– Мне нравится! Отем – красивое имя, как и ты сама.
Девушка опустилась на колени возле ребен­ка. Девочка вырвала ладошку из отцовской руки и обняла Отем за шею. От подобного про­явления чувств у Отем перехватило дыхание, а глаза наполнились слезами.
– Меня зовут Сонг.
– Кто тебе дал такое красивое имя? – спро­сила Отем, осторожно перебирая светлые кудряшки.
– Май-Ли, – звонким, словно колокольчик, голосом ответила девочка.
Рейн решил объяснить:
– Сонг – это все, что моя возлюбленная ос­тавила мне. Сонг – моя радость. А Май-Ли была няней ее матери и заботилась о Сонг со дня ее рождения.
В этот момент вошла Май-Ли, и Сонг кину­лась к ней со всех ног.
– Май-Ли! Май-Ли! Это моя новая мама!
На лице пожилой женщины появилось удив­ленное и немного настороженное выражение, пока она разнимала руки ребенка на своей шее, но она не сказала ни слова.
Отем схватила Рейна за руку и потащила за угол камина.
– Мы должны поговорить и быстро, – она улыбнулась, и одна из слезинок, стоявших в глазах, скатилась по щеке. – Я… я не понимаю.
Май-Ли поняла состояние Отем и повела девочку из комнаты. Сонг помахала ручкой на прощание Отем и Рейну.
– Пока! До встречи!
– Да… Сонг, – ответила Отем.
Она взглянула на Рейна и, привстав на цыпочки, поцеловала в щеку.
– Твоя дочь – действительно сокровище. Может быть, в один прекрасный день она станет и моим сокровищем тоже. Но сейчас я должна получить фамильную драгоценность.
Рейн внимательно посмотрел на нее.
– Пошли.
Они вернулись в огромный зал, и Отем с удивлением увидела Сонг, сидевшую за длин­ным столом.
– Нам следует поговорить, – напомнила Отем.
Рейн повернулся к ней.
– Вспомни загадку, – он показал глазами на дочь.
Отем с большим любопытством рассматрива­ла ребенка и вскоре заметила блеск кулона, ви­севшего на шее девочки. Глаза ее распахнулись как только она узнала и вспомнила розовато-лиловый бриллиант.
Отем поняла загадку: сокровище на сокрови­ще.
Она обхватила Рейна за шею и покрыла его лицо поцелуями. Он обнял ее за талию и закру­жил, словно в танце.
Сонг соскочила со скамьи и, крича от вос­торга, запрыгала и принялась танцевать вокруг них, пока Май-Ли не рассмеялась от радости.
Вечером они устроили маленький семейный праздник. Отем никогда не ела таких делика­тесов, что приготовила Май-Ли; а когда Сонг пела для них, девушка подумала, что ее голосу могли бы позавидовать и ангелы.
Позже, когда Отем смотрела, как Рейн укла­дывает Сонг спать, она услышала конец молит­вы девочки: «… и благослови, Боже, мою новую маму»
Отем расплакалась от счастья, да и глаза Рейна затуманились слезами.
Когда Отем с Рейном сели у камина в преле­стной спальне, он вынул кулон и положил на ладонь девушки. Камень вспыхивал и играл в Красноватом свете пламени.
– Причина, по которой я не отдавал тебе камень, проста: с ним приходит смертный при­говор. Владеть им или быть увиденной с ним означает потерять жизнь.
Отем была ошеломлена этим известием.
– Что ты хочешь этим сказать? Твой ребе­нок носит его! Разве жизнь Сонг не подвергается опасности?
– Никто не знает о существовании моей дочери, только я и Май-Ли. И теперь еще ты. Следовательно, кулон должен оставаться у Сонг.
– Хорошо, – согласилась девушка, – но кто защищает от опасностей Сонг и Май-Ли?
Рейн, лукаво взглянув на нее, прошептал:
– А ты как думаешь?
– Я… я понятия не имею.
– Тот, на кого ты никогда бы не подумала.
Отем задохнулась от изумления.
– Неужели – герцогиня?
– Ни в коем случае, – с жаром ответил Рейн, – только не она!
– Тогда кто?
На мгновение он задумался, играя рыжей прядью.
– Это должно остаться тайной. Ради твоей безопасности и безопасности всех остальных, связанных с этим делом.
– А когда и как я заявлю права на свои владения?
– А они существуют, любовь моя? – Рейн поцеловал ее в щеку. – Твой замок, если и должен был какой-то принадлежать тебе, скорее всего, конфискован или сгорел дотла. Мы долж­ны подождать, Отем. Сначала кое-кто должен умереть.
Отем прижалась к нему покрепче.
– Тайны, секреты… – девушка посмотрела на длинные щели окон, пропускавшие лучи лунного света. – Что ты имел в виду, когда мы пришли сюда: «Исчезли, как дым»?
Рейн рассмеялся:
– Кто поверит, что здесь кто-нибудь живет, кроме птиц?
– О… понимаю.
– Неужели?
– Конечно. Ты снова меня обманул. Почему ты такой скрытный, Рейн?
– Я уже говорил: ради твоего же блага.
– Рейн, пусть огонь погаснет. Здесь доста­точно тепло, – Отем придвинулась к нему по­ближе.
– Согласен.
Он поцеловал ее долгим страстным поцелуем.
После продолжительных ласк и поцелуев они занялись любовью и всю ночь наслаждались друг другом.
Засыпая перед самым рассветом, Отем спро­сила:
– Мы поженимся?
– Через какое-то время.
Серебристые лучи лунного света пробивались сквозь кроны деревьев. В спальне Сонг Май-Ли склонилась над девочкой, чтобы убедиться, что ребенок спит крепко.
В загадочном свете луны лицо Май-Ли каза­лось прекрасным, высеченным их камня изобра­жением древней богини.
Женщина выскользнула из спальни и спус­тилась к безмолвной фигуре, наполовину скры­той в тени.
Май-Ли улыбнулась:
– Она мне понравилась, сэр Рыцарь. Она твердо знает, чего хочет, и идет своим собствен­ным путем, что всегда трудно для женщины.
– Он любит ее? – спросил рыцарь.
– Да, – лицо женщины осталось бесстрастным.
– Догадываюсь, что тебе хотелось бы знать, – сказал рыцарь. – Они мои родственники, и обоих я знаю очень хорошо. Герцогиня без своих людей – трус, ее замыслы никогда не подкреп­ляются действиями, поэтому она постоянно плет­ет интриги и составляет заговоры, но не нано­сит ударов.
Май-Ли невесело рассмеялась:
– Когда-нибудь Ровена поведет себя иначе. Она ненавидит Отем. Мы должны подготовиться. Твои люди прячутся в темноте, достаточно ли их?
– Более, чем достаточно. Не волнуйся, Май-Ли. Любит ли Рейн эту женщину так же сильно, как любил мать Сонг? – спросил рыцарь.
Май-Ли с мягкой улыбкой ответила:
– Гораздо сильнее. Он любил мать Сонг и Ровену. Эта женщина – его жизнь, как и Сонг. Отем на самом деле удивительна.
– Ты убедила меня.
Май-Ли сжала руку рыцаря.
– Будь осторожен. Ступай с Богом.
В предрассветный час Отем зашевелилась, вскрикнула и проснулась.
Рейн тут же оказался возле нее.
– В чем дело? – спросил он, ласково обни­мая девушку.
– Куда ты ходил? – всхлипывая, спросила она и уткнулась ему в плечо. – Я испугалась.
– Я был здесь, просто отошел к окну: услышал какой-то звук, но это оказалась ночная птица.
– Мой сон, – пробормотала Отем, – он был такой странный… Будто Винтер совсем не Вин­тер, а кто-то еще.
– Это действительно странно, – заметил Рейн, покрепче прижимая девушку к себе. – Смотри, занимается утро. Птицы начинают петь.
– Она была очень холодной. Кто-то умер в этом сне.
Рейн коротко рассмеялся.
– С таким именем, как Винтер, любой был бы холодным.
– Ты шутишь, – Отем села и отстранилась от него. – А что, если именно Винтер умерла в моем сне?
– Это всего лишь сон, любовь моя. Винтер жива. Ты должна верить, в это. Когда-нибудь ты снова увидишь ее. И, возможно…
– Что? – Отем пытливо посмотрела ему в глаза. – Ты знаешь что-то, но не говоришь мне?
Рейн кивнул.
– Я знаю, что у тебя есть и другие сестры – привлекательные своей необычностью.
Отем заколотила кулачками ему в грудь.
– Что ты говоришь? Ты знаешь об остальных?
Она глянула Рейну в глаза.
– Ты знаешь, черт тебя подери. Ты всегда знал это.
– О Сприн и Саммер?
– Ты все знаешь…
– Но твои тайны вовсе не умаляют мою лю­бовь к тебе, дорогая Отем. Не забывай, у меня тоже есть свои секреты.
– И много их, Рейн?
– Не очень.
Глава 19
– Тебе действительно снова хочется спрятать­ся в каком-нибудь сером тоскливом монастыре?
Гвен, не отрываясь, смотрела на рот Тайриана: звуки, исходившие оттуда, ласкали слух. У него был низкий, глубокий, ровный голос, проникавший ДО глубины души.
Девушка энергично замотала головой.
Тайриан вскочил с поваленного дерева, на котором они сидели.
– Тогда зачем я везу тебя туда?
Пожав плечами, она потупилась, потом под­няла на Тайриана огромные глаза, в которых застыла беспомощность. Куда ей еще направить­ся? У нее нет иного пристанища, кроме мона­стырей.
– А, понимаю. Тебе больше некуда идти… При этих словах на лице девушки промельк­нула улыбка.
– Торолф вез тебя в Кирклей, чтобы уберечь от опасности… Вот этого-то я и не понимаю! По­чему тебя хотят схватить? Для чего?
Тайриан большими шагами ходил взад-впе­ред вокруг костра. Гвен не сводила с него глаз, но вздрогнула, когда он резко перевернулся и остановился как вкопанный прямо перед ней. Девушка немигающим взором смотрела на него.
Как она жалела, что не может поговорить с этим человеком!
– Хочешь поехать со мной? Я знаю кое-кого, кто с удовольствием встретился бы с то­бой, – ему не хотелось пугать девушку. – Тот, к кому я собираюсь отвезти тебя … В общем, ее зовут Отем. Считай это приглашением… я имел в виду – предложением. Я буду защищать тебя ценой собственной жизни, Гвен без фамилии.
Гвен смотрела на Тайриана, и сердце ее все чаще и громче билось при мысли о приключе­ниях. И чем больше она думала об этом, тем меньше ей нравилась идея возвращения в одно из скучнейших аббатств с его еще более унылы­ми монастырями.
Кто узнает? Кто вообще станет тревожиться о ней? Явно не монахини, они слишком заняты молитвами, наблюдениями за птицами, вскапы­ванием грядок, отчего их белые одежды стано­вятся коричневыми, начинается бесконечная стирка, и все опять становится белоснежным.
Оставался один вопрос, который е.й пред­стояло обдумать и разрешить. Она собиралась заняться этим и немного задержаться с ответом на предложение Тайриана, когда он сам вдруг поднял эту тему, как будто следил за ее мыслями.
– Ты доверяешь мне?
Гвен была так поражена, что Тайриан пожа­лел о вырвавшемся вопросе.
Она кивнула, но как-то неуверенно.
В голосе Тайриана появились стальные нотки:
– Ты должна доверить мне свою жизнь, Гвен. Если ты пойдешь со мной, тебе надо быть уверенной, что я никогда не обижу тебя и не причиню зла. Ты готова к этому?
Снова тот же вопрос, только другими слова­ми. Будто он сомневается, с кем разговарива­ет, – с женщиной или с ребенком.
Гвен так долго изучала его пристальным взгля­дом, обдумывая услышанное, что Тайриан ис­пугался, что ответом станет твердое «нет». Де­вушка отошла немного в сторону.
Время шло.
Наконец, она повернулась к нему и кивнула, на этот раз решительно.
– Я рад, что ты глубоко обдумала свой ответ. Это очень благоразумно с твоей стороны. Если бы ты согласилась сразу, тогда уже я не смог бы доверять тебе.
Тайриан пошел на опушку леса за лошадьми и повозкой.
Сначала Гвен не понравились его слова, но потом она поняла, что он имел в виду. Он ока­зался здравомыслящим, осторожным челове­ком. Это хорошо.
Он такой же предусмотрительный и рассуди­тельный, как и она.
Гвен не появится в Кирклейском ските. От­сылать записки не было надобности: никто не почувствует ее отсутствия, и у Торолфа не оста­лось ни единого родственника в этом мире. Мать Аманда считает, что послушница уехала в Кир-клей. А через какое-то время, не получив от девушки никаких известий, решит, что Гвен осталась в ските.
Близких подруг у послушницы не было. Й вообще до сих пор у нее не было никого, к кому бы девушка испытывала чувство любви или глубокой привязанности.
А сейчас в ней что-то происходило. Это на­чалось, когда Гвен увидела Тайриана. И дело даже не в его сильном красивом теле… Привораживали его глаза! Казалось, будто она загляды­вает ему в душу, а он – ей. Никогда раньше у Гвен не возникало подобных ощущений, и это внушало ей тревогу.
Все это девушка обдумывала, пока они гото­вились ко сну – Гвен собиралась лечь в повоз­ке, а Тайриан рядом на земле.
Этой ночью она слышала дыхание рыцаря и долго не могла заснуть, зная, что он на расстоя­нии вытянутой руки.
Утром, едва рассвет позолотил горизонт, Гвен с Тайрианом отправились в долгий путь к Сатерленду.
– Сначала, – сказал Тайриан, как только они поднялись после сна, – мы остановимся в прекрасном большом лесу, который называют Шервудским. Мне надо выяснить, вернулись ли Рейн и Отем. Дело в том, что они могли и не вернуться, а когда они обнаружат, что тебя нет в Кирклее…
Тайриан прервал речь на полуслове, и Гвен подумала, что он говорит что-то, в чем сам не уверен.
Она пожала плечами, хлопнула себя по голо­ве и протянула к рыцарю руки, потом энергично закивала.
По ее жестам Тайриан понял, что девушка просит продолжить объяснения. Он протянул ей палочку, подвел к ровному участку земли между двумя камнями и сказал:
– Что ты хочешь знать?
Гвен очень долго стояла неподвижно, дериса палочку в руках и пытаясь решить, как выра­зить все словами; и Тайриан имел возможность не спеша рассмотреть ее лицо и фигуру, глаза его жадно впитывали каждую черточку чудного облика. Он вспомнил, какой предстала перед ним девушка, когда он вошел в заднюю комнату в доме купца и нашел ее спящей: длинные серебристые волосы спускались до самого пола, небесно-голубое платье плотно облегало очаро­вательную грудь.
Она просто прекрасна. Даже в одеждах по­слушницы. Ее роскошные волосы вызывали удивление – Тайриан всегда думал, что по­слушницы обрезают свои «короны тщеславия».
Замечательно, что она еще не приняла по­стриг, а теперь, – подумал Тайриан, ощутив прилив возбуждения, – она не захочет принять его.
И все же ему было очень трудно прикос­нуться к ней. Гвен казалась такой чистой, не­бесной, невинной и сияющей…
Девств енница.
«Кто меня ищет?» – написала Гвен.
Выведенный из своих размышлений, Тайри­ан пристально взглянул ей в глаза, но ничего не ответил.
«Ну что? – написала она. – Говори».
– Просто ты такая красивая, – он смущен­но улыбнулся и дотронулся до белого покрыва­ла, потом откашлялся, убрал руку и продолжил объяснения:
– Отем и Рейн ищут молодую женщину, которую разлучили с Отем после ужасной смер­ти их родителей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40