Эти Ганны смеют обвинять его в убийствах и грабежах, а сами угнали его лучшее стадо. А где его старший сын? Слоняется неизвестно где!Давая выход злобе, Грегор швырнул свой кубок в камин.— Мне нужен Патрик. И он нужен мне сейчас же, — заявил он Алексу. — Прикажи Дэвиду, чтобы нашел его. Неважно, сколько людей ему для этого потребуется. Я должен вернуть свое стадо.Алекс с заметным облегчением направился к двери.— А ты снова начнешь обучаться военному делу, — приказал Грегор. — Ты будешь биться бок о бок со своим братом.Алекс опустил голову.Господи, каким неженкой вырос сын. Ни на что не годится, только записывать доходы и расходы. Для этого можно нанять и чужого.— Слушаюсь, отец, — сказал Алекс и поспешил к выходу.— Я хочу, чтобы мне доложили сразу же, когда вернется Патрик! — прокричал Грегор ему вслед. — Хотя бы один достойный сын должен быть рядом со мной.Он заметил, что Алекс вздрогнул, как будто стрела вонзилась ему в спину, и Грегору неожиданно для него самого захотелось взять свои слова обратно. Но гордость не позволила ему это сделать. Грегор в молчании наблюдал, как Алекс понурившись выходит из комнаты и тихо закрывает за собой дверь.Глядя на эту закрытую дверь, Грегор неожиданно испытал чувство раскаяния. Не надо было так говорить с мальчишкой. Он встал и шагнул к двери, но покачнулся и ударился о стол. Выругавшись, снова сел в кресло, взял кувшин и, не наливая вино в стакан, отхлебнул прямо из кувшина. От вина подагра разыграется еще сильнее, но ему было наплевать. Грегор хотел забыться, отдохнуть от невыносимой пытки одиночеством.Для этого маркиз Бринэйр знал только два способа: ярость и вино.* * *Когда Патрик добрался до места встречи с Хирамом, первые солнечные лучи уже развеяли спасительный туман.Лошади стояли, привязанные к дереву в чаще леса, в стороне от дороги. Хирама нигде не было видно, но Патрик знал, где его искать. Несмотря на свой огромный рост, Хирам был очень ловок и умел лазить по деревьям, как кот. Правда, ему не всегда удавалось найти ветку, которая бы его выдержала.Именно так Патрик и Хирам встретились в первый раз. Хирам свалился на него, и в результате они оба чуть не сломали себе шеи. После того как они выяснили, что никто из них не пострадал, а Хирам узнал, что Патрик — его новый командир, Хирам принес свои извинения.Патрик в ответ только улыбнулся и спросил:— Как же ты, такой огромный, ухитрился забраться так высоко?— Ну, знаешь, — объяснил Хирам, — на это у меня ушло чуть больше времени, чем на спуск вниз.С этого момента Хирам добровольно принял на себя обязанность прикрывать Патрика в бою.Бегло оглядев густые ветви деревьев, переплетающиеся над головой, Патрик опустил Марсали на траву и встал рядом с ней на колени. Глаза девушки были все еще закрыты, она ровно дышала. Но она казалась такой холодной. Ее била дрожь.— Хирам! — позвал Патрик.В ответ послышался треск ломающихся веток и звук падения тяжелого предмета.— Ты меня не видел?— Нет, — ответил Патрик. — Ты сидел там, как птичка.Хирам хмыкнул:— Врешь.— Ладно, как очень большая птица.— Скорее как медведь, — поправил его Хирам, присаживаясь на корточки рядом с Патриком и глядя на Марсали. — Девушка без сознания?— Она боялась, что, если поедет со мной, будет только хуже для наших кланов и для меня.— Она рассердится, когда придет в себя.— Это точно, — тяжело вздохнул Патрик. — Но сейчас для меня важнее другое: ее нужно согреть.Хирам достал запасной плед, который они захватили с собой для Марсали. Патрик укутал в него девушку и передал ее Хираму. Затем, открыв спорран, он убедился, что оба зверька все еще мирно спят. Марсали никогда не простила бы ему, если бы он причинил вред ее любимцам, как если бы он причинил вред кому-нибудь из ее семьи.С грустью думая о том, какой трудный путь ему пришлось выбрать и на каком тонком волоске висит его счастье, Патрик сел на коня. Хирам передал ему Марсали, и он усадил девушку в седло перед собой.Неожиданно у Патрика стало легко на душе. Его любовь, его будущая жена была рядом. Она всегда будет рядом с ним, и они будут счастливы. Осталось убедить в этом Марсали. Но она любит, и она поймет. Нельзя допустить, чтобы два упрямых старика решали их судьбу и распоряжались их будущим.Ожидая, когда Хирам сядет на коня, Патрик с сожалением смотрел на лошадь, приготовленную для Марсали. Теперь им придется вести ее в поводу. Но не следует тратить силы на сожаления. Что сделано, то сделано.Патрик пришпорил коня, Хирам поскакал за ним. Ночь кончилась, на востоке занималась заря. Им следовало спешить. Они все еще на земле Ганнов, и им предстоит долгая дорога. 9. — С ней будут обращаться как с почетной гостьей, — процедил Патрик сквозь стиснутые зубы.— Я все еще маркиз Бринэйр и вождь своего клана, — ответил отец. — Я сам отведу ей комнату. Я прикажу поместить ее в башне. Она обыкновенная заложница.— Марсали — высокородная леди. Я обручен с ней. С ней будут обращаться в соответствии с ее положением.— Ты осмеливаешься указывать мне?— Нет. Я просто сообщаю, как я буду поступать.— Здесь я принимаю решения. И все люди этого клана сделают то, что я им прикажу. Патрик тихо, но твердо сказал:— Ты уверен, отец? Им так же не нравится война с Ганнами, как и мне. Ты действительно хотел бы проверить это?Лицо Патрика оставалось спокойным, а взгляд — уверенным.Старый маркиз, сидящий в своем кресле с прямой спинкой, казался сыну чужим, незнакомым человеком. Отец всегда был ему чужим, но сейчас даже его внешность изменилась до неузнаваемости. Немощное тело, седые волосы, мрачный вид и трясущиеся руки — все это делало маркиза совсем другим человеком. Незнакомы Патрику были и гримасы боли, постоянно искажавшие его лицо, и непрерывное пьянство отца. Но больше всего поразила сына его неуверенность. Прежний маркиз Бринэйр отличался железной волей и никогда не уступал своих позиций.— Отец?Маркиз отмахнулся от сына, словно обсуждаемое дело его вовсе не интересовало и ему было жаль тратить время на такую ерунду. Но Патрик чувствовал, что это не так: это просто поза, позволяющая отцу сохранить лицо.— Ладно, — наконец сказал маркиз Бринэйр равнодушным тоном. — Но пусть ее как следует охраняют.Стараясь не показать, как глубоко его потрясла неожиданно легкая победа, Патрик продолжал:— Она будет есть вместе с нами, и все будут обращаться с ней вежливо и сердечно. Все, — подчеркнул он.— Ты собираешься диктовать мне, как себя вести? Отец в бешенстве подскочил в своем кресле, его лицо покраснело от гнева.— Да, — спокойно ответил Патрик. — Я привез ее сюда, чтобы прекратить бессмысленную вражду и остановить братоубийство, а не для того, чтобы подлить масла в огонь. Ты понимаешь, что Ганны подадут прошение королю и потребуют, чтобы нас объявили вне закона. Я смогу оправдать похищение высокородной леди, только если заявлю, что она моя невеста. Нам не простят захват такой заложницы. Дни, когда такое могло сойти с рук, давно миновали.Отец нахмурился еще сильнее.— Они украли наш скот.— Они считают, что мы украли их скот, сожгли их фермы, убили и ранили людей.— Ты прекрасно знаешь, что это ложь, они все это выдумали, чтобы объявить нас виновной стороной.— Нет, отец, ты ошибаешься.— Черт побери! На чьей ты стороне, Патрик?— На стороне разума, — ответил Патрик. — В этой истории замешан кто-то еще. Я готов биться об заклад на все, что имею. На Ганнов было совершено жестокое нападение. Я сам видел их раненых.— А как ты проник в крепость, Патрик?Отец с любопытством посмотрел на сына, склонив голову набок, как петух, рассматривающий найденное зерно. Жестокие огоньки загорелись в глазах маркиза.— Ты сможешь провести туда других?Патрик нахмурился. Отец, как всегда, слышал только то, что хотел услышать.— Уверен, сейчас Гэвин уже обнаружил мой путь и приказал его заделать, — ответил он сухо.Отец был разочарован, но в следующее мгновение на его лице отразилась злобная радость.— Представляю себе их лица, когда они узнали, что ты побывал ночью в их «неприступной» крепости.— Я не получил удовольствия от того, что перехитрил их, — сказал Патрик искренне. — Дональд Ганн был очень добр ко мне, когда я был ребенком.— Он подсунул мне в жены эту негодяйку, — заорал отец. — А потом опозорил меня на всю Шотландию.Патрик переждал, пока вспышка гнева погаснет, залитая вином, и спокойно спросил:— А что на самом деле произошло, отец? Я не могу поверить, что Маргарет изменила тебе.Маркиз отвел глаза в сторону.— У меня были неопровержимые доказательства.— Но этих доказательств оказалось недостаточно для парламента?— Оба свидетеля исчезли, но перед тем я сам с ними разговаривал. Я знал, что Маргарет ездила верхом, одна, каждый день. Эти двое сказали, что она встречалась с мужчиной в заброшенной хижине, в северном лесу.— Они описали тебе этого мужчину?— Да, но это описание подошло бы многим.— Это не мог быть Эдвард Синклер?Отец посмотрел на него с интересом.— Нет, это был не он. У Синклера светлые волосы, как у немногих в наших краях, а у того, другого, волосы были темными.— А почему ты поверил этим людям? Что сказала Маргарет? Она подтвердила их слова?— Нет, — проворчал маркиз. — Но она ничего не отрицала.Патрик развел руками. Доказательств оказалось еще меньше, чем он ожидал.— И после этого Маргарет исчезла… А она не оставила никакой записки? — спросил он. Отец отрицательно покачал головой.— Очень странно, что она не вернулась в Эберни, не правда ли? Они с братом были очень близки.— Она утопилась, — сказал маркиз. — Тут нет никакой загадки. Она была опозорена, независимо от того, что решил парламент. Ей не было места ни в одном честном шотландском доме.«Но Маргарет не могла совершить самоубийство», — подумал Патрик. Ни один убежденный католик не совершил бы смертный грех даже для того, чтобы избежать бесчестья.— А два твоих свидетеля, — продолжал расспрашивать отца Патрик, — это были наши люди?— Наемники, — неохотно признался отец. — Синклер угрожал нам, и я нанял их.— Синклер всю жизнь пытается поссорить нас с Ганнами, — сказал Патрик. — Что, если это его рук дело? Ты можешь придумать лучший повод для ссоры между вами, чем сделать так, чтобы ты поверил, будто твоя жена — сестра Дональда Ганна — изменила тебе?— Но она не отрицала этого, — упрямо стоял на своем отец.Скорее всего маркиз не дал Маргарет возможности объясниться.Патрик тяжело вздохнул. Он не смог бы убедить отца, но слова двух незнакомых наемников, которые, обвинив Маргарет, сразу же исчезли, не вызывали доверия у Патрика. Напротив, все это казалось ему очень подозрительным.Хотя он сам служил наемником по воле своего отца, толкнувшего его на этот путь во имя интересов клана, Патрику редко случалось встречать достойных уважения людей в этой среде. Руфус, Хирам, еще несколько мужественных, честных воинов были скорее исключениями, подтверждающими правило. Остальные могли продать друга за пенни.Если Маргарет невиновна, то может быть только одно вероятное объяснение ее исчезновения: она убита. По спине Патрика пробежал холодок. Раскрыть тайну убийства, которое было коварно задумано и выполнено два года назад, — весьма нелегкая задача для воина, привыкшего составлять планы сражений, а не разгадывать тайны заблудших душ. Но если он не узнает правду, никто ее не узнает. И его мечты о жизни с Марсали развеются как дым.Марсали. Он должен поспешить к ней. Девушка все еще спала, когда Патрик внес ее в комнату для гостей и положил на кровать, но скоро она проснется. Патрик хотел быть рядом с ней в этот момент.— Мне нужно, чтобы ты дал мне слово, отец, — сказал Патрик, нарушая напряженное молчание. — Ты должен дать мне слово, что будешь вежлив с Марсали. Иначе я покину Бринэйр вместе с ней. И никто не сможет остановить меня.Патрик видел, как злобу на лице отца сменило выражение притворного непонимания.— Я всегда вежлив с гостями моего замка, — неискренне ответил сыну маркиз Бринэйр.Патрик понимал, что этот ответ не означает согласия. Это просто способ прекратить спор и выиграть время. Старый маркиз не сдал позиции: он обдумывал свою стратегию. Отец боялся рисковать: он сомневался в лояльности своих людей. Пойдут ли они за старым немощным лэрдом убивать своих родственников и друзей? А может быть, молодой сильный воин уже пользуется большим авторитетом в клане?Патрик также не был уверен, что уже наступил момент, когда он может открыто выступить против воли отца, так чтобы клан принял его сторону. Доверие клана нужно еще завоевать, люди служили его отцу верой и правдой тридцать лет, и нельзя за несколько дней заставить их перестроиться.Патрик поклонился отцу и вышел из комнаты.У двери его ожидала сестра. Может быть, она слышала их разговор, подумал Патрик.— Отец согласился? — взволнованно спросила Элизабет.— Марсали будет нашей гостьей, — ответил Патрик. — Я надеюсь, ты сумеешь найти для нее какую-нибудь одежду.— Конечно, — ответила Элизабет и застенчиво добавила:— Мне всегда нравилась Марсали. Я надеялась, что она станет моей сестрой.— Тогда постарайся получше заботиться о ней, детка. Ей понадобятся друзья.— А ты… — Элизабет робко взглянула на него. — Ты собираешься жениться на ней?Патрик внимательно посмотрел на сестру. Наконец твердо сказал:— Я женюсь на ней.Элизабет подняла на Патрика удивленные, испуганные глаза. Он взял сестру за подбородок и улыбнулся ей.— Но это пока между нами. Я думаю, отцу это не понравится, и еще не готов объявить ему об этом.Элизабет покраснела от удовольствия. Патрик понял, что она гордится его доверием.— А что думает об этом Марсали? — осмелев, спросила она.Патрик тяжело вздохнул.— Она не слишком будет довольна мной, когда проснется.Элизабет посмотрела на брата с обожанием.— Тогда она просто дурочка, и я сама ей об этом скажу.Патрика удивило такое необычное для сестры проявление смелости. Может быть, Элизабет совсем не такая, какой кажется на первый взгляд?— Ты ведь не разделяешь ненависть отца к Ганнам? — спросил Патрик.— Нет. Конечно, нет. Маргарет всегда была так добра ко мне. Я не верю ничему плохому, что говорят о ней, — волнуясь, объяснила Элизабет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47