Возница захлопнул дверцу и взобрался на козлы. Джордж почувствовал, как напряглась его спутница.
— Никогда в жизни не позволяла себе ничего подобного, — напомнила она. — Надеюсь, вы не заставите меня жалеть о принятом решении.
— Надеюсь, что не заставлю, — ласково заметил он. — Я собираюсь втянуть вас в еще более скандальные предприятия.
Она чуть было не подпрыгнула.
— Что ж, благодарю за откровенность. Но какой вам прок портить мою репутацию?
— А я и не собираюсь этого делать. Я лишь хочу оставаться с вами наедине при любой возможности, — улыбнулся он. — Не могу быть с вами официальным. А это неизбежно в присутствии посторонних.
— Да, я понимаю, о чем вы, — неожиданно сказала она. — Очень забавно разговаривать с вами наедине, хотя мне не следовало в этом признаваться. Скажите, сэр, неужели все повесы такие же очаровательные?
Она застала его врасплох, и он насмешливо уставился на нее. Оливия говорила вполне серьезно.
— Очарование — обязательное качество для повесы, — ответил он, с трудом сдерживая смех. — Хотя, как вы уже, наверное, догадались, большинству из них до меня далеко.
Она искренне рассмеялась:
— Тогда, осмелюсь предположить, они не достигают подобного успеха.
— Затрудняюсь сказать, — скромно сказал он. — Для истинного повесы осмотрительность тоже важна.
— Какая же у вас интересная жизнь, — произнесла она, сложив руки на коленях. — Расскажите о своих приключениях.
— Ни за что! Теперь ваша очередь рассказывать!
— Пожалуйста, спросите меня что-нибудь, чтобы я смогла быстренько ответить. Но я предпочла бы послушать вас, — озорно произнесла она.
Он ухмыльнулся:
— Хорошо. Один вопрос терзает меня последние двое суток. Почему ваша кузина зовет вас Айви?
— Боже. — Она прикусила губку. — Все члены семьи зовут меня так. С самого детства.
— Но почему Айви, если ваше имя Оливия?
— Айви — это прозвище, оно не имеет ничего общего с моим именем.
Не поверив ей, он коснулся ее подбородка и повернул, ее лицо к себе.
— Я хочу знать правду, — настаивал он. Она с вызовом посмотрела ему в глаза:
— Этот вопрос слишком личный. Я не уверена, что стоит на него отвечать.
— Вы заставили меня обсуждать мое обаяние, — напомнил он, с трудом подавив смех. — Так что раскройте вашу страшную тайну.
Она легонько шлепнула его по руке, держащей ее за подбородок, и расправила плечи.
— Ладно, скажу, если вы так настаиваете. Меня прозвали Айви, потому что я прибираю к рукам все, что меня хоть как-то касается.
Он расхохотался.
— Вам это кажется смешным?
— Еще бы!
— Но мое прозвище оказалось нелегким испытанием для меня, уж поверьте. Я долго к нему привыкала.
— Оно вам идет.
— Господи! Неужели это заметно? Мы ведь едва знакомы!
— Дорогая моя девочка, я давно наблюдаю, как вы руководите всем и вся! Пытались не пустить меня в дом Биба! Ни перед чем не останавливались!
— Нет! Как вы можете так говорить? Ведь вы все равно зашли в дом Биба!
Его глаза засверкали.
— Мы с вами идеальная пара — стоим друг друга! Она поглядела на него в полумраке, негодуя, но при этом смеясь:
— Только время расставит все по своим местам. Трудно сказать, кто кого переупрямит.
— Я тоже так думаю, — быстро проговорил он. — Хотя по натуре я игрок.
Смех сблизил их еще больше. Джордж остро ощущал близость ее лица, поднятого навстречу ему, и постоянные прикосновения ее тела при движении экипажа. Поистине сладостное ощущение.
Она, все еще улыбаясь, склонила голову, будто изучая его.
— Думаю, было бы ошибкой недооценивать вас, — заметила она. — Я привыкла все делать по-своему, как вы только что столь язвительно заметили. Но поскольку вам удалось расстроить и запугать меня за такой короткий срок, я должна быть настороже.
Он опустил руку позади нее. Она широко открыла глаза, но он ободряюще улыбнулся ей.
— Что-то я не припомню, чтобы загонял вас в этот экипаж с помощью угроз, — заметил Джордж.
— Нет, конечно! — согласилась она. — Глупо было бы предположить нечто подобное. Десять минут в непосредственной опасности — прекрасное начало для утра.
Она смеялась, но он чувствовал, что она напряжена, как натянутая струна. Она уже жалела о том, что согласилась сесть в экипаж. Одно неверное движение — и она ускользнет. Он понимал, что отступление в данный момент принесет свои плоды в будущем, но отпустить ее было чертовски сложно. Между ними словно пробегали электрические разряды. Ее близость в покачивающемся экипаже доставляла ему ни с чем не сравнимое наслаждение. Так приятно было ее обнимать, даже слегка касаясь!
Однако он убрал руку, дав ей понять, каких усилий ему это стоило.
— У меня и в мыслях не было подвергать вас опасности, — произнес он.
Она сразу расслабилась и, видимо, пожалела о том, что он убрал руку. Он уже поздравил себя с удачно выбранной стратегией, но тут Оливия сразила его своим вопросом:
— Вы мне враг?
Вопрос звучал смешно, почти театрально. Он рассмеялся, но, заглянув ей в глаза, сразу посерьезнел.
Ему казалось, что она видит его насквозь. Внезапно ему открылась неприглядная правда: он действительно ей враг. Она ему нравится, его влечет к ней, но он обворует ее при первой же возможности. Сначала украдет сердце, а потом состояние. Он впервые подумал об этом.
Он хотел отделаться шуткой, но не смог. Привычная обходительность дала осечку. Не слишком приятное чувство. Она не сводила с него глаз.
— Вы сомневаетесь, — спокойно произнесла она. — Понятно.
Боже милостивый! Как же ему выкрутиться? Для шутки поздновато. Он, нахмурившись, сжал ее ладонь.
— Я сомневаюсь, потому что вы кажетесь серьезной. Легкомысленный ответ сделает ваш вопрос незначительным. — Он насмешливо посмотрел на нее. — Вы не избегаете моих прикосновений. Не надо стесняться! Я лишь пытаюсь объяснить свое замешательство.
Пальцем другой руки он провел по ее щеке, заправил выбившуюся из-под шляпки прядку темных волос. Женщина такого склада скорее отзовется на прямоту, чем на лесть или попытки успокоить. Лучше оставить насмешки и быть честным, насколько это возможно.
— Я не могу сказать, что наши намерения прямо противоположны, потому что не знаю, чего хотите вы, — тихо произнес он. — Что у вас на уме? На вашем месте, леди Оливия, я бы не стал связываться с таким, как я. Я не думал, что вы простите мое поведение в доме Биба, не говоря уж о моих сегодняшних замечаниях. Так что ко мне вы не должны испытывать ничего, кроме отвращения. Тем не менее мы с вами находимся здесь. Почему?
Она вырвала руку и отвернулась.
— Я многим обязана мистеру Бибу… — начала она.
— Чушь! — перебил он ее. — Только не надо мне рассказывать, что вы лишь пытаетесь выполнить, условия завещания! Вы могли бы добиться того же результата, отправив меня к Калпепперу. Тогда не пришлось бы терпеть мое общество. При желании вы именно так и поступили бы.
К ней вернулось чувство юмора.
— И что же тут непонятного? — бодро сказала она. — Очевидно, я не хочу избегать вас.
Он не мог скрыть своего удивления, и она рассмеялась:
— Понятно. Вы ничего не знаете о жизни уважаемой старой девы.
— Совершенно верно! Иначе вы не казались бы мне такой загадочной.
— Думаю, да. — Она безмятежно улыбнулась. — Не поймите меня превратно. Меня вполне устраивает моя жизнь, но в ней не хватает остроты.
— Ага.
Ситуация становилась все более интересной. Он насмешливо приподнял бровь:
— Значит, вы жаждете приключений? И хотели бы начинать утро с десяти минут непосредственной опасности. Я бы не додумался. — Он пожал плечами. — Хотя, оценив все случившееся, должен был бы. Вы дали несколько подсказок. И нечего краснеть! Все было проделано просто очаровательно.
Он откинулся на сиденье и окинул взглядом ее стройную фигурку. Он чувствовал, как ее колено касается его бедра. Ленивая улыбка появилась на его лице.
— Итак, вашей жизни недостает остроты. Вы выбрали правильного мужчину, леди Оливия. С удовольствием внесу оживление в ваше однообразное существование.
Она вопросительно взглянула на него:
— Помните, главное — не перестараться. Это как если бы я всю жизнь решила питаться овсянкой. Полезно. Но даже самая лучшая каша надоедает, если есть ее каждый день.
— Прекрасно вас понимаю, — согласился он. — На кашках могут жить лишь младенцы. А вы уже женщина. Вы хотите другого — чего-нибудь пикантного. Обо что можно поточить зубки.
— О Боже, — поморщилась она. — Похоже, пример мы выбрали неудачный.
— Напротив, — засмеялся он. — Ваше пристрастие к моему обществу, поначалу совершенно для меня непонятное, теперь кажется совершенно логичным.
— Чье поведение кажется необъяснимым, так это ваше, — сообщила она, лукаво блестя глазами. — Вам нравится читать морали и нравоучения, что несвойственно распутнику и повесе. Зачем вы завлекли меня в этот экипаж, если не с целью доказать свое преимущество. Я полностью доверилась вам, но вы, вместо того чтобы воспользоваться такой возможностью, теряете драгоценное время, рассказывая, какой вы негодяй и почему мне следует держаться от вас подальше. Вы ведете себя как священник, а не как распутник!
— Какая наглость! — рассерженно воскликнул Джордж, хватая ее в объятия. — Я-то думал, что оказываю вам любезность! Знали бы вы, чего мне стоила моя скромность!
Оливия оттолкнула его.
— Мы приехали, — сказала она, словно оправдываясь. Он не заметил, что экипаж замедляет ход, и про себя чертыхнулся. Эта плутовка, прекрасно зная расположение школы, спровоцировала его именно в тот момент, когда уже была в безопасности. Дверь открылась, и он наградил Оливию взглядом, обещавшим страшную месть. А она, словно ребенок, показала ему язык. Смех светился в ее глазах. Он не смог удержаться от ухмылки.
Тем не менее, подумал он, заплатив вознице сумму, превышавшую его двухнедельный доход, поездка прошла не зря. Он узнал о том, что леди Оливия не прочь поиграть с огнем. А разжечь пламя можно и потом.
Глава 8
Экипаж уехал. Джордж оглядел уродливый фасад школы для девочек имени Хелен Фэрфакс. Массивное неприглядное здание из камня и кирпича угрюмо нависало над узенькой улочкой. Оно вполне соответствовало своему предназначению — быть приютом для отчаявшихся и обездоленных. Это как же надо отчаяться, подумал Джордж, внутренне содрогнувшись, чтобы искать приюта в подобном месте.
Однако первое гнетущее впечатление в корне изменилось, когда он вошел внутрь. Мебель казалась скорее прочной, чем красивой, но в хорошо освещенном холле было тепло и чисто-. Рубцеватые деревянные панели на стенах начищены до блеска. На сверкающем полу — хоть и потертые, но без единого пятнышка коврики. Здесь было по-домашнему уютно. Леди Оливия вновь его удивила.
Как только они вошли, на его спутницу налетели со всех сторон женщины, появляющиеся словно из ниоткуда. Они радостно здоровались с ней. Кто-то спрашивал совета, кто-то требовал решения какой-то проблемы, кто-то пытался сообщить новости относительно исполнения того или иного выдающегося проекта. Он немного отстал от нее и остался наблюдать, чувствуя себя не в своей тарелке. Она слушала всех внимательно, поворачиваясь то к одной, то к другой.
— Леди Оливия, этот проклятый козел опять забрался в огород и сожрал всю редиску. Некоторые девочки вознамерились сделать из него своего питомца. Как нам быть?
— Ваша милость, мы ни словечка не получили из работного дома Брикстон-роуд.
— Леди Оливия, на чердаке протекает крыша…
— Леди Оливия, извините, но я…
— Леди Оливия, извините, что вмешиваюсь… Когда же ее светлость заговорила, все моментально умолкли.
— Не позволяйте детям трогать чужого козла, — спокойно сказала она. — Мария, прошу вас, поговорите с фермером Типтоном. Если он и впредь не будет запирать свою скотину, я попрошу мистера Калпеппера вмешаться. Мисс Стиверс, надо еще раз написать в работный дом, но на сей раз мы не будем полагаться на почту, а пошлем с письмом Питера. Чердак протекает в том же самом месте?
— Да, миледи.
— Я сама поговорю с мистером Джессопом. Лорд Рай-вал, позвольте представить вам наших сотрудников. Дамы, это лорд Райвал. Он будет нам помогать.
Она повернулась, чтобы включить его в круг общения, и сразу же продолжила церемонию знакомства, будто пытаясь избежать вопросов о том, в чем именно будет заключаться помощь лорда Райвала. Он бросил на нее веселый взгляд, прежде чем кивать и улыбаться женщинам, делающим ему реверансы. Одни с благоговением рассматривали этого элегантного мужчину. Другие выглядели озадаченными. По крайней мере одна казалась одновременно взволнованной и скептичной. Он наградил ее самой холодной своей улыбкой и приподнял бровь. Она покраснела и испуганно опустила глаза.
Леди Оливия показала ему здание. Эта сторона ее жизни, равно как и сама школа, оказалась интереснее, чем он предполагал, хотя проблем тут было невпроворот. Странно видеть мир, столь отличный от того, к которому он привык, и в то же время знать, что леди Оливия легко вращается и в том, и в другом. Она предстала перед ним в совершенно новом свете.
Ее везде приветствовали с восхищением и любовью. Против воли он отмечал, что школа работает как отлаженный механизм, а леди Оливия повсюду пользуется уважением. Будь он сам менее заметным мужчиной, открывшееся его взору привело бы его в уныние. Эта женщина вела жизнь, наполненную радостью и высоким смыслом. Сложно будет отучить ее от этого.
Мужчин вокруг почти не было. Они встретили лишь нескольких рабочих в крагах и пожилого священника, который занимался религиозным воспитанием и, как признала леди Оливия, играл роль наглядного пособия.
Она объяснила ему это, когда они шли по коридорам, где приглушенный гул голосов за закрытыми дверями свидетельствовал о присутствии учениц.
— Многие девочки, до того как попасть к нам, никогда не видели порядочного мужчину, — сказала она, понизив голос, чтобы не мешать урокам. — Мужчина у них ассоциируется с пьянством, жестокостью и развязностью. Доктор Баркер — воплощение доброты, и во многих случаях это оказывается весьма полезным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33