— Он выскочил на дорогу!
И он, пытаясь догнать животное, стал перелезать через Тернера.
А собака, выскочив из дилижанса, набросилась на лошадей грабителей, громко лая на них и пытаясь тяпнуть их за ноги. Второй из грабителей — тот, что оставался на лошади, — поднял револьвер, собираясь пристрелить щенка, но Верена первая нажала на курок. В замкнутом пространстве дилижанса выстрел прозвучал оглушительно громко, а от едкого порохового дыма миссис Пикенз чуть не задохнулась. Услышав, что Верена взводит курок для нового выстрела, она выкрикнула:
— Боже мой, я сейчас задохнусь!
Воспользовавшись суматохой, кучер наконец достал свой дробовик и закричал:
— Молодчина! Задай-ка им перцу, а я прикрою тебя!
Тот из грабителей, что лежал на земле, выстрелил в него, но попал в ствол дробовика. Кучер не смог удержать ружье в руках, и оно, упав на землю, от сотрясения разрядилось, послав в воздух целую струю картечи. В тот же момент собака подпрыгнула и вцепилась в мясистую часть ноги лошади. Испуганное животное встало на дыбы и понеслось вскачь с висящим на нем Блэки, в то время как седок пытался сбросить пса, пиная его ногой.
— Мамочка, вот здорово! — восторженно кричал Джимми, подскакивая на голове у Тернера.
— Помолчи, — отозвалась та.
Первый из налетчиков встал с земли и сделал новую попытку. Размахивая своей пушкой, он заорал:
— Выходите, все до одного! Мы никого и пальцем не тронем — нам нужна только девчонка!
Мимо них по второму заходу пронеслись лошадь, седок и собака, причем седок целился в собаку. Он промахнулся, лошадь вздыбилась и сбросила седока. Когда он падал, выстрелил его револьвер. Не успел седок грохнуться в пыль, как возбужденная собака с лаем набросилась на него.
— Ли! Оттащи его от меня!
— Сделай это еще раз, и тогда я плевать хотел, что ты дочка Джека, — пригрозил ей Ли. — Не постесняюсь подстрелить тебя для острастки.
— Вот пальнет она из этой штуки, так ты навеки перестанешь стесняться, мистер, — заявила миссис Пикенз, — и еще до захода солнца канюки склюют последнее мясо с твоих костей.
Верена держала «кольт» крепко, обеими руками, и палец был готов нажать на курок.
— А ну убирайся от двери, или я буду стрелять, — громко и грозно произнесла она. — Быстро!
— Похоже, у вас мексиканская ничья, — прокомментировала толстушка. — Оба стреляют — и оба укладывают друг друга.
Тот из бандитов, который упал с лошади, умудрился отбиться от собаки и с трудом встал на ноги. Его куртка сползла с одного плеча, а лицо над грязной повязкой было красным от пыли. Он вытащил свой револьвер и взял собаку на прицел.
— Нет! — закричал Джимми и стремительно выскочил из дилижанса мимо опешившего бандита. — Ты не убьешь моего Блэки!
Ребенок бросился на помощь маленькому животному, и второй грабитель тут же схватил его и прокричал:
— Мальчонка у меня в руках! Или к нам выходит деваха, или я пристрелю его! Собаку, понятно, тоже!
Тернер, который по-прежнему сидел у колен Верены, крикнул ему:
— Стреляй, и получишь мои часы!
Она с ужасом смотрела, как второй бандит приставил к голове мальчика пистолет и взвел курок:
— Давайте сюда нам девчонку — и тогда получите его назад!
Видя, что она колеблется, Тернер стал ее отговаривать:
— Черт с ним, с этим пацаном! Подумать страшно, что они могут с вами сделать.
— Ты что, это же мой мальчик! — заорала на него миссис Пикенз.
— Считаю до десяти! Эй, Ли, скажи им — я считаю до десяти!
— Да слышат они тебя! — крикнул в ответ Ли.
— Видно, дальше он не умеет считать, — едва слышно пробормотал Тернер.
— Раз. Два. Три. Я не шучу — или малец — или деваха! Четыре…
Выехав на гребень холма, Мэтью увидел на обочине дороги дилижанс. Он остановил лошадь и попытался как можно быстрее оценить ситуацию. Насколько он мог судить, какой-то человек держал у виска совсем на вид маленького ребенка револьвер. Дверца дилижанса была распахнута, скрывая то, что происходит внутри, но под дверцей были видны чьи-то ноги, из чего следовало, что там стоит еше один человек. Они были так поглощены происходящим, что даже не заметили его появления.
Он спешился и взял в руки свою винтовку. Прошло уже много времени, почти восемь лет, с тех пор как он укладывал кого-нибудь с такого расстояния. Держа оружие наготове, он подобрался ближе, откуда лучше было видно, но до цели оставалось все еще далеко.
— Пять! — крикнул тот, что держал мальчишку. — Вы меня слышите? Я сказал «пять»!
— Он убьет моего мальчика! — запричитала миссис Пикенз. — Боже милостивый, он убьет моего мальчика!
— Мы не тронем тебя, клянусь! — сказал Верене тот, что стоял в дверях. — Нам ничего не нужно, кроме того, что нам причитается.
— Шесть!
— Вы же не можете убить ребенка, — сказала она в отчаянии.
— Слишком долго мы ждали это золото.
— Но я и представления не имею, о чем вы говорите! У меня нет никакого золота! Все, что у меня есть, — это сотня долларов с небольшим.
— Сотня долларов! — ахнула миссис Пикенз, мгновенно забыв обо всем другом. — С собой?
— Можете забрать их себе, только освободите мальчика, — предложила ему Верена. — Они у меня в кошельке.
— Семь!
Мэтт поднял ружье и прицелился. И как раз в тот момент, когда он в нерешительности остановился, боясь угодить в ребенка, мальчишка изловчился и вырвался из рук бандита. Тот ринулся вслед за ним, и Мэтт, больше не колеблясь, нажал на курок. Выстрел был метким, и бандит, завертевшись на месте, упал, схватившись на плечо.
— Меня подстрелили, Ли! — пронзительно закричал он.
— Должно быть, это Гиб!
Тот из них, что стоял с наведенным на Верену револьвером, побледнел как полотно и повернулся, чтобы посмотреть на своего дружка, и в тот же момент миссис Пикенз, выбросив ногу вперед, изо всех сил пнула его в спину. Он покачнулся и упал ничком в грязь. Вся пылая праведным материнским гневом, женщина мигом выпрыгнула из дилижанса и, бросившись на неудачливого похитителя Верены, принялась вышибать из него дух.
— Ну, как там дела? — осторожно спросил Тер-нер, положив локти на освободившееся сиденье. — Не опасно выходить?
— Не знаю, — ответила Верена, действительно не понимая, что произошло. — Был только один выстрел, а откуда стреляли, я не знаю.
Спустившись с козел, кучер подошел с Вереной к раненому и, склонившись над ним, отцепил его окровавленные пальцы от плеча и заявил:
— Должно быть, разбита кость, но, если не попадет инфекция, жить будет.
Ухватив бандита за волосы, кучер приподнял его голову и спросил:
— Кто ты, черт подери, такой? И кто, хотел бы я знать, стрелял?
— Не знаю — может быть, Гиб? Меня звать Пирс. Чарлз Пирс. — Он закрыл глаза и, сцепив зубы, пробормотал: — Страшенно больно!
Он несколько раз глубоко вдохнул воздух, а затем, посмотрев на Верену, проговорил:
— Я не собирался… никогда бы не стал… стрелять в мальчишку. Мне просто… мне просто нужна моя доля, вот и все.
— Но у меня ничего нет — во всяком случае, ничего такого, что кому-то могло бы понадобиться.
— Джек…
— Джек Хауард?
— Да.
— Он мой отец, но…
— Надул всех. Страшно болит плечо — не могу говорить… Видать, за нами гонится Гиб… ему нельзя доверять.
— Но я никакого Гиба не знаю, — уверенно сказала она.
— Он убил Боба. И многих других — не знаю, сколько. Даже Хеймера.
— Хеймера? Неужели и мистер Хеймер в этом замешан? — изумленно спросила она. — Не могу поверить. Но почему?
— Нет. Его убил Гиб. — Он повернул голову: — А где Ли? Ли, ты в порядке?
— У меня спина переломана пополам, Чарли!
Черный щенок осторожно подобрался к Пирсу и принялся лизать ему лицо.
— Чертова псина, — пробормотал тот, — чуть не доконала меня.
Кучер поднял свой дробовик, затем снова подошел к ним:
— Похоже, вы, парни, заработали себе на билеты до Хантсвилла в один конец.
Верена взглянула на него:
— До Хантсвилла?
— Да, там тюрьма штата… За попытку ограбить дилижанс. За попытку похитить особу женского пола. За попытку убить ребенка. Думаю, судья и присяжные запрячут их в тюрьму на всю жизнь.
Когда миссис Пикенз встала с Ли Джексона, он перевернулся на бок и проныл:
— Но мы же ничего такого не имели в виду — мы просто хотели поговорить с ней. Хотели узнать, куда Джек подевал золото. Нам нужна была наша доля, и все. Мы хотели выйти на дочку Джека раньше Гиба. Потому как он убьет ее, если схватит.
— Но кто он такой? — спросила Верена снова.
— Плохой человек. И опасный. — Пирс с усилием сел прямо и продолжал: — Когда это началось, мы все были вместе: майор, Ли, Боб, Фрэнк и другие — ну и Гиб. А сейчас остались только я, Чарли и Гиб.
— Но все-таки, кто он?
— Лейтенант. Гилберт Ханна. — Он снова глубоко вздохнул, а затем задержал дыхание, пытаясь таким образом умерить жгучую боль. — Все называли его Гибом. Он плохо с нами поступил. — Взглянув на кучера, он спросил: — Кто в меня стрелял?
— Стреляли вон с тех холмов.
— Глядите в оба — он убийца, говорю вам.
— Не знаю, тот ли это, но, похоже, он приближается сюда, — сообщил кучер, показывая в сторону рукой.
— Это Гиб, — мрачно произнес Ли Джексон. — Я так и знал, что нам не обойти его.
Верена поднялась и заслонила рукой глаза, пытаясь рассмотреть человека, подъезжавшего к ним верхом на лошади, и вдруг у нее резко перехватило дыхание и стало больно в груди.
Нет, это не Мэтт, такого не может быть после того… после того, что между ними произошло. Тот Маккриди, которого она знала, ничего подобного не стал бы делать.
В ее памяти эхом прозвучали его слова: Ты правильно догадалась тогда, с самого начала… Меня разыскивает полиция, Рена…
— Гиб собирался найти вас, приударить за вами, а узнав от вас, где лежит золото, убить, — сказал Ли Джексон за ее спиной. — Точно так, как убивал всех других.
Теперь она уже ясно видела того, кто к ним подъезжал.
— Это… это мистер Ханна? — спросила она глухим голосом.
Джексон посмотрел в том же направлении и отрицательно покачал головой:
— Гиб? Нет — это же ваш муж, разве не так?
На нее нахлынуло чувство огромного облегчения, оно заполнило всю ее до краев, и на глаза ей навернулись жгучие слезы.
— Не совсем так, — едва выговорила она.
— Как это не совсем? Или это муж, или не муж, — заявила миссис Пикенз, поднимая брови. — Я считаю, что в таких делах должна быть полная ясность. — Брови ее сдвинулись, а на лбу образовалась вертикальная складка: — Ну, если вы католичка и вас венчал священник, тогда…
Но Верена ее не слушала.
— Да, это он! — закричала она и, подобрав юбки, бросилась бежать с не подобающей дамам скоростью. — Мэтт! Мэтт! Сюда!
Толстуха некоторое время молча смотрела ей вслед, а затем покачала головой:
— Надеюсь, она не нарвалась на гремучников, потому что так скачет по этим камням, будто сам черт за ней гонится.
Мэтт не мог припомнить, чтобы он когда-либо видел нечто более прекрасное, чем появившаяся перед ним Верена Хауард. Пришпорив свою выбившуюся из сил лошадь, он поспешил ей навстречу. Она настолько запыхалась, когда подбежала к нему, что не могла вымолвить ни слова. Она просто ухватилась за его ногу и так и стояла, подняв на него наполненные слезами глаза и пытаясь улыбнуться, хотя у нее и дрожал подбородок.
Мягким движением высвободив ногу, он соскользнул с лошади и заключил Верену в объятия.
— Бог ты мой, Рена, — как я боялся не успеть! — прошептал он, прижавшись губами к ее мягким волосам.
— Ты ведь приехал за мной? — простодушно проговорила она.
— Да. Сначала я собирался отправиться в Остин… — Скрывать это не было больше смысла. — Ну а потом, — сознался он, — хотел перебраться через границу. Но прежде чем двигаться в путь, я решил, что было б неплохо лично позаботиться о том, чтобы ты без приключений добралась до Сан-Анджело.
Положив голову ему на грудь, она обвила руками его талию и прижалась к нему. Вот он, здесь, рядом с ней, и сейчас это главное. Ей хотелось одного — прижаться к нему вот так щекой и убеждать себя, что каким-то образом, с помощью какого-то чуда, ей удастся удержать его возле себя.
Ей трудно было сказать, долго ли она оставалась в его объятиях. Оторваться от него ее заставили лишь громкие крики звавшего ее кучера. Проведя рукавом по мокрым глазам, она подняла на Мэтта взгляд и сказал:
— Теперь я знаю — им нужно золото.
— Да, я тоже знаю.
Ее светло-карие глаза широко раскрылись:
— Ты знаешь? Откуда?
— Встречался с Гибом.
— Где?
— В Сан-Антонио, утром. Он выдавал себя за техасского рейнджера и кое-что мне сообщил… Хочешь до дилижанса идти или ехать верхом?
— Идти.
— Я тоже: от этой бешеной скачки — самой, наверно, изнурительной в моей жизни — я прилично натер себе одно место. Боялся, что Гиб настигнет тебя первым. Пойдем, и по дороге ты расскажешь мне все, как было.
Уличная пыль Сан-Анджело садилась на туфли, на нижнюю юбку, на платье. Но, слава богу, она наконец добралась сюда. Слава богу, она уже на месте. Теперь можно решить все свои дела и затем отправиться домой, а это — решительно говорила она самой себе — для нее сейчас главное.
Но это было не так. После стольких лет, в течение которых ее сердце оставалось холодным, после всего этого времени, когда она была искренне убеждена, что больше всего нуждается в душевной защищенности, которую обеспечивает жизнь старой девы, неожиданно оказалось, что ее счастье заключено в бесприютном карточном игроке по имени Маккриди. И еще более непостижимым было то, что она отдала свое сердце человеку, находящемуся в розыске за убийство.
А в данную минуту этот человек находился в небольшом саманном строении, сходившем за контору шерифа и одновременно за тюрьму, и то, что он так долго оттуда не появлялся, заставляло ее нервничать. У него там должен был состояться разговор с Чарли Пирсом и Ли Джексоном, но к этому времени они наверняка рассказали ему все, что знали. Хотя вряд ли они знают больше того, что рассказали ей после их неудавшейся попытки снять ее с рейсового дилижанса. Да, они назвали имена сообщников отца, но какой от этого прок? Насколько она могла судить, никого из них не было в живых.
Кроме, конечно, Гиба Ханны. Он все еще был на свободе, подкарауливая где-то свою жертву, словно гремучая змея, свернувшаяся кольцом и готовая в любую секунду нанести удар.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44