Она решила, что это будет ее секрет. Было слишком стыдно кому-нибудь рассказывать.Но все изменилось. Спустя три недели, по утрам у нее начались страшные приступы тошноты и прекратились месячные.Зная, что близка она была только с одним человеком, Мэгги разрыдалась, придя в ужас от мысли, что носит под сердцем ребенка Фрэнка. У нее не было другого выбора, как только поведать Мелвину ужасную правду.Он выслушал, посочувствовал и взял ее под свою опеку.Среди пассажиров был проповедник. Мелвин прямо тогда же женился на ней, ни разу до этого не поцеловав ее.С того времени она боготворила этого человека, но никогда не испытывала страсти, занимаясь с ним любовью. Она никогда ничего не испытывала, каждую ночь исполняя свой супружеский «долг» перед мужем. Она ощущала себя пустой раковиной и боялась, что Фрэнк навсегда убил в ней способность ощущать такого рода удовольствие.После того, как Мелвин и Мэгги подыскали себе место и обустроили ферму, их жизнь потекла просто и мирно. Мэгги ни за что бы не променяла эту милую простоту на все те прекрасные дома, которые она повидала в Сент-Луисе, когда приезжала туда со своими родителями. Хижина с мужчиной, который ее обожал, значили для нее гораздо больше, чем богатство и роскошь.Свободной рукой она дотронулась до волос. Со дня приезда в Вайоминг, она стала их отращивать. Густые, рыжевато-коричневого цвета, они ниспадали теперь до самой талии.Она тихонько засмеялась, вспомнив, как Мелвин всегда говорит ей комплименты, уютно сидя у огня и сжимая ее в объятьях. Он говорил, что любит ее серые глаза с густыми темными ресницами. Он говорил, что ее лицо всегда веселое, милое и приветливое. Он даже сказал ей, что беременность сделала ее еще более лучезарной и жизнерадостной.Он часто отмечал, что должен бы стыдиться себя за то, что женился на молодой девятнадцатилетней женщине в то время, как сам разменял шестой десяток.Кто действительно испытывал стыд, так это Мэгги, но по другой причине. Ни разу она так и не заикнулась Мелвину о сумке с деньгами, даже зная о том, что с этими деньгами можно было бы сделать хижину более удобной. У нее было ощущение, что на этих деньгах грязь. Единственное, что для нее имело значение – это уверенность в том, что никогда эти деньги не попадут и руки Фрэнка Харпера.Она снова взглянула через плечо на курятник. Там, в грязном полу, она вырыла ямку, положила сумку с деньгами и засыпала землей, уложив сверху толстый слой соломы.Однажды она, возможно, страшно удивит мужа, когда решит, что настало время выкопать деньги и отдать их ему. Она посмеивалась при мысли, как расширятся его серые глаза при виде денег. За деньги можно ему купить украшенное орнаментом седло жеребца и…Голос произнес ее имя, затем последовал громкий стон. Сердце Мэгги на какое-то мгновение перестало биться. Она побледнела, выронила корзинку с яйцами и бросилась к хижине как могла быстро.Запыхавшаяся, обхватив руками живот, она отвела в сторону занавес из воловьей кожи и вошла. Мелвин без движения лежал на полу, и Мэгги почувствовала леденящий ужас. Его серые глаза были открыты, в смерти его взгляд устремлен был на потолок хижины. Пальцы на одной руке скрючились поверх сердца. Слюна стекала из уголков его рта.Мэгги прикрыла рот руками, подавляя стон, и слезы покатились у нее из глаз. По лицу Мелвина Мэгги поняла, что он мертв, мертв безнадежно, и смерть его не была легкой.Рыдая, Мэгги поспешила к Мелвину и упала рядом с ним на колени. Она приподняла его голову и уложила ее у себя на коленях. Когда она поглаживала его щеку, в памяти всплыли те многие приятные минуты, которые она разделила с ним.Теперь они ушли.Затем безумный страх вошел в ее сердце. Она была одна, вдали от всех на этой заброшенной земле, которая совсем недавно вошла в союз в качестве сорок шестого штата. Она была одна. Не было даже соседей.Она посмотрела вниз на свой живот. Рыдание застряло у нее в горле, когда она вспомнила, что ребенок должен родиться в любой из ближайших дней. Она полностью зависела от Мелвина, который знал, что делать, когда начнутся схватки. Он умел делать все.И вот теперь его не стало.– Мелвин, – рыдала она, – что мне делать?Что… мне… делать?..Мысленно она представила себе индейцев, которых очень боялась, хотя никто и никогда их с Мелвином не беспокоил. Большинство из них жило в резервациях, куда их вынудили уйти белые.Но она знала, что еще оставались индейцы, готовые пролить кровь белого человека из чувства мести…– Даже женщины? – прошептала она, содрогаясь при мысли, что ее могут похитить и держать как пленницу.– А что будет с моим ребенком? – отчаивалась она вслух, снова зарыдав, и еще раз припала к мужчине, чье сердце остановилось так преждевременно.
Пыльное облако поднялось над дорогой, когда всадник пришпорил коня и перешел на галоп. Сейчас он был более решительно настроен, чем в Вайоминге. Фрэнк Харпер обнаружил исчезновение из сейфа денег на следующий день после полученного им удовольствия в объятиях Маргарет Джун, а затем узнал и об ее исчезновении.Сразу же стало понятно все. Он не удосужился поменять комбинацию сейфа, где хранил деньги, принадлежавшие раньше ее отцу. Она забрала деньги и сбежала и неизвестном направлении.– Кроме одного завалящего доллара, – прошипел Фрэнк сквозь зубы. Она оставила его специально, чтобы унизить и вывести из себя. Он засмеялся низким дьявольским смехом. – Сука, я докажу тебе, что Фрэнк Харпер не тот человек, с которым можно плохо обращаться или обворовывать. Я покажу тебе, что такое настоящий гнев, как только ты попадешься мне в руки.Порасспросив в округе, Фрэнк вскоре узнал о фургонном обозе, отправившимся в Вайоминг. Он догадался, что именно этим путем ей и удалось сбежать. Деловые обязательства не позволили ему оставить все и сразу же броситься в погоню за ней, но он был уверен, что рано или поздно Маргарет Джун встретится ему.Сейчас настало это время. Он перепоручил своим поверенным все дела в Канзас-Сити и, увлекаемый жаждой мести, отправился в путь.Он был полон решимости вернуть деньги и отомстить Маргарет Джун. Никого он еще так сильно не ненавидел, как эту проклятую воровку.Заметив впереди небольшую хижину, из трубы которой спиралькой выходил дым, Фрэнк криво усмехнулся и повернул туда свою лошадь. Когда он приблизился, то увидел, что на крыльцо вышли мужчина и женщина, поджидая его.Никогда не зная, кто может оказаться другом, а кто врагом, правая рука Фрэнка всегда инстинктивно покоилась рядом с шестизарядным пистолетом, который находился у него в кобуре на поясе. Он ехал верхом на плотной первоклассной гнедой лошади, сидя в богато украшенном серебром седле, и казался высоким и широким в плечах. Серебряные шпоры звякнули, когда он подъехал к двум осторожным незнакомцам, неторопливо его рассматривавшим. Он знал, что великолепно выглядит в плотно облегающих кожаных брюках, ловко сидящих сапогах, аккуратных перчатках и в широкой черной касторовой шляпе. Он достаточно часто любовался собой в зеркале и знал, что у него четко вырисованные черты лица с узкими, близко посаженными, проницательными голубыми глазами. Он был не очень доволен своими впалыми щеками и длинным носом и знал, что его лицо выглядело жестоким и суровым, когда он не улыбался, свидетельствуя об отнюдь не сильном характере. Поэтому он заставил себя великодушно улыбнуться джентльмену и леди, слегка дотронувшись до своей шляпы.– Доброе утро, мэм, – сказал он намеренно спокойным голосом. – Доброе утро, сэр.Пара ничего не ответила, все еще с подозрением рассматривая нового человека. Затем мужчина протянул Фрэнку свою мозолистую, без перчатки руку.– Доброе утро, – ответил мужчина с кентуккским акцентом. – Что привело вас в эти края?– Сам Вайоминг. Это совершенно новый штат, – сказал Фрэнк, здороваясь с мужчиной за руку. – Решил его посмотреть.– Какие у вас еще дела, кроме как посмотреть? – спросил мужчина, высвободив свою руку после пожатия, и с видом собственника обнял жену за талию.– Ничего особенного, – сказал Фрэнк, беспечно пожав плечами. – Я думаю, что идти новыми путями – это у меня в крови. Просто не могу обосноваться на одном месте.– Дни, проведенные на лошади, тянутся долго, – вежливо сказала женщина. – Почему бы вам не зайти и не посидеть немного? Выпьете чашечку кофе с нами?– У меня не так уж много времени, – сказал Фрэнк, и его лицо помрачнело. Он глянул через плечо, обшаривая глазами местность. – Какие-нибудь близкие соседи у вас есть?– Никаких, – сказал мужчина, беспокойно шаркая ногой. – Почему вы спрашиваете?– Когда-то я знал одну молодую леди. У меня была к ней сердечная привязанность. И вот однажды она взяла и сбежала от меня, – сказал Фрэнк. – Может быть, вы когда-нибудь слышали, что в разговорах упоминалось ее имя во время ваших поездок в местные фактории? Маргарет Джун Хилл. Так ее зовут. Слышали что-нибудь о ней?– Нет, не могу вам ничего сказать, – ответил мужчина.– Вы в этом уверены? – спросил Фрэнк, сжимая пальцами рукоятку своего шестизарядного пистолета.– Маргарет Джун. Это очень красивое имя, – сказала женщина, одарив Фрэнка улыбкой. – Я бы его не забыла, если бы когда-нибудь услышала.Мужчина крепче прижал к себе жену.Вы так и не назвали нам своего имени, – осторожно сказал он.– Вы у меня и не спрашивали, – ответил Фрэнк с кривой усмешкой.– Из каких, сказали вы, мест? – подстрекал его мужчина.– Я не сказал, – ответил Фрэнк и пришпорил своего копя. Он потратил достаточно времени, расспрашивая этих поселенцев. Они оказались бесполезными.Он постоянно пришпоривал своего коня, одержимый желанием найти Маргарет Джун. И неважно, сколько времени у него займет и скольких людей ему придется расспрашивать! ГЛАВА ТРЕТЬЯ Слезы покатились из глаз Мэгги. В последний раз скорбно посмотрев на Мелвина, она осторожно положила его голову на украшенный тесьмой коврик, с любовью сделанный ею самой для их хижины и, упираясь в изгиб бедра, медленно начала вставать с пола. Ум ее бешено работал, соображая, что она должна сделать.Она отошла на шаг от Мелвина и посмотрела вокруг себя, сознавая, что ей не остается ничего, как только покинуть этот дом, имевший для нее такое значение. Это было ее убежище от всего дьявольского в этом мире. Покинуть его означало отказаться от безопасности. И, тем не менее, она должна это сделать. Ее ребенок скоро должен родиться, и она не хотела в такую минуту быть одной. Она должна добраться до фактории.Они с Мелвином вели торговлю на двух постах: один был к северу, а другой к югу. Пост, находящийся южнее от ее ранчо, недавно сгорел. Она вынуждена была отправиться на север. Это означало два дня пути в фургоне по землям резерваций Арапахо и Шошоне. Если ей повезет, и не встретятся враждебные индейцы. Она молила, чтобы там, на посту, кто-нибудь знал о неподалеку живущем докторе или о ком-нибудь, кто мог бы ей помочь при родах.Но даже эта мысль печалила ее. Она научилась доверять всему, что делал Мелвин. Но могла ли она довериться совершенно незнакомому человеку? Человеку с грубыми руками, для которого ничего не значили ни она, ни ребенок, который должен был родиться?– Мне не надо сосредотачиваться только на отрицательных моментах, – шептала Мэгги сама себе. – Я найду кого-нибудь, кто мне поможет. Я знаю, что найду!Как в тумане от слез, она подошла к кровати и взяла с него шерстяное одеяло. С любовью она накрыла им Мелвина. До глубины души она переживала, что из-за беременности у нее нет сил, чтобы выкопать могилу для мужа, пусть даже неглубокую. Кроме всего прочего, она думала и о благополучии своего ребенка. Она не могла рисковать: из-за отсутствия дождя земля стала твердой, словно скала.– Дорогой муж, Господь добр, и он позаботится о тебе, если я не могу это сделать, – прошептала она, прикрывая его лицо.Рыдая, она снова встала на ноги. Все казалось таким нереальным, когда она ходила туда-сюда в полусознательном состоянии, готовясь к отъезду. В одном она не сомневалась – она знала, что на этой забытой богом земле, где не хватало женщин, лучше было ей переодеться мужчиной. Она быстро схватила длинное до пят пончо Мелвина и накинула его себе на плечи. Пончо было свободное и позволяло тем самым скрыть, что она беременная женщина, путешествующая одна, на случай, если ей на пути встретятся вероотступники из индейцев или бандиты. За время беременности она прибавила и весе только на пятнадцать фунтов, следовательно, не каждый сразу мог заметить, что она ждала ребенка. А теперь, когда на ней было одето свободное платье и пончо, беременность и вовсе не была видна.Она взяла широкополую фетровую шляпу мужа, одела ее на голову, спрятав под ней волосы. Взглянув на себя в большое зеркало, Мэгги одобрительно кивнула.Взгляд ее сместился и остановился на винчестере мужа, висевшем на оленьих рогах над камином. Она решительно сняла ружье с оленьих рогов и поставила его рядом с дверью.Затем она начала собирать кое-что из своих вещей и одежду. Ей хотелось сложить все это в крытый фургон, который привез их с Мелвином из Канзас-Сити в Вайоминг. Она также собрала еды в дорогу на два дня: банку варенья, свежесбитое масло, и только что испеченный хлеб – все это она сложила в плетеную корзинку, добавив еще бекон, муку и сахар. Кроме того, она взяла и другие кухонные принадлежности, которые сложила в коробку. Все это также было поставлено возле двери. Затем в последний раз она оглядела всю комнату. Взгляд ее остановился на маленькой стопке крошечной детской одежды, которую она сшила для своего будущего ребенка.Слезы снова полились из глаз, когда Мэгги начала складывать эту одежду в маленький сундучок из кедра, законченный Мелвином только вчера. Делая этот сундучок, он всегда говорил нежные слова в адрес будущего ребенка, к которому относился, как к своему. Она с любовью тогда поцеловала мужа и пообещала, что скоро снова забеременеет, и на этот раз это будет действительно его ребенок.Он притянул ее к себе и крепко обнял, отчего она почувствовала себя желанной, защищенной и была очень ему за это благодарна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42