Граф привлек ее к себе, крепко обнял, а потом приказал снять жакет.
Подумав мгновение, Бьянка принялась расстегивать пуговицы непослушными пальцами. Медленно сбросив с себя одежду, она посмотрела прямо на Йена, который не сводил с нее глаз. Она еще ни разу в жизни не раздевалась перед мужчиной, и, как ни странно, это подействовало на нее возбуждающе. Несмотря на огонь, ее тело покрылось мурашками, отвердевшие соски просвечивали сквозь тонкую ткань сорочки. Йену безумно хотелось сжать эти нежные бутоны в своих пальцах, припасть к ним губами, катать их языком, но он сдержал себя. Он не будет спешить, он заставит ее тело раскрыть ему все свои секреты. Он поднял с пола черный жакет Бьянки и бросил его в огонь.
— Но это… это же мое! — возмутилась девушка, глядя, как красные языки пламени лизнули темную ткань.
— Тебе не следует носить подобные вещи, — заявил Йен, подумав, что его невесте больше всего пойдет нагота. — А теперь снимай лосины.
— Может, мне и не следует ходить в этой одежде, — отозвалась Бьянка, — но, думаю, еще неприличнее разгуливать по дому голой. Не говоря уже о том, что вы увидите меня обнаженной, милорд.
— Твоя забота об этом очень трогательна, дорогуша, — язвительно молвил Фоскари, чувствуя, что его возбуждение нарастает, — однако я бы сказал, что она, как обычно, неуместна. Эта дверь ведет прямо из моих покоев в твои, так что тебе не стоит опасаться, что тебя кто-нибудь увидит нагой. К тому же мы обручены, и никого бы не удивило, что ты стоишь передо мной голая.
Несколько минут оба молчали, тишину нарушало лишь потрескивание огня в камине.
— Так вы хотите… — наконец дрожащим, прерывающимся голосом спросила Бьянка, которой казалось, что от волнения сердце выскочит у нее из груди, — вы хотите заняться со мной любовью?
Ее наивность поразила графа, что-то в нем шевельнулось. Уже во второй раз за эту ночь он усомнился в ее вине. Неужели она действительно невинна? И невинна во всех смыслах? Йен размышлял об этом, глядя на ее точеную фигурку, до тех пор, пока его восставшая плоть не потребовала к себе внимания.
— Кажется, я попросил тебя снять лосины, — повторил он низким голосом.
Пока Бьянка возилась со шнурками, Йен раздумывал о том, как было бы хорошо взять ее ягодицы в ладони и насадить ее на свою плоть, изнывающую от желания. Он задышал быстрее, его сердце громко колотилось в груди. Когда Бьянка наконец справилась с лосинами и перешагнула через них, Фоскари наклонился, чтобы поднять их и бросить в огонь. Тут он впервые почти физически ощутил исходившие от нее волны возбуждения.
Рука Фоскари дотронулась до ее бедра, и в животе Бьянки разлилось приятное томление. Тонкая, полупрозрачная сорочка едва прикрывала пушистый треугольник внизу. Не дожидаясь приказания графа, она сорвала с себя рубашку и бросила ее в камин.
Голова у Йена шла кругом. Эта женщина была еще более прекрасна, чем виделась ему во сне. Потому что во сне он не видел маленькой, в форме цветка клевера, родинки на ее животе, не видел нежной ложбинки между маленьких грудей — такой подходящей для того, чтобы положить туда голову. В свете пламени волосы Бьянки стали казаться огненно-золотыми, и эти сверкающие локоны спадали на ее грудь.
Бьянка стояла молча, едва дыша, а его взор ласкал ее тело. Господи, кажется, ее мечтам суждено сбыться, то, о чем она так долго мечтала, наконец-то произойдет. Она познает тайны искусства любви. Бьянка ожидала, что, возможно, немного испугается, возбудится, но ей и в голову не приходило, что она будет в таком состоянии. Представляя, как ее щека прижимается к его волосатой, мускулистой груди, как его сильные ноги обвивают ее, а его руки скользят по ее телу, Бьянка едва дышала. Ее кожа покрылась мурашками, во рту пересохло, ее сердце билось так громко, что Йен — она была в этом уверена — слышал это биение.
Наконец Йен усадил ее к себе на колени. У Бьянки перехватило дыхание, когда его разгоряченная плоть прикоснулась к ее бедру, а его пальцы дотронулись до ее груди. Она подняла голову, глаза их встретились. То, что она в считанные секунды прочла в его взоре, сказало Бьянке о том, что она готова пустить Йена не только в свое тело, но и в свою душу. А потом он приподнял ее подбородок и накрыл ее губы своими…
По телу Фоскари пробежали искры, поцелуй подействовал на него, как никогда раньше. Это была не просто страсть. Эти удивительные ощущения охватили все его тело, грозя спалить его вместе с сердцем. В один миг Йен понял, что эта женщина с золотистыми волосами способна сокрушить все барьеры, которые он целых два года так тщательно возводил вокруг своей души. Впрочем, она уже и так нарушила мерный ход его жизни, так почему бы не позволить ей продолжать в том же духе? Ему оставалось всего лишь открыться ей, напиться нектаром ее губ, позволить ее магии воздействовать на него. Он вновь начнет чувствовать, вновь научится смеяться, любить… и вновь его душа будет ранена!
Встряхнувшись, Фоскари грубо оттолкнул девушку от себя и поставил ее на пол.
— Уходи! — задыхаясь, выкрикнул он. — Немедленно! Бьянка была так потрясена его поведением, что сначала не знала, как себя вести.
— Уходи! — повторил граф. — Оставь меня! — Заметив, что она хочет что-то сказать, он остановил ее: — Если ты немедленно не уберешься, то я прикажу завтра же тебя арестовать!
Задрожав от обиды и ярости, девушка бросилась к двери. Граф безумными глазами смотрел ей вслед.
— Я ненавижу тебя! — крикнула Бьянка. Потом дверь за ней закрылась.
Несколько мгновений Фоскари невидящим взором смотрел перед собой, а потом прошептал, обращаясь к пустоте:
— Ненависть владеет не только тобой…
Глава 8
Вытянувшись на своем темно-синем ложе, Бьянка смотрела в потолок. Точнее, она смотрела сквозь него, пытаясь справиться со своим гневом на этого тупого и бессердечного человека, который так жестоко обошелся с ней недавно. Шишка у нее на голове все еще болела, однако эта боль не шла ни в какое сравнение с теми страданиями, которые испытывала ее душа. Обхватив руками колени, Бьянка пыталась заставить себя забыть те ощущения, которые она испытала, когда Йен прижимал ее к своей груди, дотрагивался до ее бедер, целовал ее губы. Ее едва не затошнило при воспоминании о том, как она, обнаженная, попросила его заняться с ней любовью. Какой же дурочкой она была, вообразив, что он испытывает к ней какие-то чувства, кроме отвращения! Впрочем, граф развеял ее иллюзии на этот счет. Смущение уступило место гневу: он возбуждался, манипулируя ею! Ему и в голову не приходило заниматься с ней любовью — нет, он всего лишь играл с ней, потешался над ее неопытностью.
Лишь мелодичный звон часов да слабые лучи утреннего солнца, пробивающиеся сквозь тяжелые портьеры, напомнили ей о времени. Бьянка вздохнула и потянулась. Ей надо было встать и одеться, но она чувствовала, что не в состоянии сделать ни то ни другое.
Увы, бежать ей некуда, напомнила себе Бьянка. Ее побег, если он даже удастся, будет воспринят Йеном как подтверждение ее вины. Она должна остаться и доказать свою невиновность. Пока же ей остается разгадывать загадку убийства.
Бьянка попыталась сосредоточиться на своих открытиях, сделанных за прошлую ночь.
Закрыв глаза, Бьянка попыталась представить себе комнату Изабеллы, какой та была, когда она впервые вошла туда. У дальней стены — резной дубовый сундук с приданым, широкая кровать у правой стены, напротив — бюро, над которым висело зеркало. Она припомнила, что зеркало висело так, что сидевший за бюро человек не мог увидеть своего отражения в нем, а потом ей пришло в голову, что его повесили так нарочно, чтобы видеть с кровати. При мысли об этом Бьянка залилась краской, а потом подумала, как замечательно было бы, с одной стороны, видеть отражение скульптурного тела Йена в зеркале, а с другой — ощущать на себе его тяжесть.
— Я теряю голову! — вскричала девушка. — Этот человек меня с ума сведет.
— Забавно, синьорина Сальва, но, кажется, подобным же образом вы действуете на него. — Добрый голос, раздавшийся от дверей, был неожиданным, но знакомым. Как только Франческо и Роберто вошли в комнату, Бьянка села, радуясь, что не поленилась прошлым вечером надеть ночную сорочку.
— Йен сегодня утром тоже не в духе, — заговорил Франческо. — Он уже довольно давно бушует. То кричит, что всех слуг надо обезглавить, то демонстративно посматривает на какие-нибудь пылинки. Я уж много лет не видел его таким… — Голос Франческо стал тише.
— Два года, — добавил Роберто.
— Он послал вас, чтобы убедиться, что я не сбежала, или я могу быть вам чем-то полезна? — переспросила девушка, стараясь говорить как можно мягче.
— И да и нет. Мы пытались оказать вам услугу, но никак не могли договориться о том, как это сделать. Вчера вы просили, кажется, расторопного паренька. Поскольку мы так и не смогли прийти к единому мнению, то решили привести к вам сразу двух — на выбор. — С этими словами он распахнул маленькую дверцу в углу комнаты, которую Бьянка прежде не замечала, и в спальню вошли два молодых человека.
Они были так непохожи друг на друга, как только могут быть непохожи две противоположности. Один был примерно возраста Бьянки, высокий, мускулистый и очень привлекательный. Она внимательно оглядела его одежду, подумав, не заменит ли его костюм тот, что она потеряла прошлой ночью. Молодой человек шагнул к ней раскрепощенной походкой и смерил ее сладострастным взглядом, приняв ее внимание к его одежде за внимание к тому, что пряталось под ней.
— Я готов выполнить любое ваше приказание, — многозначительно проговорил он.
Внимательно оглядев юношей, она хотела было что-то сказать, но тут Франческо шепнул ей на ухо:
— Похоже, вы заинтересовались этим кандидатом. Могу ли я отослать второго?
Внезапно поняв, как выглядела со стороны, Бьянка густо покраснела.
— Нет, вообще-то меня совсем не заинтересовал этот парень, — поспешила заявить она. — Мне просто нужен был мальчик на побегушках, и… — Замолчав, Бьянка повернулась ко второму.
Этому юноше на вид было не больше тринадцати лет, из-под курчавой русой шевелюры внимательно смотрели серьезные глаза цвета ореха. И вдруг он узнал ее. Быстро заговорив, паренек бросился к кровати:
— А я знаю, кто вы такая. Вы — та самая докторша, которая вылечила мою тетушку Марину. Она болела, и все говорили, что она умрет и что все зависит только от Бога, а потом вы пришли к ней и помогли ей. Тете сразу стало легче. — Заметив ее смущение, юный гость добавил: — Я бы и раньше узнал вас, но вы тогда еще не были такой старой.
— Ты тоже, — улыбнулась Бьянка. Наморщив лоб, Бьянка попыталась вспомнить мальчика, как внезапно ее поразила одна мысль. — Но послушай! Как ты можешь помнить, что было шесть лет назад?
— А я вообще все помню, — спокойно ответил парень. — Мне достаточно один раз увидеть или услышать что-нибудь, чтобы это навсегда запечатлелось у меня в голове.
— Да что ты! Все-все? — с недоверием спросила Бьянка. — Ты правда запоминаешь все, что видел или слышал?
Казалось, мальчика даже обидели ее слова. — По пути сюда мы поднялись на шестьдесят две ступеньки и сделали сто сорок шагов. Дорогу нам освещали тридцать две лампы, я видел пять пыльных картин, и на всех изображены женщины. Мы прошли через восемь дверей, шесть из которых с замками, включая и дверь в вашу комнату, которую нам пришлось открыть с помощью ключа. Ключ был бронзовым с четырьмя желобками — тремя с одной стороны и одним с другой. Первыми вашими словами, которые я услыхал, были слова: «Я теряю голову! Этот человек меня с ума сведет». — Помолчав, паренек указал на Франческо: — «Забавно, синьорина Сальва, но, кажется, подобным же образом вы действуете на него». Мне продолжать?
Бьянка, Роберто и Франческо изумленно уставились на него, потеряв от удивления дар речи. Паренек, привыкший к подобной реакции на его способности, улыбнулся. Бьянка первой пришла в себя.
— Это великолепно! — воскликнула она. — Как его имя? — Она посмотрела сначала на своих компаньонов, а потом перевела взор на юного волшебника.
— Могу я представить вам мастера Нило, синьорина Сальва? — официальным тоном заговорил Роберто в то время, как мальчик серьезно поклонился. — Он живет со своей тетушкой в цейхгаузе, и она за небольшую плату согласилась отпустить его к вам на службу. Услышав о его невероятных способностях, мы подумали, что он может оказаться вам полезным.
— В этом можете не сомневаться. — Бьянка задумалась о том, насколько Роберто с Франческо осведомлены о ее расследованиях, как вдруг слова Роберто всколыхнули что-то в ее памяти. Ну конечно! Шесть лет назад она временами ездила из Падуи в Венецию, где лечила бедных проституток, которых поселили в квартирах для кораблестроителей цейхгауза. Цель подобного поселения была ясна: если строителям нужна была женщина, то, не отрываясь от работы, они могли удовлетворить свое сексуальное желание, а Венеция — похвастаться тем, что каждый день производит чуть ли не целый военный корабль.
«Изумительная система, — мелькнуло у нее в голове. — Очень удобная для мужчин». Она вспомнила, как была неприятно поражена, когда увидела, в каких условиях живут проститутки и их семьи, когда услышала их рассказы о том, что им приходится обслуживать по десять — пятнадцать клиентов за день. Б& сомнения, тетушка Нило была одной из этих бедняжек. Посмотрев на мальчика, Бьянка спросила себя, чем была для него его сверхъестественная память — даром Божьим или проклятием, если учесть, в каких условиях он рос?
Прежде чем она смогла еще больше углубиться в подобные размышления, часы пробили три раза.
— Спасибо вам обоим за то, что нашли мне такое сокровище! — Она по очереди улыбнулась Роберто, Франческо и Нило, который, похоже, был весьма доволен таким поворотом дел. — У меня и в самом деле есть для него срочная работенка. И если вы, синьоры, извините нас…
Поздравив друг друга с удачно провернутым дельцем, Франческо и Роберто направились в библиотеку графа. Он постоянно бывал здесь, считая ее своим кабинетом и укрытием.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41