Там не было ни швейцара, ни метрдотеля – собственно, там и ресторана тоже не было. Весь персонал состоял из раздраженного их назойливостью управляющего (он же и владелец), троих неопрятного вида горничных и двоих портье, по совместительству при необходимости выполнявших роль посыльных. Попытки получить от них информацию напоминали по своей бесплодности попытки убедить леопарда по доброй воле расстаться с только что убитой ланью и превратиться в милую невинную киску.
Вежливые вопросы по поводу Ральфа не дали вообще ничего. Равным образом не помогли жалостные мольбы Андреа. Угроза неприятностей с полицией вызвала некоторую заминку, но и после нее опрашиваемые не стали разговорчивее.
– Никогда о таком не слышал.
– Я видел его раз или два, но был занят своими собственными делами. Вы ведь знаете, сколько обязанностей у портье.
– Он не останавливался здесь. Так, иногда заглядывал, чтобы провести часок-другой, и все.
– Я ничего не знаю, ничего не слыхал, не видал, ничего не могу вам сказать.
– Желаю вам удачи, чтоб вы нашли и его, и ребенка, – неожиданно проявила некоторое участие одна из горничных. – Я слышала краем уха, что этот Маттон настоящий негодяй. Ни за что в жизни не хотела бы иметь с ним дело.
Утратив последнюю надежду, Брент с Андреа вернулись домой к Мэдди, чтобы рассказать ей о печальных событиях сегодняшнего дня. Их предприятие потерпело полное фиаско, и возможность выкупить Стиви стала казаться почти нереальной, ведь теперь они целиком зависели от Ральфа и от того, что взбредет в его извращенный ум. Андреа оставалось лишь уповать на то, что в итоге алчность пересилит злобу, и после этого он снова попытается связаться с ними, стараясь заполучить вожделенное богатство.
Конечно, Кен и его команда обещали продолжать розыски, хотя в таком городе, как Вашиштон, они с равной надеждой на успех могли бы искать иголку в стоге сена. Единственное преимущество, обретенное ими после утреннего инцидента, было то, что теперь они могли сами опознать Ральфа и мальчика, если бы им повезло где-то на них наткнуться.
В свою очередь Брент долго не мог решить, надо или нет сообщать Андреа, что ребенок, скорее всего, потерялся. Что Стиви, может, именно в эту самую минуту бродит один по улицам. Испуганный. Голодный. Подвергаясь всевозможным опасностям, целиком завися от превратностей судьбы, которая вряд ли пошлет для него милостивого покровителя. И если Брент расскажет об этом жене, она наверняка сама ринется на поиски ребенка, прочесывая весь центр города дюйм за дюймом, а ведь не исключена возможность, что малыш по-прежнему под опекой отца, в относительной безопасности, насколько, насколько может считаться в безопасности ребенок, попавший в лапы такого типа, как Ральф.
Выслушав их рассказ, Мэдди была расстроена не меньше их самих.
– Я продолжаю настаивать на том, чтобы рассказать обо всем Лиссу, – повторяла она.
– И что нам это может дать? – восклицала Андреа в полном отчаянии.
– Он может дать дополнительных людей для розыска и повысить наши шансы обнаружить Ральфа со Стиви.
– Да, но ведь Ральф наверняка сейчас так разъярен, что я не могу не опасаться, как бы он не навредил Стиви. И я не хочу лишний раз провоцировать его. Совершенно невозможно предсказать, на что он решится, если почувствует себя в ловушке. Лучше уж я подожду, как бы томительно это ни было, в надежде на то, что в конце концов он успокоится и снова отважится потребовать выкуп.
– Я согласен с Андреа, – поддержал ее Брент. – Возможно, это все же сработает, и мы получим возможность подсунуть Ральфу украденные драгоценности и засадить его за решетку. А тем временем Кен постарается разыскать кого-то, кто мог бы сообщить нам, где укрывается Ральф.
– Ну, я, конечно, хотела бы, чтобы Кену сопутствовала удача, – с сомнением возразила Мэдди. – Но, будь я на месте Ральфа, я бы постаралась этого не допустить. Я бы уже присмотрела для себя новую берлогу. И, мне думается, я предпочла бы залечь в нее на некоторое время, пока все не успокоится.
– Слушая эти ваши речи, Мэдди, я имею смелость предположить, что вы питаете несомненную слабость к романам-загадкам, – не удержался от добродушного смешка Брент. – Иначе выходит, что в глубине вашей натуры скрывается преступная сущность.
– Полагаю, немного и то, и другое, – с милой улыбкой отвечала Мэдди. – Я частенько подумывала, что мне стоило бы попытать счастья в сочинительстве таких романов, если только я смогу найти для этого достаточно времени. Во всяком случае, уж лучше так коротать дни, чем просто превратиться в кучку праха от безделья в инвалидном кресле. Как вы думаете?
Когда на второй день после происшествия на рынке от Ральфа не было ни слуху ни духу, Мэдди решила взяться за дело собственноручно.
– Я прошу меня извинить, Брент, но я больше не в силах просто сидеть и любоваться, как Андреа убивается. Она ничего не ест, она наверняка не спит (посмотрите только на эти круги под глазами), и, честно говоря, и я сама этак скоро сойду с ума! Так что будьте любезны, возьмите-ка свою шляпу и свою жену и погрузитесь вместе с ними в карету. Мы немедленно снова отправляемся в тот злополучный отель и заставим их развязать языки, клянусь святым Георгием!
Брент не нашелся, что возразить. Он тоже был обеспокоен состоянием Андреа. И если Мэдди действительно знает способ развязать языки несговорчивым служащим отеля – ей и карты в руки!
Андреа тоже повиновалась беспрекословно. По крайней мере они хоть чем-то займутся. К тому же, Мэдди явно была в эти дни в ударе. Зная ее достаточно давно, Андреа убедилась, что в таком случае разумнее всего предоставить все решать пожилой даме, а самой лишь подчиняться ее порою странным, но никогда не приводившим к фиаско указаниям.
Войдя в отель, Мэдди промаршировала по грязному холлу с таким видом, словно она была генералом, самолично ведущим в атаку свои полки. Держа наперевес, словно пику, свой пронзительно-розовый зонтик, она с грохотом опустила его конец на подпрыгнувший от удара столик портье и высокомерно потребовала:
– Вызовите немедленно ко мне вашего управляющего, молодой человек, и не пытайтесь утомлять меня своими отговорками.
– Но, мэм, – ошеломленно захлопал ресницами обычно неприветливый малый, – я не могу его сейчас побеспокоить. Он занят ленчем.
– И где же он им занят?
– Гм… гм… у себя в комнате, – нерешительно сообщил портье, кивая в сторону двери, находившейся позади стойки.
– Приведите его, – коротко приказала Мэдди.
– Но, мэм…
– Меня не волнуют ваши извинения. Мне нужны результаты! – прервала она решительно. Ну же, или вы позовете его, или мы сами потрудимся зайти в кабинет.
– Как я должен о вас доложить? – после долгих гримас и вздохов решился портье.
– Скажите ему, продекламировала Мэдди, надувшись, как индюк, – что с ним желает поговорить родная тетка президента Гранта, прямо сию минуту!
У окончательно сбитого с толку бедняги глаза чуть не вылезли на лоб. Теряя время на какие-то непонятные жесты и восклицания, он все же наконец постучал в дверь босса и скрылся за нею, распираемый невероятной новостью.
– Вы… вы ведь на самом деле не являетесь близкой родственницей президента? – уточнил Брент, тоже попавший под влияние самоуверенности Мэдди.
– Конечно же нет, – хихикнула Андреа. – Но я не могу не согласиться, что, как говорится у поэтов, этот благородный порыв можно назвать ложью во спасение.
– Ну почему же, Андреа, – лукаво заметила Мэдди, – все зависит от того, с какой точки зрения на это смотреть. Я имею в виду, что, поскольку все человечество произошло от Адама и Евы, мы все так или иначе состоим в родстве. Разве не так?
– Это весьма оригинальная точка зрения, но я полагаю, что в ней имеется здравое зерно, – покорился Брент. Он добавил с учтивым поклоном: – У вас совершенно неординарный образ мыслей, Мэдди.
– Мистер Бейкер сию минуту явится сюда, мэм, – сообщил ставший неимоверно расторопным портье.
– Я так и думала, – величественно кивая, с высокомерной улыбкой заявила Мэдди.
Десятью минутами спустя они покинули отель с именем и адресом второго портье, которого мистер Бейкер отрекомендовал как приятеля Ральфа Магтона.
– Мэдди, вы потрясающи! – сознался Брент. – Я никогда не встречал столь искусной комбинации – суметь убедить и подчинить своей воле. Из вас вышел бы первоклассный следователь!
– Просто надо знать, когда и куда нажимать, мой милый, – небрежно взмахнула рукой Мэдди. – А это искусство приходит с возрастом.
– Хотела бы я обладать таким искусством, чтобы суметь повлиять на Ральфа, когда вся эта каша только заваривалась, – печально вздохнув, пробормотала Андреа. – Это бы уберегло нас от множества неприятностей и беспокойства.
Портье, которого звали Джимми Джонс, жил в меблированной комнате на четвертом этаже весьма неприглядного здания в нескольких кварталах от отеля. Опасаясь оставлять дам одних в экипаже в этой части города, Брент неохотно согласился, чтобы они сопровождали его наверх.
– И как я не додумался сперва отвезти вас обеих домой, а с собой захватить Кена, – пробормотал он себе под нос, с отвращением спихивая с лестницы преградившую им путь кучу мусора. – Нам здорово повезет, если, выйдя отсюда, мы найдем на месте все четыре колеса у нашей кареты.
– Время дорого, – возразила Андреа, скривившись от отвратительной вони, царившей на лестнице. – И к тому же ты наверняка слышал, как Мэдди обещала тому мальчишке в красной рубахе полдоллара за то, что он присмотрит за нашим экипажем?
– Это напоминает мне одну квартирку, которую снимал когда-то в Париже мой приятель-художник, – прокомментировала обстановку Мэдди, прижимая к носу надушенный платочек и деликатно сморкаясь. – Он был приятным малым, но со странностями. Он почему-то вбил себе в голову, что, если кто-то хочет стать истинным творцом, он должен бороться и страдать. Однако тем самым вырыл яму самому себе. Пока он жил в своей трущобе, он не был способен нарисовать даже рождественской открытки. Но, стоило ему образумиться и вернуться в богатый дом к отцу, он тут же прославился своими портретами.
Брент постучал в нужную им дверь, и в ответ раздался грубый крик:
– Пошли прочь! Я занят!
Прежде чем Брент произнес хоть слово, Андреа дала ему знак помолчать. И пропела ангельским голоском:
– Ну что ты, Джимми, дорогуша, ты же не можешь быть занят для меня?
Дверь распахнулась в тот же миг. Джимми Джонс оценил обстановку, мгновенно помрачнел и попытался тут же захлопнуть дверь у них перед носом. Брент рванулся вперед, оттеснив портье в глубь комнаты. Андреа и Мэдди следовали за ним по пятам и тут же закрыли за собой дверь.
– Я уже сказал, что ничего не знаю, – рявкнул Джонс.
– Твой босс считает иначе, – возразил Брент, глядя на него сверху вниз.
– Эх-х-х, стало быть, он ошибся. А теперь убирайтесь отсюда, у меня нет для вас времени.
– Слышишь, что сказал этот мужчина, Брент? Давай же не будем тратить попусту ни его время, ни наше. Оторви-ка ему поскорее башку, да и дело с концом, – ледяным голосом произнесла Андреа, в то время как ее глаза метали лиловые молнии.
– Да, – согласилась Мэдди. – Мне тоже кажется, что, возможно, придется перейти к конкретным действиям. Возможно, связанным с применением силы.
Джимми схватился за нож, спрятанный где-то сзади. Брент мгновенно отреагировал, неуловимым движением перехватив запястье портье. Андреа со страхом следила за короткой схваткой. Но прошло не больше двух секунд, и вот уже бесполезный нож со стуком упал на пол, а Брент заломил руку противника за спину.
– Вот так, Джимми. Возможно, это поможет тебе отвечать более охотно, – мрачно заметил Брент. – Где находится Ральф Маттон?
– Я не могу вам сказать, – простонал Джонс, – он прикончит меня за это.
Андреа продефелировала к окну, которое было распахнуто настежь.
– Джимми, как ты считаешь, падение из этого окна на мостовую будет смертельно для человека твоей комплекции? – осведомилась она, многозначительно глядя на Джимми. – Или его всего лишь изуродует?
– Это будет зависеть от того, насколько удачно он приземлится, – охотно вступила в дискуссию Мэдди.
– Почему бы нам не попытаться сбросить туда Джимми и не посмотреть, что из этого получится? – заключил Брент, толкая Джонса поближе к окну.
– Нет! Вы не можете! – взвыл Джимми. – Пожалуйста!
– Кончай трепаться, Джимми. И поторопись. Начни с того, что сообщишь нам адрес Ральфа.
Джимми назвал адрес места, расположенного не так далеко отсюда.
– Только там его больше нет! – добавил он, трясясь от пережитого испуга. – Он удрал из города прошлой ночью.
– Куда же он направился?
– На север, похоже. Он хотел успеть на ночной поезд.
– Со Стиви? – тревожно спросила Андреа.
– Без понятия. Мы виделись в баре на углу, и пацана с Ральфом не было.
– Он собирался связаться с тобой позже? Он просил тебя по-прежнему принимать в отеле посылки и письма на его имя?
– Без понятия, я ж сказал. Он ни словечка об этом не говорил.
– Ты понимаешь, что нам нельзя врать, Джимми? – предупредил Брент, слегка ослабив хватку. – Если я выясню, что ты сказал неправду, я непременно вернусь и вышвырну тебя из окна.
Он хотел было уже отпустить портье, но Мэдди посоветовала:
– Нет, пусть он скачала скажет нам имя перекупщика, с которым Ральф имел дело.
– Перекупщика? – смущенно переспросил Брент.
Андреа закатила глаза и пояснила:
– Мэдди говорит про того человека, которому Ральф продавал краденые вещи, Брент.
– О'кей, Джимми. Ты слышал, что спросили дамы? Кто скупал вещи у Ральфа?
– Его зовут Зак Уитмен. Он берет вещи под залог в своей лавке на Канал-стрит.
– Благодарю тебя, Джимми, – сказал Брент, наклонившись и подняв с пола нож. – Оказывается, ты полон полезной информации. А теперь нам пора идти, – и сильным быстрым движением он стукнул рукояткой ножа по затылку Джонса. Со стоном тот распростерся на полу у ног Брента.
– Идемте же, леди, – поторопил их Брент, подталкивая к двери. – Нам необходимо успеть проверить то, что сказал Джимми, еще до того, как он придет в себя, ведь он мог подсунуть нам сплошное вранье, а сам бросится предупредить Ральфа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47