– Я опьянен вашим видом. Я без ума от вас, – согласился он. Его пальцы легонько прикоснулись к цветку у нее в волосах. – Вы не пренебрегли им. Я восхищен. И еще более ослеплен, чем прежде.
– Вы? – удивленно прошептала она. – Так это вы прислали орхидею?
– Я поначалу хотел послать розы, но почему-то мне показалось, что орхидея подойдет больше всего. Она так хорошо сочетается с вашей красотой, хотя и проигрывает перед цветом ваших глаз.
– Да вы мастер говорить комплименты, мистер Синклер. Этого у вас не отнимешь. Наверное, ни одна дама не в силах устоять перед вами, и вы окружены десятками влюбленных поклонниц.
– Пожалуй, их несколько меньше. Вам не кажется, что вы могли бы звать меня просто Брент, – с озорной улыбкой предложил он, – раз уж нам предстоит стать любовниками?
– Что? – еле произнесла она от изумления. Ее глаза широко распахнулись. Стараясь овладеть собой, она спросила: – Позвольте мне считать, что я ослышалась. Неужели я дала вам повод для подобной выходки?
– Ну, поскольку мы собираемся пожениться, я более чем уверен, что нам предстоит стать также и любовниками, – не унимался Брент. – А как же иначе вы собираетесь наградить меня нашими чудесными детьми?
– Детьми? – переспросила Андреа, вконец растерявшись.
– Ну конечно, их еще называют малютками, потомками, молодым поколением и все такое. Сыновей и дочек. Мне кажется, если их будет десять, это станет счастливым круглым числом, не так ли?
– Счастливым круглым числом для чего? – поинтересовалась подошедшая сзади Мэдди.
– Для детей, которыми мы намерены обзавестись, мэм, – невозмутимо пояснил Брент. – Или вы полагаете, что десять будет слишком много?
– Нет, отчего же, мне тоже нравится цифра десять, тем паче что не я буду их рожать, – с лукавым блеском синих глаз отвечала Мэдди. – А что скажешь ты, Андреа? Как ты к этому относишься? И коль скоро ты занимаешься составлением подобных планов, почему ты до сих пор не познакомила меня со своим поклонником?
– Мэдди, это мистер Синклер. И он вовсе не мой поклонник.
– Но я намерен стать им. Я намерен стать даже больше, чем поклонником, – возразил Брент. Он галантно склонился над рукой Мэдди для поцелуя.
– Меня зовут Мэделин Фостер, – отвечала Мэдди с томным вздохом. – И будь я немножко помоложе, я бы непременно постаралась отбить вас у Андреа.
– Да погодите вы оба! – не выдержала Андреа. – Мистер Синклер, по какому такому праву вы сочли возможным заявить, что мы намерены играть свадьбу и обзаводиться детьми? Это что, новые правила хорошего тона у светских джентльменов?
– Это просто приоритет ценностей, Андреа, – с безмятежной улыбкой отвечал Брент. – Я считал крайне важным обозначить цель, к которой я намерен двигаться. А теперь, когда названо главное направление, я начну завоевывать право на вашу руку.
– Это находит во мне живой отклик, – согласилась Мэдди с его объяснением. – Потанцуй же с приятным молодым человеком, дорогая, – сказала она Андреа, а Бренту добавила: – На балконе веет чудесный освежающий ветерок и светит полная луна.
– Не поощряй его, Мэдди. Я познакомилась с ним пять минут назад.
– Ну так тем паче вам следует поскорее узнать друг друга получше, раз уж вы намерены обзаводиться детьми. Ради всего святого, Андреа! Будь хоть немножко благоразумна!
ГЛАВА 5
– Вы всегда получаете то, чего хотите? – сердито спросила Андреа, кружась в руках Брента под звуки новомодного вальса.
– Не всегда, – отвечал Брент. – И к тому же мне кажется, что никогда и ничего в жизни я не хотел так, как хочу вас.
– Вот вздор! Вы даже не подозревали о моем существовании до сегодняшнего вечера.
– До сегодняшнего полудня, – терпеливо поправил он. – Разве вы забыли, что я послал вам орхидею?
– Это прекрасно, и я благодарна вам, но вы смущаете меня, – сказала Андреа, задумчиво приподняв одну бровь. – Где и когда вам пришла в голову мысль послать ее мне? Я не припомню, чтобы видела вас раньше.
– Но зато я увидел вас и попросту не поверил своим глазам. Я как раз расписывался в книге постояльцев отеля, когда вдруг вошли вы. Портье назвал мне ваше имя.
– Так, значит, всему, что сейчас происходит, положил начало слепой случай? – продолжала допытываться Андреа.
– Я бы назвал это провидением, – поправил он. Ему совершенно не хотелось начинать их отношения со лжи, но в то же время было бы крайне неуместно афишировать тот факт, что здесь он находится по поручению агентства Пинкертона. По крайней мере это было бы неуместно сейчас. И в то же время он не мог не признаться самому себе, что, благодаря более чем странному повороту судьбы, он должен наблюдать именно за той старой леди, в компаньонках у которой служит Андреа. Возможно, несколько позже, когда они познакомятся поближе, он откроет ей истинную цель своего путешествия в Филадельфию без опасения подвергнуть угрозе успех его миссии, но сейчас лучше обо всем помолчать.
– Откуда вы родом, мистер Синклер? – поинтересовалась Андреа. – Ведь вы наверняка приезжий, раз тоже остановились в отеле?
– Я приехал из Нью-Йорк-Сити. И, мне кажется, мы условились, что вы будете называть меня Брент.
– Я ни о чем с вами не уславливалась. Хотя, пожалуй, в этом не будет большого вреда. У вас красивое имя.
– Мои родители полностью с вами согласятся, – уверил он. – Брент – уменьшительное от имени Брентон. А вы – вы позволите мне звать вас Андреа?
– Как вам будет угодно. Похоже, вы все-таки кое-чего добились. Ваше упрямство впечатляет.
– Вот видите? – улыбнулся он торжествующе. – Мы уже начали узнавать кое-что друг о друге. А как звучит ваше полное имя?
– Александреа Энн Олбрайт. Моей матушке захотелось, чтобы все мои имена начинались с первой буквы алфавита. И, конечно, она попыталась проделать нечто подобное, когда крестили мою сестру. Она назвала ее Лиллиан Ли.
– Ваша сестра такая же красавица, как и вы?
– Моя сестра скончалась от пневмонии несколько месяцев тому назад, – сказала Андреа, и облако грусти опустилось на ее лицо, а глаза потемнели от горя. – Для меня это было ужасной потерей.
– Я очень сожалею, – сочувственно произнес он. – И никогда не задал бы подобный вопрос, если бы мог предположить подобный ответ. У вас есть еще братья и сестры?
– Нет, на всем белом свете не было никого, кроме Лилли. Наши родители умерли уже много лет назад. – Она прерывисто вздохнула и сочла за благо переменить тему их беседы. – А что скажете вы? У вас есть братья и сестры? Они живут в Нью-Йорке?
– Еще бы! – воскликнул Брент. – У меня есть двое старших братьев, которые работают вместе со мною в юридической фирме отца. Потом у меня есть еще младший брат, Дэнни, который собирается стать врачом. Он должен окончить колледж всего через шесть месяцев. И к тому же у нас есть младшая сестричка, Хоуп, она любимица всей семьи. Мама назвала ее так, потому что надеялась родить девочку всякий раз, когда бывала беременна. А у нее родилось подряд четыре мальчика, и лишь потом ее надежды оправдались.
– Так приятно вас слушать, – с улыбкой заметила Андреа. – Ваши слова позволяют думать, что вы очень дружная семья.
– И вы не ошибаетесь, – с готовностью подтвердил он, – хотя у нас не всегда царит полный мир и согласие по всем вопросам. Матушка регулярно старается устраивать нам промывание мозгов, особенно когда мы все собираемся за столом на воскресный обед. Кто-то из нас неизбежно начинает горячиться, и это ведет к бесконечным словесным баталиям, тем паче что четверо из нас – профессиональные юристы. Да вы скоро сможете убедиться в этом сами, когда я приведу вас познакомиться с ними. Матушка, кстати, будет в восторге. Она уже отчаялась заставить меня жениться.
– Ну вот, вы опять помещаете экипаж впереди лошади, – с укоризной взглянула на него Андреа. – То, что я дала вам волю обращаться ко мне по имени, вовсе не значит, что я дала согласие на наш брак.
– Но почему? – Его по-детски удивленный взгляд напомнил ей выражение лица Стиви в те моменты, когда он вдруг понимал, что не может получить того, чего хочет. – Ведь я еще довольно молод, здоров и даже сохранил в целости все тридцать два зуба. У меня не слишком высокий рост и не такая уж отталкивающая внешность. По крайней мере вряд ли меня кто-то рискнул бы назвать уродом.
– Вы прекрасно знаете, что являетесь исключительно привлекательным молодым человеком, Брент Синклер, – отвечала она со смехом, проклиная свою легкомысленность и непосредственность. – И не пытайтесь разжалобить меня. У вас это не выйдет.
– Скажите это еще раз, – попросил он, внезапно посерьезнев и пытливо заглянув ей в глаза. – Пожалуйста.
– Что сказать? Что вы неотразимы?
– Нет. Скажите мое имя. Я слышал его немало раз на протяжении всей жизни, но могу поклясться, что еще ни разу оно не звучало для меня такой музыкой, какую я только что услышал из ваших уст.
Андреа почувствовала, как у нее замерло сердце. Ей пришлось как следует прокашляться, прежде чем она смогла снова заговорить.
– Брент, – почему-то ее голос упал до шепота.
– Андреа, – прошептал он в ответ, по-прежнему не спуская с нее удивленного взгляда золотистых глаз. Вот он опустил взор на ее губы, а потом снова заглянул в глаза. – Я хотел бы поцеловать вас.
И вот уже непостижимым образом, не вызывая почему-то у Андреа ни беспокойства, ни сопротивления, он, вальсируя, увлек ее сквозь широко распахнутые двери на террасу. И вот они уже кружатся в волшебном сиянии лунного света, и его объятия становятся все крепче. Луна щедро озаряла их своими серебряными лучами, словно изливая на них потоки благословения.
– Прежде я полагал, что вы красивее всех на свете, – произнес он, – но здесь, в сиянии ночных светил, вы кажетесь просто неземным созданием, – и его рука благоговейно прикоснулась к завиткам ее волос. – Лучи лунного света не могут соперничать с ними в блеске и мягкости. А звезды готовы погаснуть от стыда, ведь их затмевают ваши глаза. Несомненно, сам Купидон придал вашим губам такую восхитительную форму, которая будит в каждом смертном мужчине желание испытать рай на земле, прикоснувшись к ним в поцелуе. И кто я такой, чтобы противиться велениям самого бога любви?
Он склонился над нею, легонько коснувшись своими губами ее губ. Он словно пробовал. Спрашивал.
– Вкус шампанского и звездного света.
Ее губы приоткрылись от учащенного дыхания, ее руки обвили его шею, привлекая его поближе. Она провела кончиком языка по губам, словно стараясь продлить только что испытанное ощущение.
– А ваши губы… опасно привлекательны, – прошептала она.
И он снова припал к ней в поцелуе, на сей раз более решительно, более уверенно, словно не в силах дольше сдержать охватившее его нетерпение. Их губы слились во внезапном порыве страсти, и вот они уже пьют из уст друг друга любовный нектар. Пьют и не могут напиться, ибо с каждым глотком их жажда все возрастает.
Нежно, но настойчиво его язык раздвинул ей зубы, все более интимно лаская ей рот. Извиваясь, дразня, возбуждая. Он разбудил в Андреа такие чувства, что у нее закружилась голова от странных, но сильных ощущений.
Ее сердце билось какими-то бешеными неистовыми скачками, готовое вот-вот лопнуть на тысячу кусков. Низ живота налился тяжестью, словно туда стекла вся кровь из ее тела. Ее словно обволокло каким-то необъяснимым теплом, и в то же время по спине ее бегали мурашки, а соски грудей напряглись так, что ей казалось, будто она чувствует ими прикосновение тела Брента, несмотря на все надетые на них одежды.
Она едва перевела дух, когда они смогли наконец прервать поцелуй. Брент выглядел не намного лучше. Он словно пожирал ее глазами, в которых горело откровенное пламя желания.
– Леди, вы абсолютно неподражаемы! – тихонько воскликнул он, нежно проводя кончиками пальцев по припухшим от неистового поцелуя губам.
Андреа вздрогнула от этой легкой ласки.
– И это хорошо? – спросила она неожиданно охрипшим голосом.
– Моя милая Андреа, если бы это оказалось хоть чуть-чуть лучше, я без сомнения забылся бы настолько, что прямо здесь занялся бы с вами любовью. Скажите же, что вы выйдете за меня замуж. Сегодня ночью. Завтра. Так быстро, как только это возможно организовать. По крайней мере до того, как мы повергнем в шок достопочтенную филадельфийскую публику.
– Еще минуту назад я была чудесным образом ослепленной, – сокрушенно призналась она. – Но я ослепла не настолько, чтобы соединить свою судьбу с человеком, которого почти не знаю.
– Я так и думал, что вы опять вернетесь к этому, – с сокрушенным вздохом посетовал он. – Однако учтите, я не такой человек, который легко мирится с поражением. Пообещайте по крайней мере, что мы увидимся с вами завтра. Мы можем отправиться на выставку.
– Мы как раз собирались туда. Мы – это я и Мэдди. Она вправе рассчитывать, что я буду сопровождать ее.
– А что может помешать нам отправиться туда втроем? – заметил он с обворожительной улыбкой.
– Обычно к нам присоединяется компания друзей Мэдди, так что наше общество может оказаться немного больше, чем вы рассчитывали, – сообщила она, явно стараясь отбить у него охоту ехать с ними на выставку.
– Я готов к любым испытаниям, – заявил он, не обращая внимания ни на ее предупреждения, ни на ее уловки. – Когда мне ожидать вас?
Несмотря на все предупреждения, Брента несколько шокировало то, что «компания друзей Мэдди» в итоге составила девятерых леди и троих джентльменов (включая его самого). Бедняге оставалось утешать себя мыслью, что, участвуя в сем пикнике, он убивает двух зайцев сразу, соединяет приятное с полезным, продолжая порученное ему расследование. Проводя день вместе с Андреа, он не упустит из виду и Мэделин Фостер, и ее вашингтонское окружение.
– Вы по-прежнему уверены, что хотите нас сопровождать? – осведомилась Андреа, пытливо заглядывая ему в лицо.
– Я не променяю ваше общество на все семь чудес света, – заверил он, галантно подавая ей руку с тем, чтобы помочь подняться в ожидавший их с Мэдди экипаж.
– Ну, поскольку мало что может сравниться с сутолокой, царящей на выставке, мне остается лишь сделать вывод, что вас радует предстоящее столпотворение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47