Она не утерпела и, перегнувшись через стену, посмотрела вниз, на размозженные тела. Потом вздрогнула и поспешила вниз по лестнице, на ходу срывая петлю с шеи.
Росс лежал там же, где упал. Он не шевелился. Его глаза были плотно закрыты, лицо стало пепельно-серым. Алая кровь сочилась из раны, зиявшей в груди.
Пруденс тревожно вскрикнула, присела рядом с ним и положила его голову к себе на колени.
– Росс, – прошептала она, всхлипывая, – не умирай! Я люблю тебя.
Его ресницы затрепетали. Это длилось всего мгновение, но сердце Пруденс екнуло от радости. Она поцеловала Росса и стала укачивать его, как ребенка, потом пригладила ему волосы и несколько раз окликнула по имени. Наконец он застонал и открыл глаза.
– Что… что случилось? – слабо прохрипел Росс.
– Хэкетт выстрелил в тебя. Нужен врач. Лежи спокойно, а я поймаю лошадь. – Пруденс опустила его голову на землю и побежала к экипажу. Взяв под уздцы лошадь, которая негодующе фыркала, она подвела ее к Россу. – Ты сможешь встать? Я помогу тебе.
Когда Пруденс втащила Росса в экипаж – то волоком, то поддерживая под руку, – к нему уже вернулась способность мыслить. Он взглянул на рану, зиявшую в груди, выругался и, задыхаясь, промолвил:
– Совсем близко от сердца. Вытащи из моего кармана носовой платок.
Пруденс сделала то, о чем он просил, и, остолбенев от ужаса, уставилась на мужа, который обернул платком кулак и сунул его прямо в пулевое отверстие. Услышав страдальческий крик, она вздрогнула.
– Ты справишься с лошадью? – невнятно пробормотал Росс.
– С Божьей помощью.
Пруденс взяла в руки поводья и пустила лошадь в галоп. Фаэтон, накренившись, полетел вперед. Совладать с норовистым скакуном было не просто, и она, боясь сбиться с дороги, не позволяла себе смотреть на Росса, который лежал в полуобморочном состоянии.
Приблизившись к воротам замка, Пруденс крикнула привратнику:
– Открывай!
Тот распахнул ворота, проводил испуганным взглядом пронесшийся мимо экипаж и с воплями помчался к дому.
Когда Пруденс остановила лошадь у дверей, в замке уже поднялась суматоха. Во двор высыпала толпа грумов и лакеев. Маркиз бросился к экипажу и с трудом залез в него. Росс вытащил кулак из раны, открыв в груди зияющую, кровавую дыру. Лицо старика побелело как мел.
– Эй, Сэм! – крикнул он одному из грумов. – Садись-ка в экипаж и вези нас в Синдерфорд, к хирургу, да побыстрее!
Росс дотронулся до рукава маркиза, оставив на нем кровавый след.
– Нет времени. Ты сам сделаешь это, – сказал он прерывающимся голосом.
Старик задрожал.
– Господи Иисусе! Я не могу! Я же не оперировал с тех пор… с тех пор, как Марта… И мои глаза… Я даже читать не в состоянии без очков.
Росс скрипнул зубами от боли и сурово взглянул на отца.
– Будь я проклят! Это же проще простого. Выпь пулю, потом прижги рану, чтобы закупорить сосуды. Ты сам учил меня этому много лет назад.
Маркиз нерешительно покачал головой и бросил беспомощный взгляд сначала на Росса, потом на Пруденс. Его лицо исказилось от муки.
– Я уже утратил свои навыки. Я не смею рисковать твоей жизнью! А если моя рука дрогнет?.. Рана так близко от сердца… Нет, не проси меня, ради Бога!
В бездонных синих глазах Росса вспыхнуло пламя.
– Ты сможешь! – жестко сказал он. – Я хочу, чтобы ты сделал это. Если меня повезут в Синдерфорд, я умру по дороге. Если ты будешь ждать, пока доставят хирурга, результат будет тот же. Ты знаешь это не хуже меня.
Бриджуотер через силу кивнул, а потом решительно расправил плечи, спрыгнул с подножки экипажа и крикнул слугам, чтобы те поторопились выполнять его указания. Через несколько минут Росс уже лежал на столе в комнате, где они обычно завтракали. Вконец обессилевший, он крепко закрыл глаза. Пруденс разрезала его пальто, жилет и рубашку, осторожно отвернула края материи и съежилась от страха, увидев изуродованное тело мужа.
Бриджуотер уже завязывал фартук и мыл руки, одновременно отдавая распоряжения, куда надо положить инструменты. Он сухо кивнул, когда в комнату внесли большую жаровню, и сунул в нее железный прут. Потом приказал привязать Росса к столу широкими кожаными ремнями и велел лакею стоять рядом с губкой в руке, чтобы приостановить кровотечение. Пруденс влила в рот Россу большой бокал бренди и осталась у его изголовья, чтобы поддерживать мужа во время операции. Голос маркиза звучал спокойно и уверенно, но она видела, как в его глазах вспыхивает страх.
Когда все было готово, старик набрал в грудь побольше воздуха и взялся за скальпель.
– Помни о подмышечной артерии, – мрачно сказал Росс.
Пруденс нежно зажала ему рот рукой.
– Не будь врачом хотя бы сейчас, любовь моя.
Несмотря на все свое волнение, Бриджуотер действовал проворно и ловко. Быстро отыскав пулю, он пробормотал:
– Несколько ребер раздроблено. Придется удалить осколки. Надеюсь, что кости срастутся.
Старик говорил холодным, безразличным тоном – в точности, как Росс со своими пациентами.
Бриджуотер вытащил осколки и бросил в таз. Услышав звон металла, Пруденс содрогнулась.
Пока шла операция, Росс корчился от боли, пытаясь освободиться от своих пут, и скрипел зубами, с трудом сдерживаясь, чтобы не закричать.
– Господи Иисусе, – простонал он через некоторое время. – Пошли мне смерть!..
Пруденс отерла пот с его лица и поцеловала в губы.
– Нет, любовь моя. Не смей даже думать об этом. Ты должен жить. Ради нашего ребенка.
Он удивленно открыл глаза:
– Пру?
На его лице появилась улыбка, туг же сменившаяся мучительной гримасой: маркизу наконец удалось извлечь пулю, засевшую глубоко в теле.
Старик подошел к жаровне и вытащил из огня раскаленный железный прут. Пруденс затрепетала при мысли о том, что этот дьявольский инструмент сейчас вонзится в тело ее возлюбленного мужа, но крепко прижала к столу его плечи, чтобы он лежал спокойно во время предстоящей пытки. Когда железо вошло в рану, Росс неистово забился и взревел от боли, а потом снова распростерся на столе, тяжело дыша. Его глаза закрылись. В воздухе запахло паленым мясом. Пруденс коснулась губами мокрого лба мужа.
– Операция закончилась, любовь моя.
Он приподнял голову и стал придирчиво изучать свою рану.
– Хорошая работа. Вряд ли я сделал бы лучше, – прохрипел наконец Росс.
Маркиз вновь задрожал. Видимо, напряжение, в котором он пребывал последние полчаса, подорвало его силы.
– Ты думаешь?..
– Да. – Росс поднял трясущуюся руку и ухватил маркиза за рукав. В его глазах снова появился блеск, а в самой их глубине Пруденс увидела признательность и прощение.
– Спасибо, – сказал Росс глухо. – Отец.
Глава 27
Бетси стояла у окна в столовой замка Бриджуотер и смотрела на расстилавшуюся перед ней широкую лужайку, обсаженную деревьями. Трава пестрела пурпурными и желтыми крокусами. Деревья были голыми, но на некоторых уже набухли почки, и они стояли как бы окутанные красноватой дымкой.
Наконец она отвернулась от окна и с усмешкой сказала:
– Черт возьми, Пру. Просто поверить не могу, что в один прекрасный день все это будет твоим.
Пруденс передала радостно гукающего Питера в руки Мэри Хант и тоже улыбнулась.
– А я не могу поверить, что ты здесь. Когда я послала письмо тебе на Шулейн и не получила ответа…
Бетси фыркнула.
– Скажи спасибо этому чертову французу Марэ. Он вытащил меня из моего нового дома.
– Хороший дом?
– Самый прекрасный публичный дом на всей Друри Лейн! А я стала самой богатой его хозяйкой, мадам, – благодаря щедрости твоего муженька. А уж какие у меня девочки – здоровые, цветущие! Лучше не найти. – Бетси вздохнула. – Я была до смерти рада избавиться от этих похотливых мужиков.
– А я всегда думала, что тебе нравится твоя профессия.
Бетси философски пожала плечами. Жест, полный чересчур рано приобретенной житейской мудрости.
– Люди довольствуются тем, что у них есть. Я была проституткой и мирилась с этим. А став мадам, наслаждалась своей независимостью от грязных желаний развратных самцов. – Она сморщила нос. – Лет через двенадцать, кузина, я превращусь в старую деву и буду вполне счастлива.
Пруденс рассмеялась. Росс настоял, чтобы Бетси представляли всем как кузину Пруденс. Ему казалось, что это обеспечит ей большее уважение со стороны знакомых и соседей. Кроме того, будет легче объяснить, почему с ними вместе живет некая особа женского пола.
И все же Пруденс с трудом верила, что все это происходит на самом деле. Бетси находилась в замке уже неделю, и они, как и в детстве, усаживались на кровати, скрестив ноги, хохотали и сплетничали. Пруденс всем сердцем благословляла Росса за то, что он устроил для нее посещение подруги.
У него хватило сообразительности послать на поиски Бетси своего камердинера. В отличие от англичан ее ремесло не вызывало у Марэ особого презрения. И тем не менее француза заранее подготовили, приказав хранить молчание о прошлом Бетси и относиться к ней с пониманием.
Бетси беспокойно пошевелилась. Ее ясные глаза заволокло дымкой, и теперь они походили на серое небо в дождливый день.
– И все же иногда я тоскую по городу. Может, из-за погоды. – Бетси мрачно посмотрела в окно. – Неужели весна так никогда и не наступит?
– Осталось всего несколько недель.
– Пойдем погуляем в парке. Пруденс поджала губы.
– Еще холодно. И мой свекор считает, что для меня это вредно. Я ведь в положении.
– Ты рада, что опять забеременела, Пру?
Та улыбнулась и погладила пока еще по-прежнему плоский живот.
– Очень!..
– А муж?
– Когда мы говорим о ребенке, его глаза загораются от счастья. Я никогда не видела Росса таким.
Но на душе у Пруденс скребли кошки. Что будет с Питером, когда у Росса появится собственное дитя? Бетси окинула ее проницательным взглядом.
– Ты счастлива с Россом?
– О, Бетси, а как же иначе? Его здоровье с каждым днем становится все лучше. Он помирился с отцом. Разве моя жизнь не прекрасна?
Бетси пренебрежительно фыркнула:
– Не рассказывай мне сказки! Я ведь не слепая и не дурочка.
Пруденс нервно вертела на пальце кольцо.
– Чем же это не счастье? – Ее голос дрогнул. – Росс хорошо относится ко мне. И он так добр…
– Хм! И до сих пор думает, будто любит только свою умершую жену. – Бетси положила руку на плечо подруги. – Ничего, малышка Пру. Он любит тебя. Упрямый осел просто не хочет признать это.
– Хорошо, если так, – печально отозвалась Пруденс.
– Ну, конечно…
Ее прервал тихий стук в полуоткрытую дверь. На пороге стоял Вильям Фрэнклин. На его лице застыла любезная улыбка.
– Прошу прощения, ваше сиятельство, – сказал он, вежливо поклонившись Пруденс, – но я хотел перед отъездом засвидетельствовать вам свое почтение.
– Как мило!.. Позвольте представить мою кузину, Элизабет Берридж.
Познакомив их, Пруденс с удивлением заметила, что у Бетси сверкнули глаза, когда адвокат поклонился и поцеловал ее руку.
– О, мистер Фрэнклин, – сказала Бетси с застенчивой улыбкой, – не хотите ли выпить поссет, перед тем как пойдете на холод?
Он покраснел до самых корней волос, прикрытых аккуратным париком, и замахал руками.
– Благодарю вас за доброту, но в этом нет необходимости. К сожалению, в Синдерфорде меня ждет неотложное дело.
Бетси ответила чарующей улыбкой и дотронулась до его рукава.
– Может быть, в другой раз?
– Да, да, конечно, – запинаясь, пробормотал адвокат. – С радостью. В самом деле… – Его лицо пылало. – Ваш покорный слуга, госпожа Берридж. Ваше сиятельство. – Фрэнклин порывисто поклонился и вышел из комнаты, споткнувшись на пороге.
Бетси, улыбаясь во весь рот, посмотрела на Пруденс своими серыми глазами, которые опять сияли, как звезды. – Кто этот красавчик?
– Адвокат. Последнее время он выполнял какие-то поручения Росса и несколько раз наведывался в Бриджуотер. Я думаю, Росс возьмет его к себе секретарем, когда встанет на ноги. Если, конечно, Фрэнклин согласится.
– У него прекрасные перспективы, – усмехнулась Бетси.
– Ах, бесстыдница! – укорила Пруденс. – Кажется, ты говорила, что больше не интересуешься мужчинами?
– Я сказала, что собираюсь стать старой девой, – обиженно отозвалась Бетси. – Но почему бы разок-другой не пофлиртовать. Разве это плохо?
Пруденс рассмеялась.
– Ну тогда, наверное, стоит раскрыть тебе одну тайну. Сегодня утром ко мне зашел Марэ и совершенно конфиденциально сообщил, что, по его мнению, ты – belle dame.
– Ах, этот! Ужас что за человек! Пруденс нахмурилась.
– Он вел себя неучтиво? Может, Марэ говорил что-то о твоем прошлом?
– Господи помилуй, нет. Но он пытается затащить меня к себе в постель! И обещает научить кое-каким штучкам. Это меня-то! Щекочет меня, наглец! Так и шныряет вокруг.
– Пресвятые небеса! Почему же ты не пожаловалась Россу или маркизу!
Бетси лукаво улыбнулась:
– Ты все так же наивна, милочка. Зачем мне жаловаться?
Пруденс покачала головой. Что касается амурных дел, ей еще многому предстоит научиться. Но ничего, в течение ближайших нескольких недель они с Бетси наговорятся вволю.
Раздался стук, и в дверь вошел лакей с письмом в руке.
– Ваше сиятельство, почта.
– Письмо? Мне?
Кто может ей писать? Пруденс быстро разорвала конверт, пробежала глазами листок и задумчиво прикусила губу.
– Я должна поговорить с Россом, – сказала она наконец.
– Ладно, иди к нему, – махнула рукой Бетси. – Если на улице не очень ветрено, я, пожалуй, прогуляюсь. И может быть, попрошу Марэ сопровождать меня, – добавила она, усмехнувшись.
Пруденс торопливо поднялась по лестнице. Из апартаментов Росса доносились голоса. Миновав гостиную, она вошла в его спальню.
– Будь я проклят, Росс! Ты не имеешь права вставать без моего разрешения.
– Я уже не ребенок, отец.
– Я говорю с тобой как врач, а не как отец. В случае необходимости я буду подсыпать снотворное в еду, чтобы ты лежал в постели, пока рапа не заживет окончательно.
Пруденс с трудом удержалась от смеха. Как эти двое похожи! Хотя сами не замечают этого. Она вошла в спальню и, встав на пороге, сердито заявила:
– Эти ссоры не идут на пользу вам обоим. Маркиз бросил на Пруденс умоляющий взгляд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50