santek бореаль
— не смотря на то, что за нее отвечала Селина, граф не сводил своих глаз с Гейл. И та не утерпела, ответила:— Да Винчи. Но не от того что мне больше нравится его стиль, я не настоль разборчива. Просто в свое время я увлеклась Джорджо Вазари, а он очень увлекательно писал о да Винчи. Так что после прочтения он стал мне более понятен, чем к примеру Рафаэль Санцио.— Как все оказывается просто. — Он ей улыбнулся. — А вы откровенны, не всякий на вашем месте признался бы в этом…— Но ведь я не хочу показаться глупой, разглагольствуя о предпочтениях, когда, не представляю о чем идет речь.Только Селина и рассмеялась. Граф лишь печально улыбнулся.— Ну что ж, будем считать, что вам нравится эпоха Возрождения. И надеюсь, вы не умрете со скуки, ибо у меня есть картины и да Винчи, и Санцио, и Микель-Анжело Буонарроти…Гейл ничего не ответила. Она и так слишком забылась, раз разговаривает с этим негодяем, как ни в чем не бывало. Разглагольствует тут с ним о картинах, забыв, что решила превратить эту поездку в ад.— Джослин, — позвала Лина, отвлекая его пристальное внимание от Гейл. Ей не понравилось как он смотрел на ее сестру — напряженно и озабоченно, словно между ними что-то существует. Что-то нехорошее. — Позвольте узнать, какую же картину Констебля вы приобрели?Он ухмыльнулся:— «Пейзаж со скачущей лошадью». Джон написал ее не так давно, и я тут же купил ее у него. Кстати, лорд Ричфилд так же хотел ее приобрести, но я заплатил больше. Думаю, он специально натравил на меня Вендаллов, неблагодарный негодяй!Гейл не смотрела на Джослина, и потому первая заметила Ричфилда:— А вот кажется и он!Все обернулись, пожалуй, Селина более порывисто, но этого никто не заметил. Только что упомянутый сэр Энтони Ричфилд, на всем скаку мчался на огромном вороном жеребце по направлению к их экипажу. Превосходный наездник, он почти мгновенно приноровил бег своего жеребца к скорости экипажа. Поздоровавшись с присутствующими, он болезненно поморщился, когда услышал предложение Джослина присоединиться к ним, чтобы полюбоваться Констеблем.— Негодяй! Простите дамы, но он беззастенчиво сыпет соль на мои незаживающие раны. А еще называется другом!— Не задавайся, ты тоже не так прост, как кажешься! — Джослин слегка кивнул в сторону Вендаллов.Как будто что-то вспомнив, лорд Ричфилд расплылся в довольной улыбке.— Ну что ты Джос, я же знаю как тебе приятно женское общество. Я лишь оказал тебе услугу…
Силина ликовала — она не просчиталась в своих ожиданиях, принимая приглашение Джослина. Там где был один из них, рано или поздно появлялся и другой. Так что появление Энтони было делом момента.Сегодня, тот был один, без своей нареченной. И прекрасно, ибо рядом с ней, она чувствовала себя какой-то подавленной. Как здорово, что сегодня ей удалось затянуть свою талию на один дюйм меньше, и она потратила лишние полчаса на свою прическу. Энтони должен оценить и ее новое модное платье — легкий муслин делал ее фигуру более эфемерной.И он оценил. Задержав на ней взгляд больше чем на остальных, он ей даже улыбнулся. Это был хороший знак.Не имело смысла тут же вступать в наступление. У Энтони было прекрасное настроение, Селина не обманывалась на сей счет, зная, что он в восторге от своей скачки, от гарцующего под ним нетерпеливого жеребца, от осознания своей силы над ним, оттого что он может укротить это превосходное животное. Он весело пикировался со Стэнфордом и не имело смысла перетягивать его внимание на себя. Пока, не время. Пусть почувствует себя в безопасности…Так что они довольно беспечно прокатились до Пикадилли. Особняк Джослина действительно был великолепен. Селине нравились такие — производившие впечатление скорее дворца, чем обыкновенного дома, и больше поражающего изысканной чистотой и правильностью линей, чем вычурными и витиеватыми украшениями. В глаза бросался огромный парадный вход с многочисленными ступенями и белые величественные колонны со стрельчатыми окнами.Да, этот дворец не шел ни в какое сравнение с их особнячком на Портмен-сквер. И впервые Селина задумалась о материальном — чтобы содержать такой дом, требовались немалые доходы…С экипажа ей помог спуститься Энтони, Джослин тем временем снимал девиц Ведал. Селина же намеренно вышла последней, после Гейл, надеясь насладиться прикосновениями рук Энтони и по возможности задержать его. Она не дала ему и шанса, взять под руку Гейл и сопроводить ту к дому, намертво вцепившись в обшлаг его сюртука. Тот будто бы и не возражал.Дверь им открыл дворецкий. В своей жизни она ни мало повидала дворецких, но этого можно было назвать одним из самых лучших. Но пожалуй сравнения с цербером, охранявшего вход в сокровищницу было бы достаточно, чтобы описать все его достоинства. Таким и должен быть дворецкий графа — невозмутимый и высокомерный.Комнаты, вернее даже сказать залы, были огромными и величественными, подстать дому. Но на удивление они не подавляли ни размерами, ни роскошью, так как вся обстановка была подобрана со вкусом и располагала к удобству. По крайней мере, та часть дома, по которой они проходили.Джослин, как радушный хозяин шел впереди и рассказывал о доме, построенным еще в семнадцатом веке его дедом. Но Селина почти его не слышала, все ее внимание было поглощено Энтони, который был так близко от нее. Как давно они шли с ним вот так, по-дружески беседуя и открыто говоря обо всем, что они думают. Как давно она не чувствовала его тела, его сильной руки, на которую можно опираться и не бояться показаться присосавшейся пиявкой. Энтони не терпел неискренних церемоний.— И как? — внезапно спросил ее он.— Прошу прощения…Энтони смотрел на нее удивленно, словно не понимая, что здесь непонятного. И ее сердце забилось в более спокойном ритме — он вовсе не имел в виду свою внешность, ибо все это время она украдкой разглядывала его. Энтони никогда не задаст ей такого вопроса — как ей нравится он сам…— Вам здесь нравится?— Да. — Не колеблясь твердо ответила Селина.— Так я и подозревал. — Он ей улыбнулся, все той же снисходительной улыбкой, что улыбался всегда.— А вам что же, все это не по душе? Вас подавляет величие? — ее тон был насмешлив, тот тон какой он любил.— Отнюдь, моя красавица. Я люблю этот дом, но жить в подобном не смог бы.Ее сердце вновь забилось в учащенном ритме. «Моя красавица!» Все же, не смотря на все его дружелюбие, он видит, что перед ним не просто женщина, а красивая женщина. Называет ли он так свою нареченную?— Но почему?— Одному здесь слишком тоскливо…— О-о, поэтому вы и решили жениться, ведь я слышала, что в приданое леди Беатрисс, дается почти такой же дворец.Лишь после затянувшегося молчания, она сообразила, что ляпнула что-то не то. Энтони замедлил шаг, а затем и вовсе остановился, заставив остановиться и ее. Его лицо помрачнело.— Кто вам такое сказал?— С…слухи, не более чем слухи. — Промямлила Селина. — Может я что-нибудь не так поняла…— Вы врете. — Он отвернулся от нее и повел ее дальше, но по его ускорившемуся шагу, она поняла, что он разозлился. — Мы с Беа помолвлены с детства и в условиях брачного контракта никогда не шла речь о подобном приданном.— Простите меня, я не хотела… — Селина и вовсе стушевалась, не понимая, чем могла так задеть его. — Уж простите, но я никак не понимаю, какая вам разница, что говорят остальные, ведь даже я знаю, что вы богаты… А эти слухи… И… и как скоро, позвольте спросить, ваша свадьба?— Переводите тему, моя дорогая?О, нет! Как раз именно эта тема волновала ее больше всего, намного больше, чем какое то приданное леди Беатрисс…— Вы не отвечаете? Хм, — он улыбнулся, — я всегда думал, что вы более остры на язык. Вы же знаете, я всегда восторгался вами, так что не дуйтесь на меня. Мужчинам знаете ли не приятно, когда их в глаза обвиняют в столь… корыстных целях. Вы еще дуетесь?Он опять остановился, но теперь для того, чтобы пытливо посмотреть ей в глаза.— Нет, в этих глазах сверкает что-то другое. Так что?Ужас. — Подумала Селина. — Ужас оттого что он сейчас скажет.— Может любопытство? — С трудом ответила она. — Вы ведь так и не ответили на мой вопрос.— Ах да, о моей свадьбе. — Он вздохнул. — Ну, как и положено после помолвки, через год.— Так скоро?Энтони рассмеялся.— Как вы прелестны в своей непосредственности. Не надо, моя красавица, не надо убеждать меня, что вы огорченны. Вы можете сколь угодно дурить головы свои поклонникам, ну уж давайте на правах старых друзей, говорить друг другу правду.Она удивилась:— Разве мы друзья?— А разве нет? Лично я всегда считал, что мы прекрасно понимаем друг друга. И всегда думал, что и вы считаете так же. Мы ведь похожи, не так ли?— Но вы никогда не говорили мне этого вслух, так что я могла и ошибаться.— Не думаю, — он покачал головой, — у вас слишком трезвый склад ума. Остальные не хотят этого замечать, видя перед собой лишь вашу прелестную оболочку Вы для них слишком красивы. Совсем наоборот я. Я не никогда не льстил себя надеждой, что вы можете увлечься мной.Это его заявление ее покоробило.— Это почему же?— А потому, моя прелесть, что прежде всего вы любите саму себя и только себя, и вряд ли будете терпеть рядом столь же самовлюбленную личность…— Эй! Вы двое!Они повернулись к звавшему их Стэнфорду.— Мы уже обошли весь дом и осмотрели всю галерею, а вы так и стоите, как истуканы в коридоре. Пройдемте же в гостиную.Она умела проигрывать с хорошей миной на лице. Энтони ясно дал понять, что никогда и ни за что, не свяжет свою жизнь с такой, как она. Он предпочитал жить с менее самолюбивой женщиной, которая на первое место будет ставить своего супруга. Этот разговор «мимоходом», вроде бы ничего не значащий обмен мнениями, разрушил все ее тайные планы и в прах развеял надежды. Ей оставалось лишь одно — как всегда претворяться…Селина повернулась к Энтони и заговорщески ему ухмыльнулась, — мол, мы прекрасно поняли друг друга:— Право, мы заболтались, лорд Ричфилд.Затем все с той же улыбкой на устах, повернулась к Стэнфорду:— Ну что ж, как-нибудь в другой раз, граф.И уж напоследок, улыбнулась этой курице — мамаше Вендалл, которая подозрительно разглядывала ее, словно за это время она с мистером Ричфилдом успела совершить прелюбодеяние.— Как вам галерея, миссис Вендалл?Все поступили так, как она и планировала. Энтони вновь благодушно взял ее под руку. Джослин ухмыльнувшись повел за собой гостей обратно, уже не предлагая им повторно осмотреть картинную галерею и тем самым не поставил в неловкое положение свое друга. А семейство Вендалл отвлеклось, наперебой расхваливая то, чего они так и не поняли. Лишь позже, значительно позже, Селина осознала, что в этой гудящей толпе не было Гейл. Та просто исчезла… Глава 4 Гейл огляделась. Она была одна.Нет, нет она прекрасно слышала, как все уходили и как граф разговаривал с приотставшими Селиной и сэром Энтони, но почему-то, так и не пошла вслед за всеми. Она осталась стоять на месте, чтобы лишний раз убедиться в том, что о ней забыли. Джослин был слишком увлечен гостями, развлекая девиц Вендалл своими остротами, и то и дело поглядывая на коридор, где остался его друг, чтобы еще обращать внимание и на молчаливую Гейл. Ему было вовсе не до того. Увлекая за собой шумную компанию, замыкая которую под руку шли мамаша Вендалл с собственным сыном, он даже не оглянулся.Ну и пусть, зато она без суматохи еще раз полюбуется «Мадонной с цветком» да Винчи и «Мадонной с щеглом» Рафаэля…Дойдя со современных художников — Хогарт, Констебл и еще раз Хогарт, — Гейл обнаружила приоткрытую дверь. За ней так никто и не пришел, даже лакея не прислали, так что без всяких угрызений совести, она открыла дверь пошире и вошла. Это оказалась библиотека.Как и все в этом доме, она потрясала своими размерами. Над камином висела воистину гигантская картина, изображавшая старинный замок. Все в ней было нарисовано с такой четкостью, что казалось реальным, почти ощутимым. Продуваемый ветрами, мрачный и неприступный замок оказывал гипнотическое воздействие, но оторвавшись от него сразу же замечаешь персидские ковры, удобные кушетки и маленькие круглые столики с витиеватыми канделябрами. А потом книги, море книг, от пола до потолка занимавшие две противоположные стены. Для удобства был приделан и второй этаж, на который можно было взобраться по деревянным лестницам.Это было самое настоящее богатство, сокровищница, доверху набитая от старинных фолиантов до современных романов. А на одной из полок, Гейл даже заметила ветхий пергамент.Подойдя к одному из столиков, Гейл раскрыла лежавшую на нем древнюю книгу и нахмурилась. Текст был не на английском, даже не на французском или латыни. Красочные иллюстрации создавали впечатление чего-то восточного…Она вздрогнула, услышав вздох. Облокотившись о дверной проем, граф Мейдстон скептически разглядывал ее и как-то грустно улыбался. Ее сердце екнуло, так он был хорош в неярком освещении собственной библиотеки. Осознавал ли он, что эта поза еще больше подчеркивает его широкие плечи, обтянутые дорогим коричневым сукном или встал так непреднамеренно? Знал ли он, как на нее действует эта его ленивая улыбка?..— А я то думал, куда же подевалась моя маленькая гостья, уж не потерялась ли она в дебрях моего большого дома, в бесплотных попытках разыскать меня? И что я вижу? Какое горькое разочарование понять, что маленькая пташка, предпочла мое внимание каким-то книгам!Не смотря на жалостливые нотки, в его тоне сквозила все та же насмешка. И Гейл вскипела:— Ваше внимание? Уж позвольте возразить милорд, но я что-то его не заметила!— Ну, ну, — он коротко рассмеялся, — не надо говорить неправду, как гостеприимный хозяин я просто не мог…— А вот и могли! — словно упрямый ребенок возразила ему она. — Вы были так заняты, развлекая своих гостей, что…— Вы ревнуете?— Что?! — она чуть язык не проглотила от такого предположения.— Да-да, вы ревнуете! Это видно по вашему обиженному лицу, вон как вы надуваете губы.— Негодяй! — как-то придушенно просипела Гейл, покрываясь алым румянцем с головы до пят.— Вы сами негодяйка, моя прелесть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
Силина ликовала — она не просчиталась в своих ожиданиях, принимая приглашение Джослина. Там где был один из них, рано или поздно появлялся и другой. Так что появление Энтони было делом момента.Сегодня, тот был один, без своей нареченной. И прекрасно, ибо рядом с ней, она чувствовала себя какой-то подавленной. Как здорово, что сегодня ей удалось затянуть свою талию на один дюйм меньше, и она потратила лишние полчаса на свою прическу. Энтони должен оценить и ее новое модное платье — легкий муслин делал ее фигуру более эфемерной.И он оценил. Задержав на ней взгляд больше чем на остальных, он ей даже улыбнулся. Это был хороший знак.Не имело смысла тут же вступать в наступление. У Энтони было прекрасное настроение, Селина не обманывалась на сей счет, зная, что он в восторге от своей скачки, от гарцующего под ним нетерпеливого жеребца, от осознания своей силы над ним, оттого что он может укротить это превосходное животное. Он весело пикировался со Стэнфордом и не имело смысла перетягивать его внимание на себя. Пока, не время. Пусть почувствует себя в безопасности…Так что они довольно беспечно прокатились до Пикадилли. Особняк Джослина действительно был великолепен. Селине нравились такие — производившие впечатление скорее дворца, чем обыкновенного дома, и больше поражающего изысканной чистотой и правильностью линей, чем вычурными и витиеватыми украшениями. В глаза бросался огромный парадный вход с многочисленными ступенями и белые величественные колонны со стрельчатыми окнами.Да, этот дворец не шел ни в какое сравнение с их особнячком на Портмен-сквер. И впервые Селина задумалась о материальном — чтобы содержать такой дом, требовались немалые доходы…С экипажа ей помог спуститься Энтони, Джослин тем временем снимал девиц Ведал. Селина же намеренно вышла последней, после Гейл, надеясь насладиться прикосновениями рук Энтони и по возможности задержать его. Она не дала ему и шанса, взять под руку Гейл и сопроводить ту к дому, намертво вцепившись в обшлаг его сюртука. Тот будто бы и не возражал.Дверь им открыл дворецкий. В своей жизни она ни мало повидала дворецких, но этого можно было назвать одним из самых лучших. Но пожалуй сравнения с цербером, охранявшего вход в сокровищницу было бы достаточно, чтобы описать все его достоинства. Таким и должен быть дворецкий графа — невозмутимый и высокомерный.Комнаты, вернее даже сказать залы, были огромными и величественными, подстать дому. Но на удивление они не подавляли ни размерами, ни роскошью, так как вся обстановка была подобрана со вкусом и располагала к удобству. По крайней мере, та часть дома, по которой они проходили.Джослин, как радушный хозяин шел впереди и рассказывал о доме, построенным еще в семнадцатом веке его дедом. Но Селина почти его не слышала, все ее внимание было поглощено Энтони, который был так близко от нее. Как давно они шли с ним вот так, по-дружески беседуя и открыто говоря обо всем, что они думают. Как давно она не чувствовала его тела, его сильной руки, на которую можно опираться и не бояться показаться присосавшейся пиявкой. Энтони не терпел неискренних церемоний.— И как? — внезапно спросил ее он.— Прошу прощения…Энтони смотрел на нее удивленно, словно не понимая, что здесь непонятного. И ее сердце забилось в более спокойном ритме — он вовсе не имел в виду свою внешность, ибо все это время она украдкой разглядывала его. Энтони никогда не задаст ей такого вопроса — как ей нравится он сам…— Вам здесь нравится?— Да. — Не колеблясь твердо ответила Селина.— Так я и подозревал. — Он ей улыбнулся, все той же снисходительной улыбкой, что улыбался всегда.— А вам что же, все это не по душе? Вас подавляет величие? — ее тон был насмешлив, тот тон какой он любил.— Отнюдь, моя красавица. Я люблю этот дом, но жить в подобном не смог бы.Ее сердце вновь забилось в учащенном ритме. «Моя красавица!» Все же, не смотря на все его дружелюбие, он видит, что перед ним не просто женщина, а красивая женщина. Называет ли он так свою нареченную?— Но почему?— Одному здесь слишком тоскливо…— О-о, поэтому вы и решили жениться, ведь я слышала, что в приданое леди Беатрисс, дается почти такой же дворец.Лишь после затянувшегося молчания, она сообразила, что ляпнула что-то не то. Энтони замедлил шаг, а затем и вовсе остановился, заставив остановиться и ее. Его лицо помрачнело.— Кто вам такое сказал?— С…слухи, не более чем слухи. — Промямлила Селина. — Может я что-нибудь не так поняла…— Вы врете. — Он отвернулся от нее и повел ее дальше, но по его ускорившемуся шагу, она поняла, что он разозлился. — Мы с Беа помолвлены с детства и в условиях брачного контракта никогда не шла речь о подобном приданном.— Простите меня, я не хотела… — Селина и вовсе стушевалась, не понимая, чем могла так задеть его. — Уж простите, но я никак не понимаю, какая вам разница, что говорят остальные, ведь даже я знаю, что вы богаты… А эти слухи… И… и как скоро, позвольте спросить, ваша свадьба?— Переводите тему, моя дорогая?О, нет! Как раз именно эта тема волновала ее больше всего, намного больше, чем какое то приданное леди Беатрисс…— Вы не отвечаете? Хм, — он улыбнулся, — я всегда думал, что вы более остры на язык. Вы же знаете, я всегда восторгался вами, так что не дуйтесь на меня. Мужчинам знаете ли не приятно, когда их в глаза обвиняют в столь… корыстных целях. Вы еще дуетесь?Он опять остановился, но теперь для того, чтобы пытливо посмотреть ей в глаза.— Нет, в этих глазах сверкает что-то другое. Так что?Ужас. — Подумала Селина. — Ужас оттого что он сейчас скажет.— Может любопытство? — С трудом ответила она. — Вы ведь так и не ответили на мой вопрос.— Ах да, о моей свадьбе. — Он вздохнул. — Ну, как и положено после помолвки, через год.— Так скоро?Энтони рассмеялся.— Как вы прелестны в своей непосредственности. Не надо, моя красавица, не надо убеждать меня, что вы огорченны. Вы можете сколь угодно дурить головы свои поклонникам, ну уж давайте на правах старых друзей, говорить друг другу правду.Она удивилась:— Разве мы друзья?— А разве нет? Лично я всегда считал, что мы прекрасно понимаем друг друга. И всегда думал, что и вы считаете так же. Мы ведь похожи, не так ли?— Но вы никогда не говорили мне этого вслух, так что я могла и ошибаться.— Не думаю, — он покачал головой, — у вас слишком трезвый склад ума. Остальные не хотят этого замечать, видя перед собой лишь вашу прелестную оболочку Вы для них слишком красивы. Совсем наоборот я. Я не никогда не льстил себя надеждой, что вы можете увлечься мной.Это его заявление ее покоробило.— Это почему же?— А потому, моя прелесть, что прежде всего вы любите саму себя и только себя, и вряд ли будете терпеть рядом столь же самовлюбленную личность…— Эй! Вы двое!Они повернулись к звавшему их Стэнфорду.— Мы уже обошли весь дом и осмотрели всю галерею, а вы так и стоите, как истуканы в коридоре. Пройдемте же в гостиную.Она умела проигрывать с хорошей миной на лице. Энтони ясно дал понять, что никогда и ни за что, не свяжет свою жизнь с такой, как она. Он предпочитал жить с менее самолюбивой женщиной, которая на первое место будет ставить своего супруга. Этот разговор «мимоходом», вроде бы ничего не значащий обмен мнениями, разрушил все ее тайные планы и в прах развеял надежды. Ей оставалось лишь одно — как всегда претворяться…Селина повернулась к Энтони и заговорщески ему ухмыльнулась, — мол, мы прекрасно поняли друг друга:— Право, мы заболтались, лорд Ричфилд.Затем все с той же улыбкой на устах, повернулась к Стэнфорду:— Ну что ж, как-нибудь в другой раз, граф.И уж напоследок, улыбнулась этой курице — мамаше Вендалл, которая подозрительно разглядывала ее, словно за это время она с мистером Ричфилдом успела совершить прелюбодеяние.— Как вам галерея, миссис Вендалл?Все поступили так, как она и планировала. Энтони вновь благодушно взял ее под руку. Джослин ухмыльнувшись повел за собой гостей обратно, уже не предлагая им повторно осмотреть картинную галерею и тем самым не поставил в неловкое положение свое друга. А семейство Вендалл отвлеклось, наперебой расхваливая то, чего они так и не поняли. Лишь позже, значительно позже, Селина осознала, что в этой гудящей толпе не было Гейл. Та просто исчезла… Глава 4 Гейл огляделась. Она была одна.Нет, нет она прекрасно слышала, как все уходили и как граф разговаривал с приотставшими Селиной и сэром Энтони, но почему-то, так и не пошла вслед за всеми. Она осталась стоять на месте, чтобы лишний раз убедиться в том, что о ней забыли. Джослин был слишком увлечен гостями, развлекая девиц Вендалл своими остротами, и то и дело поглядывая на коридор, где остался его друг, чтобы еще обращать внимание и на молчаливую Гейл. Ему было вовсе не до того. Увлекая за собой шумную компанию, замыкая которую под руку шли мамаша Вендалл с собственным сыном, он даже не оглянулся.Ну и пусть, зато она без суматохи еще раз полюбуется «Мадонной с цветком» да Винчи и «Мадонной с щеглом» Рафаэля…Дойдя со современных художников — Хогарт, Констебл и еще раз Хогарт, — Гейл обнаружила приоткрытую дверь. За ней так никто и не пришел, даже лакея не прислали, так что без всяких угрызений совести, она открыла дверь пошире и вошла. Это оказалась библиотека.Как и все в этом доме, она потрясала своими размерами. Над камином висела воистину гигантская картина, изображавшая старинный замок. Все в ней было нарисовано с такой четкостью, что казалось реальным, почти ощутимым. Продуваемый ветрами, мрачный и неприступный замок оказывал гипнотическое воздействие, но оторвавшись от него сразу же замечаешь персидские ковры, удобные кушетки и маленькие круглые столики с витиеватыми канделябрами. А потом книги, море книг, от пола до потолка занимавшие две противоположные стены. Для удобства был приделан и второй этаж, на который можно было взобраться по деревянным лестницам.Это было самое настоящее богатство, сокровищница, доверху набитая от старинных фолиантов до современных романов. А на одной из полок, Гейл даже заметила ветхий пергамент.Подойдя к одному из столиков, Гейл раскрыла лежавшую на нем древнюю книгу и нахмурилась. Текст был не на английском, даже не на французском или латыни. Красочные иллюстрации создавали впечатление чего-то восточного…Она вздрогнула, услышав вздох. Облокотившись о дверной проем, граф Мейдстон скептически разглядывал ее и как-то грустно улыбался. Ее сердце екнуло, так он был хорош в неярком освещении собственной библиотеки. Осознавал ли он, что эта поза еще больше подчеркивает его широкие плечи, обтянутые дорогим коричневым сукном или встал так непреднамеренно? Знал ли он, как на нее действует эта его ленивая улыбка?..— А я то думал, куда же подевалась моя маленькая гостья, уж не потерялась ли она в дебрях моего большого дома, в бесплотных попытках разыскать меня? И что я вижу? Какое горькое разочарование понять, что маленькая пташка, предпочла мое внимание каким-то книгам!Не смотря на жалостливые нотки, в его тоне сквозила все та же насмешка. И Гейл вскипела:— Ваше внимание? Уж позвольте возразить милорд, но я что-то его не заметила!— Ну, ну, — он коротко рассмеялся, — не надо говорить неправду, как гостеприимный хозяин я просто не мог…— А вот и могли! — словно упрямый ребенок возразила ему она. — Вы были так заняты, развлекая своих гостей, что…— Вы ревнуете?— Что?! — она чуть язык не проглотила от такого предположения.— Да-да, вы ревнуете! Это видно по вашему обиженному лицу, вон как вы надуваете губы.— Негодяй! — как-то придушенно просипела Гейл, покрываясь алым румянцем с головы до пят.— Вы сами негодяйка, моя прелесть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36