Кэтрин солгала бы себе, если бы не призналась, что его прикосновение к ее руке было не чем иным, как лаской. Он говорил, глядя в ее глаза, гладил эту руку, потом долго стоял, не отпуская ее. Затем наклонился и не спеша поцеловал в безупречную, высокоскулую щеку.
Кэтрин быстро отвернулась. Но эта картина мучила ее до тех пор, пока она не почувствовала, что что-то сжимает ей горло и становится трудно глотать шампанское, которое она поднесла к губам.
— Кто эта девушка с Клеем?
Бобби посмотрела в сторону фойе, и ее улыбка немедленно исчезла.
— Это она, не так ли? — спросила Кэтрин, — это Джил Мангассон.
Бобби слишком быстро повернулась спиной к этой парочке.
— Да, она. Ну и что?
— Ничего.
Кэтрин пыталась, но не смогла не смотреть опять в их сторону. Теперь Клей казался расслабленным, держа одну руку в кармане своих брюк, а Джил взяла его под руку так, что ее грудь спокойно касалась его бицепсов. Она принадлежала к разряду девушек, которые запросто могут позволить себе такое прикосновение. Ее утонченность придавала этому какой-то шик, а не жалкий вид. Теперь к ним присоединился мужчина в возрасте, и Джил Мангассон засмеялась, наклонившись в сторону, при этом не отпуская Клея, и легко поцеловала мужчину в угол рта.
— А он кто? — спросила Кэтрин, стараясь не придавать своему голосу холодный тон.
— Это отец Джил.
Кэтрин почувствовала, как засосало под ложечкой. Жаль, что она стала свидетельницей того, что Джил между прочим прислонилась к Клею в присутствии своего отца и, не чувствуя неловкости, поцеловала Клея, обняв рукой шею. Но Кэтрин удивилась еще больше, когда увидела, что к ним приближается Элизабет Форрестер, и сразу стало очевидным, что Джил Мангассон чувствует себя так же уютно в присутствии старой орлицы, как с бокалом шампанского и новоиспеченным мужем Кэтрин. Недоступная старуха ни капельки не пугала ее. Наоборот, брюнетка взяла свободной рукой Элизабет под руку и очаровательно смеялась над всем, что говорила бабушка Клея. Неожиданно Кэтрин увидела, что старая орлица тоже умеет смеяться…
Она, наконец, отвернулась.
В этот момент Клей поднял глаза и увидел, что Бобби наблюдает за квартетом. Он немедленно вынул руку из кармана, извинился и направился в сторону Бобби и Кэтрин.
— Джил и ее родители как раз уезжают, — объяснил он. Как только слова слетели с его губ, стало очевидным, что объяснения не нужны. Не было никаких объяснений, когда уезжали другие гости.
— Как-то получилось, что Кэтрин не познакомили с Мангассонами.
— О… извини, Кэтрин. Мне следовало об этом позаботиться. — Он неуверенно перевел взгляд с Кэтрин на фойе. Анжела и миссис Мангассон нежно коснулись друг друга щеками, в то время как мужчины пожимали руки, а Джил в последний раз окинула Клея долгим взглядом через пространство, которое их разделяло. Потом они ушли.
— Кэтрин… — начал Клей, но, видя, что Бобби продолжает стоять рядом, сказал: — Извини, Бобби, ладно? — Он взял Кэтрин за локоть и отвел в сторону, чтобы их не могли слышать. — Я думаю, нам пора уходить.
«Конечно, теперь, когда Джил Мангассон уехала», — подумала Кэтрин.
— А может нам следует сначала поблагодарить твоих родителей.
— Я уже это сделал. Сейчас все ждут, что мы незаметно удалимся.
— А как же подарки? — Она схватилась за соломинку и знала это.
— Они останутся здесь. Никто не ждет, что мы сегодня будем благодарить за подарки. Пока они заняты, мы должны просто исчезнуть.
— Мама будет думать… — начала она неубедительно, оглядываясь вокруг.
— Разве будет? — Он видел, как вдруг Кэтрин начала нервничать. — Стив с ней. Он позаботится, чтобы она благополучно добралась домой.
Кэтрин видела, как Ада мило беседует с родителями Бобби и Клея. Кэтрин поднесла бокал к губам, но он оказался пуст. Клей забрал его из безжизненных пальцев Кэтрин, тихо говоря:
— Поднимись незаметно наверх и возьми свое пальто, а я буду ждать тебя возле боковых дверей. И не забудь ключ.
Очутившись еще раз в розовой спальне, Кэтрин наконец позволила своим плечам расслабиться. Она шлепнулась на край нарядной кровати, потом наклонилась назад — тяжело закрыла веки. Жаль, что эта комната не была ее собственной, а то бы она могла свернуться здесь калачиком, а потом проснуться утром и обнаружить, что никакой свадьбы не было. Она рассеянно подняла маленькую подушку, потеребила пальцами рюши, не отрывая взгляда до тех пор, пока рисунок на ней не стал расплываться у нее перед глазами. Она моргнула, откинула подушку в сторону и подошла к трюмо. Потом прижала платье к низу живота, измеряя его на глаз. Кэтрин подняла голову и посмотрела на отраженное в зеркале лицо. Интересно, как оно может быть таким розовым, если она чувствует себя такой бескровной? Из глубины покрытого серебром стекла голубые глаза наблюдали, как кончики пальцев дотронулись сначала до щеки, потом неуверенно опустились к губам. Ее брови носили обеспокоенное выражение, когда она оценивающе рассматривала свое собственное отражение и находила в нем уйму недостатков.
— Джил Мангассон, — прошептала она. Затем она повернулась и накинула на плечи свое пальто.
За окнами мир был в мерцании первого снега, который блестел как будто изнутри. Ночное небо выглядело так, словно кто-то пролил на него молоко, затмив луну белой пленкой. Огни из окон игриво сверкали на белой глазури, а голые ветви деревьев казались сейчас согретыми под своими одеялами. Воздух был хрупким, но хрупким достаточно для того, чтобы заморозить нежные лепестки гардении, забытой в волосах Кэтрин.
Кэтрин сжала воротник своего пальто под подбородком, подняла вверх лицо и вдохнула холодный воздух. Она украдкой пробиралась в конец сада к гаражам. Там было тихо. Даже гул отдаленного уличного движения не вмешивался, и Кэтрин наслаждалась тишиной, стараясь успокоиться.
— Извини, что заставил тебя так долго ждать. — Она вздрогнула, услышав голос Клея, и еще плотнее сжала воротник. Он возник из темноты в виде длинной тени, с поднятым воротником пальто. — Меня заметили несколько доброжелателей, и я не смог быстро отделаться от них.
— Все в порядке. — Но она опустила подбородок вниз, в защитные складки пальто.
— Вот ты мерзнешь. — Он коснулся ее спины, направляя к незнакомой, темной машине, которая ожидала их. Даже в темноте она увидела, что от машины тянулись длинные, узкие ленты. Он открыл дверь со стороны водителя.
— У тебя есть ключ? — спросил он.
— Ключ? — глупо переспросила она.
— Да, ключ. — Он улыбнулся только краешком рта. — Сегодня я сяду за руль, но после этого машина твоя.
— М-моя? — заикаясь, спросила она, неуверенная, в чем искать подтверждения, в машине или в его лице.
— Счастливого бракосочетания, Кэтрин, — просто сказал он.
— Ключ для этого?
— Я подумал, что тебе не понравится фургон для овощей или чего-нибудь такого.
— Но, Клей… — Дрожь усилилась, несмотря на то, что она куталась в пальто.
— У тебя есть ключ?
— Клей, это нечестно! — взмолилась она.
— Все честно в любви и в войне.
— Но это не любовь и не война. Как я могу просто… просто сказать: «Спасибо, мистер Форрестер», и умчаться в дорогой, новой машине, как будто имею на нее полное право?
— А разве нет?
— Нет! Это уж слишком, ты это знаешь.
— «Корветт» не подходит для семейной машины, — убеждал он. — У нас бы возникли трудности даже при перевозке в нем свадебных подарков в загородный дом.
— Ну, хорошо. Тогда обменяй ее на другую машину или опять одолжи «бронко». Не нужно подносить мне весь мир на блюде, с которого я не могу есть, не чувствуя себя виноватой.
Он убрал руку с дверцы машины. Его голос звучал слегка раздраженно:
— Это подарок. Почему ты так волнуешься? Я могу его себе позволить. Если у нас будет две машины, это безгранично облегчит нашу жизнь. Кроме того, Том Мангассон владеет автомагазином, и он нам помогает со всеми машинами, которые у нас есть.
Здравый смысл возвратился с холодной силой.
— Ну, в таком случае, спасибо.
Кэтрин села в машину и скользнула на сиденье. Он сел за руль и увидел, как она согнула ногу в колене за коробкой передач, а потом вытащила ключ из подвязки и вручила ему.
Он был теплым на его ладони.
Казалось, Клей чувствовал себя немного неловко. Он включил мотор, но оставил его работать на холостом ходу; включил обогреватель, прокашлялся.
— Кэтрин, я не знаю, как сказать. Кажется, сегодня мы оба получили ключи в подарок. У меня тоже есть ключ.
— От кого?
— От матери и от отца.
Она ждала, чувствуя внутреннюю дрожь.
— Это ключ от люкса в «Ридженси», чтобы мы провели там первую брачную ночь.
Из нее вырвался звук, как будто из баллона выпустили воздух, перешедший в стон:
— О Господи!
— Да, о Господи, — согласился он и нервно засмеялся.
— Что будем делать? — спросила она.
— А что ты хочешь делать?
— Я хочу поехать в загородный дом.
— Чтобы завтра позвонили из «Ридженси» и спросили, почему жених с невестой не появились у них? Она сидела молча, вся дрожа.
— Кэтрин?
— Ну разве мы не могли бы… разве мы не могли бы просто, — она сглотнула, — зарегистрироваться и уехать в загородный дом, может, оставить ключ, чтобы они нашли его утром?
— Ты хочешь, чтобы я вернулся домой, забрал все подарки в надежде, что, когда раскроем их, обнаружим там простыни и одеяла.
Он был прав, они были в ловушке.
— Это ребячество. Мы только что поженились и договорились, что несколько следующих месяцев будем жить вместе. Ты ведь понимаешь, что мы будем сталкиваться друг с другом все это время?
— Да, но не в номере люкс «Ридженси» в первую брачную ночь. — Говоря это, она знала, что, до того как наступит рассвет, в ее словах мало правды.
— Кэтрин, а что, черт побери, ты ожидала от меня? Ты думала, что я отдам ключ обратно и скажу: «Сам пользуйся им».
Не было смысла спорить. Они сидели так, думая, пока, наконец, Клей не включил скорость и не выехал из тени гаража.
— Клей, я не взяла свой чемодан с вещами, — задыхаясь от волнения, сказала она.
— Он в багажнике вместе с моим, — ответил он.
Они ехали молча. Кэтрин по-прежнему продолжала кутаться в свое пальто, хотя в машине давно стало тепло. В салоне стоял смешанный запах горячего машинного масла и винила.
Кэтрин становилась все более напряженной. Наконец она сказала:
— Почему мне кажется, что все важное, что происходит между нами, происходит в одной из твоих машин!
— Это одно из немногих мест, где мы вообще оставались наедине.
— Но твои родители об этом позаботились, не так ли?
Он резко повернул руль в сторону, подъехав к обочине, плавно затормозил, повернул голову, оглядываясь назад через плечо.
Она подняла голову и посмотрела ему в глаза.
— Что теперь?
Он уже разворачивал машину.
— Ты хочешь ехать в загородный дом? Хорошо, мы поедем в загородный дом, — резко ответил он.
Она схватила его за руку.
— Не надо, — умоляюще попросила она. — Нет, не сегодня…
Он молча размышлял, теперь в нем тоже чувствовалось напряжение.
— Я была не права, о'кей? — уступила она. — Просто не веди машину, как сумасшедший. Не сегодня. Я знаю, что они хотели только хорошего, когда заказывали нам номер. Ты прав, какая разница в том, где спать? — Она убрала руку с его руки. — Пожалуйста, постарайся понять. Сегодняшний вечер был сплошной нервотрепкой. Я не привыкла к такой щедрости.
— Вероятно, тебе лучше к этому привыкнуть, потому что они никогда ничего не делают наполовину.
Он ехал сейчас более осторожно.
— Как ты думаешь, во сколько обошлась им свадьба?
— Пусть тебя это не волнует. Маме это, нравится. Я говорил тебе, что организовывать подобные вещи — ее стихия. Разве ты не заметила, как она наслаждалась своим успехом?
— Разве это может успокоить мою совесть? — спросила она.
— Кэтрин, мы каждый раз будем вести такие разговоры, когда что-нибудь получим от них? Почему ты постоянно ругаешь себя? Тебе не приходило в голову, что, возможно, не ты одна получаешь выгоду из нашего соглашения? Тебя может удивить тот факт, что я чувствую себя действительно по-настоящему счастливым, оттого что уезжаю из дома. Мне следовало бы сделать это несколько лет назад, но всегда легче оставаться там, где находишься. Я не могу назвать трудностью то, что обо мне заботились. Но я устал жить с ними. И я счастлив, что уезжаю. Думаю, они испытывают такое же облегчение, оттого что, наконец, я их покинул. А что касается моих родителей… Ты не думай, что они из этого не вынесли ничего продуктивного. Ты видела лицо моего отца, когда он размахивал бокалом шампанского? Видела мать, когда она давала указания официантам, следила за тем, чтобы все легло на свои места? У них большой социальный успех, просто думай об этой свадьбе как об очередном гала-представлении Форрестеров. Свадьба была одним из шикарных представлений, которые они проводят каждый год. Я говорю сейчас об их стиле. Они предоставили нам номер в «Ридженси». Это именно то, чего от них ожидали их друзья, плюс…
— Плюс что? — Она резко посмотрела на него.
— Плюс… Это помогает им верить, что между нами все будет хорошо.
— И ты даже не чувствуешь себя виноватым, принимая все это?
— Да, черт возьми! — взорвался Клей. — И я не собираюсь выходить и покупать власяницу!
Ее удивила его воинственность, поскольку все эти дни он был мягким. Они прибыли в «Ридженси» в натянутой тишине. Кэтрин протянула руку к дверной ручке, но Клей приказал:
— Подожди здесь, пока я достану чемоданы.
Он обошел машину, срывая гофрированные ленточки. От его дыхания образовывалось бледно-розовое облако, в котором преломлялись красочная вывеска гостиницы и свет в коридоре. Он открыл мусорную урну и со свистом швырнул в нее ленточки.
Когда он открыл ей дверцу, она выставила ногу из машины, а Клей протянул руку, чтобы помочь ей выйти.
— Кэтрин, извини, я повысил голос. Я тоже нервничаю.
Кэтрин внимательно смотрела в его лицо, которое при неоновом свете казалось странного цвета. Она не нашлась что ответить.
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
Портье взмахнул рукой, указывая на комнату. Это была изящная комната, выполненная со вкусом, исключительно в устричных, белых и веджвудских голубых тонах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52