«Я сам отнесу ей поесть».
Она разразилась хохотом.
— Заболела! Вы только подумайте! Целых двое суток! В Сиднее о таком и не слышали.
Джек Кэмерон едва не разорился, когда новость стала всеобщим достоянием. Его ненависть к Тому затмила здравый смысл и повлияла на ставки, которые он делал. Когда сплетня достигла ушей Лахлана Макуайра, тот лишь усмехнулся и подумал: «Вот хитрый лис. Что же у него на уме на этот раз?»
Алан Керр услышал, как Пат Рамси и юный прапорщик Осборн со смехом обсуждают последний из подвигов Тома, и сообщил приятную весть жене. В ответ она его поцеловала.
— Я же говорил тебе, что Тому можно верить, — заключил Алан.
Девятая глава
Том и Эстер вот уже две недели вели супружескую жизнь, и их «медовый месяц» был в самом разгаре, когда они получили приглашение на бал от Лахлана Макуайра.
На бал! Эстер ни разу не была на балу. Она читала о подобных мероприятиях, но не смела даже надеяться, что когда-нибудь окажется в числе знатных гостей, принимаемых в доме губернатора. Впрочем, она и не могла себе представить, что случится с ней после замужества.
Сообщив ей о приглашении, Том добавил:
— За ваши постельные достижения, миссис Дилхорн, вы заслуживаете нового бального платья.
Том, как обычно, сдержал свое слово и вскоре преподнес ей великолепное платье из чудесного шелка цвета аметиста. К платью прилагалось аметистовое ожерелье и кольцо.
В ту ночь он потребовал, чтобы Эстер оделась, как на бал, высоко подобрала волосы и обула туфельки из тончайшей кожи. Затем, очень медленно, начал все это снимать. Все, кроме аметистового ожерелья, остававшегося на ней в течение долгой ночи любви.
Перед отъездом Эстер робко спросила:
— Я хорошо выгляжу, Том?
Он взглянул на нее, нежно провел рукой у основания ее шеи и прошептал ей на ухо:
— Очень хорошо, Эстер, хотя мне больше нравится, когда на тебе одни только аметисты… но для бала это не годится… может, позже.
Краснея и улыбаясь, поскольку Том всю дорогу расписывал ей удовольствия, которые ждут ее по возвращении домой, Эстер вошла в дом губернатора более уверенной в себе, чем когда бы то ни было. И это лишь доказало, какой плохой пророчицей она была.
Поначалу Эстер была слишком счастлива, чтобы что-либо замечать. Но вскоре поняла, что они с Томом находятся в центре всеобщего внимания, и это внимание не всегда было приятным.
Том тоже это заметил, и его лицо помрачнело, но жене он ничего не сказал. Он решил забыть о собственной неловкости и позаботиться о том, чтобы Эстер было хорошо. Эстер, в свою очередь, не обращала внимания на кивки, подмигивания и усмешки. Рядом с Томом, она чувствовала себя защищенной.
В просторном бальном зале было слишком жарко. Том отвел Эстер в укромный уголок рядом с оранжереей, где было гораздо прохладнее. Они немного посидели, глядя на гостей, а затем Том отправился за прохладительными напитками, оставив жену слушать музыку и любоваться танцорами. Сам он танцевал редко.
— Меня этому не учили, — пояснил он. Эстер часто задумывалась о том, чему же он учился и где, но Том никогда не рассказывал ни ей, ни кому-либо другому о своем прошлом.
Двое офицеров, в одном из которых Эстер узнала по голосу Джека Кэмерона, прошли в оранжерею, чтобы выкурить по сигаре. Они стояли рядом с дверью, не догадываясь о присутствии рядом Эстер. До нее доносился их смех и болтовня.
Разговоры и табачный дым начали ее раздражать. Она уже собиралась отправиться на поиски Тома, как вдруг услышала свое имя.
— Все-таки он затащил в постель свою дурнушку, — хрипло заметил незнакомец. — Недели две назад, как я слышал, и они неплохо порезвились: двое суток из койки не вылезали. Пора выплачивать выигрыши, Джек. Когда я получу свои деньги?
— Не знаю, дружище. Он затащил ее туда, верно, но как долго это продлится? Том Дилхорн обведет вокруг пальца кого угодно, уж в этом можно быть уверенным, но захочет ли она и дальше развлекаться с этой скотиной? Нет уж, мы подождем и посмотрим, что будет, прежде чем платить ему… или кому-либо другому.
— Ты такой же хитрый дьявол, как и он, Кэмерон, — возразил офицер. — Я хочу увидеть свои деньги.
— Что ж, ему понадобилось больше двух месяцев, чтобы добиться своего, так что скоро она оставит его с носом. Даже Дилхорн не может все время побеждать.
Его собеседник помолчал какое-то время, затем спросил:
— Ты видел ее сегодня, Кэмерон?
— Не имел удовольствия, — заржал Джек. — Если это можно назвать удовольствием!
— Признаться, она не такая дурнушка, как раньше. И этот ублюдок Дилхорн денег на нее не жалеет. На ее тощей шее висит ожерелье из аметистов, стоимостью в целое состояние.
Кэмерон заржал снова.
— А я-то думал, что Дилхорн увивается за Сарой Керр. А эта ей и в подметки не годится. Впрочем, если он заваливает ее аметистами, это его личное дело. Наверное, он купил их на свои выигрыши.
Офицеры ушли, и Эстер ничего больше не услышала. Она застыла на месте, оглушенная ужасной правдой. Том нарушил свою сделку не из любви к ней, а для того, чтобы победить в споре. Неужели весь их брак был лишь грубой шуткой, разыгранной мужчиной, влюбленным в другую женщину, в Сару Керр?
Джек Кэмерон беззаботно ткнул окурком в один из цветочных горшков Элизабет Макуайр. Явившись в бальный зал позже остальных, он заметил сидящую в одиночестве Эстер и нарочно отвел Мензеса в оранжерею, чтобы она могла слышать весь их разговор до последнего слова.
И пускай Эстер думает, будто муж сделал ее объектом пошлого пари и еще более пошлых шуток. Если это не омрачит их супружеские отношения, значит, ничего уже не поделаешь.
Расстроив их брак, Джек надеялся спасти себя от угрозы разорения. И это послужит Тому хорошим уроком.
Эстер сидела, как каменная. Аметистовое ожерелье жгло ее шею, словно огнем. Значит, их с Томом соглашение уже не тайна. Том рассказал о нем. Хуже того, он заключил пари, что затащит ее в постель. И всем это известно, судя по выразительным взглядам и гоготу в бальном зале. Откуда Джек Кэмерон мог узнать об их с Томом отношениях, если не от самого Тома? Эстер бросало то в жар, то в холод.
И много ли он рассказал? Как она вообще могла ему довериться? Родители были правы насчет него. Он отомстил ее отцу, сделав ее своей женой, а затем — всеобщим посмешищем. Эстер вспомнила удовольствие, которое доставлял ей Том, и ей стало дурно. Скотина, лживая скотина. Он обращался с ней, как со шлюхой, а она считала его таким добрым, таким внимательным. Комната поплыла у нее перед глазами.
Том вернулся с двумя бокалами. Он сразу же понял, что произошло нечто ужасное. Эстер изменилась в лице и съежилась при его приближении. Теперь она вновь напоминала прежнюю, затравленную Эстер Уоринг; даже глаза ее ввалились, а лицо покрылось мертвенной бледностью.
— Эстер! Что случилось? — воскликнул Том, поставив бокалы на столик возле ее кресла. Он хотел взять ее за руку, но она с ужасом отшатнулась.
— Не прикасайся ко мне. Отвези меня домой. — Ее голос дрогнул. У нее же нет дома…
Том выпрямился, помрачнев.
— Почему, Эстер?
— Я слышала, — прошептала она. — Я все слышала. Все вокруг смеются над дурнушкой Тома Дилхорна, которую он затащил в постель, чтобы выиграть пари.
Том остолбенел.
— Эстер, как ты можешь верить этому?
— Но я верю, верю. Им все известно. Все до мелочей. Что мы двое суток провели в постели. Как нам было хорошо вместе… — Ее голос сорвался. — Я думала, это наша тайна, но над этим смеется весь Сидней.
Она встала, расстегнула аметистовое ожерелье и протянула его Тому.
— Мне не нужны твои подарки, Том Дилхорн. А теперь отвези меня… домой…
Ее бросило в дрожь. Том подал ей руку, но она его оттолкнула.
— Не прикасайся ко мне.
— Эстер, прошу тебя. — Впервые он обращался к ней с мольбой. — Пожалуйста, надень колье. Если сейчас они не знают, что ты обижена на меня, то догадаются об этом, увидев тебя без ожерелья. И, поверь мне, Эстер, я люблю тебя. Ради меня, надень его снова. Ради Тома, Эстер, ради Тома.
Впервые он сказал ей то, что не говорил никогда, даже лежа с ней в постели. То, что не говорил никому: «Я люблю тебя».
— Ради тебя! С чего бы это? Им все о нас известно, так что пусть все узнают о нашей ссоре, и тогда ты проиграешь свое чертово пари, а Джек Кэмерон получит свой выигрыш.
— Джек Кэмерон? Ты Джека Кэмерона слушаешь? Как ты можешь верить этому подонку, когда не веришь мне?
— Потому что ты еще больший подонок. Да, он все знает. И его собеседник тоже. А, судя по тому, как на меня смотрят, об этом знает весь Сидней.
Эстер всхлипнула.
— Они знают, чем мы занимались, и что ты поспорил из-за меня. Это ты им сказал? О, пожалуйста, отвези меня домой. Я не вынесу этих взглядов.
На этот раз Том уступил. Эстер шла впереди, с высоко поднятой головой, а он следовал за ней. Они пересекли бальный зал, не прикасаясь друг к другу, ни на кого не смотря, и ее лицо было столь же бесстрастным, как и его: миссис Дилхорн многому научилась у мистера Дилхорна.
Многие заметили, что миссис Дилхорн сняла аметистовое ожерелье, и среди них усмехающийся Джек Кэмерон.
Но взгляды большинства гостей были прикованы к лицу Тома: оно было таким печальным и унылым, словно его вели на казнь.
На пути домой Эстер сидела от Тома как можно дальше. А когда они добрались до виллы, молча поднялась по лестнице, направляясь к их спальне… которая не так давно была ее спальней.
У двери она повернулась, ее губы дрожали.
— Можешь забирать свои вещи и отправляться в свою бывшую комнату, Том Дилхорн! Наше первоначальное соглашение остается в силе.
Пропустив ее слова мимо ушей, Том вошел в спальню вслед за ней.
— Эстер, ты должна меня выслушать.
— Зачем? Ты обманывал меня с самого начала. Теперь я это понимаю. Ты отлично повеселился, женился на леди, да еще и получил хорошую домоправительницу.
— Я домоправительницу и так бы нашел, — возразил Том, — для этого жениться не обязательно. Миссис Хакетт прекрасно бы с этим справилась… но я же не собирался жениться на ней.
— А почему на мне женился? Потому что хотел, чтобы твоей женой была леди? Говорят, будто ты влюблен в Сару Керр, а я ей и в подметки не гожусь.
Том закрыл глаза. Насмешливый тон, которым он пользовался со дня помолвки, теперь ничем не мог помочь, и да, в чем-то она права. Когда он начинал ухаживать за ней, им руководил холодный расчет. Он принудил ее к замужеству, а затем хитростью завлек в постель.
Сначала его брак был игрой, остроумной шуткой. Честно говоря, это был окольный способ отомстить этой мерзкой свинье, ее отцу, затащив его дочку в постель и сделав ее своей добровольной сообщницей.
Но в один прекрасный момент правила игры начали меняться, потому что, узнав Эстер, Том начал влюбляться в нее. Перемены происходили очень медленно, и трудно было заметить, когда именно его легкомысленное увлечение переросло в любовь, когда его холодное сердце начало таять. Переделывая Эстер, превращая ее из «ледышки» в страстную и пылкую женщину, Том изменился сам и даже помнил тот момент, когда он это понял…
Однажды утром Эстер выскользнула из кровати обнаженной (при всей своей скромности она не испытывала ложного стыда перед ним) и начала укладывать волосы перед зеркалом.
Любуясь ею, Том уже не в первый раз обратил внимание на красоту и изящество ее стройного тела. Две Эстер сидели перед ним, и та, что в зеркале, заметила его взгляд. Она улыбнулась, ее губы очаровательно изогнулись.
Никогда еще Том Дилхорн не сталкивался с подобным наплывом чувств. Впервые он осознал, что испытывает к Эстер не только чувство собственника или влечение плоти, но любит ее, любит все то, что составляет сущность ее натуры. Он ценит в ней не только свое творение, продолжение себя, но и ее самое…
Джек Кэмерон несколькими лживыми словами разрушил зарождающуюся между ними любовь и доверие. Том знал, что это было сделано намеренно, и поклялся отомстить Кэмерону.
Более того, он знал, кто разносит сплетни по Сиднею. С этим тоже что-то надо было делать. Том винил себя за то, что не позаботился об этом раньше, что наивно считал, будто никто не посмеет причинить вред ему или его жене из страха перед его гневом. Он не ожидал, что обычные сплетни способны разрушить то, что они с Эстер создавали вместе — брак, основанный на доверии и счастье.
Том знал, что годы страданий не прошли для Эстер даром: она все еще не уверена в себе, все еще уязвима, и лишь поэтому пала жертвой лжи Джека Кэмерона. Она стояла спиной к нему, спрятав лицо. Том предпринял последнюю попытку обратиться к ней.
— Эстер, пожалуйста, поверь, Джек Кэмерон нарочно лгал, чтобы причинить тебе боль и отомстить мне. Я никому не рассказывал о том, что происходит между нами. И не заключал никаких пари. Я никогда не заключал столь бесчестных пари в своей жизни. Это забавы джентльменов. Я и сам знаю, что кто-то разносит сплетни о нашей семейной жизни, и что Кэмерон делал какие-то ставки… но я здесь не при чем.
Эстер на него не смотрела. Том видел, что она дрожит всем телом, но, когда она заговорила, ее голос был твердым и полным насмешки. Да, она, без сомнения, изменилась, и теперь у нее хватало сил противостоять ему.
— Ну конечно, ты честен со мной, Том Дилхорн. — Она выплюнула его имя, словно противное лекарство. — Я слышала то, что слышала, и откуда еще они могли все это узнать, как не от тебя?
Она глуха к его возражениям. Хуже того, не так-то просто доказать ей, кто ответственен за эти сплетни. Умолять ее бесполезно. Она сильна… но как сильна? Как ни смешно, именно Том сделал ее сильной, и впервые Эстер обратила эту силу против него!
Ему нечего было терять. Впервые хитрец Том Дилхорн говорил от чистого сердца.
— Честен! Хорошо, давай будем честными. Правда, что я с самого начала хотел затащить тебя в постель. Да, я не собирался соблюдать условия нашей сделки. Я хотел переспать с тобой с тех пор, как увидел тебя в классе, затем во дворе среди цыплят, и на улице, когда ты несла свое ужасное платье. Ты так на меня смотрела, словно собиралась испепелить на месте… впрочем, нечто подобное ты и сделала! Но и ты должна быть честной, Эстер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24