Ты хотела бы лежать рядом со мной прямо здесь, прямо сейчас.
Она взглянула в его горящие глаза и ослабла от желания, которое прочитала в них. Дрожь пробежала по ее телу, и ей захотелось броситься в его объятия.
Но она вовремя сдержалась и принудила себя холодно сказать:
– Ты очень ошибаешься, охотник.
Глаза их встретились в последний раз. Раздосадованный и сердитый, Келеб сел в седло, поднял руку в шутовском салюте и пустился вскачь.
Теперь Малкольм занимал место Роксаны за занавеской, наблюдая за их прощанием. Он терпеливо ждал, когда они выдадут себя, так как был уверен, что между этими двумя что-то происходит. Когда же ничего не случилось, и Келеб уехал, он с раздражением посмотрел на Роксану и проворчал про себя: «Рокси, ну и дурочка же ты».
Он был готов отойти от окна, когда заметил, что из-за амбара выезжает верхом человек.
– Сет Хейл, – пробормотал Малкольм. – Опять он здесь.
Кажется, ему нравился этот человек. Он был хорошим соседом, всегда готовым прийти на помощь, и никогда не лез в чужие дела. Малкольм понимал, что на Роксану произвели впечатление его манеры, которые напоминали ей о доме. Но он сомневался, что такой скучный человек, как Сет, сможет надолго завладеть ее вниманием.
Малкольм посмотрел вслед удаляющемуся охотнику, который тоже заметил Сета. Малкольм тихо усмехнулся. Эта встреча испортит Коулмену удовольствие от поездки.
Роксана заметила приближавшегося всадника и заставила себя приветливо улыбаться. Она не даст никому, и особенно этому симпатичному гостю, увидеть, как глубоко задел ее отъезд Келеба.
Она разглядывала Сета. Его костюм и манеры были такими же, как у тех мужчин, с которыми она была знакома в Бостоне. Совсем не то, что Келеб Коулмен в своих индейских штанах. Черты и выражение лица Сета отличались от черт Келеба так же, как день отличается от ночи. Холодное и жесткое лицо Келеба – и мягкое выражение на лице Сета, почти тонкие черты лица. Общим с Келебом, однако, у Сета было высокомерное выражение лица.
Она хмыкнула: еще неизвестно, который из мужчин большего мнения о себе. Отрывисто разговаривая с лошадью, Сет направил животное к стойлу. Одним резким движением он соскочил на землю и слегка поклонился Роксане.
Его голос прозвучал идеально вежливо:
– Как вы чувствуете себя сегодня, мисс Шервуд?
Роксана подумала, что в этой глуши его вежливость и отточенные манеры были немного не к месту, ее глаза сверкнули, но она вежливо ответила:
– Спасибо, прекрасно. А вы?
Он не ответил на ее вопрос и задал новый:
– Где мне найти вашего дядю?
Малкольм вышел навстречу и встал рядом прежде, чем Роксана успела ответить.
– Добрый день, Сет. Что привело вас к нам в такую рань?
Сет быстро взглянул на него, сжал губы, а затем повернулся к Роксане. Вдруг задул ветер, и Роксана задрожала так, что зубы ее застучали. У нее появилось ужасное предчувствие, что Сет привез плохие новости.
– Я ездил на почту, – Сет заговорил мягким тоном. – Это заказное письмо для вас.
Роксана бессознательно придвинулась поближе к Малкольму. Она почувствовала, как он напрягся, принимая от Сета конверт с черной каймой.
Медленно повертев конверт в руках, Малкольм машинально надорвал его. Он пробежал лист глазами и, разжав бесчувственные пальцы, уронил на землю.
– Гевин и Алиса умерли, – прошептал он.
Сердце Роксаны бешено застучало, и ее охватил ужас. Она пронзительно закричала:
– Нет! Нет!
Малкольм притянул ее к себе и крепко обнял своими сильными теплыми руками. Он несколько раз открывал рот, но не сразу сказал глухим и удивленным голосом:
– О, Господи Боже, за что? За что?
В голове Роксаны все крутилось и неслось, все расплывалось перед глазами. Она неясно различала, что Малкольм и Сет разговаривают между собой, но их слова не имели никакого смысла против того рефрена, который молотом стучал в ее ушах: «Умерли, умерли…»
Она услышала уговоры Малкольма:
– Пойдем в дом, родная. Так сыро, ты простудишься.
Она почувствовала, что он ведет ее в дом и усаживает перед огнем. Огоньки с шипением танцевали, время от времени в огне щелкали ветки, и на мгновение ей показалось, что она дома, в Бостоне. Она не могла плакать, в горле стоял ком.
Подошел Малкольм, присел рядом и усадил ее к себе на колени. Она прижалась щекой к его грубой домотканой куртке, потоки слез потекли по ее щекам, и тонкое тело начало вздрагивать.
– Выплачь свое горе, родная, – успокаивал ее дядя, и его обветренное лицо тоже скривилось от боли.
Глава 8
За ночь погода переменилась. Похолодало, и, когда они проснулись, за окном увидели замороженный и заснеженный лес.
Роксана взглянула в окно и вздохнула. Она ощущала усталость и беспокойство. Дни проходили безо всяких событий. Может, перемена погоды хоть как-то повлияет на их жизнь, принесет в нее хоть какую-то радость.
Уже прошел месяц после того, как Сет принес им ужасное известие о родителях. Первую неделю Роксана провела в оцепенении и не осознавала, что происходит вокруг нее. Дядя Малкольм и Гидеон были очень добры к ней, они тоже тяжело переживали смерть родных. Дядя Малкольм заметно постарел, и в копне его волос сильнее проявилась седина. Его походка, раньше такая легкая, вдруг стала тяжелой и медлительной. В то утро он сказал:
– Весной нам станет лучше.
Роксана не позволяла себе думать о будущем. Это было слишком больно, и она не могла вынести этого. Дядя Малкольм развеял и ее надежды на быстрое возвращение в Бостон. Она вообще начинала сомневаться, вернется ли она туда когда-нибудь.
Неделю назад Роксана, наконец, набралась мужества, чтобы прочитать письмо кузины Мэри. Она пропустила ту часть в письме, в которой говорилось о смерти родителей, однако, не веря своим глазам, дважды прочитала две последние фразы. Мэри писала: «Эпидемия по-прежнему бушует у нас, и каждый новый день приносит нам страх. Смерть повсюду, и если даже мы не заболели раньше, то можем заболеть теперь. Наше единственное утешение – это то, что ты находишься в безопасности в своей новой семье. Мы по-прежнему по тебе ужасно скучаем и надеемся, что в один прекрасный день ты приедешь навестить нас».
Роксана невидящими глазами уставилась в огонь. Прожить здесь весь остаток жизни… это невозможно! – внутренне кричала она.
Малкольм, будто отвечая на ее мысли, мягко сказал:
– Бог взял у меня самое дорогое. Но я благодарен за то, что он оставил мне тебя и Гидеона. С вами я встречу старость. – Роксана хотела возразить, но он повернулся к ней и взволнованно спросил: – Тебе ведь нравится здесь, у меня?
Почувствовав стыд, она подбежала к нему и опустилась на колени возле его кресла-качалки. Он перестал раскачиваться и положил руку ей на голову.
– Я буду скучать, девочка, если ты покинешь меня. Я привык к одиночеству, когда жил один тут неподалеку, вверх по течению… Гидеон не составит мне компанию – он или охотится, или бегает за какой-нибудь девчонкой. Я уж и забыл, как это прекрасно, когда в доме есть настоящая женщина.
Роксана заставила себя улыбнуться и сказала:
– Спасибо, дядя Малкольм, что считаете меня настоящей женщиной. Правда, не думаю, что кто-то еще думает обо мне так же.
– Ну ладно уж, Роксана, – Малкольм рассмеялся на весь дом, – ты-то ведь знаешь, что это не так. Как, ты думаешь, к тебе относятся Сет и этот охотник? Думают, что ты фарфоровая кукла? Да Келеб Коулмен смотрел на тебя так, как будто был готов съесть. Даже старина Сет разволновался. Они знают, что ты настоящая женщина. Уж будь покойна.
Когда Малкольм упомянул Келеба, она покраснела до корней волос. Она хорошо представляла себе, что Келеб думает о ней – только одно. Но Сет? Он оставался для нее загадкой. Он приезжал в гости почти каждый вечер и всегда вел себя как джентльмен. Он расточал ей всяческие комплименты, но никогда не позволял себе большего, чем задержать ее руку в своей. Даже когда они оставались в комнате вдвоем, он не заходил дальше.
Раздосадованная тем, что думает об этом, Роксана попыталась представить себе, как охотник, оставшись с ней наедине, довольствуется тем, что держит ее за руку. Она подавила улыбку. Он бы набросился на нее, как только бы дверь закрылась.
И позже она принималась сравнивать Келеба и Сета. Очень скоро она поняла, однако, что хотела бы, чтобы Сет был больше похож на охотника, и бранила себя за это. Она должна быть благодарна за то, что Сет с уважением относится к ней. Его намерения честны, и она это знала, и ждала от него предложения руки и сердца.
Она вернулась в свое кресло и тихо спросила дядю:
– Вам будет одиноко, если я вдруг выйду замуж и уеду?
– Если ты не уедешь слишком далеко, то нет, – ответил он и с хитринкой в глазах добавил: – Мне кажется, пройдет не много времени, как один джентльмен приедет просить твоей руки.
Роксана не сразу ответила на этот намек. Пальцы ее бегали по подлокотнику кресла. Вдруг она серьезно взглянула на дядю и спросила:
– Как ты думаешь, дядя Малкольм, из Сета получится хороший муж?
Малкольм стал серьезным. Он понимал, что его ответ для нее очень важен. И, хорошенько обдумав его, он произнес:
– Все зависит от того, чего ты ждешь от замужества, Рокси. Если ты имеешь в виду, будет ли Сет добр к тебе и будет ли он стараться, чтобы ты жила в достатке, тогда я отвечу «да». Но если ты ждешь от брака чувств – бурных ссор и бешеной страсти, – тогда я скажу тебе, что нет. Сет – не человек страсти. – Посмотрев на ее задумчивое лицо, он вдруг решил поддразнить ее: – Если ты хочешь, чтобы твой брак никогда не стал скучным, тебе надо ловить охотника.
Она вскочила на ноги и почти закричала:
– Этого сумасшедшего? Ты шутишь, дядя Малкольм. Я никогда не выйду замуж ни за кого, кто похож на него.
– Не зарекайся, Рокси, – предупредил ее Малкольм. – Келеб Коулмен и такие, как он, – это то, на чем стоит жизнь в этой глуши. Нам пришлось бы худо без людей его породы.
Она вскочила и убежала к себе в комнату. Бросившись на постель, она плакала, пока не уснула.
Отвернувшись сейчас от окна, она встретилась с дядей глазами. Он видел ее беспокойство, и оно расстраивало его. Ее независимый дух и молодая энергия питали и его бодрость, и когда она затихала и уходила в себя, он сразу это чувствовал. Малкольм подозревал, конечно, что одиночество и глушь надоели ей.
Он беспокоился, как Роксана перенесет все эти долгие зимние месяцы.
Он ответил на ее слабую улыбку и подошел к ней:
– Сядь-ка со мной рядышком, и я расскажу тебе, как я начинал это хозяйство.
Малкольм не успел закончить фразу, как дверь отворилась и вошел Гидеон. Он потоптался на коврике, сбивая снег с ботинок и снимая плащ и шапку. Его щеки горели от холода, глаза светились:
– У меня сегодня отличная охота. Если так будет всю зиму, к весне заработаем неплохо.
– Смотри только, не бери за товар бумажные деньги, – предупредил его Малкольм. – Они ничего не будут стоить к концу войны. Это уж будь уверен.
Гидеон согласно кивнул, потом спросил задумчиво:
– Интересно, что там, на войне?
В этот оторванный от мира край с полей сражений долетало не много вестей.
– Ну, не будем об этом. Я только что собирался рассказать Рокси, как я начинал это хозяйство.
Гидеон улыбнулся – он любил эту историю. Он устроился поудобнее у очага, и Малкольм начал рассказ:
– Я вам скажу, что это был адский труд. Когда я впервые приехал на реку и увидел эту маленькую долину, здесь не было ничего, кроме огромных деревьев, – куда ни кинь взгляд. И чтобы начать строить или сажать здесь, надо было срубить и сжечь эти деревья.
Была ранняя весна, земля только начинала оттаивать. Первое, что я сделал, – построил себе хижину. Это была лачужка из одной комнаты, сложенная из стволов молодых кленов, с крышей из дернины. В лачуге как раз помещалась моя походная постель, упряжь и чурбан, на котором можно было сидеть.
Малкольм замолчал и улыбнулся.
– Всякий раз, когда шел дождь, он размывал половину моей крыши, и я терял драгоценное время, меняя каждый раз дернину… Еду я готовил снаружи, и я должен сказать, что поначалу это было жалкое месиво. Но однажды ко мне явилась индейская девушка, которая показала, как сложить глиняную печь. После этого я стал питаться хорошо. Каждый день у меня был горячий хлеб.
Он снова замолчал, и молодежь заподозрила, что он думает о той индейской девушке. Они подмигнули друг другу.
В огне что-то щелкнуло, Малкольм вышел из задумчивости и продолжил рассказ:
– Помимо тяжелой работы, в свое первое лето здесь я столкнулся с индейцами. Они прятались за каждым деревом, и казалось, только и ждали, чтобы украсть что-нибудь или снять с меня скальп. Но я работал как вол, и, когда наступила зима, расчистил двадцать акров, успев посадить растения, собрать урожай и набить погреб съестными припасами. Еще до первого снегопада я закончил строительство этого дома над погребом. Мой камин хорошо тянул, мне было хорошо и уютно, у меня было довольно еды. Днем я объезжал капканы, а вечерами…
– Катал свою индейскую скво, – прервал рассказ Гидеон.
– С чего ты взял? – хмыкнул сердито Малкольм.
– Догадался, – усмехнулся в ответ Гидеон.
Роксана не участвовала в пикировке. Она не слушала их, а задумчиво смотрела на огонь в камине. Когда наступило молчание, она повернула голову и посмотрела на Малкольма – человека, который был достаточно силен и смел, чтобы приручить эти дикие места. Он много значил для нее, и она была счастлива, что принадлежит к такой семье. Она нежно улыбнулась дяде:
– Ты ведь очень любишь этот край, да, дядя Малкольм?
– Очень, Рокси. Он столько дал мне! Он принял меня, когда мне было тяжело, и, когда мне ни до чего не было дела, он заставил меня захотеть жить снова.
Она рассеянно слушала, как Гидеон тоже рассказывает что-то об их хозяйстве. Интересно, любил ли он всегда эти места и горы? Может быть, и он поначалу чувствовал то же, что и она, и проливал слезы по той жизни, что осталась позади? Если так, то, что заставило его целиком принять новую жизнь? Интересно, с неуверенной надеждой спросила себя она, произойдет ли то же с ней? Уже сейчас у нее появились маленькие радости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30