душевые кабины производства германии финляндии швеции чехии
– закричала она.
Джулиан повернулся от костра и спокойно ворошил граблями угли. Анна схватила грабли и с отчаянием попыталась вытащить хоть несколько своих платьев, оказавшихся наверху.
– Неужели пристойно так выражаться дочери викария? Джулиан обхватил ее за талию и оттащил от костра. В этот момент платья разгорелись вовсю, пламя теперь жадно пожирало тонкий шелк, муслин и тафту.
– Посмотрите только, что вы наделали! – завопила Анна, с ужасом глядя на то, как ее платья сворачиваются, будто сухие листья, моментально обугливаются и превращаются в пепел.
Джулиан крепко держал ее за талию, не давая броситься к костру, но она отчаянно сопротивлялась. Когда стало ясно, что уже невозможно спасти хоть что-нибудь, он ее отпустил.
Анна ловко вывернулась и принялась размахивать граблями перед его носом с такой яростью, что могла бы снести ему голову, но Джулиан успешно увертывался.
– Хватит вам! – закричал Джим. Его присутствие Анна заметила только теперь. Он схватил ее сзади, прежде чем Анна снова успела размахнуться, а Джулиан, ухмыляясь, вырвал у нее из рук грабли.
– Отпусти ее, Джим, – приказал он, как только опасность миновала.
– Ну, если ты так хочешь... – неуверенно сказал Джим.
Отпустив Анну, он поспешно отступил. Анна едва замечала его присутствие, еще меньше внимания она обратила на Джаму, стоявшего у двери конюшни и с безопасного расстояния наблюдавшего за этой сценой. Не заметила она и помощника Джамы, вынырнувшего из конюшни с уже оседланными лошадьми.
Все внимание Анны было приковано к Джулиану.
– Я сейчас же закажу новые, – шипела она, сжимая кулаки.
Джулиан улыбнулся и подошел к Анне.
– Бесполезно, моя радость. Я точно так же поступлю с новыми. Тоже сожгу их. Говоря откровенно, если я еще раз увижу тебя в черном платье, сорву его, где бы ты ни находилась. Даю тебе слово.
Эта угроза была произнесена так тихо, чтобы ее могла расслышать только одна Анна.
– Дотронься до меня еще раз, и я...
– Ты – что, любовь моя?
Она замолчала. Джулиан хмыкнул. Душившая ее ярость лишила Анну дара речи.
– Вот так-то лучше, умница, – похвалил ее Джулиан. Анна с пылающими от гнева щеками все еще не могла говорить и тщетно искала подходящие слова. Слова достаточно язвительные, чтобы остановить Джулиана. Но он повернулся и пошел прочь – туда, где мальчик держал наготове двух лошадей. Джим следовал за ним как тень.
– Увидимся за ужином! – крикнул Джулиан Анне и взял в руки поводья. Насмешливо улыбнувшись ей на прощание, он пришпорил лошадь, ударив ее каблуками в бока, и умчался. Джим рысью затрусил за ним.
– Это... это... – Анна тщетно пыталась что-то сказать Руби. Та только глубоко втянула воздух.
– Солнышко, если он тебе надоел, отдай его мне! Анна ответила ей таким испепеляющим взглядом, что та поспешила взять свои слова назад.
38
Лишенная почти всего своего гардероба, мрачная Анна провела несколько дней в своей комнате.
Руби сочувствовала ей, но в то же время эта ситуация ее забавляла.
Вспоминая о Джулиане, этом ухмыляющемся дьяволе, Анна чувствовала, как ее душит гнев. Как ей хотелось стереть эту ухмылку с его лица пощечиной! Лягнуть его в голень, укусить в мускулистое плечо.
Как он посмел поставить ее в такое положение? У нее возникло крайне неприятное чувство, что она стала посмешищем для всех своих слуг, если не всего сообщества.
Если она не могла появиться в своем обычном траурном платье, то предпочла не появляться на людях вообще. Так она и объявила Руби, когда утром, на второй день после аутодафе, та пришла сообщить ей, что внизу ждет швея, чтобы начать работу над ее новым гардеробом. Конечно, это было любезностью Джулиана.
– Я не собираюсь заказывать новые платья, – огрызнулась Анна. – Так и скажи ей. Хотя... – Она подумала и улыбнулась. – Пожалуй, можешь послать ее наверх. В конце концов, что-нибудь я закажу!
Руби задумчиво посмотрела на Анну. У нее, конечно же, были кое-какие догадки насчет того, что на уме у подруги, но Руби не стала спорить.
Анна все-таки заказала полдюжины новых платьев, и все – черного вдовьего цвета.
Скоро она покажет Джулиану Чейзу, как ей угрожать!
А до тех пор пока готовые платья не будут доставлены – их швея обещала сделать через пять дней, – она решила не покидать свою комнату.
«Потом, – подумала Анна, – я появлюсь одетая как прежде. Если Джулиан осмелится дотронуться до меня хотя бы пальцем, я выцарапаю ему глаза».
Многочисленные визитеры наводнили Сринагар, и Анна была рада оставаться в своей спальне. Единственной каплей дегтя было то, что ее гостьи (язык ее не поворачивался назвать их «леди»), должно быть, радовались счастливому случаю побыть с Джулианом без нее. Конечно, по большей части его не бывало дома, но у нее не оставалось сомнений, что те, кому он явно отдавал предпочтение, например Антуанетта Ноук, попытаются выследить его. Она, конечно же, сделает вид, что очень заинтересована процессом разведения чая, но только ради единственной цели – побыть с ним!
Вместе с визитерами поступали приглашения на обеды, музыкальные и литературные вечера и другие увеселительные мероприятия. Эти приглашения, конечно же, были адресованы не одной только Анне, но и Джулиану. Хотя плантации находились довольно далеко друг от друга, соседи Анны были весьма общительными людьми.
До болезни Пола Анна любила посещать разные вечера, и после своего возвращения на Цейлон она тоже побывала на нескольких. Теперь же старалась отклонять все приглашения, объясняя это тем, что еще не вполне здорова. Но на самом-то деле все было много сложнее... она и сама не совсем понимала свои чувства к Джулиану, чтобы оказаться вовлеченной в светскую жизнь вместе с ним, особенно если все вокруг станут перешептываться насчет ее траура! К тому же пока еще у нее не было подходящего туалета.
Джулиан все-таки взял на себя смелость и принял приглашение, адресованное им обоим.
– Подумай только! Он послал записку Антуанетте Ноук, в которой сообщил, что мы с радостью примем ее приглашение на ужин! Конечно, он волен ехать куда угодно, но только без меня, так ему и передай!
– Нет, – ответила Руби, – скажи ему об этом сама.
– Ладно, скажу.
Взяв со стола бумагу и чернила, Анна принялась писать, потом позвала Раджу Сингху и попросила его как можно скорее передать записку Джулиану. Удовлетворенная, она надела ночную рубашку и легла в постель.
Она и в самом деле слишком скверно себя чувствовала, чтобы посещать какие-либо светские вечеринки.
Двумя часами позже Анна лежала в постели, опираясь на гору подушек, и чувствовала себя вполне уютно. Перед ней возвышалась куча тряпок, из которых она шила кукольные туалеты, готовя сюрприз ко дню рождения Челси, которой скоро должно было исполниться шесть лет.
В этот момент в коридоре послышались знакомые шаги.
– Ага! Вот и приближаются неприятности, – пробормотала Руби.
– Ничего подобного, – ответила Анна надменно и снова склонила голову к шитью. Ее охватил знакомый трепет, но отнюдь не неприятного свойства.
– В чем дело? – спросил Джулиан, входя в комнату без церемоний с ее скомканной запиской в руке.
Он был без сюртука. В такую жару это было вполне разумно. Его рубашка и бриджи были засаленными, грязными и мокрыми от пота, а волосы на затылке собраны в хвост. Лицо блестело от испарины. Сейчас он казался еще смуглее, чем обычно.
Он, по-видимому, только что вернулся с поля и был явно чем-то недоволен.
– Вас никогда не учили стучать? – спросила Анна высокомерно, поднимая брови.
– Нет, – ответил он, прищурившись под ее взглядом.
Анна нахмурилась, почувствовав, что он выбивает почву у нее из-под ног, и с такой силой вонзила иглу в ткань, что та уколола большой палец ее другой руки. Вскрикнув от боли, Анна сердито посмотрела на него.
– У вас ко мне дело?
– Вы прекрасно знаете, зачем я пришел. Вы едете сегодня на этот вечер!
– Если вы прочли мою записку, то должны знать, что я не могу. Я неважно себя чувствую.
Джулиан произнес столь нелицеприятные слова по поводу ее объяснения, что уши Анны вспыхнули от такой непристойности, но она не дрогнула.
– Нет нужды браниться.
– Я буду браниться, когда мне вздумается. Я достаточно долго терпел вашу хмурую физиономию. Вы поедете со мной на этот вечер, даже если мне придется тащить вас за волосы.
– Говорю вам, что я больна, – сжав губы, буркнула Анна.
– Черта с два вы больны!
– Вы же уничтожили мой гардероб! Скажу откровенно: мне не в чем ехать!
– Зеленое платье вам очень к лицу.
– Я не могу появиться сейчас в таком платье на людях. В лучшем случае, если в лиловом или сером.
Казалось, что Джулиан потемнел до черноты, а голос стал просто скрипучим.
– Моя дорогая, если вы появитесь в чем-либо другом, я сам надену на вас зеленое платье. Можете мне поверить.
– Не смейте мне угрожать! – Анна совсем забыла об учтивости. Выпрямившись в постели, она сверкнула глазами.
– О, я осмелюсь и на большее, чем угроза. Попробуйте меня испытать, тогда увидите.
– Я вас не боюсь!
– В таком случае у вас не больше мозгов, чем у курицы. – На мгновение он с силой сжал бахрому постельного белья. – Карету приготовят к шести, я буду вас ждать.
– Можете ждать сколько угодно, я не приду, – бросила Анна ему вслед, когда он уже направлялся к двери.
– В таком случае пеняйте на себя! – пригрозил Джулиан и вышел.
39
Внизу часы пробили шесть. Анна, упрямо скрывавшаяся в своей спальне, услышала слабые отголоски этого боя. Ее охватило беспокойство. Она явно нервничала, ожидая в любой момент услышать в коридоре шаги Джулиана.
И предчувствие не обмануло ее.
Эти быстрые и решительные шаги невозможно было спутать ни с чем. Поняв, что он остановился перед дверью, Анна напряглась и мрачно улыбнулась. Дверная ручка задергалась под его рукой. Неужели он считал ее такой глупой? Конечно, дверь надежно заперта на ключ.
Эта трусиха Руби отказалась поддержать ее, боясь, как она выразилась, «адского скандала». Поэтому Анна и была одна. Вытянувшись в струнку, она с тревогой смотрела на дверь. Ладони ее стали влажными. Она слишком нервничала, стоя спиной к окну и неосознанно сжимая руки перед грудью в молитвенном жесте. Еще раньше она переоделась, заменив ночную кофточку на батистовый пеньюар, перехваченный под грудью широким синим поясом. Волосы перевязала на затылке простой синей лентой, а на ноги надела атласные башмачки. Это был туалет леди, собиравшейся провести вечер в своей спальне, а именно это Анна и намеревалась сделать.
Дверная ручка снова задергалась, но тщетно. Потом послышался властный стук.
– Анна?
– Уходите! – твердо и холодно заявила она, испытывая прилив гордости.
– Если вы не откроете сейчас же, я вышибу дверь.
– Вы не посмеете!
– Ну что же! Сейчас увидим!
Анна нахмурилась. Дверь была дубовая, замок тоже был мощным и прочным.
Конечно, Джулиан не мог вышибить такую дверь. Или все-таки мог?
Она не успела додумать эту мысль до конца. Дверь содрогнулась так, что на шум должен был сбежаться весь дом.
Анне не хотелось, чтобы все стали свидетелями войны между ней и Джулианом.
– Ладно, иду! – крикнула она, когда дверь снова содрогнулась от мощного удара.
Анна повернула ключ в замке и широко распахнула дверь. Джулиан, ослепительно красивый в черном вечернем костюме, с мрачным лицом стоял на пороге.
Анна ответила ему таким же мрачным взглядом.
– Мэм-сахиб? – послышался голос Раджи Сингхи, появившегося в коридоре. – Я вам нужен, мэм-сахиб?
На какую-то долю секунды Анна испытала искушение ответить утвердительно, но ей не хотелось причинять неприятности Радже Сингхе, а это непременно случилось бы, если бы он бросил вызов Джулиану.
– Нет, со мной все в порядке, Раджа Сингха, – ответила она самым любезным тоном. – Благодарю тебя.
Под внимательным взглядом Раджи Сингхи она не могла ссориться в коридоре с Джулианом. Прикусив язычок, Анна отступила, чтобы дать Джулиану войти. Он прошел мимо нее без единого слова, и Анна закрыла дверь.
Пожалуй, ее враг успешно взял эту крепость, битва проиграна. Мысль о победе Джулиана не давала ей покоя. Огонь мести буквально разгорелся в ее глазах, когда она увидела, что Джулиан уже вынимает из гардероба зеленое платье.
– Я сказала тебе, что не поеду! – заявила Анна решительно, стараясь держать свои чувства под контролем.
– Ну и что? Поди сюда!
Видя, что она все еще упрямится, он схватил ее за руку и потянул за пояс пеньюара.
– Не смей!
В панике Анна ударила его по рукам. Их глаза встретились...
– У тебя был выбор, – проговорил Джулиан ехидно, и его голос звучал неумолимо. – А теперь раздевайся, мы и так опаздываем.
– Я не могу раздеваться, пока ты здесь.
– Можешь и будешь! Иначе я сам тебя раздену.
Он снова потянул пояс, который наконец-то развязался. Под пеньюаром была только тонкая ночная рубашка. Анна поспешно запахнула пеньюар.
– Нет! – закричала она, отступив на безопасное расстояние и придерживая пеньюар на груди обеими руками.
Анна не хотела, чтобы ее насильно раздевали. Это было хуже любого унижения. Лучше уж одеться самой, как он лелел, и сохранить хоть малую толику достоинства.
– Твоя взяла, я поеду с тобой. Если ты выйдешь, я оденусь, – сказала она ледяным тоном.
Джулиан рассмеялся:
– О нет, моя прекрасная леди. У тебя уже была такая возможность. Я тебе не доверяю. Вдруг тебе вздумается выпрыгнуть из окна? Ты оденешься при мне, или я сам тебя одену.
– Я тебя ненавижу!
– Весьма вероятно. Ну!
Анна признала свое поражение. Кипя от негодования и злобы, она отступила за ширму в углу. Пока она снимала свой пеньюар и ночную рубашку, он бросал ей элементы дамского туалета на край ширмы. За прозрачной нижней сорочкой последовали две нижние юбки, чулки и подвязки. Было унизительно представлять, как он роется в ее нижнем белье, но, похоже, он хорошо знал, что надето на леди под платьем.
Анна натянула через голову сорочку, торопливо надев нижние юбки. Она не доверяла Джулиану и опасалась, что в любую минуту он может ворваться за ширму.
Натянув чулки и подвязки, Анна на мгновение остановилась в нерешительности, покусывая губу, потом протянула руку за пеньюаром, накинула его и вышла из-за ширмы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
Джулиан повернулся от костра и спокойно ворошил граблями угли. Анна схватила грабли и с отчаянием попыталась вытащить хоть несколько своих платьев, оказавшихся наверху.
– Неужели пристойно так выражаться дочери викария? Джулиан обхватил ее за талию и оттащил от костра. В этот момент платья разгорелись вовсю, пламя теперь жадно пожирало тонкий шелк, муслин и тафту.
– Посмотрите только, что вы наделали! – завопила Анна, с ужасом глядя на то, как ее платья сворачиваются, будто сухие листья, моментально обугливаются и превращаются в пепел.
Джулиан крепко держал ее за талию, не давая броситься к костру, но она отчаянно сопротивлялась. Когда стало ясно, что уже невозможно спасти хоть что-нибудь, он ее отпустил.
Анна ловко вывернулась и принялась размахивать граблями перед его носом с такой яростью, что могла бы снести ему голову, но Джулиан успешно увертывался.
– Хватит вам! – закричал Джим. Его присутствие Анна заметила только теперь. Он схватил ее сзади, прежде чем Анна снова успела размахнуться, а Джулиан, ухмыляясь, вырвал у нее из рук грабли.
– Отпусти ее, Джим, – приказал он, как только опасность миновала.
– Ну, если ты так хочешь... – неуверенно сказал Джим.
Отпустив Анну, он поспешно отступил. Анна едва замечала его присутствие, еще меньше внимания она обратила на Джаму, стоявшего у двери конюшни и с безопасного расстояния наблюдавшего за этой сценой. Не заметила она и помощника Джамы, вынырнувшего из конюшни с уже оседланными лошадьми.
Все внимание Анны было приковано к Джулиану.
– Я сейчас же закажу новые, – шипела она, сжимая кулаки.
Джулиан улыбнулся и подошел к Анне.
– Бесполезно, моя радость. Я точно так же поступлю с новыми. Тоже сожгу их. Говоря откровенно, если я еще раз увижу тебя в черном платье, сорву его, где бы ты ни находилась. Даю тебе слово.
Эта угроза была произнесена так тихо, чтобы ее могла расслышать только одна Анна.
– Дотронься до меня еще раз, и я...
– Ты – что, любовь моя?
Она замолчала. Джулиан хмыкнул. Душившая ее ярость лишила Анну дара речи.
– Вот так-то лучше, умница, – похвалил ее Джулиан. Анна с пылающими от гнева щеками все еще не могла говорить и тщетно искала подходящие слова. Слова достаточно язвительные, чтобы остановить Джулиана. Но он повернулся и пошел прочь – туда, где мальчик держал наготове двух лошадей. Джим следовал за ним как тень.
– Увидимся за ужином! – крикнул Джулиан Анне и взял в руки поводья. Насмешливо улыбнувшись ей на прощание, он пришпорил лошадь, ударив ее каблуками в бока, и умчался. Джим рысью затрусил за ним.
– Это... это... – Анна тщетно пыталась что-то сказать Руби. Та только глубоко втянула воздух.
– Солнышко, если он тебе надоел, отдай его мне! Анна ответила ей таким испепеляющим взглядом, что та поспешила взять свои слова назад.
38
Лишенная почти всего своего гардероба, мрачная Анна провела несколько дней в своей комнате.
Руби сочувствовала ей, но в то же время эта ситуация ее забавляла.
Вспоминая о Джулиане, этом ухмыляющемся дьяволе, Анна чувствовала, как ее душит гнев. Как ей хотелось стереть эту ухмылку с его лица пощечиной! Лягнуть его в голень, укусить в мускулистое плечо.
Как он посмел поставить ее в такое положение? У нее возникло крайне неприятное чувство, что она стала посмешищем для всех своих слуг, если не всего сообщества.
Если она не могла появиться в своем обычном траурном платье, то предпочла не появляться на людях вообще. Так она и объявила Руби, когда утром, на второй день после аутодафе, та пришла сообщить ей, что внизу ждет швея, чтобы начать работу над ее новым гардеробом. Конечно, это было любезностью Джулиана.
– Я не собираюсь заказывать новые платья, – огрызнулась Анна. – Так и скажи ей. Хотя... – Она подумала и улыбнулась. – Пожалуй, можешь послать ее наверх. В конце концов, что-нибудь я закажу!
Руби задумчиво посмотрела на Анну. У нее, конечно же, были кое-какие догадки насчет того, что на уме у подруги, но Руби не стала спорить.
Анна все-таки заказала полдюжины новых платьев, и все – черного вдовьего цвета.
Скоро она покажет Джулиану Чейзу, как ей угрожать!
А до тех пор пока готовые платья не будут доставлены – их швея обещала сделать через пять дней, – она решила не покидать свою комнату.
«Потом, – подумала Анна, – я появлюсь одетая как прежде. Если Джулиан осмелится дотронуться до меня хотя бы пальцем, я выцарапаю ему глаза».
Многочисленные визитеры наводнили Сринагар, и Анна была рада оставаться в своей спальне. Единственной каплей дегтя было то, что ее гостьи (язык ее не поворачивался назвать их «леди»), должно быть, радовались счастливому случаю побыть с Джулианом без нее. Конечно, по большей части его не бывало дома, но у нее не оставалось сомнений, что те, кому он явно отдавал предпочтение, например Антуанетта Ноук, попытаются выследить его. Она, конечно же, сделает вид, что очень заинтересована процессом разведения чая, но только ради единственной цели – побыть с ним!
Вместе с визитерами поступали приглашения на обеды, музыкальные и литературные вечера и другие увеселительные мероприятия. Эти приглашения, конечно же, были адресованы не одной только Анне, но и Джулиану. Хотя плантации находились довольно далеко друг от друга, соседи Анны были весьма общительными людьми.
До болезни Пола Анна любила посещать разные вечера, и после своего возвращения на Цейлон она тоже побывала на нескольких. Теперь же старалась отклонять все приглашения, объясняя это тем, что еще не вполне здорова. Но на самом-то деле все было много сложнее... она и сама не совсем понимала свои чувства к Джулиану, чтобы оказаться вовлеченной в светскую жизнь вместе с ним, особенно если все вокруг станут перешептываться насчет ее траура! К тому же пока еще у нее не было подходящего туалета.
Джулиан все-таки взял на себя смелость и принял приглашение, адресованное им обоим.
– Подумай только! Он послал записку Антуанетте Ноук, в которой сообщил, что мы с радостью примем ее приглашение на ужин! Конечно, он волен ехать куда угодно, но только без меня, так ему и передай!
– Нет, – ответила Руби, – скажи ему об этом сама.
– Ладно, скажу.
Взяв со стола бумагу и чернила, Анна принялась писать, потом позвала Раджу Сингху и попросила его как можно скорее передать записку Джулиану. Удовлетворенная, она надела ночную рубашку и легла в постель.
Она и в самом деле слишком скверно себя чувствовала, чтобы посещать какие-либо светские вечеринки.
Двумя часами позже Анна лежала в постели, опираясь на гору подушек, и чувствовала себя вполне уютно. Перед ней возвышалась куча тряпок, из которых она шила кукольные туалеты, готовя сюрприз ко дню рождения Челси, которой скоро должно было исполниться шесть лет.
В этот момент в коридоре послышались знакомые шаги.
– Ага! Вот и приближаются неприятности, – пробормотала Руби.
– Ничего подобного, – ответила Анна надменно и снова склонила голову к шитью. Ее охватил знакомый трепет, но отнюдь не неприятного свойства.
– В чем дело? – спросил Джулиан, входя в комнату без церемоний с ее скомканной запиской в руке.
Он был без сюртука. В такую жару это было вполне разумно. Его рубашка и бриджи были засаленными, грязными и мокрыми от пота, а волосы на затылке собраны в хвост. Лицо блестело от испарины. Сейчас он казался еще смуглее, чем обычно.
Он, по-видимому, только что вернулся с поля и был явно чем-то недоволен.
– Вас никогда не учили стучать? – спросила Анна высокомерно, поднимая брови.
– Нет, – ответил он, прищурившись под ее взглядом.
Анна нахмурилась, почувствовав, что он выбивает почву у нее из-под ног, и с такой силой вонзила иглу в ткань, что та уколола большой палец ее другой руки. Вскрикнув от боли, Анна сердито посмотрела на него.
– У вас ко мне дело?
– Вы прекрасно знаете, зачем я пришел. Вы едете сегодня на этот вечер!
– Если вы прочли мою записку, то должны знать, что я не могу. Я неважно себя чувствую.
Джулиан произнес столь нелицеприятные слова по поводу ее объяснения, что уши Анны вспыхнули от такой непристойности, но она не дрогнула.
– Нет нужды браниться.
– Я буду браниться, когда мне вздумается. Я достаточно долго терпел вашу хмурую физиономию. Вы поедете со мной на этот вечер, даже если мне придется тащить вас за волосы.
– Говорю вам, что я больна, – сжав губы, буркнула Анна.
– Черта с два вы больны!
– Вы же уничтожили мой гардероб! Скажу откровенно: мне не в чем ехать!
– Зеленое платье вам очень к лицу.
– Я не могу появиться сейчас в таком платье на людях. В лучшем случае, если в лиловом или сером.
Казалось, что Джулиан потемнел до черноты, а голос стал просто скрипучим.
– Моя дорогая, если вы появитесь в чем-либо другом, я сам надену на вас зеленое платье. Можете мне поверить.
– Не смейте мне угрожать! – Анна совсем забыла об учтивости. Выпрямившись в постели, она сверкнула глазами.
– О, я осмелюсь и на большее, чем угроза. Попробуйте меня испытать, тогда увидите.
– Я вас не боюсь!
– В таком случае у вас не больше мозгов, чем у курицы. – На мгновение он с силой сжал бахрому постельного белья. – Карету приготовят к шести, я буду вас ждать.
– Можете ждать сколько угодно, я не приду, – бросила Анна ему вслед, когда он уже направлялся к двери.
– В таком случае пеняйте на себя! – пригрозил Джулиан и вышел.
39
Внизу часы пробили шесть. Анна, упрямо скрывавшаяся в своей спальне, услышала слабые отголоски этого боя. Ее охватило беспокойство. Она явно нервничала, ожидая в любой момент услышать в коридоре шаги Джулиана.
И предчувствие не обмануло ее.
Эти быстрые и решительные шаги невозможно было спутать ни с чем. Поняв, что он остановился перед дверью, Анна напряглась и мрачно улыбнулась. Дверная ручка задергалась под его рукой. Неужели он считал ее такой глупой? Конечно, дверь надежно заперта на ключ.
Эта трусиха Руби отказалась поддержать ее, боясь, как она выразилась, «адского скандала». Поэтому Анна и была одна. Вытянувшись в струнку, она с тревогой смотрела на дверь. Ладони ее стали влажными. Она слишком нервничала, стоя спиной к окну и неосознанно сжимая руки перед грудью в молитвенном жесте. Еще раньше она переоделась, заменив ночную кофточку на батистовый пеньюар, перехваченный под грудью широким синим поясом. Волосы перевязала на затылке простой синей лентой, а на ноги надела атласные башмачки. Это был туалет леди, собиравшейся провести вечер в своей спальне, а именно это Анна и намеревалась сделать.
Дверная ручка снова задергалась, но тщетно. Потом послышался властный стук.
– Анна?
– Уходите! – твердо и холодно заявила она, испытывая прилив гордости.
– Если вы не откроете сейчас же, я вышибу дверь.
– Вы не посмеете!
– Ну что же! Сейчас увидим!
Анна нахмурилась. Дверь была дубовая, замок тоже был мощным и прочным.
Конечно, Джулиан не мог вышибить такую дверь. Или все-таки мог?
Она не успела додумать эту мысль до конца. Дверь содрогнулась так, что на шум должен был сбежаться весь дом.
Анне не хотелось, чтобы все стали свидетелями войны между ней и Джулианом.
– Ладно, иду! – крикнула она, когда дверь снова содрогнулась от мощного удара.
Анна повернула ключ в замке и широко распахнула дверь. Джулиан, ослепительно красивый в черном вечернем костюме, с мрачным лицом стоял на пороге.
Анна ответила ему таким же мрачным взглядом.
– Мэм-сахиб? – послышался голос Раджи Сингхи, появившегося в коридоре. – Я вам нужен, мэм-сахиб?
На какую-то долю секунды Анна испытала искушение ответить утвердительно, но ей не хотелось причинять неприятности Радже Сингхе, а это непременно случилось бы, если бы он бросил вызов Джулиану.
– Нет, со мной все в порядке, Раджа Сингха, – ответила она самым любезным тоном. – Благодарю тебя.
Под внимательным взглядом Раджи Сингхи она не могла ссориться в коридоре с Джулианом. Прикусив язычок, Анна отступила, чтобы дать Джулиану войти. Он прошел мимо нее без единого слова, и Анна закрыла дверь.
Пожалуй, ее враг успешно взял эту крепость, битва проиграна. Мысль о победе Джулиана не давала ей покоя. Огонь мести буквально разгорелся в ее глазах, когда она увидела, что Джулиан уже вынимает из гардероба зеленое платье.
– Я сказала тебе, что не поеду! – заявила Анна решительно, стараясь держать свои чувства под контролем.
– Ну и что? Поди сюда!
Видя, что она все еще упрямится, он схватил ее за руку и потянул за пояс пеньюара.
– Не смей!
В панике Анна ударила его по рукам. Их глаза встретились...
– У тебя был выбор, – проговорил Джулиан ехидно, и его голос звучал неумолимо. – А теперь раздевайся, мы и так опаздываем.
– Я не могу раздеваться, пока ты здесь.
– Можешь и будешь! Иначе я сам тебя раздену.
Он снова потянул пояс, который наконец-то развязался. Под пеньюаром была только тонкая ночная рубашка. Анна поспешно запахнула пеньюар.
– Нет! – закричала она, отступив на безопасное расстояние и придерживая пеньюар на груди обеими руками.
Анна не хотела, чтобы ее насильно раздевали. Это было хуже любого унижения. Лучше уж одеться самой, как он лелел, и сохранить хоть малую толику достоинства.
– Твоя взяла, я поеду с тобой. Если ты выйдешь, я оденусь, – сказала она ледяным тоном.
Джулиан рассмеялся:
– О нет, моя прекрасная леди. У тебя уже была такая возможность. Я тебе не доверяю. Вдруг тебе вздумается выпрыгнуть из окна? Ты оденешься при мне, или я сам тебя одену.
– Я тебя ненавижу!
– Весьма вероятно. Ну!
Анна признала свое поражение. Кипя от негодования и злобы, она отступила за ширму в углу. Пока она снимала свой пеньюар и ночную рубашку, он бросал ей элементы дамского туалета на край ширмы. За прозрачной нижней сорочкой последовали две нижние юбки, чулки и подвязки. Было унизительно представлять, как он роется в ее нижнем белье, но, похоже, он хорошо знал, что надето на леди под платьем.
Анна натянула через голову сорочку, торопливо надев нижние юбки. Она не доверяла Джулиану и опасалась, что в любую минуту он может ворваться за ширму.
Натянув чулки и подвязки, Анна на мгновение остановилась в нерешительности, покусывая губу, потом протянула руку за пеньюаром, накинула его и вышла из-за ширмы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38