Она могла бы убежать, если бы знала местность, но, увы, это было не так. Дженни помнила о том, что у нее есть надежда в виде «Дома скрещенных ключей». Может, завтра ей выпадет счастье и она станет свободной? Когда Мануэля не было рядом, магнетическая сила его обаяния сильно ослабевала.– Вот ты где! Пошли, нам пора возвращаться!Дженни с самого начала подозревала, что Марта напросилась с ней неспроста, и, увидев, что в руках цыганки нет никаких свертков, она с тревогой подумала, что поручение Розы – не более чем выдумка. Так что же затевала Марта? Наверняка что-то недоброе.– Дженни! Берегись! – взвизгнула Марта и, обхватив Дженни руками, оттолкнула ее прочь с дороги – кто-то катил перед собой тачку с углем. Дженни отстранилась, хотя в подобном предупреждении не было особой нужды, они вполне могли разминуться с угольщиком. Поведение Марты все более настораживало.В конце улицы двое дерущихся в грязи молодых ремесленников собрали вокруг себя толпу веселых зрителей. К драчунам из тюрьмы, что находилась совсем рядом, уже направлялись два дородных констебля. Несмотря на близость стражей порядка, Марта не могла упустить возможности попрактиковаться в своем ремесле и приблизилась к зевакам, словно и ее интересовал исход поединка.Между тем зрители все прибывали. Сама не заметив, как это случилось, Дженни оказалась в толпе, которая подхватила и понесла ее к центру событий. Кто-то подтолкнул Дженни, и она плечом налетела на плотного мужчину, лавочника, судя по виду. Дженни хотела было извиниться, но слова застряли у нее в горле, как только она услышала истошный крик:– Держите воровку, она украла мои часы!Две мощные руки схватили ее за плечи, бежать было поздно. Дженни облизнула пересохшие от ужаса губы. Все ясно – Марту схватили с поличным, и сейчас ее, Дженни, привлекут как соучастницу.– Вот она!Толпа расступилась, пропуская какого-то мужчину, который направлялся прямо к ней. Марта благополучно скрылась, да ее никто ни в чем и не обвинял, Дженни подняла глаза. Перед ней стоял Косоглазый Джек и победно ухмылялся.– Нет, я ничего не украла! – воскликнула Дженни.– Ничего? А это что? – Джек вытащил у Дженни из кармана невесть откуда появившиеся там часы и потряс ими перед ее носом. – Мои, родные!– Я никогда их не видела!– Тогда как они оказались у тебя, лгунья?Толпа, сочувствуя пострадавшему, возбужденно шумела. Дженни никто не верил, и она была в отчаянии. Оба телохранителя находились неподалеку. Если они и не вполне понимали, что происходит, то даже для них было очевидно, что Дженни попала в беду. Марта пряталась где-то за их спинами. Как часы попали в ней, тайной для Дженни не было. Марта могла незаметно подложить их в карман своей спутнице. В толпе сделать это было легко, особенно для такой опытной воровки, как Марта.– Прочь с дороги! Что тут происходит? – Это прибыли констебли.– Эта шлюха стянула у меня часы! – заявил Косоглазый Джек, указывая пальцем на Дженни.– Забирайте ее в тюрьму, нечего воровкам расхаживать по улицам! – сказал лавочник, как следует тряхнув несчастную пленницу.– Это те самые? – спросил констебль, указывая на часы, которые Джек торжественно держал перед собой.– Они и есть! Я сам достал их у нее из фартука. Она еще хотела, чтобы мы поверили, будто они оказались там по ошибке.– Мне их подложили! И вы знаете, кто это сделал!По толпе прокатился ропот, когда Дженни, поймав взглядом торжествующую Марту, наблюдавшую за происходящим из-за спины одного из своих соплеменников, указала на цыганку пальцем.– Это она!– Они заодно, надо обеих брать.– Верно, заодно. Я видел, они вместе шли. Пара цыганских шлюх с ярмарки.– Обеим дорога в тюрьму!Марта бросилась бежать, но не тут-то было. Услужливые прохожие загородили путь, множество рук вцепились ей в плечи, и ее, визжащую и пинающуюся, потащили к Дженни. Констебли надели на преступниц наручники и повели к тюрьме, Толпе было приказано немедленно разойтись.– Эй, господин, – начал Косоглазый Джек, неловко переминаясь, – я вторую девчонку в глаза не видел. Зачем ее в тюрьму? Может, так, сами с ней разберемся? – Джек подмигнул констеблю помоложе, который смотрел на Марту, с ее полной грудью и округлыми бедрами, просвечивающими сквозь порванную в процессе борьбы юбку, с неприкрытым вожделением.– Ты получил свои часы? Так убирайся! – ответил Джеку констебль постарше. – Хотя, сдается мне, ты и сам в этом замешан. Может, и тебя с собой прихватить?Косоглазый Джек со слугой закона спорить не стал и поспешно ретировался.– Вы не можете посадить меня в тюрьму! – воскликнула Дженни. – Я невиновна!Между тем Марта осыпала слуг закона самыми страшными из цыганских проклятий.– Заткнись, ты! – приказал констебль постарше Марте и, обернувшись к Дженни, добавил: – Это тебя тоже касается, навизжишься еще, пока с тобой будут разбираться.Дженни обернулась к своим провожатым, умоляя их помочь, но рассвирепевший констебль погрозил им дубиной, и обоих телохранителей как водой смыло. Только смуглые босые пятки засверкали.Косоглазый Джек, который все околачивался неподалеку, несмело подошел, испробовав иной подход.– Как насчет этих часов? Я мог бы обменять их на вот эту, черненькую.Служители закона пребывали в нерешительности.– Да нет, я, пожалуй, ее для себя приберегу. Она стоит побольше, чем груда ржавых пружин. Ищи себе другую девку, парень!В знак того, что разговор окончен, Джеку дали хорошего пинка. Глава 8 В камере стоял страшный холод, а вонь и того страшнее. Дженни, нащупывая дорогу в темноте, наткнулась на что-то скользкое, омерзительное и торопливо отдернула ногу. Тюремщики забрали ее расшитый кружевом лиф и оторвали кружева от рубашки. Ей сказали, что она должна благодарить судьбу за то, что ее не отправили в другую камеру, побольше, набитую так, что дышать нельзя. Ей так повезло потому, что она приглянулась какому-то тюремному начальнику. Сейчас он уехал в Кенсингтон по делу, но к вечеру следующего дня должен вернуться. Решил отчего-то отложить удовольствие.В камере находилось десять женщин – все они были избранными, поскольку могли заплатить за такую роскошь, кик воздух, еда и вода. Бог знает, что должны были выдерживать те, которым платить было нечем! В камере не было ничего, кроме кишащих насекомыми соломенных подстилок, плавающих в нечистотах. Здесь воняло хуже, чем в самом грязном хлеву. В углах кто-то копошился и пищал – люди и вши были не единственными обитателями этой камеры. Дженни только успела подумать об этом, как жирная крыса пробежала возле самых ее ног.Дженни не видела Марту с того момента, как ее втолкнули в это темное вонючее помещение. Отсюда до ярмарки путь был недалекий, но только помощи ждать не приходилось. Глухонемые парни, которых дал ей в провожатые Мануэль, постараются объяснить ему, что произошло, да только едва ли он поймет, а если и поймет, едва ли что-то сумеет предпринять для ее спасения. Теперь Дженни было с чем сравнивать свою жизнь в кибитке, и жалкий дом на колесах стал ей казаться раем.Где-то в середине ночи лязгнула железная дверь и чья-то рука протолкнула внутрь покачивающуюся женщину.– О, да ты тоже здесь, горджио, – зло прошипела Марта. – Надо же, какая незадача, не хотела я попасть сюда с тобой заодно.– Тебя бы следовало убить, мерзавка.– Попробуй, горджио. У меня сегодня и ножа при себе нет, – сказала Марта и горько рассмеялась.В этот момент Дженни ненавидела Марту так сильно, что, казалось, могла испепелить ее одним только взглядом, далее сталь не понадобилась бы. Стараясь держаться от Марты как можно дальше, Дженни отступила к стене, прислонившись спиной к скользкому камню. Ее одолевала сонливость, но спать было нельзя – стоит потерять бдительность, как тебя уничтожат, разорвут на части. Вокруг были одни враги: Марта, крысы, другие пленницы, потерявшие в заточении человеческий облик, и, самое страшное, тюремщики за железной дверью, в которых осталось еще меньше человеческого, чем в тех, кого они охраняли.– Что они с тобой сделали? – выдавила Дженни спустя какое-то время. Марта, которая уже не могла держаться на ногах, сползла по стене на пол. Гнев Дженни иссяк, она даже прониклась к товарке по несчастью жалостью.– Ты что, в монастыре выросла? Не догадываешься? Дженни зябко повела плечами. Дрожь пробирала при одной мысли о липких похотливых руках, шарящих по ее телу.– А ты как? – спросила ее Марта.– Пока никак. Меня пощадили. Берегут для других.– Счастливая. По крайней мере ты еще какое-то время можешь считать себя хозяйкой собственного тела.Одна из старожилок камеры подползла к ним. Ей приглянулась рубашка Дженни. Костлявые пальцы вцепились в подол. Страх и омерзение мешали Дженни справиться с исхудавшей пленницей, но тут, как ни странно, Марта пришла ей на помощь. Она вцепилась обидчице Дженни в лицо ногтями, шипя проклятия. То ли от боли, то ли из суеверного страха, но пальцы страшного вонючего создания разжались, и оно отползло прочь. Дженни и Марта, обе тяжело дыша, стояли, прислонившись к стене. Вдруг в просвете между прутьями решетки на стене показался свет. Еще мгновение, и свет исчез. В затуманенном мозгу Дженни пронеслось – должно быть, уже рассветает… Сейчас за ней придут, и начнется самое худшее. До нее не сразу дошло, что солнце вело себя как-то странно. Услышав высоко над головой странный звук, Дженни встрепенулась и задрала голову. Глухой удар повторился. Затем снова наступила тишина.– Что это? – взволнованным шепотом спросила Дженни, схватив Марту за руку.– Ничего. Спи, горджио.Спустя несколько минут снова послышалось глухое уханье. На этот раз, когда звук повторился, источник его был где-то на потолке, снова появилась полоска света, на этот раз шире. Чем-то сильно ударили о стену в нескольких дюймах от того места, где была голова Дженни, она поднялась ни цыпочки – из забранного решеткой оконца свисала веревка. Послышался хриплый мужской шепот. Марта что-то сказала по-цыгански, ей ответили на том же языке.– Он пришел, – сдавленно пробормотала она. – Мануэль пришел, чтобы вызволить меня.Дженни не верила своему счастью.– Мануэль, это правда ты? – Господи, только бы это был не сон!Его мрачный отклик прозвучал для нее как самая сладкая музыка.Мануэль, пробираясь верхами, перепрыгивая с крыши на крышу, спешил на помощь своей возлюбленной. Свесившись вниз головой, он, схватившись за решетку, разжимал железо до неимоверной боли в мышцах, пока пот не заструился у него по спине, а прутья раздвинулись настолько, чтобы между ними можно было пролезть.– Дженни, лезь по веревке, торопись, у нас нет времени! Дженни могла бы сказать ему, что в жизни не лазила по веревкам, что не сможет подняться, но такие мелочи, как неумение или нехватка сил, не должны были стать препятствием на пути к спасению. Или у нее все получится, или она погибнет в этом смраде. Ладони ее горели, плечи ныли, ногами она успевала отбиваться от тех, кто пытался воспользоваться ее шансом на спасение.– Скорее, скорее, вот-вот рассветет. – Мануэль тянул веревку на себя, помогая Дженни побыстрее оказаться вне досягаемости тянущихся к ней рук.Дженни казалось, что прошла целая вечность, прежде чем она смогла ухватиться за прутья решетки. Руки ее тряслись, живот свело от напряжения. Горящими ладонями она обхватила холодный металл. В просвет между прутьями Дженни едва могла просунуть плечи. Она в ужасе поняла, что застряла – грудь не пролезала.Сверху, ругаясь сквозь зубы, Мануэль шептал:– Господи, неужели из-за пары сисек все пропало?Дженни застонала от боли, железные прутья безжалостно сминали нежную плоть. Еще одно, последнее усилие, и она была на свободе. Рывок веревки – и она уже сидела рядом с Мануэлем у каменного парапета на крыше. Дженни и не догадывалась, что боится высоты, – не представлялось случая узнать. Между тем Мануэль сбросил конец веревки вниз, вдоль наружной стены.– Давай опускайся, – приказал он, подтолкнув Дженни легонько к краю.Голоса снизу подбадривали ее, призывая торопиться. Минута – и она была почти на земле; веревка кончилась, и Дженни не спрыгнула, а скорее упала в руки тех, кто помогал Мануэлю устроить побег.Дженни еще не успела отдышаться, как ловкая и проворная Марта тоже оказалась на свободе.Мануэль, спустившись вниз, крепко обнял Дженни.– Любимая моя! – простонал он.Дженни мгновенно забыла о той боли, что причинил ей этот мужчина – о его кулаках и оскорблениях. Она лишь благодарила Бога за то, что он подарил ей такого сильного, верного и храброго возлюбленного.– Никогда я еще так крепко тебя не любила! – выдохнула Дженни в ответ.Мануэль, этот мужественный и властный мужчина, вдруг часто заморгал. На глазах у него выступили слезы; тронутый искренностью, он прижался лицом к ее волосам, но, вспомнив, что они не одни, справился со своей слабостью. Схватив Дженни за руку, он подтолкнул ее вперед, приказав товарищам следовать за ним.Небо за Темзой уже окрасилось розовым.– Вставайте, добрые сограждане. Почти пять часов утра, – прозвучал вдали довольный голос ночного сторожа, ему не терпелось поскорее закончить дежурство и отправиться домой спать.Прижимаясь к стене дома, беглецы и их освободители едва смели дышать, дожидаясь, пока шаги сторожа стихнут. Они продвигались короткими перебежками, стараясь держаться в тени. Так продолжалось до того момента, пока тюрь-ми не осталась далеко позади. Теперь можно было перейти на шаг. Когда компания достигла табора, колокол соседней церкви ударил пять раз.Очень скоро обстоятельства ареста Дженни и Марты стали известны всем в таборе. После обеда Роза собрала совет и вызвала Марту для допроса. Косоглазый Джек тоже был приглашен, но на цыганский суд не явился, а Марта упорно отрицала свое участие в заговоре.Каждый был внимательно выслушан, в том числе была начитана сбивчивая записка от Косоглазого Джека, которая и заставила Мануэля поспешить к тюрьме.– С чего бы Косоглазому Джеку помогать тебя вызволить, если он, как ты говоришь, сам тебя в тюрьму и отправил? – сурово сдвинув брови, спросила у Дженни Роза.– Может, потому что Марта случайно тоже оказалась в тюрьме, – предположила Дженни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47