Девушка откинулась на подушки.— Нет, не очень. По правде сказать, я даже рада, потому что мне совсем не нравилась его… — Но, спохватившись, что может наговорить лишнего, Кассандра умолкла и сосредоточенно уставилась в свою тарелку. Когда она снова подняла глаза, в них отражалось искреннее участие. — А вы… наверное, расстроены? Ведь Райен скорее всего женился на вас только ради моего спасения?— Что ж, в таком случае мы просто оба выполнили свой долг, не правда ли?Кассандра глядела на нее с нескрываемым восхищением.— Нетта сказала, что меня вылечило ваше чудотворное снадобье.— Во-первых, говори мне «ты» — думаю, нам обеим будет так удобнее. А во-вторых, тут нет никаких чудес. Просто твоя собственная молодость помогла одолеть недуг.Кассандра слабо улыбнулась.— Ты мне очень нравишься, Джиллиана. И я надеюсь, что вы с Райеном всегда будете вместе.
Проснувшись, Райен свесил ноги с кровати и удивленно огляделся. Что это, он уже не в Тауэре? Припомнив события вчерашнего дня, он смущенно обернулся. Джиллиана исчезла.Он торопливо оделся, распахнул дверь — и едва не сбил с ног королевского стражника. Судя по всему, вчера вечером он был прав, Генрих пока не собирался предоставлять ему полную свободу.— Я хочу видеть свою сестру, — надменно сообщил он стражнику.Тот взялся за рукоять меча.— Я отведу вас в ее покои.С трудом сдерживая гнев, Райен в сопровождении осточертевшего англичанина дошел до двери своих вчерашних покоев и коротко бросил стражнику через плечо:— Можешь идти. Твоя помощь мне больше не понадобится.— Я должен стоять за дверью, — отводя глаза, отвечал тот. — Таков приказ Его Величества.Райен раздраженно толкнул дверь. Черт возьми, Генрих по-прежнему продолжает обращаться с ним, как с пленником! Видимо, он не избавится от надзора, пока не покинет Англию. Впрочем, сейчас для него главное было здоровье сестры. Переступив порог, он в изумлении остановился.Кассандра, с виду совершенно здоровая, сидела на постели и хохотала. Джиллиана стояла посреди комнаты подбоченясь и говорила что-то весьма свирепым тоном. Нетрудно было догадаться, кого она изображает.— О нет, не благодарите меня! Я с величайшим удовольствием возьму на себя все свадебные расходы. — И она изо всех сил надула щеки.Кассандра повалилась на подушку, изнемогая от хохота.— Ужасно похоже! Если бы Генрих мог тебя сейчас слышать, он, верно, лопнул бы от злости.— Поистине королевское великодушие, не правда ли? — заметила Джиллиана. — А что еще ему оставалось делать? Бедный Генрих догадывается, что его одурачили, вот только не может понять, как. — Она присела в насмешливом реверансе. — Ничего, Генрих Плантагенет, мы с вами еще поквитаемся!Кассандра не сводила с нее восхищенных глаз.— А что ты сделаешь, Джиллиана!— Я еще не решила, но уж в покое его не оставлю.— Простите, что прерываю столь приятную беседу, — пряча улыбку, проговорил Райен. Его взгляд с удовольствием скользнул по милому румянцу Джиллианы. Ее явно смутило, что он вошел, когда она по-детски передразнивала короля.— Твоей сестре гораздо лучше, — поспешно принимая серьезный вид, проговорила она. — Не правда ли, превосходная новость?Отбросив покрывало, Кассандра спрыгнула на пол и закружилась перед братом.— Смотри, как я уже могу.— Вижу, вижу — уймись.— Джиллиана такая прекрасная собеседница, она смешит меня все утро. С нею не соскучишься, правда, Райен?— Да уж, — неопределенно отозвался он. — Мы знакомы с ней второй день, и за это время скучать мне не приходилось ни минуты. А теперь, — он строго сдвинул брови, — марш в постель, да поживее. Тебе ни в коем случае нельзя сейчас переутомляться. Чем скорее ты поправишься, тем скорее мы ! сможем отсюда уехать.Кассандра послушно забралась на кровать и спросила:— Как вы думаете, а Генрих не лжет? Он правда позволит нам уехать на Фалькон-Бруин?— Хочет он этого или нет, ему придется нас отпустить, — ответила Джиллиана, взбивая ее подушки. — У него нет выбора.Райен взял с подноса на столе кружку яблочного сока и подал сестре.— Не поверю в это, пока наш корабль не отойдет от английского берега.— Джиллиана, — Кассандра вдруг застыла с не донесенной до рта кружкой. — А ты поедешь с нами на Фалькон-Бруин?Подняв глаза, Джиллиана встретила вопрошающий взгляд Райена.— Боюсь, что у меня тоже нет выбора и вам придется какое-то время терпеть мое общество. А теперь, если вы оба меня извините, — я должна идти к королю Генриху. Я просила его об аудиенции и получила согласие.Она уже повернулась к двери, но Райен удержал ее за руку.— Подожди, я пойду с тобой. Я не доверяю Генриху.— Он просил меня непременно прийти одну, — высвобождая руку, ответила она. — Кроме того, ты ведь, кажется, пока еще не волен идти, куда тебе вздумается?Райен сердито скрипнул зубами. Она, разумеется, права в замке английского короля он не мог сделать и шага без конвоя.— Остерегайся Генриха, — озабоченно проговорила Кассандра. — Он коварен, как лиса.Райен усмехнулся и сказал, ни к кому не обращаясь:— Еще неизвестно, кому больше следует остерегаться.Глядя на то, как уверенно и величаво талшамарская королева двинулась к выходу, брат с сестрой даже не подозревали, что в душе у нее все трепещет от страха.
В ожидании королевы Джиллианы гофмейстер и архиепископ Йоркский стояли в нише за гобеленом. По приказу Генриха они должны были наблюдать за ходом аудиенции из этого укрытия.Когда талшамарская королева появилась в дверях, Генрих спокойно кивнул стражникам, разрешая пропустить ее в тронный зал. Ему не о чем было волноваться: он был абсолютно уверен, что теперь она у него в руках.Пока она шла через громадное и довольно неуютное помещение, он любовался ее поистине редкостной красотой. Цвет платья, выбранного ею сегодня, лишний раз подчеркивал сапфировую синеву глаз.— Приятно видеть вас свежей и отдохнувшей, Джиллиана. Прошу вас, присядьте, — сказал он, указывая на кресло рядом с собой.— Я предпочитаю разговаривать стоя, Генрих. Я не займу у вас более двух минут. Собственно, у меня только один вопрос. Я желаю поскорее покинуть Англию. Так вот, когда я могу это сделать?— Когда бы это ни случилось, я надеюсь, что вы не забудете мою искреннюю заботу о вас и всегда будете помнить, что я ваш друг.— Я, несомненно, буду помнить все, что когда-либо слышала о вас.— О, снова голос Элинор, — усмехнулся Генрих. — Как поживает моя дражайшая супруга?Его притворная заботливость нисколько не обманула Джиллиану.— Я явилась сюда не затем, чтобы делиться впечатлениями о жизни королевы Элинор. Я пришла узнать, когда я могу ехать, — настаивала она.— Возможно, я буду благосклоннее к вашим нуждам, если вы попросите Папу Луция назначить меня правителем Талшамара до появления на свет вашего первенца. Подумайте, как это облегчит вашу жизнь: ведь у Филиппа полностью исчезнет повод причинять вам зло.— Зато такой повод немедленно появится у вас, — возразила Джиллиана. — Думаете, мне неизвестно, как умерла моя мать?— Согласитесь, то было ужасное стечение обстоятельств, но моей вины тут нет. Я всего лишь велел моим людям с почетом доставить ее в Англию — она сама выбрала смерть. Она погибла от меча собственного палатина.— Да. Она действительно предпочла смерть плену. На ее месте я сделала бы тот же выбор, и надеюсь, что, если судьбе будет угодно поставить меня в подобные обстоятельства, у меня хватит на это мужества.Генрих позеленел от дурного предчувствия. Эта сумасбродная девица способна на многое.— Вы хотите сказать, что предпочтете смерть дальнейшему пребыванию в Англии?— Именно так, Генрих. Я такая же королева, какой была моя мать, и ни в чем не намерена ей уступать.Говоря, она внимательно следила за лицом Генриха. Сперва оно показалось ей разгневанным, но скоро гнев сменился выражением спокойной уверенности и даже довольства.— Хорошо, я отпущу вас, но для этого я должен быть уверен, что ваш брак с принцем заключен не только в Вестминстере, но и на супружеском ложе. Слуги, убиравшие утром вашу комнату, донесли мне, что хотя вы с принцем и спали в одной постели — увы, вы в ней только спали.Джиллиана сделала вид, что рассматривает подол своего платья. Откуда Генриху может быть известно, что они с Райеном не прикасались друг к другу? Неужели кто-то всю ночь следил за ними? Нет, невозможно, в комнате совершенно негде спрятаться.Наконец, решив, что нет обороны лучше нападения, она решительно подняла голову и смерила Генриха гневным взглядом.— Все, что происходит между мною и моим супругом, касается только нас двоих и не имеет к вам никакого отношения. Ваши соглядатаи отвратительны.— И однако же, таково мое условие, — еще непреклоннее изрек Генрих. Видимо, он очень не хотел опять остаться в дураках. — Согласитесь, что и для вас это будет гораздо разумнее, чем погибнуть от меча сэра Хэмфри.Джиллиана, чувствуя, что не может больше ни минуты находиться в обществе этого презренного человека, сделала шаг к двери.— Я вижу, нам больше нечего сказать друг другу, — сказала она на ходу.— Но я еще не позволял вам удалиться.— А я не спрашивала вашего позволения. — Ей вдруг вспомнился последний разговор с Элинор перед самым ее отъездом из Солсбери. — Не забывайте, Генрих когда ваши предки еще поклонялись деревянным идолам, мои уже правили христианской страной.Для Генриха это было чересчур: слишком часто ему приходилось слышать подобные речи от своей жены, которая частенько похвалялась перед ним древностью своего рода.— И вы смеете говорить это мне — вы, без году неделя королева! Да вы понятия не имеете о том, как управлять подданными! — яростно выкрикнул он.— Признаю, что мне еще многому предстоит учиться, но в любом случае я великолепно обойдусь без вашей помощи, — с достоинством отпарировала Джиллиана.Некоторое время они молча взирали друг на друга, словно состязаясь в силе взгляда, потом Генрих улыбнулся.— Черт возьми, вот это будет жена! Даже жалко, что такая женщина досталась какому-то упрямцу с Фалькон-Бруина.— Что делать, вы сами об этом позаботились. — Сказав так, она величественно развернулась и направилась к двери.Генрих, однако, не мог позволить, чтобы послед нее слово осталось за ней.— Не забудьте, Джиллиана, — крикнул он ей вдогонку, — я жду подтверждения того, что вы с своим мужем соединились на супружеском ложе!Джиллиана усилием воли замедлила шаг, хотя больше всего ей сейчас хотелось бежать от этого человека со всех ног, чтобы не слышать его самодовольного голоса.Когда дверь за ней закрылась, из-за гобелена неслышно выступили королевские советники.— Вы и правда хотите ее отпустить? — с сомнением спросил архиепископ.Генрих улыбнулся, совершенно уверенный в успехе задуманного.— Не все так просто, как может показаться со стороны! Королева Мелесант — наша давняя и верная союзница. Мы пошлем ей подробное письмо — думаю, она найдет способ справиться со своим сыном и невесткой.Покинув королевские покои, Джиллиана обессиленно прислонилась к стене. Ноги ее дрожали. «Только бы не упасть», — думала она. Трудно было судить, кто одержал верх в этом разговоре — она или Генрих, но, во всяком случае, Генрих не остался полным победителем. Что ему нужно от нее? Разумеется, Талшамар, но не только. У него на уме что-то еще — она пока не поняла, что.Миновав Пиршественную залу, она вышла во двор и медленно двинулась по тропе вдоль стены замка. Сейчас ей надо было побыть одной, чтобы набраться мужества для решительного шага.Сегодня ночью ей придется просить, возможно, умолять мужчину, чтобы тот подарил ей дитя, и мысль об этом заранее удручала ее. Она, конечно, знала, что она хороша собой, — но ведь вчера Райен отверг ее, что-то его все-таки оттолкнуло.Быть может, его удерживала мысль о любимой? Пусть так, но Джиллиане от него нужен только ребенок, и разве так трудно понять, что никто больше не может ей в этом помочь?Она должна его убедить во что бы то ни стало, и это должно произойти сегодня ночью. 12 Джиллиана в одной сорочке сидела на скамье, Нетта расчесывала ее длинные волосы, и они мерцали и искрились при свечах. До вчерашнего дня Джиллиане ни разу не приходилось близко сталкиваться с мужчинами конечно, в монастыре появлялись иногда священники и учителя, но все они пребывали в летах столь почтенных, что вряд ли кто из них мог пробудить сладостные грезы в девичьем сердце. Теперь же она озабоченно хмурилась, не совсем понимая, что, собственно, ее беспокоит.С виду все как будто было просто: она вышла за принца Райена, чтобы спасти его от неминуемой смерти, а теперь должна была вместе с ним зачать ребенка, чтобы спасти самое себя от происков двух королей. И если Райен не хочет даже сказать ей, что для этого нужно сделать, значит, ей придется выяснять этот вопрос самостоятельно.— Нетта, — начала она. — Скажи мне, ты замужем?— Да, Ваше Величество. Мы с Томом уже десять лет как повенчаны. Том служит дворецким в поместье сэра Хэмфри, в Лонгуорте.Поместье сэра Хэмфри? «Как странно, — подумала Джиллиана. — Сэр Хэмфри верно служил ей много лет, в нужный момент всегда оказываясь рядом, и теперь ей трудно было даже представить, что где-то у него был свой дом, своя жизнь и свое отдельное от нее прошлое».— Ему, вероятно, многое пришлось вынести ради меня, — тихо сказала она, вновь поражаясь самоотверженности сэра Хэмфри и всех тех талшамарцев, о которых она ничего не знала, но благодаря которым столько лет могла жить вполне беспечно, не думая об опасности.Сколько же подданных терпели ради нее трудности и лишения, и чем им пришлось пожертвовать? Этого она не знала, но твердо вознамерилась сделать так, чтобы их жертвы не оказались напрасными. Для этого ей в первую очередь надо было произвести на свет наследника талшамарского престола — сына или дочь, — для этого она ждала сейчас Райена.Будь на то ее воля, она бы прямо спросила у Нетты, что происходит в постели между мужем и женой — но не могла же королева обсуждать столь щекотливые вопросы со служанкой.— Нетта, раз ты уже десять лет замужем, у тебя, наверное, много детей?Служанка печально улыбнулась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44