Реальность!
Отем проснулась в ужасе и вскрикнула, об­наружив, что лежит в объятиях Барри.
– Барри! Убирайся прочь!
Он пробормотал что-то нечленораздельное: Барри спал крепким сном.
А все казалось таким настоящим! Но это все­го лишь сон…
Отем отвернулась от Барри и невидящим взглядом уставилась на мутную дымку мелкого дождя. Древний сарай поскрипывал на ветру, вдали завыла собака, прохладные порывы воздуха проникали сквозь щели строения. Наконец, девушка сомкнула веки, устав от безрадостного зрелища старого сырого сарая.
Но он лежал без сна, не отводя глаз от ее спи­ны. Душевная боль душила его. Как хотелось бы ему открыться девушке, объяснить, кто он такой на самом деле, почему он с ней, почему он не может открыто выступать в роли ее защит­ника.
Ирония положения: защитник. Насколько ново и необычно для него иметь на попечении всего лишь одного человека – ее. А скоро по­явятся и другие…
Они приближались к Ноттингемскому лесу.
На рассвете путешественники поднялись на возвышенность, с которой открылся вид на ог­ромный лес, лежавший на расстоянии дня пути.
Барри испустил пронзительный радостный вопль, и Отем последовала его примеру, со сме­хом пришпоривая Гоуст. Барри управлял Уодделом, Даски и гремящей тележкой, которая, спускаясь по каменистому склону, ударялась о валуны и угрожающе грохотала. У подножия холма путники остановились. Они были похожи на беззаботных детей, хохотавших, кричавших, дурачившихся, с восторгом встречающих новый яркий день. Ослы кричали, лошадь ржала, и даже цветы, казалось, пели и танцевали.
Дождь закончился. Они были молоды и пол­ны сил. Пора снова отправляться в путь.
Солнце заливало мир золотистым светом, в котором растворялись ночные тени; земля была зеленой и свежей…
Барри установил палатку и поспешно отпра­вился прочь, оставляя девушку в обществе жи­вотных.
– Ты куда? – крикнула ему вслед Отем, которая сбросила с плеч сумки и принялась го­товить завтрак из хлеба и только что собранных трав. Она нашла даже несколько ягод на вино­градной лозе – первый роскошный дар весны.
Сердясь, что ее спутник опять скрылся в не­известном направлении, Отем стала проверять содержимое еще одной сумки.
– Ах, Барри, как можно быть таким рассе­янным? Ты взял мою сумку вместо своей! – с этими словами девушка направилась к лесу.
Вдруг она заметила сквозь кусты совершенно голого Барри, мазавшего лицо жидкой грязью, которая высыхала на солнце, и он смахивал ее, оставляя грязные полосы и пятна.
Отем потупила глаза.
Боже милостивый! Барри был похож на ожившую греческую статую, что впитала в себя энергию солнца и неба. О Боже!
Она с трудом сглотнула, желая как можно быстрее уйти отсюда, но что-то удерживало де­вушку. Обнаженное тело Барри заставило ее вспомнить интимные мечты о храбром рыцаре и… вчерашний вечер, когда… когда… Бог мой, она ощутила такое странное тепло…
Отем закрыла лицо руками, отгоняя видения.
Что происходит? Он что, сумасшедший? За­чем мазать грязью такое великолепное тело? Отем терялась в догадках.
А вдруг он заметит, что за ним подглядыва­ют? Отем резко повернулась и поспешила назад к палатке со скоростью, на которую только бы­ли способны ее маленькие ножки. Сердце гром­ко стучало в груди подобно сотне рыцарей, мчав­шихся галопом по подъемному мосту!
Весь день Отем украдкой поглядывала на Барри и раз даже вскрикнула от неожиданности, когда он задел ее рукой. Барри внимательно заглянул ей в глаза и ухмыльнулся.
Отем была в растерянности и волнении. А Барри насвистывал веселый мотив, что еще больше раздражало ее натянутые нервы.
– Иди сюда, – позвал Барри, когда они за­кончили легкий завтрак.
– Что? – девушка повернулась на камне, где сидела, расчесывая волосы.
– Посиди со мной. Смотри, я поделюсь с тобой этой скалой, – Барри расправил одеяло на выступе скалы, очень напоминающем челове­ческую ногу огромного размера.
Отем рассмеялась, подходя ближе.
– Это похоже на ногу какого-то великана, не так ли?
– Да, – согласился Барри.
С беззаботным смехом Отем опустилась ря­дом с ним на расстеленное одеяло. Они говорили о животных и охоте. Опираясь на скалу, девуш­ка самым естественным образом откинулась на грудь Барри.
Она хихикнула, заметив его длинные шиш­коватые ноги, которые он вытянул вдоль камня.
– Что у тебя в штанах?
Отем хотела было хлопнуть его по ноге, но передумала и отдернула руку. Она не испыты­вала никакого желания рассказывать, что виде­ла его обнаженным в кустах у ручья.
Грязная бровь поползла вверх.
– В штанах? – Барри рассмеялся низким грудным смехом. – Мне лучше не говорить это­го, иначе ты сбежишь от меня.
Отем знала, что тело его твердое и упругое, с мускулистыми икрами и бедрами. Она видела его – и не только на это обратила серьезное внимание.
– Ты такой большой, – осмелилась заме­тить девушка, – но скажи все-таки, что в твоих штанах? Насколько я понимаю, ты не такой шишковатый, – с ее губ сорвался смущенный смешок. – Каждый раз, когда ты возвраща­ешься от ручья или какой-нибудь речушки, эти шишки располагаются в разных местах.
– А, значит, ты заметила, – проворчал Бар­ри, совершенно не смутившись.
– Да… я заметила.
– – У меня боли в костях, и льняные полосы, намотанные на суставы, спасают меня от силь­ных… приступов. От приступов боли, – повто­рил он, испытующе глядя на нее.
– Понятно, – произнесла Отем.
Но про себя продолжала гадать, почему он стремится скрыть почти божественное тело, даже если хочет успокоить немного боль. И откуда у Барри такой недуг?
– Сколько тебе лет, Барри?
– Около тридцати, я думаю. Может ли хоть кто-то в подобные времена точно назвать свой возраст?
И вновь эта манера говорить. Странно. С каж­дым днем поведение Барри интриговало Отем все больше и больше; он вызывал в ней столь сильный интерес, что девушка почти забыла о важной миссии, которую взяла на себя.
Отыскать сестер, для начала хотя бы одну, – вот что является целью ее жизни, а не велико­лепные формы деревенского дурачка.
Поднимаясь с одеяла, Отем оперлась рукой о бедро Барри.
Он резко дернулся, будто на ногу ему поло­жили раскаленное полено.
– Я причинила тебе боль? – девушка смот­рела ему в лицо, выражающее муку, и думала, не ошиблась ли она в преждевременных выво­дах насчет болей в суставах.
– Никогда не дотрагивайся до меня там, – сказал Барри.
– Что?
– Помни, что произошло раньше. Как она могла забыть такое? Совершенно сбитая с толку, Отем растерянно смотрела вслед уходящему Барри.
Глава 5
– А есть ли в этих лесах люди, подобные Ро­берту Гуду? – спросила Отем, когда они подъ­езжали к Ноттингемширу.
– Конечно, – сказал Барри, – еще один Ро­берт Гуд упоминается в отчетах Эдуарда Второго.
Неожиданно Барри замолчал, почувствовав, что сказал слишком много.
– Да, – продолжала Отем, не замечая оп­лошности Барри, – в свитках за 1320-е годы упоминание о Хоббходе, йоркширском бегле­це. – Она знала довольно много о Роберте или Робине Гуде, потому что он был ее самым люби­мым романтическим героем.– Он был объявлен вне закона как один из «бунтовщиков», которых Эдуард Второй простил во время своего визита на север в 1323 году. А указания на некую се­мью Гудов есть в записях, хранящихся в по­местье Уэйкфилд в Уэст-Райдинге, графство Йоркшир, где происходили некоторые эпизоды баллады.
Барри не смог промолчать, когда была затро­нута такая тема.
– Столетие назад шериф являлся самым главным представителем закона и порядка и, следовательно, возмущался законами леса.
Они как раз въехали в чащу, и Отем приш­лось спешиться – ежевика и другие кусты бы­ли слишком густы. Чтобы удержаться от дрожи, которую вызывали призрачные звуки леса, де­вушка продолжала говорить о Робине Гуде.
– Отличительной чертой Робина Гуда было то, что он восстал против власти. Наиболее впечатляющие эпизоды показывают… Ой, что это было?
Отем вздрогнула, вцепившись в лошадь мерт­вой хваткой.
– Всего лишь кролик. Так о чем я говорила? Ах, да. Гуд со своими товарищами грабил и убивал людей, представляющих власть. Их по­стоянным врагом был шериф Ноттингема. Бар­ри, где ты? – обратив внимание на то, что ее спутник не делает никаких замечаний, Отем оглянулась через плечо. – Барри, куда ты делся?
Девушка пожала плечами, пытаясь скрыть страх, и двинулась дальше, надеясь, что Барри нагонит ее, и продолжая болтовню, как будто он по-прежнему шел позади нее.
Сильный низкий голос ворвался в ее рассуж­дения. Казалось, будто какое-то дерево выска­зывало свои мысли.
– О да. Шериф – главный местный пред­ставитель центральной власти и правительства.
Отем опешила.
– Кто это? Это ты, Барри?
Боже милостивый, она надеялась, что это он, а не кто-то или что-то еще.
– Затем идут состоятельные священники-землевладельцы, из которых наиболее ярко описан аббат монастыря бенедиктинцев «Св. Мария» в Йорке.
– Кто это говорит? – округлившиеся от страха глаза Отем оглядывали каждое дерево, каждый куст, но никого не находили. – Про­должайте, – произнесла она с нервным смеш­ком, – я слушаю Вас, сэр Дерево.
Голос был очень приятным, глубоким и му­жественным.
– Обходительность, которая характеризует обращение Робина с бедными рыцарями, жен­щинами и людьми скромного достатка, исче­зает, когда он и его сторонники имеют дело с шерифом и его помощниками, – загадочное «дерево» прочистило горло и продолжило, – в этом случае он выступает под именем «Защит­ник». Так он поступает в данное время в Шер­вуде, где его противником является негодяй Дрого со своими приспешниками… Впрочем, ты сама увидишь.
– Где ты? – Отем выпрямилась во весь рост, вытянув немного шею. – Я слышу тебя, но почему ты не хочешь показаться? И скажи, – прошептала девушка, – где Барри?
Шервудский лес.
Вот куда они пришли. Робина не существо­вало, он всего лишь вымысел. А «Защитник»? Кто он? Живет в изгнании или прячется в этом густом и жутковатом лесу? Наверняка здесь обитают и другие – Дрого и его разбойники не мифические образы, а реальность.
В конце концов Отем остановилась. Барри нигде не было видно, «лесной голос» больше ее не тревожил. Девушка недовольно фыркнула и опустилась на покрытый мхом пень.
– Ой! – пронзительно вскрикнула она, ког­да рядом появилось пушистое маленькое суще­ство, взглянуло на нее огромными черными глазами и вперевалку отправилось прочь. – Что это?
Пожав плечами и махнув рукой, Отем опус­тила подбородок на раскрытые ладони и стала ждать.
Она ждала, ждала…
Клонившееся к западу солнце скоро окрасит карминным цветом верхушки деревьев, и тогда быстро стемнеет.
– Он взял с собой ослов и тележку, – пожа­ловалась Отем своей лошади. – Куда они ушли? Наверняка где-то у ручья этот противный Бар­ри мажет лицо грязью…
Отем начинала страшно скучать на своем пне и немного тревожиться. Она снова заговорила сама с собой:
– Если Барри не появится в ближайшее время, мне придется самой выбираться из этого леса, пока окончательно не стемнело.
Гоуст заржала и потерлась бархатистой мор­дой о руку девушки, потом принялась щипать зеленый ковер леса. Пытаясь отогнать мрачные мысли, Отем тихонько запела, и не прошло мно­го времени, как она успокоилась и почувствова­ла себя увереннее. Отем запела погромче и вне­запно умолкла: к ней присоединился кто-то еще!
Мальчишеский голос взлетал в жалобной, заунывной песне. А это что, звук флейты? Как чудесно!
Значит, в лесу есть люди. Они, должно быть, тоже путешествуют. Но где же Барри? Он давно должен был нагнать ее.
Отем тихонечко пропела:
– Где ты, Барри? Ах, где ты? Зачем ты пря­чешься и играешь со мной?
Барри; Барри… Все так сложно и непонятно.
Барри-Предатель. Барри-Великолепный (те­лом, конечно). А что стало с Барри-Глупова­тым?
Отем задумчиво крутила длинные рыжие завитки, потом снова уткнулась подбородком в ладони. Кроме пения, вокруг нее раздавалось множество негромких звуков: шуршание, топот, шелест веток и листьев – некоторые из них казались ей сверхъестественными и жуткими, и Отем пожалела, что не осталась дома со свои­ми друзьями в Сатсрлендском замке.
Но у нее есть сестры, которых она должна отыскать.
Девушка настолько погрузилась в невеселые мысли, что не заметила, как прекратилось пе­ние и замерла мелодия флейты. Слабый рывок за юбку заставил ее повернуться: мальчик с ры­жевато-каштановыми волосами с ножом в ру­ке… убегал с кошельком, который только что срезал с ее пояса.
– Стой! Вор!
С диким яростным воплем Отем вскочила и бросилась вслед за воришкой, не обращая вни­мания на валявшиеся на земле острые ветки, которые прокалывали ее кожаные башмачки.
Мальчик оглянулся, прикинул расстояние между ними и припустил сквозь густые кусты. Он вскрикнул, заметив лошадь: похожая на при­ведение, Гоуст следовала за ним неторопли­вой рысью. Но в отличие от приведения лошадь не испугалась крика, а продолжала двигаться дальше.
«Великолепное животное», – подумал Джелфлин.
Отем видела, что мальчику придется углу­биться в лес, если он думает оторваться от нее, и резко сменила направление. Сделав последнее отчаянное усилие, она перехватила мальчика и закричала:
– А! Я поймала тебя, воришка!
На долю секунды он замер, потом сделал об­манное движение, намереваясь сбежать в ту сто­рону, откуда они пришли, но упал, споткнув­шись о подножку, которую подставила ему Отем.
– Ага!
Воспользовавшись своим преимуществом, она набросилась на извивающегося мальчика, осыпая его ударами. В пылу «боя» Отем обнару­жила, что разочарование и замешательство по­следних дней переходят в физические силы. Она боролась с мальчиком, пока не осознала, что не встречает больше сопротивления.
Отем остановилась и села верхом на против­ника, торжествуя победу, и вдруг обратила вни­мание на то, что мальчишка лежит совершенно неподвижно. Неужели она убила его?
– Скажи что-нибудь, – потребовала она, встревоженно глядя на него. – Эй, парень! Ты слышишь меня? – Отем наклонилась пониже. – Ты…
Внезапно девушка оказалась лежащей на спине.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40