Элисса почувствовала, как щеки заливаются краской. В ответ на слова полковника Стейглер нахмурился и жестом собственника положил руку ей на талию.
— Извините нас, полковник, но леди фон Ланген немного утомлена. Думаю, чашка чая…
— Благодарю за заботу, генерал, — прервала его Элисса, отстраняясь, — но, полагаю, мне лучше прилечь. Как вы сами сказали, я немного утомлена. Спасибо за прекрасную прогулку. — Она одарила полковника холодной улыбкой. — Если вы не против, джентльмены…
Генерал изысканно раскланялся; полковник ограничился вежливым кивком. Элисса поднялась в свою комнату и, торопливо закрыв дверь, тяжело привалилась к ней, чувствуя, как бешено стучит сердце. Кончики пальцев все еще ощущали грубую шерстяную ткань шинели полковника.
Перед ее мысленным взором вновь пронеслись картины той ночи, когда она проснулась от горячего, вызывающего дрожь прикосновения его губ, прижимавшихся к ее шее, его больших рук, ласкавших ее тело. Господи, ну почему она не может отделаться от этих мыслей?
Элисса перевела дух и потянулась к шнуру колокольчика, чтобы вызвать горничную. Тут же послышался стук в дверь, и в комнате появилась Софи.
— Прошу прощения, миледи, но лакей только что принес записку от полковника Кингсленда. Он велел передать ее вам лично.
Барон Уолвермонт. Когда же он наконец оставит ее в покое? Элисса чуть подрагивающими от волнения пальцами взяла записку.
— Спасибо, — сказала она и, вскрыв послание, быстро скользнула глазами по строчкам:
Полковник Кингсленд, барон Уолвермонт, надеется на ваше благосклонное согласие составить ему компанию за ужином. Сегодня либо в любой другой вечер. Умоляю, не откажите в моей просьбе.
Горячая волна захлестнула ее. Он хочет увидеться с ней. Безумие какое-то. Этот человек явно оказывал на нее опасное воздействие. В его присутствии Элисса теряла голову. Она не могла говорить, даже дышала с трудом. Стоило появиться полковнику, и она тут же забывала о своей роли ветреной кокетки.
И все же в глубине души она испытывала непреодолимое желание встретиться с ним. Элисса пыталась убедить себя, что полковник не вызывает у нее никаких чувств, кроме легкого интереса. Он был дерзок и чересчур самонадеян. Одного взгляда на его красивое лицо оказалось достаточно, чтобы понять, каков он на самом деле.
Но почему-то это казалось ей второстепенным. Никакие уговоры не могли побороть влечения, которое она к нему испытывала. Встреча в дверях особняка лишний раз подтвердила это.
Элисса вновь посмотрела на записку. В ближайшие дни герцогиня собиралась по вечерам устраивать в Блауен-Хаусе ужин а-ля фуршет, что позволяло гостям появляться и уходить, когда им заблагорассудится. Сегодня Элисса согласится отужинать с сэром Уильямом, но завтра…
Элисса покачала головой. Господи, о чем она думает? Она не может провести вечер с полковником. Он окончательно сбил ее с толку, и принимать его предложение было слишком рискованно.
Элисса еще раз перечитала послание, потом вздохнула и смяла листок.
— Передай полковнику Кингсленду, что я благодарна за приглашение, но у меня другие планы.
Не глядя на Софи, она пересекла комнату и уселась на обитый гобеленом пуфик возле золоченого трюмо.
— Он просит вас о встрече, а вы отказываете? — В голосе горничной звучало удивление.
— Я же сказала, что занята.
Маленькая хрупкая Софи закатила глаза:
— Но, миледи, он такой красавчик. Говорят, он богат и знатен. Почему бы вам не…
— Передай, что тебе велено. У меня нет сил спорить с тобой.
Девушка выпрямилась, на ее лице отразилось разочарование.
— Как прикажете, миледи.
Элисса едва сдержала улыбку. За время долгого путешествия они с Софи сблизились и даже подружились. Ей было тяжело постоянно изображать графиню, и порой она позволяла себе быть откровенной с Софи. Хотя бы изредка.
Дверь беззвучно затворилась. Оставшись в тишине, Элисса вздохнула, вспоминая о полковнике со смешанным чувством сожаления и облегчения. До сих пор у нее было лишь два поклонника — местные юнцы, которых она считала друзьями, а отец не одобрял. Он хотел выдать единственную дочь за аристократа, однако без достойного приданого шансы Элиссы были невелики.
Потом отец умер, и Элисса, оставшись с матерью в провинции, постепенно и думать забыла о замужестве. Она не хотела выходить за нелюбимого человека, но с годами вероятность встретить мужчину, который бы ей понравился, неуклонно уменьшалась.
Элисса провела пальцами по волосам, превращая изысканную прическу в сплетение локонов, беспорядочно ниспадавших вокруг лица. Приезд в Вену сильно изменил ее жизнь. Здесь она не испытывала недостатка во внимании мужчин, но до сих пор ни один из них не нашел пути к ее сердцу.
Она решительно не желала признавать, что полковник оказывает на нее какое-либо влияние. В ее планы не входило усложнять себе жизнь, и все же было трудно перебороть желание разобраться в тех чувствах, которые он в ней пробудил, попытаться понять, куда может завести опасное влечение.
Элисса смотрела в зеркало, разглядывая в нем утонченную опытную женщину, которая, в сущности, была наивной юной девчонкой, приехавшей из английской провинции. Женщина в зеркале была упряма и бесстрашна. Она прибыла в Австрию, чтобы разоблачить убийцу брата, предать его правосудию и защитить второго брата, который пока был жив. Чтобы осуществить свой план, Элисса покинула родной дом и пересекла континент, и ничто, даже дерзкий сверх меры офицер кавалерии с чувственными губами и сверкающими зелеными глазами, не заставит ее свернуть с пути.
Элисса даже не догадывалась, сколь унылым может оказаться вечер в таком роскошном доме, как особняк герцогини Мароу. К тому же общество чуть подвыпившего сэра Уильяма навевало на нее неодолимую тоску.
Она с детства помнила рассказы отца о блестящей жизни, которую тот вел в Австрии до тех пор, пока семья не разорилась. Когда он говорил о сказочных дворцах, утонченных представителях австрийской аристократии, его голос звенел от возбуждения. Бывали времена, когда Элиссу охватывали мечты о сверкающем мире богатства, изящества, красоты и изысканных туалетов.
А теперь, очутившись в самом средоточии этого мира, она порой начинала тосковать по безмятежной деревенской жизни.
Элисса вздохнула, вглядываясь в окружающую виллу темноту, довольная тем, что ей удалось хотя бы ненадолго ускользнуть от сэра Уильяма, который присоединился к компании картежников. Не обращая внимания на еле слышные звуки смеха, доносившегося из дома, она двинулась в глубь сада.
Здесь было тихо, луна только что показалась из-за туч, заливая серебристым сиянием хитросплетение тропинок, вьющихся среди зацветающих роз. Веял свежий, прохладный ветерок.
— Добрый вечер, леди.
Элисса повернулась на звук, и сердце ее учащенно забилось. Она сразу узнала этот глубокий низкий голос.
— Добрый вечер, полковник Кингсленд.
Полковник посмотрел на тонкую шаль, наброшенную на плечи Элиссы.
— Остальные предпочли остаться в доме, — заметил он. — Вам не холодно?
— Нет, сегодня вечером погода в самый раз для меня. Порой мне становится слишком жарко, и я… — Она запнулась. Ее мозг пронзило отчетливое воспоминание о том, как к ее обнаженному телу прикасаются теплые руки полковника и его горячий ищущий рот. В свете факелов, освещавших садовые дорожки, Элисса увидела, как дрогнули его губы, словно он подумал о том же самом.
— Полагаю, горячая кровь — большое благо, признак пылкости натуры.
И вновь ему удалось поколебать ее самообладание, заставить почувствовать себя так, словно мир закачался вокруг.
— Я… мне кажется, эти вещи никак не связаны. — Впрочем, она могла заблуждаться, ведь ее бросило в жар именно в то мгновение, когда появился полковник.
— Наша первая встреча вынуждает меня усомниться в ваших словах, леди.
Элисса смутилась. Неужели полковник услышал, как она постанывала во сне, когда он ее целовал? Ей оставалось лишь надеяться, что он ничего не заметил. Она собралась с силами и гордо выпрямилась.
— Если при каждой нашей встрече, барон, вы станете напоминать мне о своем возмутительном поступке, я буду вынуждена сообщить о вашем неподобающем поведении сэру Уильяму и вашим командирам.
Палец полковника легко скользнул по ее щеке.
— Полагаю, вам вряд ли стоит это делать, леди. Вместе с моей репутацией пострадает и ваша честь. Впрочем, если вас уязвляют мои слова, я больше не стану упоминать об этом случае. — Он лукаво улыбнулся. — Но это не значит, что я забуду о том, как великолепно вы выглядели той ночью… о том, какой нежной показалась ваша кожа моим губам, когда я вас целовал.
Щеки Элиссы залил алый румянец.
— Вы сущий дьявол, господин полковник.
— А вы, леди, изумительная женщина.
Элиссе показалось, что под ее ногами опять дрогнула земля.
— Пожалуй, мне пора возвращаться в дом. — Она попыталась обойти своего собеседника, но тот поймал ее за руку.
— Не согласитесь ли вы поужинать со мной завтра вечером?
— Вряд ли.
— Почему? Вы ужинали с Петтигрю, завтракали с генералом Стейглером. Наверняка в вашем расписании найдется время и для меня.
Элисса лишь качнула головой.
— Не могу. — Она повернулась, собираясь уходить, но полковник вновь остановил ее.
— Обещаю вести себя безупречно. Я даже не прикоснусь к вам, если вас это пугает.
Она вздернула подбородок и пронзила его гордым взглядом:
— Я не боюсь вас, полковник.
— Неужели?
— Представьте себе.
— В таком случае, леди фон Ланген, я вынужден сделать вывод, что вы боитесь себя. — Прежде чем Элисса успела возразить, он приподнял ее подбородок и поймал ртом ее губы. Поцелуй был мягкий и осторожный, скорее — легкое прикосновение, и все же Элиссу охватил жар. Девушка старалась вырваться, но полковник становился все настойчивее, приникая к ее губам, словно пробуя их на вкус. Он обхватил ее руками, тесно прижав к своей груди.
Поток сладостных ощущений неожиданно прервали доводы рассудка. Элисса попыталась освободиться, но полковник опять привлек ее к себе, щекоча языком уголки ее губ; его поцелуи казались удивительно нежными и вместе с тем невероятно возбуждали. Элисса задрожала, и ее руки, упиравшиеся ему в грудь, вдруг обвили его шею. Полковник еще крепче впился в ее губы и ласкал их до тех пор, пока они не открылись, впуская его язык внутрь.
Это было невыразимо приятное, чувственное ощущение, но столь неожиданное, что Элисса испуганно отпрянула и, торопясь высвободиться, споткнулась и непременно упала бы, если бы полковник не подхватил ее.
Она подняла глаза и увидела, что он смотрит на нее сверху вниз, тяжело нахмурив брови.
— Вы загадочная женщина, графиня. Можно подумать, вы ни разу в жизни не целовались.
Элиссу охватило беспокойство. Она не могла позволить ему проникнуть в свою тайну. Расправив плечи, Элисса горделиво вскинула голову:
— Вы забываете, полковник Кингсленд, что я несколько лет была замужем.
— Да… За человеком много старше вас, как мне сказали. Может быть, в этом-то и дело.
Элисса вспомнила своих родителей, вспомнила, как горячо они любили друг друга.
— Граф был сильным страстным мужчиной. Сомневаясь в этом, вы совершаете ошибку, полковник. А теперь прошу прощения…
Полковник в третий раз задержал Элиссу, встав на ее пути с мужским упрямством.
— Согласитесь встретиться со мной. Скажите «да», и я вас отпущу.
Элисса вздернула бровь.
— Я могла бы солгать вам, полковник, принять ваши условия, лишь бы вы освободили дорогу.
Уолвермонт вгляделся в ее лицо, увидел румянец, все еще горевший пятнами на щеках, и разглядел в глазах желание, которое она пыталась скрыть.
— Да, можете. Но если вы согласитесь, то, уверяю, не пожалеете. Поужинайте со мной завтра вечером. Прошу вас, скажите «да», леди.
Элисса должна была сказать «нет» — ей не следовало встречаться с ним. Кокетничать с другими было просто, но полковник полностью лишал ее присутствия духа. Если он что-то заподозрит, если ему удастся выведать правду, ее игра будет закончена. Слишком много людей зависели от нее: Питер, храбрые солдаты, которые вот-вот должны были вступить в войну. Слишком многое было поставлено на карту — судьба Австрии, даже, может быть, Англии.
Но когда Элисса смотрела в его зеленые глаза, с ее дрожащих губ было готово сорваться согласие. Она перевела дух и подавила это желание:
— Простите, полковник Кингсленд, но я вынуждена отказать. А теперь, не будете ли вы так любезны пропустить меня…
Полковник еще несколько мгновений смотрел на нее, потом чуть склонил голову и отступил в сторону.
— Как скажете, леди.
— Доброй ночи, полковник.
— Надеюсь, ничто не потревожит ваш сон.
Элисса думала, что на его лице играет насмешливая улыбка, но, когда подняла глаза, поняла, что ошиблась.
Возвращаясь к дому, она всю дорогу чувствовала на себе пылающий взгляд его зеленых глаз.
Ее светлость Мария Рихтер, герцогиня Мароу, невысокая крепкая седовласая женщина пятидесяти с лишним лет, сидела у выходящего в сад окна своих покоев в западном крыле особняка. К ее апартаментам в ярко-синих и золотистых тонах, с тяжелыми бархатными портьерами, резной мебелью из красного дерева и роскошной мраморной ванной была пристроена небольшая отдельная терраса. День был ветреный и прохладный, и в камине горел огонь.
— Прошу прощения, ваша светлость… леди фон Ланген пришла по вашей просьбе.
Герцогиня кивнула пожилому седому лакею, доверенному слуге, прожившему в семье более тридцати лет.
— Спасибо, Фриц. Проводите ее ко мне.
В комнату легко и стремительно, как всегда, впорхнула светловолосая изящная девушка, даже в этот серый тоскливый день излучая веселье и радость. На ее прелестном лице сияла улыбка.
— Доброе утро, ваша светлость. — Элисса присела в реверансе, потом легко и грациозно выпрямилась. В расшитом розами муслиновом платье она являла собой точную копию своей гибкой, как тростинка, светловолосой матери, только грудь у нее была чуть пышнее.
За долгие годы Мария лишь несколько раз встречалась с Октавией, но питала к ней истинную симпатию и была рада, что граф, лучший друг ее мужа, взял в супруги такую женщину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48