Тот подошел к фургону как будто ему была передана безмолвная команда.– Теперь мы продолжим наш путь, – сказал Соколиный Охотник. – Солнце скоро нас высушит. Мы снова будем ехать до сумерек. Затем мы остановимся, поедим и поспим. Завтра на восходе солнца мы приедем в мою деревню.– Завтра? – тихо сказала Мэгги, содрогаясь при мысли, что придется ехать еще целый день. Ребенок в ней сегодня был спокоен. Даже несмотря на бурю, он ни разу не повернулся в ней. Корова мычала, куры кудахтали, петух пел во время самых ужасных раскатов грома, но ребенок все это время оставался спокоен.Мэгги боялась, что дитя вот-вот должно родиться. Она боялась, что это произойдет раньше, чем прибудут в деревню.Что будет, если Соколиный Охотник не только узнает, что она беременна, но и будет вынужден сам принимать ее малыша!Снова возникли страхи, что он, возможно, не захочет прикоснуться ни к ней, ни к ее ребенку, как только узнает о ее беременности. Она даже не хотела думать о том, что ей предстоит родить собственного ребенка!Она, конечно, умрет от потери крови или как-то повредит ребенку.– Да, еще один день, – сказал Соколиный Охотник, изогнув бровь. – Какое может иметь значение еще один день? Соколиный Охотник с тобой, оберегает тебя. Ничего с тобой не случится.Комок застрял у Мэгги в горле, и она отвела свой взгляд от его глаз, увидев в их глубине слишком много вопросов.– Один день – это просто хорошо, – сказала она, подняв поводья. – Просто хорошо.Соколиный Охотник пришпорил коня и поехал перед волами. Притихшая Мэгги последовала за ним. Ее сердце громко стучало в груди, и она молила, чтобы ребенок зашевелился в ней.– Господи, пожалуйста, – шептала она, – дай мне продлить еще на день рождение этого ребенка. О, Господи, пожалуйста!Они ехали и ехали вперед. Прошло много часов. Соколиный Охотник оказался прав, когда говорил, что их одежда быстро высохнет под жаркими лучами солнца. Пончо Мэгги было не только сухим, оно стало теперь жестким и еще более неудобным, чем раньше, до того, как намокло под дождем.Она всматривалась сквозь колышущуюся траву. Не осталось и следа от недавно разыгравшейся бури. Она посмотрела вниз на землю, когда ветер раздвинул траву, и увидела глубокие трещины в этой земле, кажущейся опаленной и превращенной в камень. Дождя было недостаточно. Во всяком случае здесь, где они с Соколиным Охотником путешествовали, все еще стояла знойная жара.Что-то привлекло внимание Мэгги. Уши коня Соколиного Охотника еще больше заострились, жеребец явно проявлял беспокойство, тряс головой и фыркал, время от времени бил копытом. Она достаточно разбиралась в лошадях и знала, что когда лошадь ведет себя таким образом, есть какая-то опасность.Но какая? Недостаточно ли и той ужасной бури? Конечно, ничто больше не сможет угрожать ее ребенку и замедлить ее путешествие в индейскую деревню!Она поняла, что Соколиный Охотник тоже обратил внимание на поведение Пронто. Он низко наклонился и, нежно похлопав, что-то прошептал ему на ухо, но даже это не успокоило лошадь.Соколиный Охотник распрямился и мрачно взглянул на Мэгги.– Я должен проехать вперед и посмотреть, что там, за холмом, – сказал он и, не дожидаясь ее ответа, быстрым галопом ускакал по направлению к холму. Когда он туда добрался, все внутри у него онемело. Вдали, подобно бледно-голубому облаку над землей стелился дым! Он поднимался, падал и двигался вместе с ветром.Затем под дымовой завесой он разглядел красный, ужасный язык пламени.Огонь!Это был надвигающийся на них огонь прерии, вызванный, несомненно, молнией. Огонь не был сбит дождем, поскольку дождевые облака уплыли вперед, обойдя это место.Страх сжимал его сердце: он-то знал, что значит быть захваченным свирепствующим огнем прерии. Соколиный Охотник развернул своего коня и поскакал назад к Мэгги. Когда он остановил рядом с ней своего коня, то быстро объяснил, что он увидел.Уже до конца его объяснения Мэгги почувствовала слабый запах дыма и услышала низкое таинственное гудение в воздухе.– Огонь? – сказала она почти сдавленным шепотом, побледнев и ослабнув от мысли о смерти в огне.– Разверни фургон! – прокричал Соколиный Охотник. – Есть способы остановить огонь. Это сделает Соколиный Охотник. Ты будешь ехать прочь от меня до тех пор, пока я за тобой не приду. Ты поняла?Мэгги протянула к нему руку, слезы появились в уголках ее глаз.– Но ты можешь погибнуть, – сказала она, убрав свою руку назад, и крепко ухватилась за вожжи, увидев, как он плотно сжал зубы.– Уезжай от меня и от огня, – скомандовал Соколиный Охотник. – Ну же!Еще до того, как Мэгги сумела развернуть фургон, Соколиный Охотник поскакал прочь. Его длинные черные волосы развевались на ветру, гладкие мускулы двигались, медная кожа блестела от пота.Ловко управляя лошадью, индеец быстро приближался к холму. Мэгги смотрела на них до тех пор, пока Пронто не скрылся за хребтом.Затем ее охватил страх. Мэгги сделала все так, как он ей сказал. Она поборола свои слезы, развернула своих волов, и те побежали вперед со всей возможной скоростью через примятую траву, по которой только что проезжали.Мэгги вскрикнула, когда целая куча маленьких серых зайцев пробежала мимо нее, нарушая своим шумом тишину. За ними проследовало несколько стай антилоп, на бегу оглядывающихся назад. Разрозненные группы белохвостых оленей время от времени обгоняли ее. Ужас гнал их на крыльях ветра и дыма.Она посмотрела через плечо, тяжело задышала и почувствовала дурноту, увидев, что быстро движущееся облако дыма уже раскинулось на милю. Оно было черное как чернила на фоне неба. Она не представляла, как Соколиный Охотник мог пережить уничтожающую силу такого огня.Что-то побудило ее вернуться назад. Она не могла оставить Соколиного Охотника одного умирать таким страшным образом. Она должна найти способ убедить его уйти вместе с нею. Сердце ее часто билось. Она подгоняла волов снова туда, к опасности, от которой они только что ушли. Она понимала, что они также могут испугаться огня, и их реакция может быть ужасной.Но ради Соколиного Охотника она должна пойти на риск. Было бы несправедливо оставлять его одного бороться с огнем. Он был один. Будет лучше, если они оба отойдут к реке. Там огонь будет остановлен и они будут спасены, если подождут, пока огонь не превратится в пепел!Чем ближе она подходила к гребню холма, за которым свирепствовал огонь, тем больше ощущался жар. Когда Мэгги достигла вершины холма, она остановила своих волов и увидела, пораженная, как Соколиный Охотник стоит прямо перед пламенем, делая дюжины маленьких огоньков. Было любопытно посмотреть, как страшный огонь прерии доходит до установленных Соколиным Охотником огоньков и останавливается.С закопченным лицом Соколиный Охотник отъехал от тлеющего пепла. Когда он обнаружил Мэгги здесь, так близко от опасности, то сердито на нее взглянул.– Ты не подчинилась моему приказу, – прорычал он. – Ты осталась.– Я уехала, а затем вернулась, – сказала Мэгги. – Я не могла оставить тебя умирать в огне.– А что бы ты сделала, чтобы спасти меня? – спросил Соколиный Охотник все еще недовольным тоном.– Я собиралась убедить тебя отправиться со мной к реке, – сказала Мэгги, встречая его сердитый выговор, распрямив плечи. – Там бы мы оба могли подождать, пока огонь не остановится.– Разве ты не знаешь, что, по мере продвижения, огонь набирает силу? – сказал Соколиный Охотник, склоняясь над лицом Мэгги. – Мы бы не добрались до реки.– Правда? – тихо спросила Мэгги.– Правда, – ответил Соколиный Охотник и взял у нее поводья, чтобы развернуть волов к реке. Затем бросил поводья обратно Мэгги. – Теперь ты поедешь к реке. Мы оба в безопасности. Там мы проведем ночь.Мэгги кивнула в знак согласия и последовала за ним. Она смотрела, как он едет впереди нее и чувствовала облегчение, что с ним все в порядке, и восхищалась его смелостью в борьбе с диким огнем. Ей доставляло удовольствие смотреть на него и сознавать, что, кажется, она его любит. Она доказала это, когда, рискуя собственной жизнью и жизнью неродившегося ребенка, вернулась к нему, чтобы увидеть, что с ним все в порядке.Как прекрасно, наконец, испытать настоящее чувство!Но какое неудачное время для любви! Да и любить индейца вовсе не так просто, как любить белого мужчину. Такой тип любви был запрещен в обществе белых людей. Возможно, и в индейском сообществе было так же запрещено храброму индейцу отдавать свое сердце белой женщине.Если только этот храбрец не был наделен властью и не мог делать все, что ему нравится… Она постоянно видела в Соколином Охотнике силу и уверенность. Так мог вести себя только вождь.Она отвернулась от него и улыбнулась, думая, что он скорее всего является одним из руководителей, если не самим вождем!Они ехали вперед, пока не добрались до реки, где устроили своих животных в тени трехгранных тополей. Отовсюду раздавались крики – птицы усаживались на ночь. Где-то вдалеке завыл волк.Соколиный Охотник расседлал и привязал Пронто к низкой ветке тополя, затем подошел к волам и начал их распрягать. Мэгги спустилась с фургона и вздохнула. Никогда еще она не чувствовала себя такой обессиленной, как сегодня. Ее веки были столь тяжелы, что их с трудом удавалось держать открытыми.Подойдя к реке, она низко склонилась и плеснула водой в лицо. Неожиданно она ощутила запах дыма, и вскочила на ноги, боясь, что огонь все-таки последовал за ними. С чувством облегчения Мэгги увидела, что это Соколиный Охотник развел костер в месте, защищенном скалами.Когда он обернулся и улыбнулся ей, его глаза сияли теплым чувством, которое он к ней испытывал.– Глаза Пантеры, иди и посиди со мной возле огня, – сказал он. – Или ты хочешь помыться? Я обеспечу тебе уединение, если ты хочешь помыться.– Ты… это сделаешь? – сказала Мэгги, желая воспользоваться возможностью смыть грязь со своего тела. Теперь Мэгги полностью ему доверяла.– Все то время, которое тебе понадобится на то, чтобы помыться, Соколиный Охотник будет сидеть спиной к тебе, – сказал он, кивнув головой.– Как бы мне хотелось войти в воду и немного расслабиться, – сказала Мэгги, запустив пальцы в свои грязные волосы.Соколиный Охотник взял седло своего коня, положил его поближе к огню, затем улегся на землю, уложив голову на седло. Так он лежал повернувшись спиной к Мэгги.– Теперь, пока не стемнело, помойся, – сказал он. – Затем помоюсь я.Мэгги вспыхнула от мысли, что он будет раздеваться рядом с ней, затем отогнала прочь все эти беспокойства и направилась к фургону. Она достала оттуда чистое платье, белье, полотенце, мочалку и душистое мыло и пошла к реке. Все время она бросала быстрые взгляды в сторону Соколиного Охотника и всякий раз с облегчением убеждалась, что он на нее не смотрит.Окончательно вымыв свои волосы и, запустив в них пальцы, убедившись в их шелковистости, она вышла из воды и быстро оделась. Вид пончо, которое ей предстояло снова надеть, вызвал у нее тяжелый вздох.Но у нее не было выбора. Возможно, позже вечером она найдет в себе силы и расскажет Соколиному Охотнику правду. Если он действительно любит ее, любит по-настоящему, он поймет.Ей показалось, что он способен понять все.Одев пончо и положив грязную одежду в фургон, Мэгги подошла к огню и села. Она кашлянула, чтобы привлечь внимание Соколиного Охотника.– Соколиный Охотник? Я закончила мыться, – сказала она. – Теперь твоя очередь. Я обещаю не смотреть.Он мечтал увидеть ее без грязного пончо, с чистыми роскошными волосами, рассыпавшимися на плечи, и был страшно разочарован, увидев ее снова в этом широком облачении, скрывавшем ее тело.Он пытался понять. Конечно, это потому, что она совсем недавно овдовела. Она не хочет выставлять свою женственную фигуру перед другим мужчиной.Возможно, скоро у нее появится желание раскрыться. Он будет с нетерпением ждать этого момента, ибо ничего большего ему так не хочется, как пробежать руками по ее твердым грудям, вкусить ее тела.Он желал показать ей, как забыть того, другого мужчину.Он бросился к реке и быстро помылся, затем вернулся к огню и хотел было предложить Мэгги кусочек сухого мяса из своей сумки, но увидел, что она крепко спит, укрывшись накидкой из медвежьего меха, на одеяле возле огня.Разочарованный, так как хотел провести вечер, поговорив с ней о событиях сегодняшнего дня, Соколиный Охотник сел на одеяло рядом с Мэгги. Глядя на то, как она спит, он откусил кусочек мяса и начал медленно его жевать, пожирая глазами нежное, милое лицо Мэгги.Внезапно у него возникло неодолимое желание прикоснуться к ней. Он придвинулся поближе и нежно пробежал пальцами по контурам ее лица, затем губ. Его сердце бешено заколотилось, когда он подумал о том, чтобы просунуть руку под медвежью накидку, отыскать дрожащими пальцами ее грудь. Это было бы так просто. Она бы об этом никогда не узнала.Но он не осмелился совершить такого бесчестия.Вместо этого он отложил сухое мясо в сторону и улегся на своем одеяле, закрыл глаза, заставляя себя заснуть.Сон все еще не приходил.Его глаза недолго оставались закрытыми. Он хотел еще раз взглянуть на белую женщину.Затем он отвернулся, осознав, что его мысли выбрали опасный путь. ГЛАВА СЕДЬМАЯ Мэгги и Соколиный Охотник проснулись утром лишь только небо начало немного розоветь. Сборы были недолгими, и вскоре они вновь путешествовали по землям резервации к деревне Соколиного Охотника.Мэгги глазами следила за стайкой птиц, смотрела вдаль на широкие равнины, которые заканчивались скалистыми горами. Ослепительно красная скала контрастировала с гладким ковром зеленой травы. Она увидела достаточно для того, чтобы знать, что на землях Арапа-хо водятся бурый медведь, бизон, лось, олень, горный лев, а также много других мелких животных. В ручьях и реках в большом количестве водились бобры и всякая рыба.Мэгги теперь могла расслабиться, любуясь пейзажем. Невдалеке она сумела рассмотреть индейский лагерь, удобно устроенный в тополином леске на берегу Уинд Ривер. Наконец-то они доберутся до дома Соколиного Охотника! Теперь ей не надо так сильно бояться родов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42