Один из людей поднял кнут, собираясь ударить негритянку.
— Хватит! — рявкнула Элизабет, изо всех сил напрягая голос. Она успела схватить кнут и вырвать его из рук мужчины, до крови ободрав ладони. — Как вы смеете бить женщину!
Охотник за рабами оглянулся и посмотрел на Элизабет из-под полей своей шляпы тусклыми серыми глазами. Его зубы были черны, и Элизабет даже с такого расстояния почувствовала гнилостный запах у него изо рта.
— Она беглая рабыня, у меня есть на нее документы. — Он похлопал себя по карману куртки.
— Вы ошибаетесь, она — жена моего свободного работника Сэмсона.
— А это еще кто такая? — спросил другой охотник. — Надо брать черную с ребенком и уматывать. Мы и так потеряли здесь слишком много времени. — Он сплюнул коричневую от табака слюну под ноги Элизабет.
Элизабет бросила на говорившего уничтожающий взгляд, и тот отступил. Она вновь посмотрела на первого охотника, который, по-видимому, был предводителем.
— Я — Элизабет Лоуренс, владелица завода и этой земли. Я требую, чтобы вы убирались отсюда, иначе мне придется позвать шерифа.
— Не хочу показаться грубым, мэм, но я тут по делу. Меня зовут Джарви. Я приехал из самого Вильямсбурга в поисках этой женщины. Она сбежала целых три года назад, но я никогда не сдаюсь. — Он протянул Элизабет листок пожелтевшей газетной бумаги. — Я прослышал, здесь на реке скрывается женщина. Это она самая и есть.
Элизабет взяла у него листок.
«Негритянка, приблизительно двадцати двух лет от роду, разыскивается с осени 71-го года. Носит имя Мэри. За поимку назначена награда, обращаться в Риверс-Уок, Вильямсбург».
Элизабет вернула бумагу Джарви.
— Вы что, не умеете читать? Вам нужна Мэри, а жену Сэмсона зовут Нгози.
— У этих ниггеров всегда по нескольку имен, — усмехнулся тот. — И вы это знаете. Говорю вам, это та самая.
Сэмсон застонал, и Элизабет приказала рабочим:
— Поднимите Сэмсона, а потом проводите этих людей с моей земли.
— Мы никуда не уйдем без негритянки! — завопил Джарви.
Нгози закричала, ее дочка вторила ей.
— Я же сказала вам, вы ошиблись. Вам нужна Мэри из Вирджинии, а это — Нгози. Она родилась и выросла здесь, у нас.
— Родилась здесь, вы говорите? — Джарви сузил глаза. — Почему же она болтает на своем африканском жаргоне?
— Ее бабушка научила ее родному языку, понятно, тупица? — не сдавалась Элизабет. Она бросила ему кнут. — А теперь проваливайте, вы отняли у меня много времени.
Элизабет отвернулась было, но услышала, как Джарви шагнул в ее сторону. Прежде чем он успел хоть что-то сообразить, Элизабет выхватила пистолет. В полной тишине она взвела курок. Рабочие за ее спиной замерли в ожидании, уставившись на Элизабет и кремневый пистолет у нее в руке, наставленный на Джарви.
— В последний раз говорю вам, убирайтесь отсюда со своими ублюдками. Иначе мне придется уложить вас троих в могилу на берегу реки.
Джарви рассмеялся, но глаз с пистолета не сводил. Рука Элизабет не дрожала.
— Вы этого не сделаете.
— Почему вы так уверены? — Элизабет одарила его улыбкой. — Никто никогда не узнает, — Элизабет указала рукой в сторону рабочих. — Вы же понимаете, эти люди ничего не расскажут, да и кому вообще есть дело до вашей судьбы?
— Пойдем, Джарви, эта сука сошла с ума, — протянул один из охотников за рабами.
— Вы совершенно правы, — раздался голос О'Брайена, и через минуту он присоединился к
Элизабет. — Поэтому я советую вам убираться поскорее, пока ее палец не соскользнул на таком дожде и кому-нибудь из вас не снесло голову. В этом случае нам придется убить и остальных, чтобы они не смогли давать показания в суде.
Элизабет держала Джарви и его дружков на прицеле, пока они медленно тащились вниз по склону холма.
— Проводите этих джентльменов до границы владений завода Лоуренса, — поручила она нескольким рабочим из толпы.
Рабочие стали потихоньку расходиться. О'Брайен наклонился к уху Элизабет и прошептал:
— Мне кажется, вы уже можете опустить пистолет. — В его голосе слышалась ирония. Рука Элизабет побелела, так судорожно она сжимала рукоятку.
— Не смейтесь надо мной, я ужасно испугалась, что они ее заберут.
— Вы бы никогда этого не допустили. — Элизабет взглянула на О'Брайена, но не успела ответить. К. ним подошли Сэмсон и Нгози.
— Я хочу поблагодарить вас, мисс Лизбет. Вы спасли мою семью.
— Нгози, почему ты не сказала мне, что сбежала от своих хозяев? Ты должна была мне сказать! — Элизабет старалась говорить тихо, чтоб ее слышали только Сэмсон, Нгози и О'Брайен.
— Не ругайте ее, мисс Лизбет, она хотела вам все рассказать, но я отговорил ее, честное слово.
— Я думаю, теперь она в безопасности, эти люди вряд ли вернутся. — Элизабет взглянула на круглое лицо Нгози, мокрое от слез и дождя. Бедная женщина явно пережила шок.
— Вы всегда были добры ко мне, хозяйка. Если прикажете, я поеду с ними, я не хочу доставлять вам неприятности.
— Глупости, — успокоила ее Элизабет, взяв за руку. — Мне не обойтись без Сэмсона, а ведь он не отпустит тебя одну. Отведи свою жену домой, Сэмсон, ей надо переодеться в сухое. И обязательно покажи доктору рану на голове.
— Да, мэм. — Один из охотников ударил Сэмсона, и кровь на ране запеклась черной коркой.
Когда Сэмсон и Нгози ушли, Элизабет снова повернулась к О'Брайену. Он не успел надеть шляпу, и его светлые волосы совершенно вымокли.
— Ну и денек, не правда ли? — проговорила Элизабет.
— Да уж, действительно. И льет как из ведра. Вам надо переодеться. — О'Брайен наклонился к ней. — Хотел бы я сам снять с вас эту мокрую одежду.
Элизабет улыбнулась.
— Не знаю, приду ли я сегодня. Боюсь, Джессоп захочет вечером обсудить со мной состояние Клер. В последнее время мы ведем эти разговоры почти каждую неделю.
— Как вам будет угодно, моя госпожа. — О'Брайен отошел, улыбаясь и покорно разводя руками. — Я всегда к вашим услугам…
17
Элизабет подвела итог под колонкой цифр и улыбнулась. Она слушала вполуха, о чем говорил Джессоп. Она ликовала: впервые завод Лоуренса принес прибыль по итогам месяца.
— Я просто хотел поблагодарить тебя за заботу о Клер. Хорошо, что ты сообщила мне о синяке у нее на шее, я знаю, тебе это было нелегко, — прочувствованно разглагольствовал Джессоп. — Видишь ли, я разговаривал с Клер по поводу ее возможных контактов с… — он кашлянул, — с мужчинами. Мне кажется, она поняла наше беспокойство. Обещаю тебе, впредь О'Брайену не придется обнаруживать ее разгуливающей по лесу.
Элизабет вежливо улыбнулась. Джессоп пришел совершенно не вовремя. С минуты на минуту мог появиться потенциальный клиент, а Элизабет до сих пор не определила возможного срока поставки.
— Ты не слушаешь меня, Лиз?
Элизабет рылась в бумагах на столе в поисках данных о производстве за прошедшую неделю. «Черт бы побрал этого Ноя, ведь он обещал положить данные на стол».
— Я слушаю.
— Нет, ты меня не слушаешь. — Джессоп подошел к столу и оперся на кипу бумаг, лежащих перед Элизабет. Он был назойлив, как комар. Она со вздохом откинулась на спинку стула, готовая выслушать Джессопа со вниманием.
— Я же предупреждала, Джессоп, что я очень занята: то ты не разговариваешь со мной неделями, то тебе вдруг срочно нужно меня видеть.
Джессоп дотронулся до ее плеча. Это был вполне невинный жест, но первым побуждением Элизабет было отпрянуть.
— Элизабет, я пришел поговорить вовсе не о Клер, хотя я очень признателен тебе за заботу. Я пришел, чтобы извиниться. Я наговорил тебе много лишнего, чего вовсе не думал. — Джессоп смотрел прямо на Элизабет, и она впервые заметила, как сильно поседели его виски. — Прошу тебя, дай мне еще один шанс.
Элизабет чуть не застонала вслух. Только этого ей сейчас и не хватало. Ей не хотелось думать ни о нем, ни об О'Брайене, ни даже о самой себе: в эти последние несколько недель Элизабет пребывала в некоем состоянии душевного равновесия, которое мечтала сохранить подольше. Впервые в жизни она была по-настоящему счастлива, ее дни и ночи были заполнены… Чего еще ей было желать?
— Джессоп, я действительно не могу сейчас продолжать этот разговор. — Элизабет поправила выбившийся из-под чепца локон. — Джонсон из колонии Пенна должен приехать с большим заказом.
— Тогда поужинай со мной сегодня. — Джессоп взял ее за руку. — Мы будем вдвоем, я отошлю Клер спать пораньше.
Его прикосновение было Элизабет неприятно. Возможно, она просто уже решила для себя, что не выйдет замуж за Джессопа. К чему ей возвращаться к этому вопросу? Она убрала руку.
— Хорошо, я посмотрю, смогу ли освободиться. — Элизабет встала.
— Я знаю, ты не придешь. Ты пообещаешь, а потом так увлечешься этими проклятыми цифрами, что все забудешь, и тебе придется ужинать черствым хлебом с сыром у себя в спальне. Лиз, негоже такой молодой женщине, как ты, проводить столько времени в одиночестве.
Элизабет улыбнулась про себя. Уже целый месяц она не проводила ни одной ночи в одиночестве.
— Ной! — крикнула она. — Мне нужны данные за прошедшую неделю, я нигде не могу их найти. — Сейчас, хозяйка, — ответил клерк из приемной.
Элизабет потянулась, потирая затекшую поясницу. Вероятно, она и вправду проводит слишком много времени на этом стуле.
— Я попробую: большего не могу обещать, — вновь обратилась она к Джессопу, который, как собака, следил за каждым ее движением. — Мне в самом деле надо хорошо подготовиться к встрече с мистером Джонсоном.
— Я жду тебя в девять. Можешь не переодеваться, для меня главное видеть твое прелестное лицо. — Джессоп поцеловал ее в щеку и вышел. Она проводила его взглядом и снова крикнула Ною:
— Где эти цифры? Или ты сейчас же найдешь их, или ищи другую работу!
— Иду!
Элизабет вернулась к столу. Они производят теперь столько пороха, что вполне успеют выполнить заказ Джонсона за две недели; значит, можно заключить с ним сделку.
Элизабет больше и не вспомнила о Джессопе в тот вечер, пока в одиннадцать часов в дверь ее спальни не постучали. Она сидела на кровати в шелковом пеньюаре. Вокруг нее были разбросаны бумаги. Элизабет высчитала, что благодаря заказу Джонсона завод станет приносить прибыль в течение нескольких месяцев.
— Кто там? — спросила Элизабет, взяв кусочек сыра с тарелки, стоявшей у нее на коленях, и прихлебывая вино из оловянного бокала.
Дверь отворилась, и вошла одна из служанок.
— Мистер Лоуренс прислал мальчишку спросить о вашем здоровье. Он ждал вас на ужин. Интересуется, все ли благополучно.
Черт возьми! Элизабет совсем забыла про ужин с Джессопом. Она так устала за последнее время, что даже к О'Брайену не пошла сегодня. Она частенько недосыпала и ела когда придется, все это сказывалось на ее здоровье. И если уж у Элизабет нет сил заниматься любовью, то тем более у нее нет ни сил, ни желания выслушивать излияния Джессопа.
— Пусть посыльный передаст мои извинения мистеру Лоуренсу. Я плохо себя чувствую и как раз собиралась ложиться спать. Известите мистера Лоуренса, я буду рада видеть его за завтраком.
— Хорошо, мэм, спокойной ночи. — Горничная поклонилась и вышла.
Почему Элизабет просто не сказала Джессопу «нет»? Она откусила кусочек хлеба и задумалась. Если он вновь начнет ухаживать за ней, она отклонит эти попытки, сославшись на занятость. Элизабет уже привыкла к мысли, что ей не надо выходить замуж за Джессопа или кого-нибудь еще. Зачем ей второе замужество? Без мужа она свободна, как птица, а пороховой завод обеспечит ей безбедное существование.
Стук в окно привлек внимание Элизабет. Это стучала не ветка — деревья под окном не росли. Элизабет встревоженно застыла с бокалом в руке. Стук повторился. Кто-то выстукивал по стеклу окна мелодию. Элизабет вскочила, проливая вино, и поставила бокал на стол. Шлепая босиком по холодному полу, Элизабет подбежала к окну и толкнула створки. Холодный осенний ветер распахнул полы ее пеньюара.
— Какое приятное зрелище на склоне трудного дня! — проговорил О'Брайен, влезая на подоконник.
— Вы меня до смерти напугали, — хрипло прошептала Элизабет.
— Я это понял. Вы так и бросились к окну, — сказал О'Брайен, закрывая за собой окно. — Думаю, мне повезло, что вы не врезали мне кочергой промеж глаз.
— Если бы у меня был с собой пистолет, я бы всадила вам пулю промеж глаз. Он поднял ее на руки.
— Вам нельзя приходить сюда! — Элизабет отбивалась от него, при этом стараясь не слишком шуметь. — Я же говорила, вам нельзя здесь появляться. Вас могут услышать.
О'Брайен поцеловал ее и снова опустил на пол.
— Меня-то не услышат, скорее услышат вас. Это вы кричите, как сумасшедшая, когда мы предаемся любви. — Он отщипнул кусочек сыра и отправил его в рот.
— Вы говорили, что вам это нравится, — возразила Элизабет, покраснев.
— Конечно, нравится. Каждый мужчина хочет быть уверен в том, что доставляет своей женщине удовольствие. — О'Брайен присел на краешек кровати, мельком взглянув на разбросанные листы.
Своей женщине… Он никогда так раньше не говорил.
— Я просто пошутил, дорогая. У вас есть еще сыр?
Элизабет подошла к постели, не обращая внимания на распахнувшийся пеньюар, ее волосы, еще влажные от недавнего мытья, рассыпались по плечам. Она протянула О'Брайену тарелку.
— Это весь мой ужин.
— А я думал, вы ужинаете сегодня с мистером Лоуренсом, — промолвил он, подбирая последний кусочек сыра с тарелки.
— Вовсе нет, — Элизабет нахмурилась. — Как вы узнали, что Джессоп пригласил меня на ужин?
— Мне сказала Клер.
— Она снова была на заводе?
— Да, но я отослал ее домой. — О'Брайен отхлебнул вина из ее бокала и протянул руки к Элизабет. Он тоже недавно принял ванну, его волосы были еще влажны, а кожа пахла мылом. — Идите ко мне.
— О'Брайен, я правда боюсь. В доме есть слуги, если кто-нибудь услышит ваш голос…
— Они подумают, что это мистер Лоуренс, и ничего не скажут. — О'Брайен поймал ее за руку и притянул к себе.
Элизабет, наверное, могла бы отослать О'Брайена, но раз уж он пришел… Комната была такой уютной, в камине тлели угли, на столе стояла бутылка вина. Элизабет была не прочь вкусить наслаждения в своей спальне, но мысль об опасности мучила ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35