стороне от обоих, но, подняв столь неразумно оружие, идешь против нас. Смотри, как бы не оказалось, что ты, любезнейший, этим нанес оскорбление великому императору, которому вполне естественно обидевшим его в важнейших делах давать надлежащее возмездие. Лучше спокойно владеть своим, чем, стремясь к тому, чего не следует желать, подвергнуть опасности и себя и самое себе близкое и дорогое». Когда Теодеберт прочитал это письмо, он уже не знал, что ему делать при сложившихся обстоятельствах; горько упрекаемый германцами, что из-за ничтожного повода они умирают в опустошенной стране, он, поднявшись с уцелевшими франками, вернулся с поспешностью домой.
26 . Так Теодеберт, двинувшись походом в Италию, совершил свое отступление. Войска Мартина и Иоанна, придя в себя после бегства, тем не менее вернулись назад, боясь, чтобы враги не совершили какого-либо нападения на римлян, занятых осадой. Готы, находившиеся в Ауксиме, ничего не зная о нашествии франков и устав ожидать столь долго медлящей [193] прибытием помощи из Равенны, решили вторично усиленно указать на это Витигису, но обмануть вновь стражу врагов они не могли и огорчились. После этого, увидав одного из римских воинов, родом бесса из Фракии, по имени Бурценция, служившего под начальством Нарзеса Армянского, среди дня в одиночестве стоявшего на страже для наблюдения за тем, чтобы никто из города не выходил за травой, готы, подойдя ближе, вступили с ним в разговор и, дав ему обещание, что ничего плохого ему не сделают, предложили ему встретиться с ними, обещая ему, что он заработает от них большие деньги. Когда они встретились, варвары просили этого человека доставить в Равенну письмо, выплатив ему тотчас же договоренную сумму и обещая дать гораздо больше, когда он вернется к ним назад с письмом от Витигиса. Под влиянием денег этот воин согласился оказать им такую услугу и точно выполнил свое обещание. Взяв от них запечатанные письма, он быстро прибыл в Равенну. Явившись перед Витигисом, он вручил ему послание. Там было написано: «В каком мы теперь находимся положении, вы ясно узнаете, сообразив, кто тот, кто доставил вам это письмо. Какому-нибудь готу выйти за стены укреплений уже невозможно. Самой роскошной едой для нас является трава, растущая у стены, но и ее получить нам теперь невозможно без того, чтобы не потерять многих в бою из-за нее. Чем это кончится для нас, и ты и готы, находящиеся в Равенне, должны понять». Когда Витигис прочитал это, в ответ он написал следующее: «Да не подумает никто из вас, самые дорогие мне из всех людей, что мы пали духом или дошли до такой низости, что по своей лености и бездеятельности оставили заботу о положении готов. Еще недавно у меня было все уже вполне готово для выступления, и вызванный из Милана Урайя уже шел ко мне со всем войском. Но неожиданно поразившее нас нашествие франков спутало все наши приготовления. По всей справедливости я не несу вины за это дело. Все это выше человеческих сил, и испытавшим такое несчастие позволяется не нести на себе пятна обвинения [194] , так как вину за то, что так совершилось, всегда должна брать на себя судьба. Но теперь, так как я слыхал, что Теодеберт не стоит уже у нас на пути, в скором времени, если богу будет угодно, я приду к вам со всем войском. Вам следует выпавшее на вашу долю несчастье переносить храбро и как диктует необходимость, принимая по внимание вашу доблесть, ради которой, выбрав вас из всех, я поместил вас в Ауксиме, и стыдясь потерять ту славу и твердое на вас упование, которое питают к вам все готы, считая вас оплотом Равенны и собственного спасения». Вот что написал Витигис и, одарив посланного большими деньгами, отправил его назад. Придя в Ауксим и вернувшись к своим товарищам, он сослался на свое нездоровье, говоря, что это время он провел недалеко отсюда в каком-то храме; затем он снова стал на стражу там, где обычно и незаметно для всех он передал врагам письмо; оно было прочитано в присутствии всех и еще больше укрепило их дух, хотя они сильно страдали от голода. Поэтому они не хотели сдаваться Велизарию, предлагавшему им самые мягкие условия. Так как к ним не приходило известий, что им на помощь вышло войско из Равенны, и они уже страшно страдали от недостатка продовольствия, то они вторично посылают Бурценция, указав в письме только то, что в дальнейшем они не будут в состоянии бороться с голодом дольше пяти дней. Он вновь вернулся к ним с письмом от Витигиса, возбуждающим их дух теми же обещаниями.
Римляне не в меньшей степени были недовольны, что в опустошенной стране им приходится так долго вести осаду, недоумевали, видя, что варвары, терпя такие бедствия, не сдаются им. Поэтому Велизарий больше всего старался захватить живым в плен кого-нибудь из знатнейших среди врагов, чтобы узнать, чего ради варвары так терпеливо переносят столь страшные мучения. Валериан обещал ему легко оказать эту услугу. В числе его воинов были люди славянского племени, которые привыкли прятаться даже за маленькими камнями или за первым встречным кустом и ловить неприятелей. Это [195] они не раз проделывали у реки Истра, где их места жительства, как по отношению к римлянам, так и с другими варварами. Велизарий пришел в восторг от его слов и велел возможно скорее позаботиться об этом деле. Выбрав из своих славян одного, огромного и крепкого телом и очень энергичного, он поручил привести живым неприятельского воина, дав твердое ему обещание, что Велизарий наградит его за это большими деньгами. Этот воин сказал, что он легко это сделает там, где растет трава. Давно уже готы за недостатком продовольствия питались ею. И вот этот славянин, ранним утром пробравшись очень близко к стенам, прикрывшись хворостом и свернувшись в клубочек, спрятался в траве. С наступлением дня пришел туда гот и быстро стал собирать свежую траву, не ожидая себе никакой неприятности со стороны куч хвороста, но часто оглядываясь на неприятельский лагерь, как бы оттуда кто-либо не двинулся против него. Бросившись на него сзади, славянин внезапно схватил его и, сильно сжав его обеими руками поперек тела, принес в лагерь и вручил Валериану. На его вопрос, на что надеются готы и почему они продолжают занимать укрепление и решительно не желают сдать его римлянам, но добровольно переносят жесточайшие страдания, варвар рассказал все о Бурценции и, когда привели его к готу, уличил его в предательстве. Когда Бурценции увидал, что все уже открыто, он не скрыл ничего из этого дела. Поэтому Велизарий отдал его товарищам, чтобы они поступили с ним, как хотят, и они в скором времени сожгли его живым на глазах у неприятелей. Так насладился Бурценций своей любовью к деньгам.
27 . Видя, что варвары продолжают, несмотря на страдания, твердо держаться, Велизарий нанес им удар со стороны водоснабжения, полагая, что таким путем он легче и скорее всего возьмет неприятелей. Был источник на северной стороне Ауксима, на очень крутом мосте, отстоящий от укреплений на расстоянии полета камня из пращи. Этот источник очень тонкой струёй вливался в бывшую тут издревле цистерну, и [196] цистерна, наполняясь этим маленьким источником, дала возможность без всякого труда находившимся в Ауксиме людям черпать себе воду. У Велизария явилась мысль, что если вода не будет собираться в эту цистерну, то варвары под ударами копий и стрел врагов ни в коем случае не будут в состоянии в течение долгого времени собирать в свои амфоры воду из этого маленького источника.
Желая уничтожить эту цистерну, он придумал следующее. Вооружив все войско и поставив его кругом всех стен как бы для сражения, он дал повод врагам думать, что он собирается со всех сторон тотчас же начать штурм укреплений. Поэтому, испуганные его нападением, готы, не двигаясь, стояли у своих бойниц наверху стены, чтобы отсюда отразить неприятеля. В это же время Велизарий, выбрав пять исавров, опытных в сооружении каменных строений, с топорами и другими орудиями, пригодными для разбивания камня, прикрыв их большим количеством щитов, повел к цистерне и велел им возможно скорее испортить и разрушить стены цистерны. Варвары до тех пор все еще думали, что эти люди идут против их стены, и держались спокойно, с тем чтобы, когда они подойдут ближе, легко поразить их; меньше всего им могло прийти на ум то, что собирался делать Велизарий. Когда же они увидали, что исавры вошли в цистерну, они стали бросать в них камни и копья. Тут все римляне стали отступать бегом, одни только пятеро исавров, оказавшись в безопасности, приступили к делу. Еще древними жителями здесь над водой ради тени была сделана арка. Оказавшись под ней, исавры могли совершенно не обращать внимания на врагов, хоть бы они бросали сюда тучу стрел и копий. Тогда готы, уже не будучи в состоянии дольше оставаться за стенами, открыв маленькие ворота с одной стороны, с большим воодушевлением и шумом бросились на исавров. Со своей стороны и римляне, возбуждаемые Велизарием, с величайшим упорством стали им сопротивляться. Произошел в течение долгого времени сильный бой; теснили то одни, то другие, и с обеих сторон было много убитых [197] . Римлян пало больше, так как благодаря тому, что варвары защищались с более высокого места, немногие имели возможность одолевать многих, и при наступлении они имели явное преимущество; поэтому они убили большее число, чем сами потеряли. Однако римляне ни в коем случае не хотели уступать; им было стыдно, так как тут присутствовал сам Велизарий и громким голосом подбодрял их. В это время стрела со стороны врагов с сильным свистом была направлена прямо в живот Велизария, пущенная оттуда или случайно, или с определенной целью. Ее Велизарий совсем не видел; он не мог ни защититься от нее, ни отстраниться. Но его телохранитель по имени Унигаст, стоявший около него, заметил ее, когда она была уже близко от живота Велизария и, подставив правую руку, спас военачальника от неминуемой смерти, сам же, пораженный стрелою, страдая от нестерпимой боли, тотчас же удалился из боя. Впоследствии он уже не мог владеть этой рукой, так как мускулы на ней были перерезаны. Битва, начавшаяся рано утром, продолжалась до полудня. И семь армянских воинов, стоявших под начальством Нарзеса и Аратия, проявили подвиги, достойные их доблести, взбегая вверх по этой крутой дороге так же легко, как по ровному месту, и убивая тех из врагов, которые им выступали навстречу, пока они, оттеснив стоявших там варваров, не обратили их в бегство. Тогда и остальные римляне, видя, что варвары уже сдают, стали их преследовать; было уже ясно, что враги бегут; они вновь укрылись в своих стенах. Римляне думали, что цистерна уже испорчена и все дело исаврами окончено, на самом же деле исаврам совершенно не удалось вынуть оттуда даже маленького камня. Древние строители прилагали к своему делу все совершенство своего искусства и техники, и это сооружение создали так, что оно не уступало ни времени, ни зловредным планам людей. Когда исавры увидали, что римляне овладели положением, они, ничего не сделав, вышли из цистерны и ушли в лагерь. Поэтому Велизарий велел воинам набросать в воду трупы животных и растения, растущие на верную гибель [198] людей, и вечно горящий камень (древние называли его известью, теперь же принято его называть асбестом — «нерушимым») и тем самым его тут потушить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86