— Нет! Пожалуйста, пойдем со мной, мне надо кое-что тебе сказать. — Джервазу нелегко было извиниться, но он понимал, что сделать это необходимо.
Минуту спустя братья уже выходили из гостиной.
Дорожка, ведущая к лабиринту, была совсем короткой. Внутри лабиринта она поворачивала направо и разделялась надвое. Ни на секунду не останавливаясь, Диана побежала по левой дорожке, надеясь, что успеет скрыться из виду до того, как Везель поймает ее. Один перекресток, второй, поворот налево… Диана забежала в тупик и лихорадочно метнулась назад. Она думала, что Джефсрри мог услышать ее крик и прибежать к ней. Тогда бы им удалось убежать от француза, прежде чем он заметит, что в лабиринте есть третий человек…
Когда Диана пробежала половину очередной дорожки, в конце ее показался Джеффри. Мальчик радостно бросился к матери. Он уже хотел было крикнуть что-то, но Диана испуганно приложила палец к губам, призывая сына к молчанию. Он удивился, но послушался. В одно мгновение женщина оказалась рядом с ребенком, опустилась перед ним на колени и прошептала мальчику в самое ухо:
— Джеффри, за мной по лабиринту бежит плохой дядя. Ты сможешь не мешкая найти выход?
Мальчик задумался, а затем прошептал в ответ:
— Нет. — Ему было интересно и совсем не страшно.
Диана быстро думала. Если они с Джеффри останутся вместе и Везель найдет их, ни одному из них не убежать от него. Тяжелые ветви тиса кустились почти с самого низа, но у земли между ветками было небольшое пространство. Взрослому там было не пролезть, но для ребенка места достаточно. Помолившись, женщина торопливо произнесла:
— Ты сможешь пролезть под кустами и быстро выбраться из лабиринта?
Взглянув вниз, ребенок кивнул:
— Да, но я испорчу мой костюмчик.
— Это не важно! — истерично выкрикнула Диана. — Беги как можно быстрей и постарайся, чтобы Везель не увидел тебя. Он очень-очень плохой человек. Если он схватит тебя, кричи, и я прибегу. Как только доберешься до дома, позови кого-нибудь на помощь. Ты все понял?
Джеффри кивнул. Осознав наконец, что речь идет о серьезной опасности, мальчик крепко обнял мать, прежде чем заползти под кусты.
Помешкав одно мгновение и благословив сына, Диана подобрала юбки и легко побежала по мягкой траве. У следующего перекрестка она вновь повернула налево. Небо было голубым и солнечным, но здесь, в лабиринте, уже почти стемнело — приближались сумерки. Француза все еще не было видно, но Диана слышала его шаги в дальнем конце соседней дорожки. Граф двигался лениво, со спокойной уверенностью, не сомневаясь, что птичке от него не улететь.
Чтобы Везель не услышал шагов Джеффри, Диана чуть слышно кашлянула, привлекая к себе внимание, а затем быстро повернула направо. Ответом ей был громкий злобный смешок.
— Я рад, что ты убегаешь от меня, моя крошка. Мне так больше нравится. — Его голос звучал угрожающе. — Но у тебя ничего не получится, крошка. Еще немного — и ты сама прибежишь в мои объятия.
Диана задрожала. Удалось ли Джеффри выбраться? Дай Бог, чтобы он не вздумал вернуться сюда. Еще один тупик — перед Дианой внезапно выросла густая поросль тиса. Повернув, она побежала назад.
У следующего поворота женщина остановилась, прислушиваясь. Она слышала тяжелое дыхание своего преследователя, слышала, как он продирается сквозь кусты, но не могла понять, где он находится. Везель мог быть повсюду. Он был способен обогнать ее и залечь в траве, чтобы неожиданно наброситься на нее. Неуверенность пугала ее больше, чем его присутствие.
Диана пробежала еще один кусок лабиринта, который изнутри казался гораздо больше, чем снаружи. Воздух был напоен благоуханным ароматом летнего сада, но женщина не замечала его, убегая от преследующего ее кошмара. Господи, когда же она доберется до центра и сможет выбраться из лабиринта? Забеги она в лабиринт минутой раньше, ей бы удалось убежать от графа.
Диана остановилась, тяжело переводя дыхание. И вдруг рука в черном проскользнула через густые заросли и с силой схватила ее за плечо. Диана закричала что было сил.
Джеффри выбрался из тисовых зарослей, оставив в них, свою курточку, которая зацепилась за ветки. Вскочив на ноги, мальчик услышал устрашающий крик матери и рванулся было ко входу в лабиринт, но тут же остановился. Ему не справиться с плохим дядей, поэтому надо бежать за помощью, как сказала мама.
Джеффри еще в жизни не бегал так быстро, он умудрился сократить дорогу, завернув в розовый сад. Но все равно — сады были слишком большими, и дом, казалось, был ужасно далеко. Руку ему пропороло розовым шипом, дыхание ребенка прерывалось, но он продолжал бежать. Когда Джеффри уже почти миновал сады, его голову словно перехватили веревкой, в висках застучало — это были признаки начинавшегося припадка.
Француз крепко сжимал плечо Дианы. Его вторая рука тоже проскользнула сквозь густые ветви, и он стал лихорадочно шарить ею по телу женщины, пока не вцепился ей в грудь. Везель держал Диану железной хваткой, но все же не мог пробраться к ней сквозь кусты. Впрочем, он мог сделать так, чтобы она лишилась сознания, а потом разыскать ее, бездыханную, на дорожке лабиринта. Подумав об этом, Диана начала яростно сопротивляться.
Везель произносил свои угрозы тихим, свистящим шепотом:
— Сначала я сорву с тебя одежду, чтобы убедиться, что все твое тело так же прекрасно, как и те части, что открыты взору. А потом я возьму тебя, проникну глубоко в твои самые сокровенные уголки, а ты будешь сопротивляться. — Воображение извращенца рисовало ему столь соблазнительные, с его точки зрения, картины, что он начал терять хладнокровие. — Как удачно, что в это время здесь никого нет — мне не придется заглушать твои крики.
Тут Диана сумела вывернуться и укусить графа в руку. От боли француз выпустил ее, и Диана бросилась бежать.
— Тебе не следовало делать этого, — прошипел он ей вслед.
Казалось, хриплое дыхание Везеля заполняло собою весь лабиринт, женщина слышала его тяжелые шаги — теперь он почти бежал.
Еще один перекресток, еще Один поворот налево, еще один тупик… Диане казалось, что она сумела далеко убежать от своего преследователя, как вдруг он показался на дорожке в каких-нибудь двадцати футах от нее. На его лице расползлась злобная, похотливая улыбка, глаза загорелись безумным огнем. Диана заметалась как загнанный зверек, как вдруг заметила в одном месте между кустарником и землей довольно большое пространство. Упав на траву, женщина поползла под кусты. Ветви больно царапали ей спину, в клочья изорвали тонкое муслиновое платье, она потеряла одну туфельку. Зато теперь Диана могла перевести дыхание — человеку с комплекцией Везеля было не пролезть под кустами. Сквозь густую листву послышались грозные проклятия обезумевшего извращенца.
Диана снова помчалась по дорожке, заворачивая налево, сердце ее готово было выскочить из груди. Ее силы были на исходе, вместе с ними таяла надежда убежать от француза. Ей было пришла в голову мысль подождать его с кинжалом в руке, но даже сейчас женщина сомневалась, что сможет убить человека, пусть и для спасения собственной жизни. И Диана не посмела рискнуть.
Джеффри всем своим существом боролся с приближающимся припадком.
— Нет! — вскричал он, сгибаясь пополам и прижимая пальцы к вискам, словно хотел удержать теряющееся сознание. — Нет!
Отчаяние и сила воли сделали свое дело — мальчик сумел задержать наступление припадка. Дергающая боль в голове отступила. Но когда Джеффри уже был на дорожке, ведущей к дому, он почувствовал, что неизбежное все-таки случится. У него оставалось всего несколько минут.
Везель спешил вслед за Дианой. Воздух сотрясали французские проклятия, и Диана была рада, что не знала этого языка. Еще один поворот — и перед Дианой оказалась круглая лужайка — центр лабиринта. Она пробежала половину круга, как услышала за спиной шипящий окрик:
— Ну вот, теперь-то я догнал тебя, маленькая потаскушка!
Не успела женщина повернуться, как сильный удар в спину свалил ее с ног. Диана упала на колени, хватая ртом воздух. Везель метнул в нее свою тяжелую трость, и краем глаза Диана увидела, как на яркой зеленой траве поблескивает золотая змеиная головка. На мгновение она оцепенела, не в силах двинуться с места, но затем быстро вскочила на ноги.
Однако не успела Диана сделать и шага, не успела выхватить свой кинжал, как граф де Везель, успевший в два прыжка преодолеть лужайку, схватил ее.
Глава 24
Франсис, хмурясь, ждал, пока Джерваз заговорит. Из гостиной доносился шумный говор. Они стояли вдвоем в огромном холле — два человека, связанные кровными узами и разделенные враждебностью.
Не зная, с чего начать, Джерваз внимательно оглядел средневековые рыцарские доспехи, стоящие у стены, словно не мог понять, какого черта их тут выставили. Наверное, доспехи нравились его деду. А может, и прадеду. Положив руку на забрало и отвернувшись в сторону, виконт медленно произнес:
— Прости меня за то… что я тебе наговорил… Мои слова были непростительными…
— Да уж…
Франсис молчал, не помогая кузену выйти из неловкого положения. Глядя на отполированный шлем, Джерваз признался:
— То, что я сказал… не имеет никакого отношения к тебе или Джеффри… Только ко мне.
Франсис упорно молчал, и виконт наконец повернулся к нему лицом. Кузен посматривал на него с неприкрытой враждебностью, но в его взгляде мелькнуло сочувствие — во всяком случае, так показалось Джервазу. Похоже, Франсис знал больше, чем казалось Сент-Обену.
— Ладно. Считай, что все забыто. Знаю, что мое признание шокировало тебя, как поразило бы всякого нормального человека, — проговорил Франсис. — Неуверен, тебе известно… — тут Франсис замолчал и огляделся вокруг, желая удостовериться, что рядом никого нет, — что я не более опасен для мальчика, чем, скажем, ты — для девочки. Нет сомнений, ты бы не стал насиловать ребенка.
Виконт вздрогнул — он-то знал, что Джеффри был бы в большей безопасности с Франсисом, чем Диана с ним. Пытаясь овладеть собой, Джерваз отвел взор от пытливых глаз кузена и сказал:
— Не думаю, что ты когда-нибудь сможешь простить меня за мое непростительное поведение.
И вдруг Франсис усмехнулся — напряжение между ними сразу же спало.
— Знаешь, перед моим отъездом нам с тобой надо сходить в мой клуб и там потолковать о нашей порочности.
Джерваз испытал невероятное облегчение — хоть с братом все было улажено.
— Я буду скучать по тебе, — произнес он, протягивая Франсису руку.
— А я — по тебе. Впрочем, я буду время от времени приезжать в Англию, да и ты сможешь навестить меня, как только я устроюсь. — Франсис взял руку Джерваза обеими руками, и они стояли так некоторое время, глядя друг другу в глаза.
Вдруг за дверью раздались торопливые шаги. Дверь распахнулась, и в холл влетел задыхающийся Джеффри. Прокатившись по натертому паркету, он с размаху налетел на отца. Мальчик был весь грязный, без курточки, из глубоких царапин на руке и на щеке сочилась кровь.
— Пожалуйся, помогите маме, — выдохнул он. — Она в лабиринте, и ее преследует плохой дядя.
Джерваз оцепенел: первым, что пришло ему в голову, была мысль о том, что Диана просто занимается в лабиринте любовью с очередным поклонником, а Джеффри ничего не понял и, испугавшись, побежал за помощью. Но ревнивые подозрения сразу рассеялись, когда мальчик, схватив его за руку, закричал:
— Помогите же ей. Она сказала, дядю зовут Везель… Мама послала меня за помощью… Мама кричала… Он хочет сделать что-то плохое…
И тут, к ужасу мужчин, голова ребенка запрокинулась назад, глаза закатились, и он упал на пол, изгибаясь дугой и хрипло дыша.
Выругавшись, Джерваз бросился на колени возле сына, сорвал с себя фрак и подложил ребенку под голову. Каким бы пугающим ни был припадок у Джеффри, с ним скоро все будет в порядке, и он нуждался в помощи меньше, чем его мать. Похолодев от ужаса, виконт вспомнил слова ребенка, и внезапно, сложившись из обрывочных сведений, вся картина с поразительной ясностью встала у Сент-Обена перед глазами. Очевидно, Везель бродил у дома Дианы не для того, чтобы вызнать что-то о нем, — француза привлекла поразительная красота Дианы. Джерваз знал, что Везель был известен во всех лондонских публичных домах своим жестоким обращением с проститутками. Видно, он неплохо все рассчитал, поэтому и осмелился напасть на Диану, будучи уверенным, что поблизости нет свидетелей. Он сделает свое черное дело и уйдет незамеченным.
Вскочив на ноги, Джерваз быстро проговорил:
— Джеффри через минуту-другую придет в себя, последи, чтобы он не поранился чем-нибудь. Позови его няню, Мадлен, она знает, что надо делать. И пошли кого-нибудь в лабиринт следом за мной — Везель очень опасен.
Джерваз бросился к двери, а Франсис опустился на колени возле бьющегося в конвульсиях ребенка. Нежность переполняла его сердце. Кузен доверил ему сына, стало быть, не сомневался в нем, и это значило для молодого Брэнделина больше, чем пустые извинения.
Возвышаясь над Дианой, Везель сгреб ее одной рукой, а другой с нескрываемым удовольствием, изо всех сил ударил по голове.
— Это вышибет из тебя дурь, маленькая сучонка, — прошипел он. Лицо его приняло хищный оскал, в нем не осталось ничего человеческого.
Диана едва не потеряла сознание. Женщина была абсолютно беспомощна и не могла ничего сделать, когда Везель бросил ее на землю и придавил к земле своим телом. Причинив боль Диане, он немного успокоился и, не обращая внимания на ее слабые попытки освободиться, провел пальцами по ее щеке и почти пропел:
— Ax какая красота… Если бы ты была более сговорчивой, я показал бы тебе такое, чего ты никогда не получила бы от своего англичанина Все эти англичане — такие холодные! Холодные руки, ледяные сердца! Его пальцы скользнули в волосы Дианы, а другой рукой граф нашарил ее грудь.
— Нежная… мягкая… — бормотал он — Такой и должна быть женщина. Мне будет даже немного жаль убивать тебя, но умение разрушать красоту — это тоже искусство, высокое искусство, так и знай… А я, уничтожив тебя, стану сильнее… И никто никогда не узнает, откуда я черпаю силы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54