По телу ее пробежала дрожь.– Вам холодно?– Нет, просто вспомнилось кое о чем.– Как зовут вас? – спросил незнакомец, убирая прядь волос, упавшую ей на лицо.– Дженнет Данн. Но все зовут меня просто Дженни. Незнакомец легкими пальцами перебирал шелковистые пряди, перекрученные синей лентой.– А меня – Уильям Джексон, – сказал он.– Я буду звать вас Уилли, как моего дядю.– Хорошо. Возможно, вы будете чувствовать себя как дома со мной рядом.– Но я и так чувствую себя с вами как дома! – воскликнула Дженни. – Вы были добры ко мне, как никто другой. – «Лучше, чем дома», – добавила она про себя. Этот незнакомец был ласков и добр с ней и ничего не требовал взамен.– Но кто останется равнодушным к слезам красавицы?– Вы сказали, что не знали, как я выгляжу, когда реши ли перебраться через стену.Незнакомец улыбнулся, обнажив ровные белые зубы. Дженни всмотрелась в его лицо попристальнее и заметили узкую полоску усов. Черные глаза его загадочно блестели. Но он оказался старше, чем подумалось Дженни вначале. От носа к губам пролегли две глубокие морщины, придававшие его худощавому лицу циничное выражение.– Но обладательница такого чудного голоса не может быть дурнушкой, – с улыбкой возразил Уильям, погладив ее по волосам. – Бедняга Дженни, жизнь была к тебе сурова, но и я знаю, что такое скитания, так что мы с тобой родственные души.– Вы живете по соседству?– Нет, я просто навещал одну даму, которой случилось быть женой соседа сэра Майлза.– Так вы эксперт по взятию крепостей! – пошутили Дженни.Уильям поигрывал темно-рыжей прядью.– К несчастью, да.– Вы любите эту даму?– Нет… Но она очень привлекательна.Дженни улыбнулась, глядя в темноту. Уильям продолжал ненавязчиво обнимать ее одной рукой, а между тем тепло его ладони становился весьма чувствительным. И опасным.– Вы опасный человек, Уильям Джексон. Недалеко ушли от своего соседа.Уильям от души рассмеялся.– Увы, Дженни, боюсь, во многом вы правы. И все же упомянутая дама принимает меня с распростертыми объятиями, и мне не требуется посредничества тетушки, чтобы устроить свидание.Между тем ласковое поглаживание опытного сердцееда делало свое дело. Ощущения были настолько приятными настолько расслабляющими и одновременно волнующими, что Дженни сочла за лучшее слегка отстраниться.– Должно быть, уже очень поздно. И как, скажите на милость, я должна покинуть этот гостеприимный дом.– Тем же путем, каким сюда попал я.– Но стена защищена частоколом! Я израню себе ноги!– Никакого кровопролития! – сказал Уильям Джексон. – Всего лишь немного сноровки, и стена будет покорена. Пойдемте, я покажу вам кое-что.Уильям подвел ее к зарослям куманики, нырнул под них, Дженни следом, и перед ними оказался участок стены высотой в рост человека и безо всяких пик на вершине.– Если бы я знала, то давно бы убежала!– Тогда мне повезло – иначе мы не познакомились бы. С помощью Уильяма она забралась на стену, цепляясь за вьющийся виноград. Он влез следом, велев ей подождать, пока он спустится на землю.– Прыгайте, моя милая, – тихо позвал он ее снизу. – Я line подхвачу, не бойтесь.Отчего-то Дженни безоглядно верила этому человеку и сделала так, как он просил. Еще мгновение, и она была в его объятиях. Под тяжестью ее веса он лишь слегка покачнулся.– Ну вот, в целости и сохранности. Даже жаль отпускать такое сокровище, – шепнул он, неохотно разжимая объятия. – Вот, наденьте плащ.Черный, подбитый бархатом плащ оказался теплым и нежным. Плащ пришелся кстати. – холодный ветер нагнал тучи и начал моросить дождь. Впереди проступали очертания церкви Святой Марии, мраморные ступени рассеивали лунный свет. В церковной ограде у могил Дженни послышался шорох, она испуганно вскрикнула, но компаньон ее, очевидно, призраков не боялся, он с улыбкой взял Дженни под руку и повел за собой. Не иначе как счастье улыбнулось ей, более надежного провожатого она и представить не могли. Они срезали угол, пройдя к Корнхиллу напрямик через церковный двор. Холодало, и надо было спешить. От реки поднимался туман, отдававший едким запахом дыма, валившего из печных и каминных труб.– Иногда мне приходится встречаться с сэром Майлзом, – говорил между тем Уильям. – Уверяю вас, я с ним поговорю серьезно и постараюсь отвадить от подобных галошей.Дженни лишь мысленно улыбнулась. Едва ли на этого человека произведет впечатление даже самый серьезнейший разговор с каким-то Уильямом Джексоном.– Вы встречались с сэром Майлзом при дворе? – полюбопытствовала Дженни, и ее провожатый, не отвечая на вопрос прямо, принялся развлекать ее описаниями балов и приемов. Вдруг он замолчал и, резко повернувшись к ней, спросил:– Когда я увижу вас вновь?Дженни солгала бы себе, если бы сказала, что не ждала этого вопроса, и все же сердце ее возбужденно забилось. Этот человек был так добр с ней, так любезен. Правда и то, что его отеческая ласка была воспринята ею совсем не как родственная. Но у этого мужчины наверняка была жена и, по его же собственному признанию, любовница. Нет, никаких больше с ним любезностей.– Вы были так любезны со мной, сэр…– Уилли.– Уилли. Но на этом надо поставить точку. Мы ведем разную жизнь, и, хотя я всегда буду помнить вашу галантность, между нами не может быть ничего большего.Уголки его крупного чувственного рта опустились вниз. Отказ явно его расстроил.– Ваши жестокие слова ранят меня в самое сердце. Как вы можете с такой уверенностью говорить о будущем? Откуда вам знать, что наши пути не пересекутся?Дженни усмехнулась.– Вы весьма красноречивы, Уильям Джексон, но меня убедить вам не удастся. Спасибо за участие, но сейчас я вынуждена проститься. Если вас увидит со мной моя тетя, не миновать еще одной порки.– Хорошо, пусть будет по-вашему. Но вы должны хранить у себя мой плащ.– Не могу, тетя не поверит, что он достался мне честным путем.– В нашей встрече не было ничего бесчестного.– Она поймет, что я была с мужчиной.– Но ведь об этом она мечтала. Не снимайте его. Вы можете простудиться.Дженни взялась было за застежку, но Уильям Джексон накрыл ее руки своими, и такая энергия исходила от этих рук, что Дженни вздрогнула и прошептала:– Я должна идти.Фонарь, раскачивавшийся над вывеской таверны, расположенной в доме напротив, бросал золотистые отблески на его лицо. Казалось, глаза его горят огнем. И Дженни знала, что, если она сейчас же не повернется и не уйдет, Уильям Джексон ее поцелует.Момент для бегства пришел и ушел.– Дженни, – прошептал он, согревая ее своим теплым дыханием, – ты чудо. Могу я попросить тебя хотя бы об одном, прощальном поцелуе?Не дожидаясь ее согласия, он нежно прижался к ее губам; то был не поцелуй страсти, а поцелуй-признание – волнующий талисман на память.– А теперь иди, спеши в свою лавку. Да минует тебя беда – оставайся нетронутой испорченным, грешным придворным.– Спокойной ночи, Уилли Джексон. Как я смогу вернуть ваш плащ?– Я что-нибудь придумаю, – сказал он, отпустив ее. – Торопись.Помахав ему на прощание, Дженни свернула в темный переулок. У двери в лавку она остановилась, оглянувшись – гам ли ее провожатый? Он стоял под фонарем, ждал, когда она войдет. Заметив, что она смотрит в его сторону, он помахал ей рукой, жестом понуждая ее войти. Дженни была тронута его заботой и вниманием.На сей раз ее встретили без тени враждебности. Дверь даже оказалась не заперта. Дженни вошла и прислонилась спиной к дубовой панели. Сверху уже бегом спускалась Пэт.– Дженни, как поздно! – защебетала она, раскрывая навстречу племяннице родственные объятия.– А вы меня в какое время ждали? – язвительно поинтересовалась Дженни, оттолкнув Пэт от себя.Пэт растерялась от такого неласкового приветствия.– Ну, не так же поздно, – запальчиво, но без гнева сказала Пэт и принялась запирать дверь на засовы. – Где товар? – спросила она, обернувшись. Дженни все так же стояла посреди лавки.– Я оставила все в доме сэра Майлза.– Ну, это не имеет значения, – махнув рукой, сказала Пэт и, заметив на Дженни плащ, с любопытством спросила: – Это мужской?– Да, но принадлежит он не сэру Майлзу. Пэт недобро прищурилась.– Как тебя понимать?– Понимать так, что ваши столь хорошо задуманные планы с треском провалились.– Что?Не в силах дольше сдерживать ярость, Дженни перешла на крик:– Как вы посмели отправить меня туда? Как смели такое устроить за моей спиной? У меня нет никакого желания ублажать…Пэт ударила Дженни по лицу.– Заткнись! Ты хочешь весь дом на ноги поднять? Объясни спокойнее.– Сэр Майлз пытался меня изнасиловать.– Тоже, нашла слово!– Именно изнасиловать. Как ни странно это может звучать, я была отнюдь не в восторге от его ухаживаний.– Ты ему отказала!– Более того. Я с ним дралась и очень жалею о том, что не расцарапала до крови его гнусную физиономию. И спастись от него сумела только благодаря удаче.Пэт побагровела.– Повтори, что ты сказала! Ты что, посмела ударить такого влиятельного человека?Дженни молча протиснулась мимо Пэт к лестнице, но не тут-то было, Пэт схватила ее за рукав.– Отвечай, неблагодарная шлюха! Что с сэром Майлзом?– Полагаю, что в настоящий момент он валяется пьяным на полу какой-нибудь таверны. Вы знали, что его жены не будет дома. И не смейте мне лгать! – Дженни забыла о приличиях. – Вы предложили меня как угощение этому рас путнику! Сторговались и продали!– Как ты смеешь говорить таким тоном с собственной тетушкой?!– Я не сказала ничего, кроме правды.– Ты дура! Непроходимая дура! Тебе добра желают, а ты! Что я теперь ему скажу?– Скажите, что я не жалею о том, что ему надавала, и еще скажите, что я не желаю больше никогда видеть его гнусную красную рожу!– Пожалуй, на этот раз ты зашла слишком далеко, грязная ты шлюха!В мгновение ока в руке Пэт оказалась плеть. Острая боль обожгла Дженни, но она не стала ждать второго удара. Перехватив Пэт за запястье, она вывернула ее руку. Хватка у Пэт оказалась на редкость крепкой. Обе женщины повалились на пол, изо всех сил колотя друг друга, сопя и фыркая. Пэт кусалась и царапалась, пытаясь вырвать у Дженни клок волос, Дженни отбивалась всеми силами, пыталась завладеть плетью. Пэт обессилела и разжала ладонь, Дженни с победным криком схватила плетку и отшвырнула на рулоны с тканями.– Не смей больше поднимать на меня руку! – сквозь зубы прошипела Дженни, наступив Пэт на живот. – И не смей мной распоряжаться. Я сама в ответе за свое тело – кому захочу, тому его и отдам.– Ах ты, шлюха! – брызжа слюной, шипела Пэт.– Я еще не все сказала. Я думала, что ты добрая, а оказалось, вся твоя забота о том, чтобы поставить товар придворным. Продавай свою сестру, если она не против, но меня – не смей!Пэт плакала – крупные слезы текли по ее пухлым щекам.– Ты жестокая и неблагодарная девчонка, – прошептала она. – Твой дядюшка, по уши в долгах, приютил тебя, нищую, без гроша, а ты и пальцем не хочешь шевельнуть, чтобы помочь ему заработать. Он будет умирать в бедности, а ты…– Я не собираюсь торговать собой, чтобы помогать ему расширять дело. Ты ведь это имеешь в виду. Сэр Майлз заплатил тебе за мое тело, значит, ты просто грязная сводня, какими красивыми словами это ни называй. А теперь, тетя Пэт, я иду спать, а тебе не советую об этом рассказывать дяде. Он, может, твои методы и одобрит, но ему не понравится, если о такой «торговле» узнают соседи.Пэт давилась слезами. Дженни отпустила ее, и, покачиваясь, та поднялась на ноги, схватив край подбитого бархатом плаща.– Чей это плащ?– Тебя не касается.– Так все-таки ты шлюха, и единственное, что тебя не устраивает, – это мой выбор клиентов!– Считай как хочешь, но тебя я не просила подыскивать клиентов. И работаю я на дядю Уильяма, а не на тебя.– Убирайся с глаз моих, сука.– С большим удовольствием.Подобрав юбки, Дженни с независимым видом поднималась по лестнице. Пэт, исходя злобой, смотрела на нее снизу вверх. Что бы там ни шипела ей вслед Пэт, она не посмеет впутывать ее в свои грязные дела. Победа на сей раз осталась за Дженни. Позже Дженни выплачет в подушку все свои горести. И все же этот день ознаменован весьма важным событием: она сумела поставить Пэт на место.Несколько последующих дней Дженни помогала Долли в лавке, и Пэт обращалась к ней только в случае крайней необходимости с леденящей душу вежливостью. Мягкотелый дядюшка Уильям, которого напряженные отношения двух близких ему женщин, живших с ним под одной крышей, весьма расстраивали, старался тем не менее ни во что не вмешиваться, предпочитая не выяснять, в чем причина конфликта.Во вторник следующей недели все резко изменилось. Пэт влетела в гостиную, где Уильям, сидя у камелька, мирно посасывал трубку, в величайшем волнении.– Милая, какое счастье на тебя нежданно свалилось? – радостно спросил он, даже привстав со стула от удивления. Он был несказанно счастлив тем, что полоса черной меланхолии у жены закончилась и она снова стала на себя похожа.– Уильям, ты и представить не можешь, как я взволнована! – дрожащим голосом проговорила Пэт, подошла к окну, выглянула, чтобы успокоиться, и, обернувшись к мужу, спросила: – Какая новость была бы для тебя самой счастливой?– Уж и не знаю, – с улыбкой набивая трубку, ответил Уильям. – Может, если бы меня избрали мэром Лондона или если бы голландцы подписали с нами мир.– Да нет, что-то поближе к правде! – нетерпеливо воскликнула Пэт. – Что-то, что касается членов твоей семьи!– Ну тогда, – со смехом откликнулся Уильям, – если к нашей хорошенькой Дженни посватается принц!– Да нет, Уильям! Смотри – вот письмо, в котором нашу Дженни приглашают показать товар… Кому ты думаешь?– Куда на сей раз вы меня посылаете? – из угла угрюмо поинтересовалась Дженни.– В Уайтхолл! – не в силах больше тянуть, воскликнула Пэт.– Во дворец? – хором откликнулись Дженни и Уильям.– Во дворец, куда же еще? Вы знаете другой Уайтхолл в Лондоне? Наша португальская королева хочет посмотреть коллекцию наших лучших товаров. Особенно ее интересуют кружевные воротнички.Дженни побледнела, глаза чуть не выкатились из орбит.– Я – во дворец? К королеве Екатерине?– Ты! В письме это специально оговаривается. О, Дженни, – порывисто обнимая племянницу, воскликнула Пэт, – слух о твоей красоте достиг двора!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47