– Гвендолин сказала, что ты непременно бросишься в погоню. У нее есть дар предсказания.
По лицу Роберта пробежала тень тревоги, но он справился с собой.
– Что еще она рассказала тебе? – спросил он, сокращая дистанцию между ними.
– Все, – намеренно солгал Алекс. – Мы долго беседовали.
Он лениво расправил складки пледа и добавил:
– Она – любопытное создание, правда? Я могу понять, почему ты хочешь получить ее обратно.
– Я хочу получить ее, чтобы свершилось правосудие, – коротко ответил Роберт. – Она ведьма и убийца.
– О, да, этот жуткий случай с ее отцом. К счастью, ты оказался там и все видел, правда, Роберт?
– Где она? – спросил Роберт, делая еще шаг вперед.
– Точно не знаю, – ответил Алекс, пожимая плечами. Затем он сделал широкий жест рукой и добавил: – Прячется где-то здесь. Только я никогда не поверю, что она сгорает от желания встретиться с тобой.
– Приведи ее ко мне, – потребовал Роберт, поднимая меч. – Или ты превратишься в груду окровавленных обрубков, Макдан.
– Знаешь, Роберт, мне кажется немного странным, что ты до сих пор не поинтересовался своей дорогой племянницей. Изабелла – очаровательная девушка, несмотря на склонность к довольно мрачным угрозам. Вне всякого сомнения, она научилась этому от тебя? – предположил он, стараясь, чтобы его слова звучали как комплимент.
– Приведи Гвендолин ко мне, сумасшедший идиот! – рявкнул Роберт. – Или я выпотрошу тебя, как рыбу, и выпущу тебе…
– Вот как ты понимаешь меня? – прервал его Алекс.
– Бог свидетель, Макдан, у тебя был шанс, – прорычал Роберт, занося для удара меч.
– А вот это неразумно, – заявил Алекс; его собственное оружие по-прежнему служило ему удобной опорой. – Правда, Нед?
– Правда, – согласился Нед со своего нашеста среди ветвей.
Удивленный Роберт поднял голову.
– Знаешь, я не думаю, что ты будешь рад получить стрелу в грудь, – заметил Алекс.
– Или удар мечом в живот, – сказал Камерон, появляясь из-за деревьев.
– Или кинжал в глаз, – добавил Бродик, становясь рядом с ним.
Роберт колебался. Поняв, что у него нет выбора, он швырнул меч на землю.
– Думаю, мне понадобится и твой кинжал, – сказал Алекс. – Если мне не изменяет память, я оставил свой в спине одного из твоих воинов.
Роберт нахмурился, затем вытащил из-за пояса кинжал и воткнул его в землю рядом с мечом.
– Превосходно. Теперь, поскольку ты безоружен и нам пришлось убить воинов, которых ты привел с собой…
– Вы не могли убить всех, – возразил Роберт.
– Ну, я точно помню, что убил по крайней мере двоих, – сказал Алекс. – А ты, Бродик?
– Тоже двоих, – ответил Бродик.
– А я прикончил троих, – добавил Камерон, становясь позади Роберта. – А ты, Нед?
– Троих.
Алекс загибал пальцы.
– Всего получается десять. Сколько воинов ты привел с собой, Роберт? – с любопытством спросил он.
Лицо Роберта побагровело от гнева.
– Будь ты проклят, Макдан! Это означает войну!
– Не стоит винить себя в этом, – успокоил его Алекс. – В конце концов, вас было одиннадцать, а одиннадцать против четверых – это неплохие шансы. Послушай, у тебя был трудный день, и, похоже, ничего хорошего тебя сегодня уже не ждет. Советую тебе как следует отдохнуть ночью, и утром ты почувствуешь себя гораздо лучше.
– Я не собираюсь отдыхать, тупица безмозглая! – взвыл Роберт. – Я могу быть твоим пленником, но не намерен…
Камерон ударил рукояткой меча по голове Роберта. Тот охнул и опустился на землю.
– Он будет спать сном младенца, – заверил Алекса Камерон.
– Отлично. Привяжи его к дереву на тот случай, если он проснется слишком рано, – распорядился Алекс, направляясь назад к лагерю. – Возможно, и нам наконец удастся немного поспать.
Гвендолин вглядывалась в темноту, размышляя, стоит ли ей попытаться бежать вместе с Изабеллой. Битва, кажется, подошла к концу, но она не знала, кто одержал победу. Среди деревьев показался высокий силуэт. Когда воин вышел на залитую лунным светом поляну, у девушки не осталось сомнений, что перед ней был сам Макдан.
Его рубаха была пропитана кровью.
– Ты ранен, – выдохнула она, появляясь из укрытия и таща за собой Изабеллу.
– Я же говорила, что люди моего отца вспорют тебе брюхо, – с мрачным удовлетворением сказала Изабелла. – Я говорила тебе, что они искромсают твое тело…
– Бродик, освободи Изабеллу от веревок и приведи сюда, – отрывисто приказал Алекс.
– Зачем? – с беспокойством в голосе спросила девушка.
– Ты будешь лечить раны, которые нанесли нам люди твоего отца, – сообщил ей Бродик.
– Я не буду, – протестовала Изабелла, пока Бродик разрезал веревки, связывавшие ее с Гвендолин.
– Прошу прощения, милая Белла, но разумнее было бы делать то, что говорит Макдан, – сказал Бродик, ведя Изабеллу через поляну. – А после того как ты закончишь, займешься моей рукой: там тоже есть царапина, которую нужно обработать.
– А у меня рана на голове, – добавил Камерон.
– Я не буду помогать вам, – взвилась Изабелла. – Надеюсь, вы истечете кровью и умрете, подлые, бесчестные, кровожадные подонки!
Алекс снял рубаху, открыв широкую пульсирующую рану в верхней части груди.
– Ты займешься этим, – скомандовал он. – Немедленно.
Изабелла только взглянула на кровь и тут же потеряла сознание.
– Похоже, язык у этой девицы крепче всего остального, – захохотал Камерон.
– Она устала, – возразил Бродик, довольно бережно поднимая обмякшее тело Изабеллы. – У нее был утомительный день.
Он перенес ее на другой край поляны и опустил на мягкий мох.
Алекс с осуждением покачал головой.
– Очень хорошо, тогда твоя очередь, ведьма, – произнес он, глядя на Гвендолин. – У тебя есть шанс продемонстрировать искусство врачевания.
Гвендолин выступила вперед. Мысли ее лихорадочно метались. Откуда Макдан взял, что она умеет врачевать? Ее мать была искусной знахаркой, но отец запретил Гвендолин заниматься лечением людей, опасаясь, что это привлечет внимание к девушке и даст кому-нибудь повод обвинить ее в колдовстве. Понимая беспокойство отца, Гвендолин все же тайно провела много часов за изучением записей матери. Наука врачевания восхищала ее, но девушке никогда не приходилось применять приемов матери на практике. Как же она сможет вылечить полученные в бою раны?
– Если ты будешь двигаться так же медленно, то я успею умереть прежде, чем ты приблизишься ко мне, – сухо бросил Макдан, опускаясь на землю.
– Прости меня, – сказала Гвендолин, ускоряя шаг.
Она опустилась на колени рядом с ним и прикусила губу. Глубокая рана длиной в ладонь пересекала крепкие мускулы верхней части груди. Из нее обильно сочилась кровь, стекая вниз и создавая впечатление, что его чуть ли не разрубили пополам.
– Думаю, рана выглядит страшнее, чем это есть на самом деле, – пробормотала Гвендолин, стараясь успокоить скорее себя, чем его.
Затем она осторожно коснулась рваного края раны, пытаясь определить, насколько она глубока. Брызнула кровь, и Гвендолин невольно отдернула руку.
– Ее нужно зашить, – сказал Макдан.
Она кивнула.
Алекс выжидающе смотрел на нее.
– Начинай.
Гвендолин лихорадочно пыталась вспомнить записи матери о том, как зашивать раны. Сама она никогда ничего не шила, кроме одежды, но принцип здесь тот же. За исключением, естественно, того, что работа будет более грязной.
– Мне нужно больше света, – решила она, пытаясь протереть рану разорванной рубашкой Макдана. – Думаешь, теперь безопасно разжечь костер?
– Воины, которых привел с собой Роберт, мертвы, – ответил Макдан. – Теперь огонь нам не помешает.
Он махнул рукой Неду, который тут же принялся складывать пирамиду из веток.
– Роберт тоже мертв?
Ее голос звучал ровно, но за внешним спокойствием Алекс различил нотку отчаяния.
– Нет, – ответил он, испытывая странное ощущение, как будто не оправдал ее ожиданий. – Роберт жив, но больше не сможет причинить тебе вреда. Ты теперь принадлежишь мне, – добавил он, стараясь успокоить ее. – А я всегда защищаю свою собственность.
Выражение его лица было абсолютно серьезным. Гвендолин на мгновение задержала на нем взгляд, удивляясь, какая сила исходит от него даже сейчас, когда он лежит на земле, истекая кровью. Она не сомневалась: он верит в то, что сказал. Но запах костра все еще будоражил ее чувства, напоминая о том, что сегодня она была на волосок от смерти. Гвендолин твердо знала: она никогда не будет чувствовать себя в безопасности. Она могла быть пленницей Макдана, но отнюдь не его собственностью.
– Я никому не принадлежу, Макдан, – холодно ответила она.
– Ты ошибаешься.
Она перевела взгляд на рану.
– Мне понадобятся иголка, нитка и немного воды, – сказала девушка, меняя тему разговора.
– Поищи, Камерон, – приказал Макдан.
Гвендолин разорвала рубашку Макдана на полосы и плотно прижала к ране, стараясь остановить кровотечение. Горячая алая кровь пропитала ткань и коснулась ее ладоней. Ее очень беспокоило такое количество крови, но она стала смутно вспоминать записи матери, где говорилось, что иногда относительно безопасные раны поначалу могут ужасно кровоточить. Вероятно, необходимо было еще сильнее зажать рану. Она нажала изо всех сил, так что твердые мускулы Макдана дрогнули под ее руками.
– Боже милосердный, – вырвалось у него. Рука Алекса с неистовой силой сжала ее запястье. – Что, черт побери, ты пытаешься сделать?
– П-прости меня, – запинаясь, пробормотала она, испуганная тем, что причинила ему боль. – Я не хотела.
Алекс с удивлением смотрел на нее. В ее широко раскрытых глазах читалось сочувствие, которое никак не вязалось с ведьмой, обвиняемой в убийстве и других мерзких преступлениях. Запястье, которое сжимали его пальцы, было тонким и хрупким, и он вдруг остро ощутил прикосновение бархатистой кожи девушки к своей ладони.
Внезапно он отпустил ее.
– Вот то, что ты просила, – сказал Камерон, протягивая ей кожаный мешочек, из которого капала вода, и тонкую иголку.
– А где нитка? – спросила Гвендолин.
– Я не смог ничего найти, – ответил Камерон. – А ты не можешь воспользоваться чем-нибудь другим?
Гвендолин на мгновение задумалась. В заметках матери упоминалось, что нитки иногда можно заменить волосами, если ничего другого нет под рукой. Она запустила пальцы себе в волосы и вырвала несколько длинных темных прядей.
– Это должно подойти, – сказала она Макдану.
Кровотечение уменьшилось, и она промыла рану водой, а затем насухо промокнула. Удовлетворенная тем, что рана стала достаточно чистой, чтобы можно было зашить ее, Гвендолин при свете костра вдела волос в ушко иголки. Затем она наклонила голову, сглотнула и… замерла.
– Что-то не так? – спросил ее Макдан после секундного молчания.
– Я… я просто размышляла, как лучше зашить ее.
Сообразив, что ее нерешительность показалась ему странной, она собрала все свое мужество и осторожно вонзила иглу в кожу Макдана, ожидая, что он скорчится от боли.
Он даже не вздрогнул.
Немного успокоенная этим, она проткнула иглой другой край раны и бросила на Макдана быстрый извиняющийся взгляд. Он с необыкновенным спокойствием наблюдал за ней. Взгляд его голубых глаз был сосредоточен, как будто он оценивал ее работу. Он совсем не был похож на человека, терпящего невыносимую боль. Довольная тем, что не очень сильно мучает его, она с облегчением вздохнула и продолжила свою работу.
Алекс смотрел, как края раны постепенно стягиваются. Блики огня играли на бледных щеках девушки, не тронутых ни болезнью, ни временем. Ее лицо было воплощением печальной красоты, с высокими, красиво вылепленными скулами, узким, нежным лбом и изящными яркими губами, которые она кусала от напряжения. Ее огромные серые глаза были необыкновенно серьезны, и Алекс поймал себя на том, что пытается представить себе, как они будут выглядеть, когда в них промелькнут веселые искорки. Волосы девушки, черные и блестящие, как вороново крыло, окутывали ее, подобно тяжелому покрывалу. Она совсем не походила на старую каргу, которую он рассчитывал увидеть во владениях Максуинов. Он лишь искал ведьму Максуинов, а по его представлениям, все они были отвратительными сморщенными старухами с длинными желтыми клыками и скрюченными пальцами. С первого взгляда на эту бледную стройную девушку, которую вели к столбу, он оценил ее неземную красоту. Ее лицо было слишком прекрасно, цвет кожи слишком необычен, а стройное гибкое тело слишком соблазнительным, чтобы не сомневаться – это работа дьявола. Она была способна вызвать в мужчине желание лишь одним взглядом или движением руки, отбрасывающей прядь темных волос со щеки. Даже сейчас он был ошеломлен ощущениями от прикосновения ее прохладных рук к его израненной, горящей груди, от ее нежного дыхания, касавшегося его, в то время как она втыкала в него иголку со своими волосами, от исходившего от девушки острого сладковатого запаха вереска, смешавшегося с запахом дыма, пропитавшим ее платье. Уже много лет за ним не ухаживала женщина. Он отличался превосходным здоровьем и редко получал раны в бою. Вероятно, именно поэтому она так сильно действует на него, будоража чувства, волнуя кровь и возбуждая желание. В конце концов ему захотелось запустить пальцы в черную массу ее волос и опрокинуть на себя.
– Вот и все, – выдохнула Гвендолин, затягивая последний стежок. – Думаю, шов не разойдется, если ты будешь осторожен и постараешься поменьше двигаться. А теперь нужно наложить повязку.
– У меня есть только рубашка, – сказал Алекс, слегка разочарованный тем, что она так быстро закончила.
– Не подойдет, – решила Гвендолин, критически оглядев его разорванную одежду. – Она вся пропиталась кровью.
Она задумалась на мгновение, а затем ухватила ткань своего платья у самого плеча и резко дернула вниз, оторвав рукав. Потом она проделала то же самое с другим рукавом.
– Ты сама шила это платье? – спросил Алекс, наблюдая, как она разрывает ткань на полосы и связывает их поочередно.
– Да… но почему ты спросил?
– Я просто подумал, что швы разошлись слишком легко.
Она бросила на него быстрый взгляд, пытаясь понять, не издевается ли он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46