Ты должен научиться делиться с другими своими игрушками.
Он поднял на нее смятенный взгляд.
– Нет! Моя овечка!
– Дай-ка теперь я попробую с ним договориться, – сказал Брент, присаживаясь возле Андреа и оттесняя ее в сторону.
Не обращая внимания на сопротивление Стиви, он усадил его к себе на колени. Таким образом они оказались нос к носу с мальчиком, внимательно глядя друг другу в глаза.
– Стиви, знаешь, что делала со мной моя мама, когда я дрался? Она била меня, чтобы я понял, как было больно тем, кого бил я.
Стиви испуганно распахнул глаза.
– Ни я не буду бить тебя, Стиви, потому что это плохо, и никто не должен бить других людей, – продолжил Брент. – Однако, если ты все же станешь бить кого-нибудь, я возьму большой кусок мыла и вымою тебе рот. Ты знаешь, каково мыло на вкус?
– Да, – кивнул Стиви, – совсем как дельмо.
Позади Брента раздались фырканье и дамские смешки. Он вздохнул.
– Стиви, вот опять ты сказал нехорошее слово, и это тоже очень плохо. Если ты не прекратишь, нам придется тоже помыть тебе рот с мылом.
Стиви накрепко сжал челюсти, втянул внутрь губы и затряс головой.
– Тогда ты лучше поймешь, как себя можно вести и как нельзя, сынок, – сказал ему Брент. – Ты согласен?
Стиви подумал, а потом неохотно кивнул.
– Прелестно. А теперь извинись перед Шелли. Скажи ей, что тебе стыдно и ты больше не будешь ее бить.
С такой отчаянной гримасой на мордашке, словно покаянные слова причиняли ему смертные муки, Стиви залопотал:
– Прости, Селли. Бойсе не буду тебя бить.
– Вот какой у меня чудный мальчик, – обнял его Брент. – Ну, а теперь еще одно. Раз ты заставил ее плакать, придется дать ей подержать твою овечку, чтобы она немного утешилась.
– Нет! – прозвучал постоянный упрямый ответ.
– Да, – настаивал Брент. – Всего на минутку. Потом она отдаст тебе ее обратно. Даю тебе слово.
Стиви стиснул свою игрушку, на глаза у него набежали слезы, губы кривились и дрожали.
– Обесяесь? – подозрительно осведомился он.
– Я клянусь, – торжественно кивнул Брент.
Стиви, моргая, не сводил с него глаз, взвешивая каждое его слово. Внезапно он расплылся в улыбке и, позабыв про слезы, возвестил:
– Если обманес, мивая намывит тебе лот!
ГЛАВА 27
Андреа испытывала раздражение. Она пыталась привести в достойный вид интерьер квартиры, полагаясь на помощь и советы Мэдди. Это хлопотное занятие отнимало у нее массу времени, и ей пришлось нанять приходящую горничную и повара, чтобы хоть немного разгрузить свой день, но и это в итоге ее не устроило.
– Я с ума сойду, таскаясь повсюду следом за этой нерадивой горничной и вытирая всю пыль, которую она оставляет, – пожаловалась она Бренту.
– Я не заметил, что она так уж плохо выполняет свои обязанности, – отвечал Брент. – Возможно, тут дело скорее в твоих чересчур высоких требованиях.
– Возможно, ты просто такой же неряха, как и она, – съязвила Андреа.
– Если она тебя не устраивает, попытайся найти кого-нибудь другого, кто пойдет навстречу твоим невероятным требованиям.
– Я просто вынуждена на это пойти, а после как можно скорее заменить и повара.
– Ну, в этом я, пожалуй, с тобой согласен, – смягчился Брент. – Он малость тяжел на руку в отношении соли, не так ли?
– Когда он не разваривает все до консистенции старой подметки, – кивнула Андреа.
– Ты знаешь, может быть, нам следует нанять также и няню, – предложил он.
Андреа уставилась на него так, словно он только что предложил ей отстричь кончик носа.
– Нет, – твердо отвечала она. – Заботиться о Стиви буду я, и только я. Он во мне нуждается. Он мне верит. И ему за последние недели довелось пережить немало неприятностей, так что тем более не стоит спихивать его на чужого человека.
– Я знаю это, Андреа, но будь же благоразумна, – с тяжким вздохом отвечал Брент. – Ты изведешь себя, занимаясь им непрерывно – и днем, и ночью. И, честно говоря, я не очень обижусь, если мне будет возвращена хотя бы часть твоего внимания, которой я лишился ради него. Я бы с удовольствием пригласил тебя на бал, или на обед, или в театр, да мало ли куда. Или позвал бы к нам в гости друзей или особо важных клиентов. А вместо этого, возвращаясь домой, я нахожу тебя такой усталой, что ты буквально валишься с ног.
– Няни не будет, – отчеканила она, грозно сверкнув очами. – По крайней мере сейчас.
– Прекрасно. Поступай, как знаешь. Но если ты все же согласишься, что тебе необходима помощь, дай мне знать.
– Не прикидывайся невинной овечкой, Брент, – посоветовала Андреа холодно. – Возможно, я бы скорее согласилась нанять кого-то, если бы ты проявил уступчивость и разрешил Стиви спать в нашей кровати хотя бы иногда, в те ночи, когда у него случаются эти ужасные кошмары.
– Нет, Андреа, – решительно покачал головой Брент, – это не самая лучшая воспитательная мера, с которой нам стоит начинать. У него имеется его собственная комната, а в ней его собственная кровать, и именно там он и должен спать.
– Но ведь ты знаешь, как он порой боится.
– Если это необходимо, можешь оставлять непогашенным ночник.
– Ты просто бессердечный эгоист!
– Нет, я просто любящий муж, который желает, чтобы его жена по ночам принадлежала только ему. А Стиви пока немножко маловат, чтобы посвятить его в то, чем занимаются под одеялом мамочка с папочкой, тебе не кажется?
– Мы не будем заниматься этим в его присутствии, – не унималась она.
– Возражение не принято, любовь моя. Считайте дело закрытым.
Двумя днями спустя, когда Брент был еще на работе, в дверь квартиры постучали двое рабочих, доставивших какую-то огромных размеров коробку. Они тут же принялись распаковывать ее и, к удивлению Андреа, на свет явилась полностью укомплектованная швейная машинка фирмы «Зингер» – самая лучшая, последней модели.
– Ах, он запомнил! – прошептала она радостно. – Ну что за внимательный, заботливый мужчина!
Мэдди, присутствовавшая при сей сцене, сухо заметила:
– Надеюсь, эти слова относятся именно к твоему супругу, для которого часом раньше у тебя не нашлось и пары добрых слов.
– В последние несколько дней я была несколько сварлива, – с обезоруживающей искренностью согласилась Андреа.
– Ну так постарайся найти, наконец, золотую середину, дорогая.
– Я знаю, что должна это сделать. Но мы все время ругаемся оттого, что по-разному смотрим на то, как надо воспитывать Стиви. Брент упрекает меня, что я его балую, но после всех пережитых им ужасов я не могу быть с ним строгой. Он нуждается в доброте и ласке, а не в сухих нравоучениях, которые Бренту угодно именовать «приучением к дисциплине» и «руководством». Это его адвокатская привычка – играть словами лишь для того, чтобы прикрыть свои истинные цели.
– А где сейчас твой маленький разбойник? Я имею в виду Стиви. Последние полчаса что-то подозрительно тихо.
– Ох, благодарение Богу, его сморила послеполуденная дремота. Он весьма насыщенно провел нынешнее утро. После того как размазал свою овсянку по всей кухне, и, естественно, измазался сам, он устроил истерику, когда я попыталась его отмыть. Потом он заявил, что будет одеваться сам. Это по крайней мере отвлекло его на какое-то время. Но зато теперь мы наверняка не досчитаемся его башмака. А тем временем моя щетка для волос успела загадочным образом набрать в себя кошачьей шерсти, так что я не смогла толком причесаться. Ну а Прелесть, по-моему, не захотела вылезать из-под дивана – вряд ли скоро захочет.
– Догадливая киска, – пробормотала Мэдди. – Я бы на ее месте поступила точно так же. Ведь недаром опытные воспитатели предупреждают об опасных младенцах двух лет отроду.
– Ты не хочешь прокатиться со мною по магазинам, когда Стиви проснется? – спросила Андреа, полностью проигнорировав замечания подруги. – Теперь, когда я обзавелась своей собственной швейной машиной, мне не терпится опробовать ее. Мне кажется, стоит купить все необходимое для нового платья и, возможно, один или два отреза на костюмчики для Стиви, если найдется что-нибудь подешевле.
– Ну, а что же со всего этого будет иметь Брент – человек, который, смею тебе напомнить, стал виновником такого торжества? – поинтересовалась Мэдди.
– Напомни мне присмотреть какой-нибудь миленький батист на пару новых рубашек.
– Извини, дорогая, но мне кажется, что он ожидал несколько иную благодарность за проявленную им щедрость.
– Ну, тогда я куплю телячью вырезку и закажу роскошный обед.
– Несмотря на все, что тебе до сих пор приходилось слышать, – качая головой, нравоучительно произнесла Мэдди, – путь к сердцу мужчины начинается вовсе не с его желудка. Вспомни лучше мужскую анатомию и возьми на фут пониже – и ты окажешься гораздо ближе к цели.
Было три часа утра, когда Стиви приснился очередной кошмар, и он проснулся, громко плача. Обычно в таких случаях Андреа сама вскакивала с кровати и спешила к нему, но в этот раз она так вымоталась за день, что и ухом не повела, когда раздался жалобный плач. Брент поднялся и сам отправился утешать малыша.
– Стиви? Что стряслось, сынок? Тебе приснился дурной сон? – тихонько спросил Брент, присаживаясь на край кроватки мальчугана. Он потянулся было, чтобы погладить его по голове.
– Анда! – заверещал Стиви, рефлекторно отшатнувшись. – Я хочу Анду!
– Андреа спит, – терпеливо принялся объяснять Брент. – Но если хочешь, ты можешь взобраться ко мне на руки, и я немножко посижу с тобой.
Какое-то время Стиви колебался. Потом, все еще всхлипывая, он влез к Бренту на колени.
– Катяй меня, – потребовал он. – Я боюсь.
– Катять? – в смущении переспросил Брент.
– Ага, – и Стиви принялся качаться взад-вперед в объятиях Брента.
– Ах, качать тебя. Конечно, – с облегчением улыбнулся Брент. – А что еще мы будем делать?
– Анда поет.
– Но ее голос красивый, а мой нет, – попробовал отговориться он, скривившись. – Я не пою, а просто квакаю, как лягушка. Может, я лучше расскажу тебе сказку?
Стиви кивнул и прижался мокрой щечкой к растительности на голой груди Брента.
– Когда-то жил-был на свете мальчик, как раз такой, как ты. Его и звали, как тебя, Стиви, и, хотя это был очень-очень храбрый мальчик, он все же боялся на свете лишь одного – огромного жадного великана, который жил на вершине горы. Этого великана звали Ральф.
Стиви вздрогнул, и Брент покрепче прижал его к себе, упираясь подбородком ему в макушку.
– И вот однажды великан пришел и утащил Стиви к себе, чтобы мальчик жил теперь с ним. Но Стиви все же сумел убежать и вернулся к себе домой, чтобы жить вместе со своей мамой и своим новым папой. У Стиви было теперь много разных игрушек, но Стиви все еще боялся, что великан может найти его и снова украсть. Но его папа был очень большой, сильный и ловкий, и он пообещал, что не позволит обижать Стиви. Он сказал, что, если только жадный старый Ральф сунется к ним, он вышибет из него дух.
– Плавда? – сонно спросил Стиви.
– Да, а потом папа дал Стиви на счастье кроличью лапку, ведь всякий знает, что кроличья лапка отгоняет любого великана прочь. И теперь Стиви может не бояться, что этот противный Ральф когда-нибудь посмеет обидеть его.
– Но… Но ведь у меня нету клолисьей вапки, – в отчаянии сказал Стиви.
– Зато она есть у меня, и я дам ее тебе, – отвечал Брент. Ты пока залезай под одеяло, а я пойду схожу за ней, – и Брент тихонько спустил малыша на кровать, накинул на него одеяло и склонился над ним: – Я сию минуту вернусь, – пообещал он.
Через несколько минут он вернулся и вложил в потную ладошку пушистую кроличью лапку.
– Завтра мы повесим ее на цепочке, и ты всегда сможешь носить ее на шее.
Он нагнулся и поцеловал мальчика в лоб.
– А теперь поскорее засыпай и ничего не бойся. Я не позволю тебя обижать, Стиви. Я обещаю.
Стиви сладко зевнул и улыбнулся во весь рот, уже полусонный. Брент на цыпочках направился к двери, но застыл, когда Стиви еще раз окликнул его:
– Я люблю тебя, Брент.
Пряча внезапно повлажневшие глаза, Брент отвечал:
– Я тоже люблю тебя, Стиви. Приятных снов, сынок.
Как всегда, беда пришла в тот момент, когда ее меньше всего ждали. Однажды днем Андреа возвращалась со Стиви с прогулки в парке, когда краем глаза заметила человека, слишком похожего на Ральфа. Хотя он был далеко и тут же скрылся от ее взора, так что она не успела его толком рассмотреть, все ее прежние страхи и опасения разгорелись с прежней силой. Она поспешила проскользнуть в квартиру, заперлась на все запоры, и весь остаток дня каждые пять минут проверяла, на месте ли Стиви. К тому времени как Брент вернулся с работы, она довела себя чуть ли не до истерики.
– А я надеялся, что мы больше о нем не услышим, – разочарованно произнес Брент. – Может быть, это был все же не Ральф, а кто-то на него похожий. Я не могу поверить, что он смог разыскать нас так быстро, несмотря на то, что по моей просьбе его появление караулят и полиция, и агентство Пинкертона, и множество наших друзей и знакомых. Нет, это попросту нереально.
– Как бы там ни было, но я ужасно испугалась и не успокоюсь, пока его не поймают, – нервно призналась Андреа. – Я как последняя дура позволила себе расслабиться, и это могло обойтись очень дорого. Стоит только подумать о том, как я порхала по всему городу, не особо обращая внимания на Стиви, покупая вместе с Мэдди всякую ерунду, гуляя со Стиви по парку, разрешая ему бегать где угодно, словно ничто на свете нам не грозит. Если только тот тип, которого я видела, был и вправду Ральфом, он смог схватить Стиви и утащить его в любой момент, прежде чем я сообразила бы, что надо звать на помощь.
Брент уведомил полицию, а Кен поставил возле их дома часового, который охранял их целую неделю, но нигде не было замечено ни малейших признаков его присутствия. Никто их местных лавочников или жителей соседних квартир не встречал мужчину, подходящего по описанию к Ральфу, но все обещали дать о нем знать в случае чего.
И все же семя сомнения было брошено. Андреа снова оказалась во власти страха. Она боялась оставить Стиви хотя бы на минуту. Боялась открывать дверь. Она даже едва решилась отправиться к родителям Брента на традиционный воскресный обед.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47