Она подняла голову.
— Не называйте меня «любовь моя»! — негодующе произнесла она. — Я теряю голову.
— Хорошо, — прошептал он, взяв на заметку, что при каждом удобном случае нужно говорить ей «любовь моя». — Но я хочу, чтобы вы теряли голову. Именно такой вы мне и нужны. — Галстук мешал ему. Он сорвал его и бросил на диван. — Повторите, что вы сказали минуту назад.
Но Оливия словно лишилась дара речи. Широко открыв глаза, она уставилась на его обнаженную шею. Он едва сдержал смех. Выражение ее лица польстило бы любому мужчине.
— Что случилось? — спросил он. — Вы никогда не видели мужской шеи?
Она подняла на него полные восхищения глаза. Его сердце радостно подпрыгнуло.
— Смотрите, сколько душе угодно, — хрипло произнес он.
Ее изумление было и трогательным, и возбуждающим.
— Хотите еще что-нибудь посмотреть? Я с радостью окажу вам эту любезность. — Он расстегнул сюртук и стал ждать. — Ваш ход, Айви.
Оливия медленно запустила руки под сюртук, распахнув его и восхищенно касаясь его груди, напрочь забыв о правилах приличий. Он старался не шевелиться. Словно застыл.
— Потрясающе, — прошептала она. Джордж рассмеялся:
— Пощадите мою скромность, любовь моя. Думаю, вам нужно больше света. — Он сбросил сюртук, подошел к камину и подбросил в гаснущий огонь еще одно полено. Если его потенциальной невесте доставляет удовольствие смотреть на него, он не возражает. Возможно, ему тоже выпадет шанс посмотреть на нее, так что свет нужен не ей одной.
Джордж повернулся и выпрямился. До чего он хорош! Она прерывисто вздохнула.
— Я могу снять все, если хотите, — предложил он.
— Ох! Прощу прощения, — сказала она, густо покраснев. — Не знаю, что на меня нашло. Я не должна была на вас смотреть.
— Почему? Я не возражаю. — Он облокотился на каминную полку, чтобы пламя освещало его мускулы. — Но было бы справедливо, если бы вы последовали моему примеру.
— О Боже! Нет. Пожалуйста. Я терпеть не могу, когда на меня смотрят.
Он подошел к дивану и остановил на ней взгляд.
— Вам понравится, — пообещал он. — Когда смотрят так, как вы смотрите на меня, всегда приятно. А я буду смотреть именно так.
Несколько долгих секунд он не сводил с нее глаз. Она была необыкновенно красива. Платье из темно-синего шелка оттеняло ее белоснежную кожу. Блеск ожерелья и сережек придавал особую прелесть серебристым глазам.
— Предлагаю начать с украшений, — сказал Джордж.
Глава 21
Он не говорил о любви. А если бы и говорил, она все равно не поверила бы ему. Но его молчание больно ранило ее.
Зато он говорил ей такие слова, от которых она пламенела, касался ее и поддразнивал до тех пор, пока с ее губ не стали срываться слова, полные страсти.
Теперь он не сводил с нее глаз, и она не возражала. Ее скромность уступила место радости. Он хотел ее, и она не сомневалась в том, что о деньгах он и не помышлял. Завернись она в десятифунтовые банкноты, он без сожаления рвал бы их и отшвыривал в сторону.
Она не решалась доверить ему свое сердце, но, если он попросит, отказать не сможет.
Временами сила чувств, которые он пробуждал в ней, пугала ее. Он находил способ ее успокоить, а потом все начиналось сначала. Вскоре она окончательно потеряла голову. Даже лишилась дара речи. Он стал для нее центром вселенной. Она желала его. Яростно. Восхищенно.
— Скажи «да». — Он прижимался к ней. — Скажи «да», Айви. Сейчас.
Она не могла. Боже, что он с ней делает? Она умрет, она этого не вынесет.
— Доверься мне, — нежно просил он. — Скажи «да», любовь моя.
В отчаянии она открыла глаза.
— Да, — всхлипнула она, и мир перевернулся, она погрузилась в пучину наслаждения. — Это… все?
Он рассмеялся:
— Далеко не все.
Так она и знала. Она наслаждалась, а он не получал ничего. Поразмыслив, она поняла, что его удовольствие стало бы ей наградой.
Но она его любит. А он ее чувств не разделяет, следовательно, не получив удовольствия, чувствует себя обманутым. Она приподнялась на локте и внимательно посмотрела на него.
— Ты не чувствуешь удовлетворения, — серьезно сказала она.
Он улыбнулся. На его лице была написана страсть, но он не терял самообладания.
— Ты ошибаешься. Я знал, что ты страстная женщина. И оказался прав. Этого мне достаточно. По крайней мере нынешней ночью.
В глубине его глаз все еще тлело желание, но он старался погасить пылавшее в нем пламя. Какая же у него выдержка! Она бы не смогла. От одного его прикосновения в ней волнами поднималось желание. Почему тогда ее прикосновение не сводит его с ума?
Надо попробовать. Она погладила его и почувствовала, что мускулы его напряглись и у него перехватило дыхание.
— Ты говорил, что в честной игре должна быть взаимность, — промолвила она и вдруг заметила, как загорелись его глаза, а на губах появилась чувственная улыбка. В ней вновь вспыхнуло желание. — Научи меня, — прошептала она, подставляя ему губы. — Научи, как доставить тебе удовольствие.
Неужели она согласилась выйти за него замуж? Только сейчас она осознала, что они лежали в ее постели. Ведь это же безумие! Но она не обещала выйти за него замуж.
Пожалуй, ситуацию стоит прояснить.
— Джордж!
— М-м-м…
— Я не говорила, что выйду за тебя замуж. Он открыл один глаз и приподнял бровь:
— Говорила. Она нахмурилась:
— Но…
Не успела Оливия опомниться, как он перекатился и пригвоздил ее к кровати своими сильными руками.
— Вы дали мне слово, мадам.
— Я этого не…
— Ты сказала «да».
Она озадаченно уставилась на него. Он что, смеется над ней?
— Ты же знаешь, что я была не в себе. — Она почувствовала, что краснеет, и посмотрела на него. — Я бы согласилась на что угодно. Пообещала бы совершить любое безумие.
Джордж расхохотался:
— Ты мне льстишь! Ты плавилась в моих руках, как воск.
— Повторяю, я была не в себе.
— И не только плавилась, — продолжал он. Джордж вытянулся рядом с ней, и каждой частичкой тела она ощущала его волнующую близость.
— И сейчас плавлюсь, — согласилась она. Он наградил ее поцелуем, который вновь разбудил в ней желание. Инстинктивно она потянулась к нему, но он поднял голову и посмотрел на нее.
— Хочешь, чтобы я взял тебя сейчас, Оливия? — хрипло спросил он. — Скажи!
Прежде чем Оливия ответила, рука Джорджа скользнула между их телами и нежно коснулась ее.
— Ты девственница, любовь моя?
Она кивнула, ловя ртом воздух. Его пальцы замерли. Решение давалось ему нелегко. В конце концов он убрал руку и откатился от нее:
— Тогда дождемся нашей первой брачной ночи. Первая брачная ночь! Она завернулась в простыню и села на постели.
— Джордж, нет! — сказала она. В голосе ее звучало страдание. — Я не хочу выходить замуж. А ты не хочешь жениться.
Она схватила его за руку и увидела ленивую, насмешливую улыбку на его губах. Внезапно слова так и полились из ее уст:
— Ты думал, что женитьба положит конец всем твоим неприятностям. Но деньги — это далеко не все, Джордж. Твои беды лишь начались бы.
Он удивленно поднял брови.
— Ты настолько проницательна? — спокойно спросил он. — Это для меня новость.
— Я тебе не всепрощающая жена, которая будет мириться со всеми твоими пороками, — предупредила она. — Я превращу твою жизнь в ад, можешь не сомневаться! Я женщина, и ты можешь подумать, что я бессильна против тебя, но у меня есть влиятельные друзья. Я не вынесу, если муж будет мне изменять.
Он был ошеломлен. Прекрасно. Она заставила его задуматься.
— Вот видишь? Ты думал только о деньгах, совершенно не представляя, каково это — быть привязанным к одной женщине всю жизнь.
Он скрестил руки на затылке и уставился в потолок.
— Нет, ничего подобного я себе не представлял, — признался он. — А сейчас представляю.
Судя по выражению его лица, картина оказалась неожиданно приятной.
— Ну и? — настойчиво спросила Оливия, стараясь не смотреть на его обнаженное тело. — Что же ты себе представил? Как сразу после бракосочетания идешь к моим банкирам и начинаешь тратить мои деньги, забыв о моем существовании? — Она презрительно ухмыльнулась, распаляясь все больше и больше. — Выйти замуж за такого, как ты, значит обречь себя на одиночество, а потом и на нищету. Прости за резкость, но я говорю правду. Ты заядлый игрок и пустишь на ветер все мои деньги.
Лицо Джорджа окаменело. Он уставился на нее, словно видел впервые.
— Понятно, — медленно произнес он. — Неудивительно, что тебе претит сама мысль о том, чтобы выйти за меня замуж. — Он приподнял бровь. — Во-первых, я не собираюсь проигрывать твои драгоценные денежки.
— Заядлые игроки всегда так говорят.
— Правильно, — спокойно ответил он. — Но я не заядлый игрок. Мне абсолютно безразлична очередная партия в пикет, и я нисколько не расстроюсь, если никогда больше не попаду в этот ад, где процветает азарт. Ш-ш-ш! — Он поднес палец к ее губам. — Только ни одна живая душа не должна об этом знать.
— И ты думаешь, я тебе поверю? Ты же наследный лорд. Тебя не посадят в тюрьму, если ты станешь банкротом. А деньги тебе нужны для того, чтобы расплатиться с карточными долгами.
— Да, я должен расплатиться с карточными долгами, только не со своими. Но мы отклонились от темы. — Лицо его сохраняло серьезное выражение, но глаза смеялись. — Во-вторых, я намерен стать верным мужем.
Ее сердце забилось быстрее.
— Недаром говорят, что самые лучшие мужья — это раскаявшиеся повесы.
— Но дело в том, — язвительно заметила она, — что я не вижу тут раскаявшегося повесы.
— Оливия, — нежно сказал он, — я никогда не даю легкомысленных обещаний.
Этого Оливия не могла отрицать. Иначе он давно бы ей объяснился в любви. Он вообще ни разу ей не солгал.
Но вопреки всему Оливия не могла ему полностью доверять. Слишком много в жизни искушений, и в какой-то момент он может не устоять.
— Говорят, как волка ни корми, он все равно в лес смотрит, — прошептала она.
— Смотря какой волк. Я, например, уже не чувствую себя хищником. Хотя истребил полдеревни. — В глазах его заплясали смешинки.
— Хочешь сказать, что изменишь свой образ жизни, если женишься на мне?
— Не если. Когда. — Он крепко обнял ее и посмотрел ей в глаза. — Неужели так трудно поверить?
— Трудно, — призналась Оливия. — Да и зачем тебе это?
— Думаешь, я только и делал, что развлекался? Она подняла бровь:
— По крайней мере так говорят.
— Незачем слушать сплетни.
— При чем тут сплетни? Ты сам говорил, что ты повеса и авантюрист, хвастался, как хорошо играешь в пикет.
— Да, но жизнь повесы не такая уж веселая, как многим кажется. — Он приподнялся и посмотрел на нее. — Оливия, сладкая моя. Нет ничего скучнее грехов. Поверь мне, я знаю, о чем говорю. Я грешил много лет и смертельно устал. Такая жизнь лишь поначалу кажется заманчивой. А потом надоедает.
— И для разнообразия ты решил жениться на богатой наследнице. — Голос ее зазвенел от обиды.
Он нахмурился:
— Не стану этого отрицать. Но у меня были на то веские основания. Причем даже не эгоистичные..
— Избавь меня от подробностей! — вспыхнула она, закрыв руками лицо, чтобы он не увидел на нем выражение боли. — Уходи! Ищи себе другую наследницу.
— Нет! — Он обнял ее. — Ты сказала, что выйдешь за меня, дала слово.
— Ты обманом заставил меня! И не стыдно тебе? Ты обещал не жульничать.
— Я и не жульничал. Это ты не подумала о том, что такое брак, — мягко сказал он.
— Я все обдумала! — воскликнула она. Он легонько щелкнул ее по носу.
— Ты обвинила меня в том, что я учитываю только финансовую сторону брака.
Она уставилась на него. Он пригладил ее растрепавшиеся волосы и приобнял за плечи. Его насмешливая улыбка сводила ее с ума.
— Недавно ты очень мудро заметила, что деньги — это не все.
Он поцеловал ее, но она отстранилась.
— Меня никогда так не оскорбляли! Ты предлагаешь мне купить твою мужскую силу?
Он нахмурился:
— Я просто пытаюсь тебе объяснить, что брак — нечто большее, чем сделка. У нас будет общий дом, моя милая. И постель. — Он поцеловал ее в ушко, и она задрожала. — И дети.
Дети. Она старалась не думать о них. Потому что не собиралась выходить замуж. Но если она согласится на брак, ее тайная мечта осуществится.
И во второй раз за ночь Оливия Фэрфакс, когда-то осторожная и разумная, улыбнулась и сказала «да».
Глава 22
Солнечный свет лился на скатерть, сверкал и отражался в бокалах. В свете ясного утра маленькая столовая оказалась неожиданно красивой. Оливия почти не спала этой ночью, но чувствовала себя превосходно. Замечательное утро. И настроение у нее превосходное. Что-то напевая себе под нос, Оливия намазывала тост джемом и ждала, пока собравшиеся осознают смысл ее слов.
Бесси со стуком уронила вилку на тарелку.
— Что ты сказала?
Эдит вскочила, бросилась к Оливии и обняла ее за шею.
— По-моему, это прекрасно! Поздравляю! Оливия рассмеялась, пытаясь оттолкнуть Эдит.
— Спасибо, только не надо меня душить! Ну что здесь такого удивительного?
Эдит шлепнулась на стул и весело защебетала:
— Ты же заявляла, что никогда не выйдешь замуж! Это кто угодно подтвердит, да ты сама мне говорила! Уверяла, что тебе никто не нужен, что тебе одной хорошо. Значит, хитрила?
— Я не хитрила… — начала было Оливия, но Эдит перебила ее:
— И все это время ты завлекала лорда Райвала! В жизни бы не подумала! Повеса Райвал и убежденная старая дева Оливия Фэрфакс!
Эдит расхохоталась, но Оливии было не до смеха. Она положила тост обратно на тарелку. У нее пропал аппетит. Она украдкой взглянула на Бесси, которая словно окаменела.
Отворилась дверь, и вошел Джордж. Оливия почувствовала слабость в коленях. Он был неотразим. Он обладал грацией хищника, и Оливия ужаснулась. Она, наверное, лишилась рассудка, когда согласилась выйти за него замуж.
Он улыбнулся, и она поняла, что пойдет на все, лишь бы он остался с ней. Он завоевал ее сердце. Он не заставлял ее соглашаться, она изо всех сил искала оправдание, только бы согласиться. Сейчас уже поздно, слишком поздно, стучало в ее мозгу, когда она протянула ему руку, краснея и улыбаясь, как любая другая невеста. Жалеть она будет потом. Когда Джордж склонился к ее руке, она ощущала лишь совершенно идиотское счастье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33