Гвен застонала, прикоснувшись к голове, как будто испытала острую боль.
– В чем дело?
Она сделала знак сообщить как можно ско­рее, при чем тут они.
– Ты можешь оказаться именно той девуш­кой, которую разыскивает Отем. Пока ничего нельзя сказать точно. Сестру Отем звали Вин­тер. Что такое? – Тайриан наклонился посмот­реть, что написала Гвен.
«Я всегда так думала».
От волнения кровь побежала быстрее в жи­лах Тайриана.
– Ты думала об имени Винтер или о времени года?
Гвен взмахнула рукавами, давая понять, что имеет в виду время года, а потом подумала и нашла, что ее очень заинтересовало имя – пря­мо-таки заинтересовало.
– Каким образом ты появилась под именем Гвендолен?
Гвен пожала плечами, и палка снова за­скользила по земле.
«Так назвала меня мать, наверное…»
– Ты не уверена, – он уловил слабый ки­вок. – Мать?! Ты имеешь в виду Аманду Миранд?
Голова, руки – все говорило «да».
– Мать-настоятельница? Еще одно «да».
– Боже мой! – Тайриан вскочил на ноги. – Это люди Дрого!
Гвен метнулась за каменный выступ, пыта­ясь спрятаться, пока они не заметили ее белое облачение.
– Гвен, – зашептал Тайриан, – не двигай­ся! Они увидят тебя.
Пригнувшись, Тайриан обхватил девушку ру­кой за талию и потащил к лошадям и повозке.
– Их слишком много, – прошептал Тайри­ан, – я не могу сражаться с таким количеством людей. Нам придется спасаться бегством. Са­дись в повозку, Гвен, и поторопись. Давай!
Тайриан одним прыжком вскочил в седло, стегнул лошадь, запряженную в повозку, и, ког­да та тронулась с места, пришпорил своего коня.
Животные рванулись вперед, повозка понес­лась вниз по склону холма к лесу. Шайка бандитов преследовала беглецов. Гвен хлестала по­водьями, подгоняя лошадь, та послушно приба­вила скорость, но девушка чувствовала, что что-то не так, что надвигается что-то ужасное.
Появился регулярный подозрительный стук: крик-крак, крик-крак.
Гвен встревоженно подняла руку, когда Тай­риан оглянулся на повороте. Он взглянул на бешено вращающиеся колеса, потом на лицо девушки и прочел страх в огромных глазах, когда заметил, что повозка начала вихлять из стороны в сторону.
Бандиты нагоняли. Стук копыт их лошадей звучал в ушах Гвен, как раскаты грома.
Девушка протянула руку своему рыцарю, Тайриан, поравнявшись с повозкой, наклонился и на всем скаку выхватил ее оттуда. Она вско­чила позади Тайриана и крепко обхватила его за талию.
Это было проделано вовремя, потому что в сле­дующее мгновение колесо соскочило с длинной втулки и повозка перевернулась, разбросав во все стороны пожитки Торолфа и Гвен. Девушка и Тайриан оглянулись, но продолжали бешеную скачку.
– Они нагоняют! – крикнул Тайриан.
Он пришпорил коня, и сильное животное рванулось вперед.
Гвен изо всех сил боролась с подступавшими слезами, и эти усилия разбивали Тайриану сердце. Если разбойники схватят девушку, то разорвут ее на части. Как ему жить без нее? Он никогда себе этого не простит.
Тайриан загнал коня в густые заросли. Оста­новившись, спустил Гвен на землю и спешился сам, а потом обхватил морду лошади, чтобы та не могла издать ни звука.
Хитрость удалась – шайка бандитов просле­довала мимо, не заметив их. Тайриан с глубо­ким вздохом облегчения повернулся к Гвен и, оглядев девушку с головы до ног, сказал с улыбкой:
– Прошу прощения за легкомыслие, Гвен, но тебе надо сбросить это облачение.
Глава 20
Когда стало смеркаться и над землей пополз легкий вечерний туман, Гвен с Тайрианом вер­нулись к повозке, чтобы подобрать кое-какие вещи.
Среди разбросанной повсюду одежды возни­цы они отыскали наиболее приличную рубаху, штаны и жилет; потом Тайриан освободил ло­шадь, впряженную – в повозку, и обратился к Гвен:
– Нам надо найти место, где ты смогла бы уединиться и переодеться.
Девушка кивнула.
Тайриан взял одеяло, накинул его на спину лошади, подрезал постромки, превратив их в поводья, чтобы Гвен могла ехать верхом, и они вернулись в лес.
Когда Тайриан помогал девушке спешиться, она мило улыбнулась ему, но не заметила, что в его глазах горит огонь желания. Все мысли Гвен были заняты тем, как она будет выглядеть в новом костюме и как посмотрит на нее Тай­риан, когда она снимет монашескую одежду.
– Я подожду на поляне, – сказал Тайриан и оставил ее одну.
Укрывшись среди деревьев, Гвен стянула с волос апостольник и покрывало, тряхнула светлыми локонами, которые водопадом спустились по плечам и спине, освободившись, наконец, из своего плена.
Может быть, он решит, что у нее слишком длинные волосы? Интересно, стригутся ли знат­ные дамы? – гадала Гвен.
Девушка сняла монашеское облачение и пе­реоделась в голубую рубаху и мешковатые серые штаны. Где-то невдалеке журчала река Грин-торн, огибающая лес, и Гвен замерла, вслуши­ваясь в успокаивающие звуки.
Желая показаться перед Тайрианом в самом лучшем виде, она сорвала несколько красивых белых цветочков и воткнула в волосы, скрепив прическу коротким кожаным шнурком.
Когда девушка вышла из леса на небольшую полянку, Тайриан сидел на плоском камне, он развел костер и что-то поджаривал над огнем.
Тайриан тут же встал, будто на поляне по­явилась принцесса и застала его за недостойным делом. На ней не было роскошных одежд, но в свете костра Гвен выглядела совершенно оча­ровательно.
Тайриан завороженно смотрел на нее: на по­ток самых длинных, какие он только видел, се­ребристых волос; етройную девичью фигуру; небольшую высокую грудь, которую обрисовы­вали порывы налетавшего ветра; нежные губы; голубые бездонные глаза…
Девушка нетерпеливо отбросила выбившую­ся прядь, лишь еще больше растрепав шелко­вистые локоны.
Язык Тайриана прилип к гортани. Он почув­ствовал, как судорожно застучал пульс в висках.
Гвен не могла говорить, а сейчас и ее спутник лишился дара речи. Теперь Тайриан понимал, как чувствует себя девушка, не имея возможности выразить словами свои переживания, мыс­ли и просьбы.
В этот момент Тайриану хотелось сказать ей, что он охвачен любовью, но губы отказыва­лись повиноваться. Изумление коснулось его своей трепетной рукой, как только рыцарь по­нял, что это правда – он влюбился в холодное, сдержанное имя еще до того, как увидел его обладательницу. Но действительно ли это Вин­тер, а не Гвендолен бесфамильная?
Девушка ласково улыбнулась, и застывшее было время вновь потекло своим чередом.
Тайриан откашлялся, будто ему было трудно дышать.
Гвен хотела спросить, что беспокоит его, но рыцарь уже отвернулся, склонился над костром и стал подбрасывать дрова.
Гвен медленно подошла к соседнему камню и присела. Она чувствовала себя очень глупо в просторной одежде Торолфа; рукава рубахи доходили ей почти до колен, и их пришлось закатать, штаны – подвернуть, чтобы они не волочились по земле, и подвязать веревкой на талии, чтобы они вовсе не упали с девушки. Но без апостольника и покрывала на голове Гвен ощущала приятную легкость.
Она с удовлетворением осмотрелась вокруг, наслаждаясь давно забытым ощущением свобо­ды. Ей встретился мужчина, которому можно было доверить свою жизнь без опаски.
Тайриан зажаривал на вертеле пойманного кролика; вскоре большой кусок мяса был го­тов – с золотистой хрустящей корочкой и неж­ной сочной мякотью внутри.
– Есть хочешь? – это было единственным, что Тайриан смог выдавить из себя после долгих усилий.
Гвендолен посмотрела на него и робко кивнула.
Лес вокруг поляны постепенно наполнялся разнообразными шорохами – ночные зверьки и птицы выходили на охоту в сгустившихся сумерках.
Тайриан принес мех вина, который Торолф держал в повозке, и предложил девушке. Она сделала большой глоток, и в тот же миг крепкий напиток обжег горло и согрел желудок. Неизве­данное доселе ощущение – ведь до этого Гвен никогда не пила неразбавленного вина – оказа­лось приятным; а через несколько минут ее уже перестал смущать взгляд Тайриана, наблюдав­шего, как она расправляется со своей долей кролика.
Гвен часто кивала во время еды, чтобы пока­зать спутнику, что все очень вкусно.
Тайриан ел мало, передавая самые сочные и вкусные кусочки девушке и предлагая запи­вать вином. К тому времени, когда кролик был съеден, а вино выпито, Гвендолен чувствовала восхитительное головокружение.
– Вот. Может быть, ты хочешь… – голос Тайриана замер.
Она дотронулась до его руки так легко и неж­но, как мотылек задел невесомым крылышком.
Передав девушке остатки вина, Тайриан под­нялся с камня, и Гвен невольно залюбовалась стройной могучей фигурой в переменчивом све­те костра.
Наступала ночь. Ветерок шелестел в густой листве, приглушенно ворковала река, загора­лись звезды в далеком густо-синем небе, прибы­вающая луна наливалась самым насыщенным оттенком желтого и освещала лица Тайриана и Гвендолен. Они слушали вечную симфонию Природы и не отрывали глаз друг от друга.
В естественное многоголосие вплелся тихий голос Тайриана:
– Закрой глаза, – почти прошептал он. Гвен повиновалась. Тело расслабилось, и де­вушке показалось, будто она плывет по воздуху.
Следующим ощущением стало прикоснове­ние мужских губ.
Река, ветер, лес, луна, звезды – все переста­ло существовать. Лицо Гвен раскраснелось и стало горячим.
Тайриан был так близко… Его большое силь­ное тело, добрая неистощимая сила, исходив­шая от него, и неповторимый запах опьяняли и возбуждали Гвен. Девушка приникла к плечу своего рыцаря.
И вдруг в сознании открылась и тихо закры­лась какая-то дверца. Калейдоскоп образов прошлого промелькнул перед мысленным взо­ром и вновь исчез.
Гвен не могла описать, что с ней произошло. Эти эмоции, поцелуй, череда внезапно возник­ших и стремительно исчезнувших воспомина­ний – все это она могла определить только двумя словами: «совершенно непостижимо».
Наконец Тайриан пробормотал:
– Мы должны поспать. «Да», – шепнули ее глаза.
Гвен подняла к нему лицо. Тайриан взял ее руку и поднес к щеке. Прижав ладонь девушки к давно не бритой бороде, он наклонил голову, но только заглянул Гвен в глаза, ничего больше.
А Гвен размышляла. За короткий промежу­ток времени она узнала Тайриана, он расширил ее познания и обострил чувства так сильно, что она никогда уже не сможет довольствоваться тесным мирком монахинь, проводящих всю жизнь в постоянных молитвах.
Гвен больше не испытывала той тоски по прошлому, что раньше причиняла боль и мучи­ла страстным желанием вернуться в места дет­ства. У нее возникало ощущение, что жизнь в монастырях была всего лишь длинным скучным сном. Теперь девушка не могла допустить и мысли о том что ей суждено провести свой век в таком месте, где она иногда неделями не чув­ствовала прикосновения ветра, солнца и дождя.
Тот другой мир исчезал для нее подобно талому снегу. Осталось только «здесь» и «сей­час», а «завтра» ее не волновало.
Тайриан слышал голоса реки и ветра, он весь пылал, но ни вода, ни прохладные порывы не могли погасить пламя его желания.
После молчаливого прощания на ночь де­вушка и мужчина двигались порознь, словно лунатики, пребывающие каждый в своем собст­венном мире грез.
Было уже за полночь, но Тайриан еще не спал. Он прислушался к ровному, тихому дыха­нию Гвен, потом открыл глаза и посмотрел на нее. Девушка спала и улыбалась чему-то.
Смещающиеся тени создавали впечатление, что деревья и камни оживают.
Тайриан думал о том, что в этот вечер чуть было не потерял самообладание, и внимательно изучал черты спящей девушки, светлое облако волос, сияющих в лунном свете. «Ангел небес­ный, – подумал он. –Ангел Винтер. Нетрону­тая. Что ему делать с ней?»
«Я хочу стать твоим единственным…»
Сейчас вся прежняя жизнь виделась Тайриану, как в тумане, – какой-то далекой и серой. Ничто не имело значения, кроме Гвен. Она заполнила его жизнь. Все женщины, которых он знал и любил раньше, стали бледными призра­ками, обычными стекляшками рядом с этим драгоценным камнем.
Он знал Гвен еще не достаточно хорошо, но чувствовал, что они предназначены друг для друга и ничто в мире не изменит этого.
Тайриан хотел разделить с ней все свои сек­реты, довериться полностью и знать, что она никогда не предаст его. А он сам оправдает ее доверие.
Завтра он отвезет ее в Жасмин-Тэтч. Не в Шервуд и не в Сатерленд. Еще не время.
Утром, когда солнце только начинало рассеи­вать туман над травой и между деревьями, Гвен и Тайриан с удовольствием съели завтрак из рыбы, но обычного общения не последовало. Девушка отнесла остатки пищи к реке, чтобы вода унесла их.
Мгновение она постояла в утренней тишине, благодаря Бога за прекрасный наступающий день, за все его создания и… за Тайриана.
Лето набирало силу.
Они ехали верхом – Тайриан на своем бое­вом коне, Гвен на лошади Торолфа. Пожитки из разбитой повозки сложили на спинах живот­ных, и рыцарь на ходу выбрасывал кое-какие вещи, а девушка с улыбкой наблюдала за этой процедурой.
Плавные линии ландшафта походили на из­гибы женского тела; почва скрывалась под ков­ром опавших иголок бесчисленных сосен.
С наступлением сумерек они подъехали к Жасмин-Тэтч и направили лошадей по тропин­ке среди настоящего моря цветов. Нарциссы уже уступили место летнему буйству красного, синего, желтого и оранжевого. Маргаритки жел­тыми сердцевинками и белоснежными лепестка­ми, казалось, приветствовали усталых путников.
Гвен с трудом отвела взор от прекрасных цве­тов и с недоумением посмотрела на Тайриана.
– Я часто проводил здесь лето, когда был ребенком, – смеясь, ответил он.
И это все? Больше он ничего не собирается рассказать? Почему он приезжал сюда, и кто живет здесь сейчас? Гвен изумилась еще боль­ше, когда они подъехали к очаровательному домику. Стены его были увиты какими-то расте­ниями с крошечными нежно-фиолетовыми цве­точками, на черепичной крыше пристроилась каменная труба. Вход представлял собой невы­сокую арочную дверь, и Тайриану пришлось пригнуться, чтобы войти в дом.
Попав внутрь, Гвен внимательно огляделась. Все было очень маленьким, даже узкая лестни­ца, ведущая в комнату на чердаке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40