– взмолилась Алекс, сложив ладошки у груди. – Прогулки с Сарой дают мне долгожданную свободу и открывают глаза на то, что происходит за пределами высшего света. Я чувствую себя живой и нужной. Они также расширяют мой кругозор, ведь ни в одной книге не прочтешь о том, что я вижу собственными глазами.
– Бред! Думаешь, подобные аргументы способны меня убедить? Ты должна извлечь максимальную выгоду из пребывания в Лондоне, Александра. Вращаться в свете и пользоваться его благами. Мужчинам не нужны барышни, посвятившие жизнь благим деяниям, они считают их фанатичками!
– Обещаю не превращаться в фанатичку! Прошу вас, позвольте мне изведать жизнь до того, как приговорите меня к браку.
– Ты должна пообещать мне гораздо больше, Александра.
Готовая на любые уступки, Алекс ухватилась за соломинку:
– Что угодно в пределах разумного.
– Я позволяю тебе слоняться по Лондону, как того требует твое призвание, а ты клянешься в будущем году выйти замуж за лорда Хаттона.
– Я… а вдруг Кристофер не захочет на мне жениться?
– Что за чепуха, Александра! Не мужчины выбирают женщин, а женщины мужчин. Умная женщина способна приручить любого мужчину и заставить его плясать под свою дудку.
– И вы дадите мне полную свободу?
Дотти задумалась, не ограничить ли ее пределами разумного, но решила не делать этого.
– Полная свобода в обмен на клятву стать леди Хаттон.
Алекс вспомнила свою первую любовь, Николаса. Любовь, которая уже умерла. Она оплакала ее, освободилась и теперь стояла перед неизбежностью брака с Кристофером.
– Клянусь, Дотти.
– А я клянусь, что ты не пожалеешь об этом.
* * *
Несмотря на то что свадьба, по меркам высшего света, была довольно скромной, все горели желанием отпраздновать союз Оливии Хардинг и Руперта Шеффилда, виконта Лонгфорда. На невесте был свадебный наряд, подружка невесты выглядела сногсшибательно в наряде цвета незабудки, а мать нарядилась в лиловое.
Леди Лонгфорд облачилась в изысканный серый костюм, но нацепила ярко-рыжий парик, надеясь оскорбить чувства Аннабель Хардинг. На выходе из церкви она окинула ироничным взглядом лиловое платье новоиспеченной родственницы и прошептала на ушко лорду Хардингу:
– Лучше бы она последовала моему совету и надела зеленое оттенка гусиного помета.
Александра с шафером Гарри Хардингом ехали на прием в карете жениха и невесты. «Могу поклясться, все четверо присутствующих знают о секрете Оливии. А она улыбается так, будто ей никакого дела до этого нет. Но в какое положение поставили меня, ведь Оливия стала моей невесткой!» Алекс посмотрела на брата и устыдилась подобных мыслей. «Чем жалеть себя, лучше посочувствовала бы Руперту!» Но почему брат все же решился жениться на Оливии? Видимо, он ее полюбил. Сердце Алекс наполнилось состраданием. Когда они выходили из кареты на Кларджес-стрит, Алекс пожала брату руку:
– Будь счастлив, Руперт.
В доме собралось огромное количество гостей, многие из них не присутствовали на церемонии в церкви. Леди Спенсер пришла, поскольку была старинной подругой Дотти. Ее сопровождал внук, Харт Кавендиш, явившийся из-за Александры. Его подарок поражал воображение – набор георгианского серебра с гербом Лонгфордов в виде оленя-самца.
Руперт с облегчением вздохнул, заметив своего друга Кита, прибывшего поддержать его морально. Дар лорда Хаттона превзошел все ожидания. Он купил новобрачным карету и вручил Руперту карту «Таттерсоллз» на приобретение любой понравившейся ему пары лошадей.
Кристофер Хаттон произнес пламенный тост в честь новобрачных. Подарок, конечно, пробил большую брешь в банковском счете, зато его перестало терзать чувство вины.
Оливия наблюдала за Китом из-под опущенных ресниц. Вне всякого сомнения, он один из самых красивых мужчин, встречавшихся ей на пути, и его близость заставляла трепетать ее глупое сердечко. Однако жизнь преподнесла Оливии суровый урок. Теперь ею двигал разум, а не эмоции, она была уверена, что Руперт будет превосходным мужем. Из Кита Хаттона такой не получился бы. Руперта купили, и он будет танцевать под ее дудку и днем, и ночью. Особенно ночью!
Александру осаждали три кавалера. Харту Кавендишу не составило труда оттеснить Гарри Хардинга, но вот отмахнуться от Кита Хаттона было не так просто. Время близилось к ночи, и Харт решительно обнял Александру за плечи.
– Свадьбы оказывают благоприятный эффект на дам, – прошептал он ей на ушко. – Может, поедем домой, дорогая?
Алекс рассмеялась ему в лицо:
– Вы, видимо, спутали меня с оперной певичкой, милостивый сэр. Сегодня я твердо намерена уйти с Дотти, но если на этой неделе вам захочется провести вечер с мистером Алексом, я подумаю над вашим приглашением.
Через некоторое время Кит предложил проводить ее:
– Траур не позволяет мне танцевать, но я бы не отказался прокатиться с вами по городу, Александра.
– Вы искушаете меня, лорд Хаттон. Но бабушка не позволит мне уйти с вами в столь поздний час.
Отвергнутые друзья, основательно заправившись спиртным, ушли вместе искать утешения в «Уайтс», «Брукс», потом «Уотиерз», где игра идет на серьезные ставки.
В два часа ночи жених и невеста покинули гостей. Когда жена уснула, Руперт принялся размышлять над тем, с каким нетерпением он ожидал первой брачной ночи и с каким вожделением увез Оливию в их собственный дом на Кларджес-стрит. Оливия же оказалась куда более требовательной, чем он предполагал. По правде говоря, ее аппетиты в плотских утехах не знали границ, и хотя он совершенно выдохся, сон бежал от него. Он припомнил герб Лонгфордов на георгианском серебре, подарке Харта Кавендиша. Олень-самец – чем не подходящий образ! У него не только имелись рога, он лежал – позиция, которую он будет занимать всякий раз, стоит Оливии щелкнуть пальцами. На ум пришло одно из высказываний Дотти: «Кто платит, тот и заказывает музыку».
Глава 17
Когда неделю спустя Харт Кавендиш заехал за Алекс Шеффилд, она снова оделась молодым человеком.
– Куда ваша беспутная фантазия влечет вас сегодня, старина? – поддел он ее. – Могу я предложить вам паб под названием «Ноубл рот» – «Благородное гниение»?
– Сегодня у меня нет беспутных фантазий, только распутные. Мне хочется посмотреть на проституток, – как ни в чем не бывало заявила Алекс. Ей срочно требовался материал для очередной статьи в «Политикал реджистер».
– Истинной леди не пристало интересоваться проституцией.
– А вот и зря! Каждой женщине следует знать, какие страдания выпадают на долю ее сестер. Проституцию нужно запретить.
Харт расхохотался.
– Алекс, любовь моя, – он взял ее за руку, – если вы выскажете свое мнение шлюхе, она скорее всего выцарапает вам глаза. Это их личный выбор, милая.
– Чушь собачья! В жизни не слышала большей белиберды! – «Господи, я превращаюсь в свою бабушку!» – Шлюхи становятся шлюхами, потому что у них нет выбора. Кстати, если будете обращаться ко мне «Алекс, любовь моя», вас сочтут одним из тех, кого влечет к мальчикам.
Он поднес ее руку к губам.
– Что поделаешь, если к этому мальчику меня и в самом деле влечет. – Он игриво прикусил кончик ее пальца.
– Прекратите это немедленно! – Алекс высвободила руку.
– Вы же сказали, что нынче ваши фантазии распутны, любовь моя.
Она задумчиво посмотрела на него, врожденный авантюризм не давал девушке покоя.
– У меня родилось пари.
– Ну, я человек азартный.
– Спорим, вы не сможете называть меня «любовь моя» весь вечер?
– Смогу, если вы позволите мне поцеловать вас.
Ее губы изогнулись в усмешке.
– Целуйте сколько хотите, но только на публике.
– Похоже, возмутительное поведение возбуждает вас. Я стану называть вас «любовь моя» на публике, поцелуи же будут тет-а-тет.
– Не поцелуи, а поцелуй. Один, – уточнила Александра.
Наступил черед Харта усмехнуться. Он постучал тростью с серебряным набалдашником по потолку кареты, а когда кучер опустил панель, приказал:
– Клуб «У Молли».
Экипаж притормозил в конце Пиккадилли. Харт велел кучеру подождать их, протянул швейцару пропуск, открыл дверь и придержал ее.
– Позвольте, любовь моя.
Алекс сняла цилиндр, отдала портье и с обожанием посмотрела на Харта:
– Спасибо, милый.
К ее удивлению – и разочарованию, – портье не просто не был шокирован, он вообще никак не отреагировал на их диалог.
Клуб был полон джентльменов в вечерних костюмах и леди в дорогих, но безвкусных платьях. Шум стоял неимоверный. Парочки толпились вокруг игровых столиков, шутили, хохотали, пили, флиртовали.
– Видимо, им тут нравится.
Харт рассмеялся.
– Что здесь смешного? – прошипела она.
– Вы, любовь моя. Что желаете выпить, ромовый коктейль?
– Шампанского, милый, – процедила она сквозь зубы.
Алекс отпила глоток, пузырьки ударили в нос. Взгляд прошелся по утонувшей в полумраке комнате. Большинство дамочек в париках с перьями возвышались над своими партнерами, точно статуи. Некоторые были тощими, без всякого намека на округлости. Алекс восхищенно разглядывала бриллиантовое колье на женщине в черном, когда заметила у нее кадык.
Александра наклонилась к Харту и прошептала:
– Мне кажется, женщина за рулеткой мужчина.
Тот едва не поперхнулся бренди.
– У вас извращенный ум, любовь моя.
Мимо их столика прошла парочка из танцевального зала.
– Привет, Харт.
Оказалось, это зять Харта, граф Карлайл. Однако компанию ему составляла вовсе не Дороти, а очень милая дама с броским макияжем и тонкими запястьями и лодыжками.
– Его светлость с проституткой! Она же почти девочка!
– Приглядитесь повнимательнее к женщинам, Алекс.
Алекс последовала совету Харта, и у нее едва глаза не вылезли из орбит.
– Ты единственная дама в этом зале, Александра.
Она была шокирована до глубины души.
– Я ухожу! Я вовсе не это просила вас показать мне, Харт. Вы нарочно ввели меня в заблуждение!
– Половина из них проститутки. Только мужского пола.
Алекс вскочила и бросилась к выходу. Харт поспешил за ней:
– Не сердитесь, любовь моя!
Все головы повернулись в их сторону, Алекс вспыхнула и прошипела:
– Прекратите называть меня так!
Они вышли на улицу и направились к карете.
– Недаром говорят – не рой яму другому, сам в нее попадешь, – с досадой бросила Алекс. – Но это же омерзительно!
– Почему переодеваться в женское платье омерзительно, когда вы сами свободно разгуливаете в мужском наряде и не видите в этом ничего дурного?
Она остановилась и резко повернулась к нему:
– Решили преподать мне урок, да? Вы для этого меня сюда притащили?
Он обнял ее, привлек к себе и поцеловал.
– Да, любовь моя. У меня еще много уроков в запасе.
Она почувствовала на губах вкус бренди.
– Больше ни одного поцелуя, пока не выполните свою часть соглашения.
Харт вздохнул и открыл перед ней дверцу кареты.
– Ватерлоо-роуд, – приказал он кучеру. – Ладно, сдаюсь. Вы выиграли, Алекс. Я отвезу вас на «финиш».
– Что за «финиш»?
– Место, где финишируют лондонские проститутки после того, как закрываются театры. Это будет не просто урок, а настоящая лекция.
Они проехали через каменный мост у Вестминстера и вышли неподалеку от того места, где намечалось строительство нового моста через Темзу.
– Будь начеку, – предупредил Харт кучера.
Алекс огляделась. На улице было прохладно, но у каждого порога стояли едва одетые девицы легкого поведения. Окна в домах закрыты, словно все обитатели разом впали в спячку. Харт завел ее в маленькую дверку, покровительственно обняв за плечи. Свет бессчетного количества газовых ламп ослепил Александру, и она поняла, что попала в джин-палас.
С одной стороны располагался ряд столиков, отделенных друг от друга деревянными перегородками, с сиденьями, похожими на кушетки. Напротив находился подиум, по которому дефилировали проститутки в броских нарядах. Девицы поднимали и опускали юбки, демонстрируя свои прелести, сопровождая каждое движение скабрезными шуточками. Публика гоготала, глядя на представление сквозь голубую завесу дыма. В воздухе висел приторный запах дешевых духов и немытых тел. Алекс, словно завороженная, наблюдала за тем, как проститутки одна за другой вели выбравших их мужчин к столикам, уставленным напитками. Вскоре она заметила, что она и Харт привлекают к себе внимание.
Юная дева с волосами цвета бургундского подмигнула Алекс:
– Хочешь, я пососу твой член, пока он не взорвется, милый?
Алекс в панике оглянулась на Харта. Тот лишь пожал плечами, не в силах сдержать смех:
– Ты ведь знаешь, что о рыженьких говорят!
– Не знаю! – тут же пришла в себя Алекс. – Но наверняка это не идет ни в какое сравнение с тем, что говорят о герцогах!
Бренди наверняка затуманил ему мозги, раз он привез ее сюда!
Время перевалило за полночь. Алекс с изумлением взирала на непрерывный поток посетителей, стекающихся в джин-палас. Судя по всему, это были завсегдатаи омерзительного заведения.
– Количество членов аристократического общества поражает воображение. Это просто возмутительно!
– Членов аристократического общества! – осклабился Харт. – Умеете вы подобрать слова, Алекс.
«Непременно напишу об этом безобразии!» – решила девушка.
Время шло, джентльмены постепенно освобождались от сюртуков, жилетов и шейных платков, разваливались на кушетках, проститутки садились на них верхом или устраивались между ног. «Никогда этого не забуду! У меня точно глаза открылись на мужчин из высшего общества!»
– Неужели этим животным действительно нравится накачивать девушек джином, пока они не свалятся замертво?
– Нравится. Это их забавляет.
– Отвезите меня домой, пожалуйста, – попросила она Харта.
В карете Алекс вдруг вспомнила слова Ника Хаттона: «Не хотелось бы мне, чтобы ты узнала обратную сторону жизни Лондона. И это касается не только бедных районов, Александра. Зло и скверна расцветают пышным цветом и среди бомонда». Алекс забилась в угол кареты. В этот момент ей не очень нравился Харт Кавендиш. Да и сама она, со своим неуемным любопытством, тоже себе не нравилась.
Пару дней Александра практически не выходила из дому, писала статью о проституции.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42