– А она тоже так думала?
– Сложно сказать. В окрестностях, знаешь ли, нормальных мужиков немного. И уж точно ни одного, кого Эрл подпустил бы к ней ближе, чем на выстрел. Ну и Рейчел, должно быть, решила, что я... – Он поднял с пола пучок соломы и принялся оттирать сажу с пальцев.
Кэтлин молча ждала продолжения.
– Как-то раз она поцеловала меня, а я не воспринял это серьезно. Я поддразнил ее, сказав, что она еще слишком мала, чтобы путаться с женатым мужчиной. Она сказала Здоровяку Эрлу, что я пытался ее совратить.
Кэтлин верила Шейну, что так оно и было. Не станет же он, в самом деле, соблазнять соседскую девочку.
– Но это ведь еще не все? Я права? – спросила она.
Он кивнул.
– Далеко не все. Здоровяк Эрл рассвирепел. Он ворвался на нашу землю и хотел выпороть меня кнутом. Но дядя Джеймс вышвырнул его из Килронана. С тех пор, насколько мне известно, они не разговаривали. Словом не обмолвились.
– И он во всем обвиняет тебя?
– Эрл обвиняет меня в смерти дяди Джеймса и Джорджа.
– Но почему? Ведь это был несчастный случай. Ты сказал, что они утонули во время наводнения.
Рот Шейна сжался в белую полоску.
– Они умерли, а я нет. И Килронан перешел ко мне ни за что ни про что. Здоровяк Эрл решил, что слишком все просто для банального совпадения.
– Но ведь ты любил своего дядю. Ты бы не дал умереть ни ему, ни Джорджу, будь у тебя хоть малейшая возможность. Я сама помню, как много ты о них рассказывал, когда мы с тобой ночи напролет разговаривали. Еще до того, как ты уехал в Америку. Ты еще говорил, что всю жизнь мечтал, чтобы дядя Джеймс был твоим отцом.
– Да, я помню. Я и сейчас часто об этом думаю, – признался Шейн. – Мой отец был никчемным пропойцей. У него был отвратительный норов. А когда он напивался, то характер его становился еще хуже. Я никогда не хотел вырасти таким, как он.
– Но ты не такой. – Она прижалась щекой к его плечу. – И никогда таким не был.
Шейн нежно погладил жену по голове.
– Хотел бы я так думать. Но иногда из меня прет этот ужасный отцовский норов... Я не вру тебе насчет Рейчел и смерти дяди и кузена. Я бы не стал тебя обманывать.
– Но ты пытался скрыть от меня правду о матери Джастиса, – напомнила ему Кэтлин. – Ты ведь любил ее, верно? – Ей было больно думать об этом, но она приготовила себя к любому ответу.
– Может быть, – хрипло сказал Шейн. – Я, честно, не знаю, что это было – любовь или что-то еще. Но что касается Джастиса, то он действительно мне дорог. Наверное, мне хотелось уберечь его, поэтому я и не сказал правды о Сериз.
– Может, она жива и прячется где-нибудь?
– Нет, она мертва. Я сам похоронил ее.
– Жаль, – мягко сказала Кэтлин, – я бы хотела, чтобы она была жива и здорова.
– Почему?
– Если бы она была жива, мне было бы с кем бороться за тебя. Как можно победить призрак мертвой женщины?
Глава 9
Часом позже Кэтлин принесла лопату и воткнула ее в сухую каменистую почву перед главным крыльцом. Дерри с любопытством смотрела на нее, пританцовывая.
– Делли помозет. Делли помозет.
Пожалуй, впервые за последние несколько дней Кэтлин радовалась веселой трескотне ребенка. День начался плохо, и дальше было только хуже и хуже. Сначала Джастис намеренно разбил тарелку из фамильного сервиза, затем эта ужасная история с быком, раненый Шейн и, наконец, пугающий визит семейства Томпсонов. Все это было из области ночных кошмаров. А болтовня маленькой девочки странным образом успокоила ее нервы.
– Делли будет копать.
– Дерри не умеет копать, – возразила Кэтлин, вонзая в землю лопату. Она хотела наступить на верхний край штыка, чтобы глубже вонзить лопату, но ботинок соскользнул, и она едва не упала, порвав носок.
«Вот ведь... – Она не стала продолжать и решила, что не будет придавать этому значения. – Я лучше буду думать о том, какие у нас вырастут розы. Если они, конечно, вообще вырастут».
– Делли плинесет воды.
Девочка тут же подбежала к корыту, что стояло перед самым крыльцом, и зачерпнула пригоршню грязноватой жижи, расплескивая ее на юбку.
Кэтлин только что искупала ее и одела во все чистое. Старая одежда частично осталась в загоне Голиафа. Она уже поняла, что одежда Дерри не подходит для простой сельской жизни. Но у нее не было другой одежды для растущего ребенка. И не было приллчной ткани, чтобы сшить более практичную одежду. Все, что она могла найти в своих скудных пожитках, это старые платья матушки.
Кэтлин почувствовала на себе чей-то взгляд и оглянулась. Из открытых дверей на них неодобрительно взирала Мэри. Как она умеет появляться из ниоткуда, не производя при этом ни малейшего шума? Поразительно! Кэтлин выдавила вежливую улыбку. Мэри пугала ее.
– Я сажаю розовый куст, – зачем-то сказала она и тут же почувствовала себя полной дурой. Разумеется, Мэри и так видит, что она делает.
Индианка подглядывала за ней, или попросту шпионила, когда Кэтлин была наверху. Она открыла тяжелый деревянный сундук и достала оттуда сверток. Развернув его, она бережно подняла розовый куст, который привезла сюда из своего сада в графстве Клэр.
Сейчас Мэри посмотрела на нее сверху вниз и безапелляционно заявила, имея в виду растение:
– Мертвый.
– Ничего и не мертвая. Моя роза вырастет, – уверенно ответила Кэтлин.
На самом деле куст вполне мог засохнуть. Он лежал без почвы и влаги достаточно долгое время. Сад ее матери пестрел белыми, алыми, багровыми, розовыми и даже желтыми розами. Он благоухал почти круглый год дурманящим, терпким ароматом чудесных бутонов.
Сейчас какая-нибудь другая женщина срывала розы в их семейном саду. Кэтлин хотелось верить, что хоть кто-то живет в их старом поместье. Горько было думать, что все там пришло в запустение. Некоторые розовые кусты посадила еще бабушка, хотя именно мама привела сад в волшебное состояние. Кэтлин тогда было не больше лет, чем сейчас Дерри. Она помнила, как мама отсекала молодые побеги и раздавала их друзьям.
Когда они потеряли дом, Кэтлин и Морин ночью вырыли несколько небольших кустов, завернули в парусину и спрятали среди вещей. Они не считали себя ворами: ведь это был их сад и их розы. Пусть земля им больше не принадлежав, но они хотели хоть что-то оставить на память.
Более того, той ночью, когда она решила перебраться к Шейну в Америку, она пробралась в сад, который уже считался чужой землей, и выкопала несколько кустов самых редких роз: аптекарскую розу, красную ланкастерскую и белую Йоркскую розу, любимую розу ее бабушки.
Сейчас она сажала белую «Леди Банкс», шиповник без колючек. Она не знала, увидит ли первое цветение своей розы, но чувствовала где-то глубоко внутри, что она должна пустить корни в эту каменистую почву. В любом случае нежные белые маленькие цветы будут оттенять грубость выветренного сруба. Если ей придется покинуть край Миссури, то розы будут напоминать Шейну о ней.
– Полить, полить! – хлопотала Дерри.
– Вода не оживлять мертвое дерево. – Мэри пожала плечами.
– Куст не мертвый, – настаивала Кэтлин. – Но поливать, малышка, его еще рано. Сначала нужно его посадить.
Почва упрямо сопротивлялась штыку лопаты. Ей удавалось за раз углубиться лишь на несколько сантиметров, выгребая вместе с землей камни.
– Тебе придется глубоко пускать корни, – прошептала она, не обращая внимания на неотрывный и насмешливый взгляд Мэри.
– Это Макенна сказать сажать дерево?
Кэтлин угрюмо посмотрела на индианку.
– Мистер Макенна отдыхает. И мне не нужно его разрешение. Я его жена и хозяйка Килронана. Мистер Макенна сказал, что я могу распоряжаться в доме. И я делаю то, что считаю нужным.
«Жаль, что я не могу избавиться от тебя!» Этого она вслух не сказала.
– Ты копать дырки во дворе.
– Роза разрастется рядом с крыльцом, – ответила Кэтлин терпеливо, хотя на самом деле готова была взорваться в любую минуту. – Крыльцо – часть дома. Так что все верно.
Индианка пробормотала что-то себе под нос. На крыльцо вышел Джастис и, облокотившись на перила, скептически посмотрел на куст.
– Вряд ли вырастет. По-моему, он засох.
– Нет! – закричала Дерри и плеснула на Джастиса мутной водой из корыта.
Дети рассмеялись. Дерри бросилась на мальчика, а тот притворно поддался ей, и они покатились по теплым доскам крыльца, радостно визжа.
Кэтлин удивленно смотрела на них, она еще ни разу не видела, чтобы Джастис вел себя как ребенок. . Мэри тоже наблюдала за происходящим, и Кэтлин показалось, что индианке это не по нраву.
– Джастис, натаскать хворост, мне нечем разжигать печь, – приказала Мэри и ушла в дом.
Джастис с трудом оторвал от себя расшалившуюся Дерри и убежал в сторону леса.
– Делли помозет.
– Нет, Дерри, вернись немедленно. Ты нужна мне здесь. – Она не могла выпустить девочку из виду. Особенно после того, что случилось сегодня утром.
Дерри обиженно надула губки и нехотя поплелась обратно. Носок ее правой туфли сильно поистерся, а на левой туфле порвался шнурок.
– Ты, правда, очень нужна мне, – сказала Кэтлин ребенку. В горле ее застрял комок, когда она осознала, как много значат для нее слова, которые она только что произнесла. Несмотря на то что отношения с Шейном складывались не гладко именно из-за Дерри, несмотря на все трудности, что выпали на их долю за долгое путешествие из Ирландии, Кэтлин любила малютку больше всего на свете.
– Ты мне очень нужна, – повторила она шепотом.
Дерри медленно подошла, посмотрела в ямку и подняла глазки на тетю.
– Водички? – спросила она.
Левый хвостик Дерри растрепался, а правая щека была перемазана грязью, но глаза ее сияли живым интересом.
«Моя малышка». По-своему Шейн был прав. Дерри действительно была ей как дочь. Она едва ли любила бы ее больше, будь она родной дочерью.
– Поди сюда. – Она погладила малышку по голове. – Ты права, уже можно нести воду. Но сначала давай посадим наш розовый куст в ямку.
Кэтлин расправила корешки, и вместе с Дерри они посадили растение, засыпав корни землей и утрамбовав грунт. Затем Кэтлин разрешила девочке аккуратно полить куст водой.
Дерри сосредоточенно нахмурила бровки, старательно выполняя сложное поручение. Когда последняя капля вылилась из маленького ведерка, Дерри просияла:
– Делли холосо лаботает. Делли узе больсая.
– Верно. Дерри хорошая девочка. И совсем взрослая. А сейчас закрой глазки, мы прочитаем молитву. Моя мама, твоя бабушка, всегда читала молитву после того, как сажала розовый куст. Это секрет. Если все сделать правильно и прочитать молитву, то роза обязательно вырастет и будет красивой-прекрасивой.
Глазки Дерри удивленно расширились, затем она радостно улыбнулась и искренне сказала:
– Ласти, лозоська.
– Аминь, – подытожила Кэтлин, потому как добавить что-то к словам Дерри было невозможно.
– Есе. Давай посадим есе.
– Нет, Дерри. На сегодня хватит. Но мы обязательно посадим еще один куст завтра.
В общем-то можно было посадить и сегодня, но Кэтлин еще не освоилась на этой земле. Нужно было обойти окрестности и решить, где самое подходящее место для сада. Она сделала хороший зачин. Она пустила корни, и сейчас только от Господа Бога зависело, дадут ли они всходы.
Шейн проснулся от звона железного треугольника, в который обычно била Мэри, когда созывала всех на обед. Голова по-прежнему болела немилосердно, а громкий лязг лишь добавлял ему страданий. Тело ныло так, словно все кости были сломаны. Приложив усилие, он обулся, нашел относительно чистую рубашку и провел расческой по волосам.
Он уже пошел было к двери, но в задумчивости провел по подбородку ладонью и понял, что необходимо закончить жалкие попытки Кэтлин побрить его. Бормоча что-то под нос, он поставил на тумбу зеркало и огляделся в поисках своего опасного лезвия.
Мэри снова заколотила по треугольнику, но Шейн не обратил на нее внимания. До тех пор пока Кэтлин и ее малышка не появились в Килронане, он не особенно следил за своей внешностью. Не то чтобы он был нечистоплотным человеком. Более того, он даже Джастиса пытался приучить к чистоте и порядку. Просто для холостяцкой берлоги, которой и являлся Килронан, некоторый беспорядок был вполне естественным. Но сейчас, особенно после чинного и чопорного завтрака, Шейн понимал, что простые времена закончились навсегда.
«Я, видать, страдал от временного помешательства, когда отправился за ней в Ирландию во второй раз».
Зачем?
Неверность Кэтлин, точно заноза в самом интересном месте во время скачки, сидела в его голове. В ней было полно упрямства и решительности. То немногое, что объединяло ее с Сериз. Если отбросить в сторону их внешнюю непохожесть и род деятельности Сериз, то две женщины были скорее похожи.
Сериз беспрестанно врала ему. Она вытягивала из него все жилы. А уж сколько денег он на нее потратил! Она посадила его на крючок, она играла с ним как кошка с мышкой. Она держала его на коротком поводке. Но несмотря на это, она все еще очень много для него значила. И что еще более странно, он знал, что Сериз по-своему любила его.
Для Сериз он был чем-то необычным. Он так страстно желал ее, что прощал ей все: и то, что она шлюха, и ее пристрастие к алкоголю, и ее любовь к громкой музыке. Он не исключал, что вся эта история с Сериз была вызвана отказом Кэтлин приехать к нему тогда, в первый раз.
– Макенна! – Мэри кричала ему с нижних ступенек лестницы.
– Иду! – крикнул он в ответ. Интересно, во что он впутается на этот раз, когда спустится вниз. Не иначе как в очередные бои местного значения. Любопытно, что будет на столе: старые добрые оловянные тарелки или фамильный фаянс? Кто из женщин готовил обед, и как другая отреагирует на стряпню конкурентки?
Черт бы побрал этих женщин. Почему нужно ненавидеть друг друга? Пожалуй, выйти один на один со всеми людишками Здоровяка Эрла было проще, чем выдержать обед на собственной кухне.
Проведя последний раз по лицу притупившимся лезвием, Шейн глянул в зеркало и промокнул царапины полотенцем. До идеального бритья было еще далеко, но с этим придется подождать.
Шейн спускался по лестнице осторожно, придерживаясь рукой за стенку и опуская ноги как можно аккуратнее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37