Хирам протянул ей полную чашку. Она машинально отпила глоток — в чашке оказалось вино, — проверяя, слушается ли ее тело, руки, ноги, пальцы. Вроде все на месте — все, кроме рассудка. До сих пор Марсали силилась и не могла понять, что здесь делают вместе Патрик и Гэвин.Морщась от боли, она повернула голову, и ей в щеку ткнулись два мокрых носа, а два длинных тельца, отталкивая друг друга, пристроились в сгибе ее руки.— Как ты себя чувствуешь? — озабоченно хмурясь, спросил Патрик.— А как, по-твоему, она может себя чувствовать? — вскинулся брат, готовый немедленно возобновить спор о ее безопасности.— Не надо винить Патрика, — возразила Марсали. — В этом, — многозначительно добавила она.— Это я виноват, — заговорил Хирам. — Не надо мне было кричать ей, когда вы показались, и тем более позволять ей ездить верхом, но… — И он сокрушенно развел руками.— И ты не виноват, — запротестовала Марсали. — Я сама зазевалась.Она попыталась сесть, но голова раскалывалась от боли; тогда, рухнув обратно на одеяло, она внимательно посмотрела на Патрика, затем на Гэвина, снова на Патрика и нахмурилась.— Что ты здесь делаешь? — спросила она Гэвина, стараясь не обращать внимания на шум в ушах. — Ты ведь… не заложник?Ответил Патрик:— Я привез его сюда, чтобы он увиделся с Быстрым Гарри и с тобой. У вас у обоих такие тревожные глаза, что мне захотелось успокоить вас.— Но… — начала Марсали, и тут новая волна боли обрушилась на ее голову, и она бессильно прикрыла глаза.Патрик рванулся к ней, и в тот же миг ласки оставили свое уютное гнездышко в сгибе руки Марсали, а Изольда вспрыгнула ей на грудь, громко вереща.Гэвин рассмеялся, поднял Изольду за шкирку, но та извернулась и укусила его, и он от неожиданности уронил ее на Марсали.— Раньше она никогда так не поступала.— По-моему, — заметила Марсали, — сейчас они оба сердиты на весь род мужской, и я не могу их в том винить.На нее устремились четыре укоризненных и сконфуженных мужских взгляда.— Все вы с вашими секретами, — продолжала она, кипя от гнева, и даже голос ее постепенно окреп. — И с вашими войнами и драками. Нас, женщин, вы считаете неспособными думать и понимать поведение мужчин, а мы понимаем, и намного лучше вас самих, потому что это нам приходится лечить ваши раны, ждать вас и оплакивать, когда вы не возвращаетесь. Сидеть дома и мучиться от неизвестности куда тяжелей, чем махать саблями на поле боя. Да, для этого требуется побольше мужества.Договорив, она снова попыталась сесть, и Патрик тут же взял ее за руку, чтобы помочь.Марсали вырвала у него руку и сердито сверкнула глазами на четверых мужчин. Потом, стиснув зубы, уперлась ладонями в пол, поднялась на руках и села, прислонившись к каменной стене. Зверьки не отходили от нее и скалили зубы.— Господи, Марсали, я и не знал, что у тебя такой крутой нрав, — опасливо заметил Гэвин.— Ты никогда не трудился узнать, — огрызнулась она. — Тебе нужен был лишь ухоженный, прибранный дом, и я старалась изо всех сил сделать его таким, и любила тебя, и хотела только… — На этих словах ее голос сорвался.— Хотела только?.. — мягко повторил Гэвин.— Чтобы… со мною обращались как с человеком. Чтобы… меня тоже любили.— Мы любим тебя, — недоуменно сдвинул брови брат.— Тогда отчего ты хотел продать меня Эдварду Синклеру?Гэвин отвел взгляд.— Отец считал его хорошим мужем для тебя.— Не считал он его хорошим мужем для меня. Он считал, что для него Синклер будет хорошим союзником в войне. Его я еще могу оправдать: он ослеплен яростью и горем, но ты? Мой брат? Ты же с самого начала не был согласен с отцом, тебе не нравился Эдвард, но ты ничего не сказал! Так ведь?— Верно, — сокрушенно признал Гэвин. — Мне надо было бы бороться за тебя, но я понимал, что за Патрика отец все равно никогда тебя не выдаст. А с Эдвардом, по крайней мере, ты жила бы недалеко от нас.У него был настолько жалкий вид, что Марсали уже не могла на него по-настоящему сердиться; кроме того, от гнева у нее еще сильней разболелась голова. Но она решила не уступать.— А ты… — И она негодующе взглянула на Патрика. — Ты бросил меня в этой глуши на целых три дня одну сходить с ума от тревоги, думая, что вы где-то с Гэвином убиваете друг друга!— Марсали, — робко возразил Патрик, — мы с Гэвином встречались за день до того, как я привез тебя сюда. Я же говорил тебе тогда…— Но не сказал, что вы остаетесь друзьями. Не пожелал ответить, о чем вы говорили, как прошла ваша встреча, — просто промолчал. А из того, что было мне известно, я могла лишь гадать, какое ты примешь решение. Я хорошо знаю настроение твоего отца. Вдруг бы ты решил, что Гэвин — твой враг на всю жизнь и его надо убить при первой же встрече?Патрик покосился на Гэвина. Гэвин беспомощно пожал плечами. Хирам жался в дальнем углу, тщетно стараясь сделать вид, что ему ни до чего дела нет. Быстрый Гарри и стараться не стал: он жадно слушал.Патрик решил отстаивать свою правоту:— Лучше было никому не знать, о чем мы договорились с Гэвином.— Но Хирам ведь знал, правда? — возразила Марсали. — И Руфус, наверное, тоже.Виноватый взгляд Патрика подтвердил ее догадку.— Кто еще знает? — спросила она.— Никто, — ответил Патрик. — Клянусь. Гэвина мне пришлось привести сюда, чтобы он увиделся с Гарри. Я боялся, что иначе Гарри не останется с нами, а силком его удерживать не хотел.— А меня, значит, можно удерживать силком? — взвилась Марсали, но взрыв гнева породил новый приступ боли в висках и затылке.— Нет, родная, и тебя я держать не хочу, — сказал он, и голос его сразу потеплел. — Совсем не хочу. Вот еще поэтому я и привел к тебе Гэвина, чтобы ты узнала, что мы вместе и этот план не только мой. — Он помолчал, в глазах мелькнуло сомнение, но продолжал говорить:— После всего, что случилось, я не знал, поверишь ли ты мне, если твой брат не подтвердит моих слов.Марсали хотела что-то сказать, но он приложил ей к губам палец.— Дай мне договорить, девушка. Прошу тебя. Мне непросто говорить такое. Я научился слушать себя однрго и жить только своим умом, но вот я понял, что не прав. Я просил тебя о том, чего сам не согласен был дать. Я хотел, чтобы ты мне верила, а сам я поверить не сумел. Даже тебе.Он просил понять его. Он раскаивался. Более того, он признавал, что не прав.Их взгляды встретились. Палец Патрика, все еще лежавший на губах Марсали, легко скользнул по ним, отвел, едва касаясь. Эта простая ласка сразу согрела ее, тепло разлилось по всему телу до самых кончиков пальцев, и гнев растаял, не в силах противостоять его искреннему раскаянию.Гэвин кашлянул.Марсали вдруг вспомнила, что они с Патриком не одни в комнате. Левый уголок губ Патрика, видный только ей, дрогнул в грустной улыбке: Патрик тоже забыл, где они, и признавал это.Оглядевшись, Марсали увидела, что Быстрый Гарри ретировался в свой дальний угол, Хирам топтался возле двери, а Гэвин, наоборот, по-прежнему стоял поблизости. Тристан и Изольда, сердитые, со вздыбленной на загривках шерстью, готовы были немедля напасть на Патрика при малейшем подозрительном движении с его стороны.Нет, это было уже слишком. К тому же голову снова сжало как в тисках, и Марсали болезненно поморщилась.— Хирам, — позвал Патрик, — принеси ей на голову мокрую холодную повязку. Давай, родная, я помогу тебе лечь.Он осторожно опустил ее на одеяло. Она закрыла глаза. Пальцы Патрика ощупали чувствительное место над правым виском, в месте ушиба. Марсали вздрогнула, потянулась дотронуться до головы сама и обнаружила шишку — довольно большую, но и только. Ни ссадины, ни ранки.— Девочка моя, — вздохнул Патрик, — я так испугался, когда увидел, что ты падаешь.— Я не падала.— Ну да, конечно.— Вы с Гэвином как из-под земли выросли. — Ей стало немного легче, но стоило повернуться слишком резко, и в голове снова начинался шум, точно там обосновался кузнец, без конца лупивший молотом по наковальне.— Да, этим-то и ценны здешние места, — ответил Патрик. — Мало кто о них знает, а попасть сюда можно только одним путем — с юга, по узкой горной тропке. И все же, если Быстрый Гарри согласен, мы устроим его в пещере наверху, где держали лошадей. Там вообще можно ничего не бояться.Тут у изголовья Марсали бесшумно возник Хирам с мокрой тряпкой, и Патрик осторожно положил ее на лоб. Затем, не вставая с колен, откинулся на пятки и взглянул на Быстрого Гарри.— Ты можешь выйти наружу?— Да, если мне помогут, — ответил тот.Хирам поспешно подал раненому руку, помог подняться, подставил плечо и, поддерживая, вывел его из хижины. Гэвин вышел следом. Патрик подождал, пока закроется дверь, и обернулся к Марсали.— Они ведь ждут тебя там, чтобы без помех обсудить, что вам делать дальше? — обиженно спросила она.— Нет, — возразил он. — Довольно с нас секретов, любимая. Хирам пошел задать корму коням, Гэвин хочет поговорить с Быстрым Гарри с глазу на глаз. А я хочу побыть с тобой. — Он не сводил с нее тревожного взгляда, без конца косясь на ушибленный висок. — Если б я мог взять твою боль себе…— Ничего. — Боль в голове и впрямь ничего не значила по сравнению с чудесным теплом, разлившимся по всему телу от его слов.— Я один виноват. Во всем, что ты выстрадала за это время, виноват я один. Неделями ты сидела взаперти у себя в спальне, на хлебе и воде, потом тебя, опоенную, увезли из родного дома, оставили беззащитную перед злобой моего отца, потом притащили сюда и снова оставили одну…— Тс-с-с. — На этот раз она прижала палец ему к губам.Он схватил ее руку, поцеловал кончики пальцев, и лицо его исказилось, как от сильной боли.— У меня сердце оборвалось, когда я увидел, что ты падаешь.— Я никогда не падаю.— Знаю, — согласился он. — Иначе я ни за что не разрешил бы Хираму дать тебе сесть в седло.Разрешил. Это слово резануло ей слух и всколыхнуло противоречивые чувства. Да, Патрик называл ее любимой, но ей хотелось, чтобы ее любили как равную, а не как слабую. Между тем он начал осторожно массировать ей виски, боль чуть отпустила, и вместе с болью ушло раздражение. У него такие ласковые руки…— Элизабет по тебе скучает, — шепнул он. — И я тоже.У Марсали сладко заныло сердце, но вопросы все не давали ей покоя.— Что вы с Гэвином задумали?Патрик вздохнул, сел рядом с ней, но стоило ему подвинуться ближе, чтобы опереться на ладонь, как один из зверьков воспользовался этим, бросился, вонзил острые, как иглы, зубки ему в запястье — и тут же ретировался и уютно свернулся клубочком, довольный тем, что отомстил обидчику.— Изольда! — укоризненно ахнула Марсали, но та, лишь едва повернув мордочку, лукаво оскалилась и примостилась к Тристану, думая, что теперь ее никто не видит.С руки Патрика капала кровь. Марсали с трудом приподнялась, оторвала полоску ткани от подола рубахи и, хмурясь, перевязала крохотные ранки.Патрик сидел смирно, не мешая ей, и неловко улыбался.— Хорошо, что у тебя нет ручных леопардов.Она улыбнулась в ответ, тоже робко, несмело, и хотела лечь, но он обнял ее за плечи и привлек к себе. Не противясь, она послушно прильнула к нему, положила голову ему на грудь.— Как тебе удалось справиться с Тристаном и Изольдой?— Оказывается, они не прочь клюкнуть, — широко улыбнулся Патрик. — Я обнаружил, что, пропустив рюмочку, твои приятели делаются куда любезнее. Но сейчас, видимо, они маются похмельем, а виноватым считают меня.Марсали засмеялась, но он продолжал уже серьезно:— Я привез их, потому что не знал, как долго пробудет здесь Быстрый Гарри и придется ли тебе остаться с ним. Но он вроде держится молодцом, так что я хотел бы вернуться с тобою вместе.— В Бринэйр?— Да.У Марсали сразу испортилось настроение. Конечно, она любила Элизабет, но Бринэйр для нее все равно был тюрьмой. Здесь у нее было хоть немного свободы, и она чувствовала, что делает что-то полезное.— Я бы лучше осталась, — сказала она. Патрик помолчал.— Не знаю, безопасно ли здесь, — ответил он наконец.— Ты говорил, никто не знает о хижине.— Не совсем так, — поднял он бровь. — Кто-то ведь донес моему отцу, что Маргарет встречается здесь с любовником.Марсали обвела изумленным взглядом тесную каморку с закопченными стенами.— Так это было тут?— Да.— Ты хочешь оставить Быстрого Гарри здесь?— Да, но только не в хижине, а в пещере, где Хирам держал лошадей. Скорее всего ему и так ничего не угрожало бы, но я предпочитаю не рисковать совсем — ни им, ни тобою.— Я тоже могла бы остаться в пещере.Патрик не отвечал, и она подняла на него глаза. Он заметно помрачнел.— Тебе так плохо в Бринэйре?— Твой отец не хочет меня там видеть, я чувствую, как он ненавидит меня, а тебя никогда нет дома, — честно ответила Марсали.— Ты не можешь остаться с Быстрым Гарри одна, — вздохнул он, — а Хирам нужен мне самому.Конечно, он был прав. Если кто-то знает об этом месте, она не сможет защитить ни себя, ни раненого, а попасть в плен еще к кому-нибудь ей хотелось меньше всего.И потому Марсали снова задала вопрос, который был для нее самым важным.— Что вы с Гэвином задумали?Патрик надолго замолчал, но потом наконец кивнул:— Пожалуй, ты должна знать.С растущим изумлением она выслушала его рассказ. Замысел был просто великолепен — ничего лучше ей никогда не приходилось слышать. Мало-помалу она начала улыбаться, а к концу рассказа головная боль почти прошла.— И что же, Гэвин согласился?— Да. Кое-что даже сам придумал.— Кто еще знает?— Руфус. Он сейчас нанялся к Синклеру — вдруг удастся что-нибудь обнаружить. Хирам. Теперь ты. Со временем, конечно, догадаются и другие, — поморщившись, признал Патрик, — но мы очень тщательно отбирали людей для набегов. У них у всех есть родные и друзья в обоих кланах, и потому они без крайней надобности не применят силу. Нам нужно только время. Боюсь, у Синклера лопнет терпение и он пойдет на чрезвычайные меры, — с тревогой закончил он.— Какие меры? — беспокойно спросила Марсали.— Еще один набег, — мрачно ответил Патрик. — Теперь он наверняка злится, что его план не удается, и не станет долго ждать.Марсали ласково дотронулась до его раненого запястья, заглянула ему в глаза.— Расскажи, что вы узнали про тетю Маргарет. Если бы мы раскрыли эту тайну…— Да, — кивнул он, — Маргарет — ключ к решению.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47