Закинув за плечо полотенце и подобрав с земли ботинки и рабочую одежду, он направился к заднему крыльцу и, приоткрыв дверь, взял оттуда чистую рубашку и надел на себя.
Воздух наполнял соблазнительный запах жареных цыплят, заставляя течь слюнки. Нет, лучше такой жизни просто ничего не бывает. Когда он заглянул в открытую дверь и увидел жену, у него сразу же пересохло во рту и он полностью забыл о еде. Поразительная красота этой женщины неизменно вызывала в нем томительное желание.
Склонившись над столом, Верена зажигала свечи вместо привычной керосиновой лампы. И когда она взглянула на него своими лучистыми золотисто-зелеными глазами, у него перехватило дыхание. Ее каштановые волосы были собраны в узел над стройной, изящной шеей, а глубокое декольте зеленого платья подчеркивало великолепие мраморно-белых точеных плеч. Она медленно подошла к нему, шурша атласным платьем, и протянула ему тонкий стакан.
— Это вино из бузины, — тихо произнесла она.
— Сегодня — какой-то особый день? — спросил он в недоумении.
— Да.
— Это ведь не день твоего рождения, я точно знаю.
— Нет.
— День Святого Валентина тоже уже прошел.
— Да.
Он залпом выпил вино и поставил стакан на стол. Она была так близко, что он мог слышать исходящий от нее аромат лавандовой туалетной воды. От ее искристых глаз исходило теплое сияние.
— Что же ты не угадываешь дальше? — лукаво спросила она, обвивая руками его шею и прижимаясь к нему.
— А подсказать не хочешь?
— В некотором смысле это так же неожиданно, как морозный день в аду, — произнесла она срывающимся голосом и с загадочным выражением лица добавила: — А кроме того…
— Ну, ну?
— Хорошо, во-первых, мы отмечаем то, что ты вспахал поле.
Он обнял ее и, уткнувшись губами в ее мягкие волосы, спросил:
— А во-вторых?
— Во-вторых — мне уже не нужна отдельная комната для шитья, — прошептала она.
Она дотронулась языком до самого чувствительного места на его ухе и стала щекотать его, от ее теплого дыхания у него замерло все внутри.
— Хочешь знать, почему?
— Да, но немного позже, — пробормотал он, вынимая шпильки из ее волос; освободившись, они шелковистой волной упали ей на спину. — Сейчас меня волнует совсем другое.
Повернув ее к себе спиной, он обхватил ее руками, привлек к себе и стал расстегивать крючки на лифе платья.
— Без корсета? Какой сюрприз! — прошептал он, сжимая ладонями ее груди.
Коснувшись тугих сосков, он слегка стиснул их между пальцами и стал легонько потирать, чувствуя, как по всему ее телу пробегает ответная дрожь.
— Ты самое мое большое сокровище, Рена.
— Вот как?
— Представь себе.
— На прошлой неделе ты мне сказал, что больше всего на свете хочешь, чтобы в нашей жизни ничего никогда не менялось.
— Да, у меня есть все, о чем только можно мечтать.
Она запрокинула назад голову, наслаждаясь его ласками, и прошептала:
— Как ты думаешь, к августу комната будет готова?
— Возможно. Но ты ведь только что сказала, она тебе не нужна.
Повернувшись к нему лицом, она посмотрела на него через пелену нахлынувших слез и, улыбнувшись уголками губ, тихо проговорила:
— Нет, нужна, но не мне, Мэтт. В нашей жизни кое-что должно измениться.
Когда он понял значение ее слов, то в первый миг замер от неожиданности, а затем еще крепче прижал к себе, словно беря под свою защиту, и стал ласково гладить рукой ее волосы. Трудно было найти нужные слова, выразить нежность, которую он к ней испытывал.
— Рена, проживи я хоть сто лет, более счастливого дня у меня никогда не будет, — наконец сказал он.
— По крайней мере, до августа, — прошептала она и с нежной лукавинкой добавила: — А пока что весь дом в нашем распоряжении.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44