Росс нахмурился. Внезапно его захлестнула волна необъяснимого гнева.
– Но мы провели вместе с Пруденс несколько месяцев! Спали в одной постели. Почему же, черт побери, она мне все не рассказала? Проклятие, я ведь решил, что ребенок умер, – так можно было понять из ее слов! Почему она не доверяла мне?
Бетси добродушно рассмеялась.
– Пру слишком наивна, слишком уязвима. Она не умеет разбираться в людях и видит их такими, какими они хотят казаться. А ты, я подозреваю, временами бывал невыносим и высказывал разные суровые суждения.
– Глупости! – с беспокойством пробормотал Росс.
– Вот ты взглянул на меня и увидел шлюху, ничего больше. Тебе и в голову не пришло узнать сначала, какой я человек. – Бетси говорила мягко, без осуждения, но Росс передернулся от стыда, потому что она была права. – А у меня трезвый взгляд на мир. Может, я и не слишком умна, но жизнь меня кое-чему научила. Вот и в тебе я вижу то, чего не заметила Пруденс.
– И что же ты видишь? – поинтересовался Росс, вопросительно подняв брови.
– Ты любишь ее, – просто ответила Бетси.
– Чепуха! Бред!
Да разве может он снова влюбиться? После смерти Марты? И так быстро? Нет, это было бы предательством!
– А иначе зачем же ты женился на Пруденс?
– Нас вынудили обстоятельства. Ничего больше. Но черт возьми, она обязана была сказать мне правду. Ведь я ее муж! Это был ее долг.
В глазах Бетси светилось мудрое сочувствие.
– Может, ты и прав. И что же ты теперь собираешься делать?
– Найти мою своенравную жену, – вскричал Росс. – И доставить к себе домой, где ей и следует находиться. Ты говоришь, Пруденс уехала сегодня утром?
– Колокола святого Павла прозвонили восемь раз.
– Конечно же, она отправилась к Джеми. Это ведь ее большая любовь.
– Тут и сомневаться нечего.
– Ты знаешь его фамилию и титул?
– Нет. Видишь ли, Пру никогда не упоминала об этом. Он живет в Беркшире. Вот и все, что мне известно.
Росс в отчаянии грохнул кулаком по столу.
– Дьявол, как же я его буду искать?
– А может, лучше тебе не вмешиваться? Пусть даже ее планы безумны. Но если Пру потеряет ребенка по твоей вине, ее сердце будет разбито навеки.
– Я – ее законный муж. Сквайр не может не посчитаться с этим.
Бетси с сомнением поджала губы. Потом задумчиво нахмурилась, накручивая на палец белокурый локон, и наконец заговорила:
– Выход есть. Хотя мне страшно за Пру. Если твое вмешательство испортит все дело, она этого тебе не простит.
– Так какой же выход? – нетерпеливо спросил Росс.
– Когда Пру найдет Джеми, они сразу же отправятся в нашу деревню – выяснять отношения со сквайром Хэммондом. Ты можешь поджидать ее там, в Винсли. Недалеко от Брэдфорда-на-Авоне.
– Да, действительно. Я об этом как-то не подумал. Поместье называется Бергхоуп.
Росс устало откинулся на спинку стула. Подумать только, как сложна жизнь! Он взглянул на Бетси. Конечно же, она права. Росс слишком пристрастен в своих суждениях, а потому не заметил страданий Пру. И не понял, какое доброе сердце у Бетси, увидев только ее размалеванное лицо. Она молода, хороша собой, но обстоятельства заставили ее выйти на улицу и избрать жизнь, которая может привести лишь к несчастьям и болезням.
Росс порылся в кармане плаща, извлек оттуда большой кошелек, туго набитый монетами, и швырнул его на стол.
– Ради Бога, – сказал он грубовато, – брось свое ремесло. Оно не принесет тебе ничего, кроме смерти в больнице для бедных.
Бетси улыбнулась, с благодарностью взглянула на Росса ясными серыми глазами и сунула кошелек за корсаж.
– Хороший ты человек, Росс Мэннинг. А Пруденс это понимает? – спросила она, натягивая капюшон на голову.
Тот горько рассмеялся:
– Сомневаюсь. Все это время она мечтала о Джеми. Говорила только о нем. А меня попросту не замечала.
Бетси встала.
– Желаю тебе счастья. И любви, если у тебя хватит ума добиваться именно этого. – Она направилась к двери и исчезла в вечерней мгле.
А Росс еще долго сидел в таверне и обдумывал услышанное. Есть лишь один способ поправить дело, хотя у него разрывалось сердце при мысли об этом. И все же нельзя допустить, чтобы Пруденс вышла замуж вторично, нарушив закон. А кроме того, стоило Россу представить ее в объятиях Джеми, и в его душе закипал дикий гнев. Хорошо это или плохо, но Пруденс принадлежит ему.
Он расплатился за вино, надел шляпу и вышел на улицу. Там Росс на мгновение приостановился, с тревогой вспомнив о Вэдже. Дай Бог, чтобы у Тоби хватило ума дождаться его на складе. Потом он направился к реке, над которой повис холодный туман, отыскал лодочника и велел ему плыть к новому Вестминстерскому мосту. Росс сидел в лодке как неживой. В голове его вихрем кружились мысли. «Помоги мне, Боже, – подумал он, – ведь иного выбора у меня нет».
Уже совсем стемнело, когда Росс поднялся по ступенькам, ведущим на набережную. Он подозвал мальчика-факельщика и велел ему идти впереди и освещать путь. Уверенно, как человек, хорошо знающий дорогу, он миновал Парадную площадь и здание палаты общин, потом поднял глаза вверх и со сжавшимся сердцем прочел табличку над дверью кирпичного особняка: «Джейсон Мэннинг, врач».
Росс замер, раздираемый противоречивыми чувствами. И тут рядом с ним остановился экипаж. Из дома вышел седой мужчина. Сжав кулаки, Росс ринулся к нему и успел остановить как раз в тот момент, когда старик собирался сесть в карету.
– Джейсон, – холодно сказал он. – Я вернулся. Мне нужна твоя помощь.
Глава 23
– Чего тебе нужно, женщина? – спросил привратник, хмуро уставившись на Пруденс сквозь железные решетчатые ворота.
Пруденс опустила глаза. Как она выглядит со стороны? Наверное, похожа на нищенку: накидка и платье покрыты пылью, в руках – узелок с одеждой. Она пожалела, что отдала Бетси свое лучшее платье – абрикосового цвета. И тут же упрекнула себя за неблагодарность. Ведь любая на месте Бетси давно исчезла бы вместе с деньгами Пруденс. Но что подумает Джеми, увидев ее в столь плачевном состоянии? И вообще лавандовое платье куда менее роскошно по сравнению с абрикосовым.
Путешествие оказалось гораздо более долгим, чем предполагала Пруденс. Почтовый фургон плелся еле-еле, останавливаясь в каждой деревне. И она не ожидала, что цены будут так высоки. Почти все свои деньги Пруденс отдала еще прошлым вечером хозяину постоялого двора и потому позавтракала более чем скромно, а на оплату проезда совсем ничего не осталось. Пруденс одолела почти всю дорогу из Ньюбери до поместья Джеми пешком. Но под конец силы иссякли, и пришлось просить, чтобы ее подвезли из милости последние несколько миль. Один добросердечный фермер, направлявшийся в Лэмбурн-Даунс, посадил Пруденс на задок своей ветхой повозки.
И вот она добралась до места. Так неужели встреча с Джеми не состоится из-за какого-то не в меру заносчивого привратника! После всего, что она вынесла? Нет, не бывать этому! Пруденс стряхнула с юбки соломинку и гордо взглянула на слугу.
– Я пришла, чтобы повидать Джеймса Эрнотта, виконта, лорда Суиндона.
Тот пренебрежительно хмыкнул:
– Неужели вы хотите побеспокоить его светлость в воскресенье?
«Смелее, Пруденс!» – подумала она и слегка повысила голос:
– Послушайте, любезнейший. Я здесь по делу чрезвычайной важности. Его светлость будет разгневан, если узнает, что вы не впустили меня.
Сначала привратник скептически махнул рукой, но потом пожал плечами и открыл ворота. Пруденс, высокомерно подняв голову, шествовала по длинной, прямой дороге, ведущей к большому дому, и постоянно чувствовала на себе пристальный взгляд слуги.
После хвастливых рассказов Джеми Суиндон-Холл разочаровал ее. Это было величественное, по весьма обветшалое здание. На крыше кое-где отвалилась черепица, да и кладка в некоторых местах поискрошилась. Лужайки были усыпаны увядшими листьями; осенние цветы явно нуждались в уходе; половина деревьев, растущих вдоль аллеи, уже давно высохла.
Но все же одно крыло дома окружали строительные леса, и дверь была выкрашена. Очевидно, Джеми, поправив свое финансовое положение, занялся ремонтом. Скорее всего именно жалкое состояние старого родового гнезда побудило его продать плантацию.
С бешено бьющимся сердцем Пруденс поднесла руку к дверному молотку. На пороге появился лакей, который смерил ее надменным взглядом, словно увидел перед собой какое-то отребье. Он презрительно скривил губы и передернулся, встряхнув кудряшками напудренного, тщательно уложенного парика.
– В чем дело?
Пруденс смущенно переложила свой узелок в другую руку и напомнила себе, что коль скоро этот щеголь вынужден работать в доме Джеми, значит, он ничем не лучше ее, и пусть задирает нос сколько угодно. А лавандовое платье… что ж, виргинское дворянство не было им шокировано. К тому же этот мерзавец лакей ничего о ней не знает. А может, она – герцогиня, путешествующая инкогнито? Пруденс выпятила подбородок и произнесла тем же величественным тоном, из-за которого перетрусил привратник:
– Доложи, что госпожа Пруденс Оллбрайт желает видеть лорда Суиндона. К сожалению, я не смогла предупредить его заранее, так как мне пришлось срочно уехать из Лондона.
Слуга поклонился: Пруденс явно произвела на него впечатление.
– Пожалуйте сюда, мадам. – Он провел ее в маленькую гостиную и снова поклонился. – Извольте подождать.
– Дело не терпит отлагательств, – сказала Пруденс, стараясь говорить все с тем же непривычным для нее высокомерием. – Надеюсь, его светлость примет меня немедленно.
Когда лакей удалился, Пруденс чуть не расхохоталась: такое благоговейное подобострастие отразилось на лице лакея. Да, эта уверенная в себе, полная достоинства женщина мало чем напоминала прежнюю Пруденс. Совсем недавно она была застенчивой деревенской девочкой, которая робела, едва услышав чей-нибудь властный окрик. Пруденс задумалась: а не Росс ли заставил ее поверить в собственные силы, научил владеть собой?
Нет, ей нельзя вспоминать о нем. С этой частью жизни покончено навсегда. И зачем травить себе душу?..
Пруденс огляделась вокруг и решила, что маленькая гостиная с красивой мебелью и узорчатыми коврами, в общем, очень даже неплоха. Но на окнах не было штор, и картин явно не хватало. Наверняка тут есть еще одна гостиная – убранная более пышно. Ну ничего, после свадьбы она проследит за тем, чтобы всех посетителей – даже самых бедных – принимали подобающим образом.
– Мадам, – в дверях появился лакей, на его губах снова играла наглая улыбка, – его светлость изволили сказать, что не смогут принять вас сегодня. Они собираются обедать. Приходите завтра.
Как, она проделала такой длинный путь, а Джеми не хочет ее видеть?! Он пренебрег ею ради обеда? Пруденс сорвала кольцо и сердито сунула его слуге.
– Отдайте ему это. Я не за тем ехала в такую даль, чтобы дожидаться завтрашнего утра!
Она отпустила лакея властным взмахом руки, но едва он ушел, вся сжалась от душевной боли. Джеми не пожелал с ней встретиться. Как он мог?!
А вдруг он стоял у окна именно в тот момент, когда она плелась по аллее – уставшая, жалкая путница, – и решил, что эта нищенка недостойна его внимания? Пруденс внимательно изучила свое отражение в зеркале, висевшем над камином. О Господи! Плащ покрыт пылью, из-под капюшона выбиваются непослушные пряди волос. Она положила на пол узелок, сняла плащ и быстро привела в порядок прическу: пригладила волосы, а несколько длинных локонов кокетливо перекинула через плечо. Потом Пруденс оправила корсаж и стряхнула с юбки остатки соломы.
Ее руки дрожали, но она старалась не обращать на это внимание, потому что боялась признаться самой себе, как сильно волнуется перед встречей с Джеми. Ведь прошло больше года. Она изменилась. А он?
– А… наверное, это та самая малышка из Винсли?
Пруденс чуть было не подпрыгнула от неожиданности. Голос звучал мягко, но с оттенком раздражения. Она обернулась.
Лицом к лицу с ней стоял Джеймс Эрнотт, лорд Суиндон. Притворив дверь, он с недовольным видом созерцал свою гостью. На нем был надет сиреневый халат; темные волосы уложены в элегантную прическу и напудрены. Лицо по-прежнему поражало своей красотой. Орлиный нос, сверкающие черные глаза, мягко очерченные губы – именно таким и запомнила его Пруденс.
Но блеск в глазах скорее всего объяснялся легким запахом алкоголя, достигшим ее ноздрей. Уголки рта были угрюмо опущены. Раньше он казался Пруденс чуть ли не богом. Теперь она видела перед собой надувшегося, капризного ребенка, который смотрел на нее с некоторой неприязнью. Интересно, станет ли он когда-нибудь настоящим мужчиной – таким, как Росс?
– Ну, и зачем же ты явилась? Прошло немало времени.
Пруденс напомнила себе, что нуждается в Джеми, что только его любовь может скрасить ее печальную жизнь. Она ласково улыбнулась, надеясь, что Джеми смягчится и станет прежним. С чего бы начать?
– Э… Суиндон-Холл действительно очень красив, как ты и рассказывал… в тот день, на лугу, – запинаясь, проговорила Пруденс. Ей было неловко сразу перейти к делу. – Я вижу, ты ремонтируешь дом. Тебе много заплатили за плантацию?
Джеми прищурился.
– Ты пришла за деньгами?
– Конечно, нет!
Как он только мог подумать такое?
– Тогда зачем ты здесь?
– Разве ты не читал моих писем? – вскричала Пруденс.
Джеми вынул из кармана серебряную коробочку с нюхательным табаком, заткнул в ноздрю щепотку коричневого зелья и резко втянул воздух. Потом скорчил гримасу, сморщил нос и чихнул в шелковый платочек, отделанный кружевом.
– Только после возвращения из Америки.
– Но почему же ты не ответил? Я успела бы получить твои письма!
В своих посланиях, полных отчаяния, Пруденс все же соблюдала осторожность, боясь, что они попадут в руки деда. Она только молила Джеми вернуться поскорее, поскольку произошло нечто важное.
Он пожал плечами.
– Но ведь ты писала, что собираешься ехать в Лондон. Я прочел их и решил, что тебя давно уже нет в Винсли. Откуда же я мог знать твой новый адрес?
Это звучало убедительно. И страхи, преследовавшие Пруденс, улеглись. Ведь ее уже посещала ужасная мысль:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50