Один Бог знал, что под ним скрывалось!
– Тогда почему же мы все еще не переспали? – раздельно произнесла она. – Хотя не обязательно искать постель, мы прекрасно без нее обойдемся.
Губы ее раздвинулись в плотоядной улыбке законченной шлюхи.
– Какая удачная мысль! – с отчаянием воскликнул Хью.
– Надеюсь, ты меня удержишь на весу. Впрочем, я не против встать на четвереньки.
Соломон хрипло заверещал. Цыкнув на него, Клер ухватила Хью между ног.
– Войди в меня, скорее! Сзади, как жеребец в кобылу!
– Клер, постой!
– Меня годами ублажало всякое изнеженное отродье! Последний раз, когда я переспала с настоящим мужчиной, был день моего венчания. Твой отец пришел ко мне в спальню вместо дурачка, за которого я вышла, запер дверь и…
– У меня была дурная болезнь!
Хью сказал это, теряя голову. Тогда, на конюшне, он был смертельно оскорблен идеей Филиппы выдать его за больного, теперь же ухватился за эту идею, как утопающий за соломинку.
– За это можешь не волноваться, у меня она тоже была, – невозмутимо произнесла Клер и подмигнула ему. – А может, и до сих пор есть.
– Но дело не в этом, а в том, что… – «Боже милосердный, только не лови меня на слове!», – дело в том, что из-за этой болезни я больше не мужчина!
– Да брось ты! – Клер коротко хохотнула.
– Лекарь сказал, такое случается. Теперь в постели от меня толку нет.
– Чудесно!
– Что?! – опешил он.
– Для разнообразия я не прочь пробудить страсть в мужчине, от которого в постели обычно нет толку. Я азартна.
Хью подумал, что азартные женщины – его крест.
– Ты хочешь попробовать?.. – промямлил он.
– Я уверена, что все получится. Это будет вызов, которого мне недоставало всю жизнь. Сегодня ночью жду тебя в своей спальне. «Войди без стука и без единого слова, и мы сдадимся на милость друг друга».
Хью открыл, было, рот, чтобы сообщить, что он предпочитает мальчиков, но Клер прижала палец к его губам.
– Тсс! Сегодня.
Глава 18
– В постели от него нет толку, – объявила Клер.
Они с Олдосом стояли у окна трапезной, на этот вечер превращенной в танцевальный зал, и наблюдали за Хью и Филиппой в кругу танцующих.
– В самом деле? – оживился Олдос, как ребенок, которому пообещали сладкое. – А как именно нет толку? У него вообще не стоит или быстро опускается?
– Не знаю!
Клер взяла кусочек сырого мяса из миски, которую брат держал перед ней, и поднесла к клюву Соломона. На этот раз сокол был без колпачка, поэтому тотчас жадно схватил и проглотил угощение.
– Не могу даже сказать, узнаю ли когда-нибудь, – произнесла она задумчиво. – Он должен был этой ночью прийти ко мне в спальню, но так и не появился. А до этого я застала его сунувшим нос в подвал. Он объяснил это тем, что заскучал, и я поверила, потому что хотела, чтобы так оно и было. Но когда он не появился…
– Если у него не стоит, – перебил Олдос, не слушая, – то они не спят. Филиппа наверняка извелась! Если затащить ее в постель, она сама на меня набросится.
– Я знаю, как это непросто, но все же попробуй хоть на минуту забыть о своем драгоценном отростке! – сказала Клер устало.
– Я бы мог, если бы ты сразу дала Хью Уэксфорду от ворот поворот, и я вставил бы его чертовой жене! – огрызнулся Олдос.
– Разве Маргерит плохо тебя обслуживает?
– Это не одно и то же, – буркнул он. – Чаще всего она не позволяет мне… ну, ты понимаешь!
Он покраснел и отвернулся. Клер вздохнула, скармливая Соломону еще кусочек.
– Боже, как ты смешон, братец! Но речь не о тебе. Хью Уэксфорд ведет себя странно. Он уверяет, что без ума от меня, и при этом неделю не может завалить в постель, только все отговаривается.
– Думаешь, на самом деле с ним все в порядке?
– В Пуатье было, и еще как. Там он менял судомоек и кухарок как перчатки и, по их словам, мог работать всю ночь без передышки, а они вопили от наслаждения, так-то вот! Кроме того, Господь щедро его наделил. Я помню такой отзыв: «Сидишь, как на боевой дубинке!»
Лицо Олдоса омрачилось.
– Когда он не пришел ко мне в спальню, – продолжала Клер, – я вдруг вспомнила, что он проник в подвал украдкой, потихоньку от остальных, а когда я запирала дверь, таращил глаза на ключи, как на чашу Грааля.
– И что это значит?
– Где тебе понять! Вид у тебя ученый, а мозгов не больше, чем у курицы. – Соломон криком потребовал еще мяса, Клер сунула кусочек ему в клюв. – Может статься, что Хью здесь не просто так. Наверняка он за нами шпионит.
– От лица королевы? Он и есть ее человек?
– Ну и болван же ты! Человек королевы просто держит ухо востро на случай, если мы с тобой натворим дел. И даже это было бы излишне, не окажись ты так беспросветно глуп.
– Я? Да ведь это ты написала письмо открытым текстом!
Клер ненадолго прикрыла глаза, борясь с желанием расцарапать брату лицо.
– Короче, человек королевы заставит нас умолкнуть навсегда, если мы будем много болтать. Но мы этого делать не будем, верно, Олдос?
– Не обращайся со мной, как с ребенком!
– Ты ребенок и есть, потому и заливаешься слезами, когда тебя порют.
Олдос снова залился краской.
– Ты же не думаешь, что Маргерит утаила от меня хоть одну деталь того, что между вами происходит? Мы знаем друг о друге все.
Клер выбрала в миске кусок побольше, думая: «Ну, или почти все». Маргерит никогда не спрашивала, что происходит в подвале, и Клер, запуганная угрозами королевы Элеоноры, была благодарна ей за это.
– Кого королева сюда послала, я рано или поздно выясню. Путем расспросов я свела число подозреваемых к минимуму. Как только останется одно имя, я сделаю так, чтобы мы предстали перед этим человеком в самом выгодном свете. А чтобы ты не испортил впечатления, будешь повторять в его присутствии то, что я скажу.
Олдос открыл, было, рот для возражений, но, подумав, закрыл.
– В любом случае человеку королевы ни к чему совать нос в подвал, она и так прекрасно знает, что там происходит. А вот человеку короля это может быть интересно!
– Но какое отношение имеет к королю сэр Хью?
– Это я и хочу выяснить.
– Как именно?
– Чем меньше тебе известно, братец, тем лучше для нас обоих, – зло ответила Клер. – Ты и так чересчур много знаешь. Ладно, не дуйся. Я хочу поймать шпиона в ловушку.
Танец закончился. Хью поклонился Филиппе и повел ее под локоть к столу. По дороге их перехватила Маргерит – видимо, чтобы сказать (как было условлено с Клер), что Рауль д'Аржентан срочно желает поговорить с Хью и будет ждать его в главной кладовой. Со времени своего позора на «любовном суде» тот не покидал своей комнаты.
Губы Хью сложились в слово «кладовая?», и Маргерит указала в направлении служебных помещений замка. Туда он и направился, обменявшись с Филиппой парой слов.
– Превосходно!
Клер впервые на памяти Олдоса посадила Соломона на жердочку в углу и стянула с руки перчатку. Округлившиеся глаза брата заставили ее усмехнуться.
– Надо узнать, насколько силен интерес Хью Уэксфорда к подвалу, – объяснила она, поправляя платье и парик. – Я слишком дорожу своим языком, чтобы дать его вырезать, и вовсе не желаю провести остаток жизни в сырой темнице. Присмотри за Соломоном.
Клер пересекла трапезную и прошла полутемным коридором, в конце которого находилась кладовая – узкая длинная комната с полками до самого потолка. Хью уже был там. Он прохаживался вдоль забитых снедью полок, от скуки разглядывая, что на них есть. Черная с серебряной отделкой одежда поразительно ему шла и к тому же гармонировала с его языческим оружием.
– А, это ты, Клер, – сказал он без всякого восторга. – Я кое-кого здесь жду.
– Знаю. Меня. – Она прикрыла дверь и привалилась к ней спиной. – Я сговорилась с Маргерит залучить тебя сюда. Цели бы она пригласила тебя от моего имени, ты вряд ли явился бы, не так ли?
– Если ты насчет того, что вчера я не пришел к тебе в спальню…
– Не утруждай себя объяснениями. И без того ясно, что я тебе не по вкусу.
– Нет, что ты!
Он опустил взгляд, произнося эти пустые слова, гнусный мерзавец. Что он о себе возомнил? Если она достаточно хороша для Уильяма Уэксфорда, значит, сгодится и для его сына!
– Тогда почему ты не пришел?
– Напился.
– Это мы уже проходили.
– А я частенько напиваюсь до бесчувствия.
– Очевидно, по каким-то темным углам, потому что я никогда тебя пьяным не видела, разве что в тот первый день.
– Я пью по ночам, с глаз подальше.
– В любом случае сейчас ты трезв как стеклышко. – Клер выразительно погладила себя по груди, но Хью смотрел на связку ключей у нее на поясе. – Когда ты не удостоил меня своим ночным визитом, я решила, что с меня довольно. Наплевать, что подумают остальные гости! Я хотела выставить вас с женой из Холторпа… – Он поспешно поднял взгляд, в глазах отразилась тревога, – … но потом мне пришло в голову дать тебе последний шанс. Вот почему мы оба здесь.
Не отрывая взгляда от потемневших зеленых глаз Хью, Клер взялась за узел шнуровки платья. Корсаж приоткрылся.
– Ничего не выйдет, – пробормотал он. – Как ты ни обольстительна, ничего не выйдет. Я пробовал, и не раз.
– С какими-нибудь неопытными дурехами! – Она пренебрежительно повела плечами и принялась по очереди снимать многочисленные браслеты. – Женщина с опытом знает, как возбудить мужчину. Она и мертвого возбудит, если потребуется! Твоя чопорная маленькая женушка понятия не имеет о способах, которыми я владею, а если бы и имела, ни за что бы на такое не пошла. Ну, как, попробуем?
– Я просто не…
– На маслодельне есть все необходимое. – Клер отцепила от пояса ключи и сложила их вместе с браслетами на ближайший мешок зерна. – Немного миндального масла и пара ловких рук могут совершить настоящее чудо. Пока ты разденешься, я схожу за маслом.
– Гм… – Хью заколебался. – Ну, попробовать-то мы можем!
– Вот и молодец.
Подмигнув ему, Клер вышла из кладовой. Она тщательно прикрыла за собой дверь, но далеко не пошла, а вернулась на цыпочках и притаилась в коридоре. Пузырек с миндальным маслом был заранее припрятан у нее в кармане. Выждав немного, она достала его и открыла дверь, чуть не столкнувшись с выходящим Хью.
– Куда это ты? Разве мы не договорились?
– Я не предупредил Филиппу, и она, конечно, пойдет меня разыскивать, – ответил он, отводя взгляд. – Ты же не хочешь, чтобы она на нас наткнулась?
– И пусть. Мы пригласим ее стать третьей.
– Ну, нет! Она никогда не согласилась бы!
Хью выдавил из себя извиняющуюся улыбку и пожал широкими плечами.
«Ублюдок», – злобно подумала Клер.
– Я об этом не подумала. Леди Филиппа так застенчива, бедняжка. Значит, в другой раз?
– Да, в другой раз! – обрадовался он.
– Я прихвачу с собой масло. Может, когда-нибудь тебе не захочется напиваться до бесчувствия. Тогда приходи, и я продемонстрирую тебе свои лучшие постельные трюки.
Хью ответил небрежным поклоном и поспешил прочь, а Клер вошла в кладовую, чтобы убедиться, что из связки исчез ключ. Все было так, как она и предполагала: не было именно ключа от подвала – самого большого и тяжелого, с замысловатым старинным орнаментом.
Филиппа, затаив дыхание, подняла светильник повыше. Хью повернул ключ в замочной скважине. Это вышло почти бесшумно. Она облегченно перевела дух, когда дверь уступила и отворилась. Обменявшись взглядами и улыбками, оба разом оглянулись. Чуть поодаль в уголке главного зала, как было принято в большинстве замков, на охапке тростника вповалку спали слуги. Никто из них не пошевелился от легкого скрипа двери.
Хью спрятал ключ, который позже предполагалось передать молодой служанке, приносившей Клер по утрам в постель легкий завтрак. За несколько монет она обещала вернуть ключ в связку, перед тем как разбудить хозяйку. Она же снабдила Хью баночкой гусиного жира для смазки дверных петель, потому им и удалось обойтись без лишнего шума.
Хью и Филиппа, оба босые, спустились по винтовой лестнице к нижней двери – той, что не запиралась. Филиппа высоко подобрала подол, чтобы не споткнуться на выщербленных временем каменных ступенях. Вскоре они уже окунулись в удушливую жару подвала.
– Пахнет серой! – шепотом воскликнула Филиппа, поднимая светильник.
Они находились в помещении, называемом «крипта» – длинном, со сводчатым потолком, с сочащимися влагой стенами. Часть его являла собой алхимическую лабораторию. Свет выхватывал из темноты колбы, реторты, какие-то склянки, ступки с тяжелыми пестиками, а также всевозможные инструменты: клещи, резцы и молотки. В стороне стояли небольшой пресс, наковальня с молотом, виднелась куча небрежно сваленных кубков с узкими горлышками и несколько глиняных сосудов с крышками.
– Я не вижу на столе той круглой железной штуковины, – сказал Хью. – Помнишь, я тебе говорил? Она еще напомнила мне рыцарский шлем.
Позади стола у стены была каменная печь с чугунным котлом, над ней штатив с тиглями, а по бокам набор кочерег и ухватов. Угли в печи еще дымились. В углу лежали кузнечный мех и пара точильных камней.
– Похоже, в этой печи можно плавить металл, – пробормотал Хью, разглядывая скамьи с глиняной лабораторной посудой.
Здесь же находилось и топливо: уголь, торф, сухой навоз.
– А это что такое? – спросила Филиппа.
Она осветила высокий конический сосуд на решетке жаровни. От него шла медная трубка к другому такому же сосуду на полу.
– Понятия не имею. – Хью пожал плечами. – Здесь такой странный набор предметов, что я… погоди-ка! Посвети вон туда!
Филиппа подчинилась, и они вместе удивленно уставились на нечто совсем уж необычное: глубоко процарапанный в земляном полу круг с восемью прутами, торчащими веером из центра. В точках их пересечения с кругом стояло по свечке и были начертаны загадочные символы, а в середине круга находился сосуд с каким-то порошком.
Чисто случайно Филиппа перевела взгляд на потолок и вскрикнула, чуть не выронив лампу. Там висело множество, как ей показалось, извивающихся змей.
– Они же дохлые, – сказал Хью со смешком. – Вот уж не думал, что Филиппа де Пари может заверещать, увидев дохлую змею.
Он привлек ее к себе, и она с благодарностью прильнули к его широкой, такой надежной груди.
– Зачем они нужны?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31