— Еще как подходит! И что за кошмарную чушь ты нагородила насчет его аппетита? Говорить подобные мерзости ты себе прежде все-таки не позволяла! Ты, Ларк, меня без ножа зарезала. Как ты только могла?
— Он заслужил это.
— Ничего подобного. К тому же благовоспитанной леди полагается в некоторых случаях помалкивать. Есть такая вещь, как сдержанность, детка. И тебе предстоит еще научиться ей. В свое время я сделала большую ошибку, не отдав тебя в пансион при монастыре.
— Монашки никогда бы не согласились на это — или ты забыла?
— Снятый Боже, да как я могу об этом забыть? Ты ведь угрожала аббатисе ножом!
— Потому что эта ведьма пыталась свечкой прижечь мне язык.
— Просто ты вывела ее из себя. Да ты самого Господа Бога доведешь до белого каления.
— Ну конечно, по-твоему, во всем всегда виновата я.
— Да, ты и твой папенька. Ему доставляло огромное удовольствие наблюдать, как ты под его руководством превращалась в грубое, невоспитанное существо — точную его копию. Пока ты была маленькой, отец внушал мне, что твоя страсть к оружию и поединкам пройдет, как только ты повзрослеешь, и, не скрою, ему удавалось задурить мне голову, но к чему это привело? Теперь ты выросла, ты взрослая женщина — леди! — а ведешь себя как наемный солдат! То, как ты обошлась с лордом Блэкстоуном, заслуживает самого сурового осуждения. Ты, Ларк, опозорила наше семейство!
В голубых глазах леди Элизабет плескалось негодование.
— Хорошо, пусть я опозорила вас, но это еще не причина, чтобы выдавать Элен замуж за первого встречного!
— Сколько же ты прилагаешь усилий, чтобы разрушить счастье бедной Элен. Но я этого не допущу!
— Я хочу одного: избавить Элен от судьбы, горшей, чем смерть. Моя сестра — агнец, ведомый на заклание, и ты заставляешь ее жертвовать собой по той только причине, что хочешь сделаться родственницей богатого и знатного вельможи. Я не в силах в это поверить, но если это все-таки случится, я пойду на все, чтобы избавить Элен от страданий!
— Да Элен никогда не даст ему повода даже голос на нее повысить! Вот если бы он женился на тебе, тогда у меня были бы все основания для подобных опасений, но за судьбу Элен я спокойна. Твоя сестра выйдет замуж за лорда Блэкстоуна и будет счастлива.
Леди Элизабет наступила Ларк на ногу.
— Больше говорить об этом мы не будем. Впредь будь мила и любезна с графом и относись к нему так, как должно относиться к гостю. Уяснила?
— Не могу взять в толк, отчего ты прилагаешь столько усилий, чтобы сделать Элен несчастной до конца ее дней?
— Довольно! Этот вопрос больше не обсуждается.
Громкий шлепок прозвучал под каменными сводами: леди Элизабет отвесила дочери увесистую пощечину.
На мгновение обе женщины застыли как статуи. Ошеломленная леди Элизабет, похоже, не могла до конца осознать, что сотворила, впервые подняв руку на Ларк. Неизвестно, кого из них больше потрясло случившееся. На щеке у Ларк расплывался алый отпечаток ладони матери. В следующий миг из глаз Элизабет хлынули слезы.
Ларк замигала и потрогала горевшую огнем щеку. Между ней и матерью разом пролегла полоса отчуждения, которая с каждой секундой ширилась, все больше отдаляя их друг от друга. Преодолеть это препятствие и сблизиться вновь женщинам едва ли удастся — тем более что они никогда не были по-настоящему близки. Отныне их отношения уже не станут такими, как прежде, и обе они осознали эту горькую истину.
За спиной леди Элизабет послышалось тактичное покашливание. Ларк подняла глаза. Улыбаясь, на нее смотрел спутник лорда Блэкстоуна. Верный Балтазар вжался в стену рядом с рыцарем и оттуда, щуря глаза, с опаской поглядывал на леди Элизабет.
Судя по всему, рыцарь был немало смущен тем, что оказался невольным свидетелем семейной сцены. Он отвел взгляд в сторону и начал поглаживать Балтазара между ушами.
— Матушка, прости меня.
— Нет, это я должна просить у тебя прощения.
Овладев собой, леди Элизабет заговорила с рыцарем.
— Это моя дочь Ларк. — Хозяйка замка указала дрожащей рукой на гостя и добавила: — А это сэр Роуленд Лоранж, друг лорда Блэкстоуна. С твоего разрешения, рыцарь, я на время удалюсь: мне необходимо сменить промокшее платье. Потом провожу тебя в твои покои.
Леди Элизабет приподняла подол длинного коричневого платья и, опустив голову, пошла прочь. В глазах у нее сверкали слезы, а поступь была не так легка, как всегда. Казалось, она несет на своих плечах непомерно тяжелый груз.
Роуленд взглянул на Ларк:
— Прими мои извинения. Я не поверил, что ты — леди.
— Роуленд Лоранж, я с легким сердцем прощаю всякого, кто признает свои ошибки.
На губах у рыцаря появилась недоверчивая улыбка.
— Охотно этому верю, леди Ларк, и искренне сожалею о своей оплошности. — Недоверчивая улыбка исчезла. — Сожалею также, что явился свидетелем твоей размолвки с матушкой.
— Может, оно и к лучшему.
Ларк посмотрела вслед Элизабет, затем перевела взгляд на Роуленда. Рыцарь по-прежнему поглаживал волка по голове.
— Странно, что тебе удалось так быстро подружиться с ним. Он не подпускает к себе никого из домашних.
— Ко мне льнет всякая живность, уж и не знаю почему, — любезно улыбнулся Роуленд.
Похоже, он сменил гнев на милость и относился к Ларк уже без прежней предвзятости.
— Перед твоей улыбкой никто не устоит — ни человек, ни зверь.
Как Ларк ни настраивала себя против сэра Роуленда, противостоять его обаянию не смогла.
— Уж не заигрываешь ли ты со мной, часом, милая леди? — Улыбка Роуленда сделалась еще шире.
— Тебе показалось. Чтобы увлечь меня, нужно нечто большее, чем привлекательная внешность и обаятельная улыбка. Я просто-напросто сказала тебе то, что думаю. Так что прибереги свое обаяние для какой-нибудь другой леди. Кстати, не могу отделаться от мысли, что ты по-прежнему считаешь меня союзницей шотландцев, которые напали на лорда Блэкстоуна и на тебя. Поверь, это не так. Если бы я желала смерти твоему другу, мне не составило бы труда подкараулить его у ворот замка и выпустить в него стрелу из арбалета в тот самый миг, когда он въехал на подъемный мост. Сделай доброе дело, объясни ему, что я и не думала убивать его и в сговор с шотландцами не вступала.
— С радостью передам ему твои слова, но сомневаюсь, что это заставит его изменить свое мнение.
— Наверное, ты прав, — грустно молвила Ларк.
Роуленд подошел к девушке. Теперь в его улыбке появилось лукавство. Похоже, рыцарь догадался, какую магическую силу имеет над ней взгляд лорда Блэкстоуна. И все же он не мог знать, что она поцеловала Блэкстоуна — то есть почти поцеловала. Или все-таки знал?
Ларк ответила сэру Роуленду вымученной улыбкой и, воспользовавшись тем, что в этот момент хлопнула дверь покоев леди Элизабет, поторопилась отвести от рыцаря взгляд.
— С твоего позволения, сэр Роуленд, я удалюсь на покой. Уже слишком поздно, а я очень устала. Желаю тебе доброй ночи. Вперед, Балтазар.
Рыцарь легонько коснулся локтя девушки.
— Могу я кое-что тебе сказать?
— Конечно.
— Не спеши осуждать лорда Блэкстоуна за его отношение к тебе. В прошлом году на жизнь моего друга было совершено не меньше десятка покушений. Поэтому у него есть все основания не доверять людям, а уж тебе и подавно. Он же видел тебя рядом с убийцами.
— Вот уж не знала, что на его жизнь столько раз покушались. Теперь уж он точно никогда мне не поверит.
— Сложный это вопрос. Я знаю Дракона с детства. Его отец был сеньором моего отца. Когда после смерти моего отца старший брат унаследовал наши земли, я никак не мог решить, как распорядиться своей судьбой. Тогда Стоук взял меня на службу, хотя у него никогда не было недостатка в наемниках.
Роуленд задумчиво поскреб рыжую щетину на подбородке, с минуту помолчал, а затем заговорил снова:
— Ну а потом мы вместе воевали в Святой Земле. Я уже потерял счет сражениям с сарацинами, в которых мы участвовали, зато отлично помню, что Стоук не единожды спасал мне жизнь. Более отважного и благородного друга у меня не было за всю жизнь. Тут дело такое — если Стоук кого полюбит, то навсегда, но уж если он затаил на человека зло, пиши пропало: его врага не спасет от гибели даже сам Господь Бог.
— Я не враг ему! — воскликнула Ларк.
— Дай Бог, чтоб это было так.
— Клянусь в этом перед Господом нашим и всеми святыми угодниками.
Ларк начала было креститься, но, заметив недоверчивый взгляд Роуленда, опустила руку. Роуленд тоже подозревал ее; может, он и не был в этом смысле столь непреклонным, как Стоук, но полного доверия у него к ней не было.
Ларк пошла прочь, чувствуя на себе пронизывающий взгляд рыцаря. Из покоев сэра Уильяма раздавался храп, заглушающий даже ее шаги. Казалось, еще немного, и от этого могучего храпа обрушатся стены замка. Ларк, однако, привыкла к этим звукам, как привыкают к скрипу ржавых петель в двери родного дома, к вони подгоревшего масла на кухне и к запаху дыма, поднимающегося над родным очагом. Знакомые звуки успокаивали Ларк и отвлекали ее от тревожных дум о графе Блэкстоуне.
Ларк прошла мимо плотно закрытой двери в спальню Элен.
«Бедняжка! Необходимо отговорить ее от брака с Черным Драконом», — решила девушка.
Планы планами, но у Ларк появилось предчувствие, что Дракон не уедет из замка, пока не убедится в том, что она не причастна к покушению на его особу. В самом мрачном расположении духа девушка добрела до своей спаленки, вошла и сделала то, чего никогда прежде не делала, — заперла дверь на тяжелый засов.
Стоук оторвался от шахматной доски и глянул поверх макушки Эвела в сторону винтовой лестницы, ведущей в жилые покои замка. Как всегда ослепительно улыбаясь, по лестнице спускался Роуленд. Стоуку, правда, показалось, что на этот раз улыбка у его приятеля не совсем естественная, а потому, не сводя с него взгляда, он терпеливо ждал, пока тот подойдет к столу.
— Доброй всем ночи. — Роуленд отвесил поклон Эвелу и сэру Говану, а потом, посмотрев на Стоука, спросил: — Можно тебя на пару слов?
Стоук встал и последовал за другом в угол комнаты, чувствуя на себе напряженные взгляды Эвела и Гована.
— Полагаю, ты уже видел леди Ларк? — осведомился Роуленд.
— Да, — тихо ответил Стоук. — И кроме того, я слышал, как она препиралась на лестнице со своей чертовой маменькой. Сдается мне, молодая леди не разделяет матушкиного энтузиазма по поводу предстоящего замужества Элен.
— Верно, не разделяет, причем до такой степени, что заработала за это пощечину от леди Элизабет. Я случайно оказался на лестнице, когда они сцепились, и все видел.
— Кажется, я понимаю почему. У леди Ларк удивительная способность доставлять окружающим одни неприятности.
— Кстати, о леди Ларк. Чертовка просила передать, что могла бы убить тебя, когда ты въезжал в замок, но не сделала этого. Разбойница божится, что у нее с шотландцами нет ничего общего.
— Когда мы с ней препирались на дороге, она утверждала то же самое. — Стоук умолк, погрузившись в размышления, затем посмотрел на друга: — Ты веришь ей?
— Честно говоря, не знаю.
— Я выясню правду, и довольно скоро.
Стоук оглянулся и заметил, что за ними внимательно наблюдает Эвел.
На мгновение их взгляды встретились, и Эвел тут же отвел глаза. Роуленд заметил этот обмен взглядами.
— Та-ак, похоже, ее братцу тоже кое-что известно о засаде. Что скажешь, если я понаблюдаю за леди Ларк, а ты — за Эвелом? — Глаза Роуленда загорелись охотничьим азартом.
— Нет, леди я сам займусь. Мы с ней не закончили одно дельце.
Странное дело, ему все больше хотелось заполучить беглянку.
Приходилось скрепя сердце признать, что с той минуты, как он волей случая встретился с Ларк, она непрестанно будоражила его воображение. Стоук хмыкнул: что ж, настал его черед потревожить беглянку.
Во сне Ларк мучили кошмары. Изрыгая из пасти языки пламени, за ней по лесу гнался огромный черный дракон. От нестерпимого жара на ней стало тлеть, а потом загорелось платье. В чем мать родила она бросилась бежать сквозь колючий кустарник. Дракон не отставал. Его огромные черные крылья плескались уже над самой ее головой. Скоро колоссальная тень чудовища накрыла беглянку, а в следующую минуту дракон протянул к Ларк огромные острые когти. Казалось, еще мгновение, и чудовище вонзит их ей в спину…
Ларк разбудил стук. Вздрогнув, она расширившимися от ужаса глазами всматривалась в темноту ночи, не вполне понимая, где находится, и задаваясь вопросом, куда вдруг подевался изрыгавший пламя дракон. Не обнаружив поблизости чудовища, Ларк поняла, что она не в дремучем лесу, а у себя в комнате, и с облегчением перевела дух.
Рядом с кроватью глухо заворчал Балтазар. Шерсть у него на загривке встала дыбом, а желтые глаза устремились в сторону окна.
— В чем дело, дружок? — Прежде чем лечь спать, девушка положила рядом с собой на тюфяк свой верный меч — до того одолевал ее страх перед Черным Рыцарем. Стиснув рукоять оружия и ощутив его привычную тяжесть, она откинула покрывало и спустила ноги на пол. Годы тренировок не пропали даром — близнецы Гарольд и Седрик своими выходками приучили сестру постоянно быть начеку. Парни имели дурную привычку неслышно пробираться в комнату Ларк, чтобы отхватить овечьими ножницами клок волос у нее с головы или забросать ее, спящую, конским навозом. Что и говорить, близняшки подчас бывали просто невыносимы.
За окном снова что-то стукнуло. Казалось, снаружи кто-то бьется головой о каменную стену ее покоев. Затем последовало сдавленное проклятие. Если это Черный Дракон задумал забраться к ней в окно, то действовал он не очень умело. Девушка подхватила подол старой тонкой ночной сорочки, переступила через ворох брошенной на пол одежды и на цыпочках подошла к открытому окну.
Был март, но ночи стояли теплые, а потому Ларк оставила ставни открытыми. Сквозь их распахнутые створки в комнату проникал лунный свет, придававший предметам зыбкие, загадочные очертания. Неожиданно в оконном проеме появился темный силуэт человека. С быстротой молнии Ларк просунула меч в окно и приставила острие к горлу незваного гостя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46