– Нашей поездке? – с сомнением переспросил он. – Меня вполне устраивает сидеть здесь, перед камином, миледи.
– Не сомневаюсь, но твое мнение мне неинтересно. Я думаю, что сумела усыпить бдительность Люсьена. Не может же он жить в Камарее безвыездно. Когда мы были там две недели назад, я очень удивилась, обнаружив, что Камарей превращен в настоящую крепость... Но думаю, пришла пора действовать, и следующее свое послание я хочу вручить лично Люсьену. – По ее звенящему голосу чувствовалось, что она предвкушает удовольствие от осуществления задуманной мести. – Господи, представляю себе лицо Люсьена, когда он увидит меня. Если бы этому дьяволу не везло так отчаянно, мы с Перси избавились бы от него уже много лет назад. Сколько раз мы покушались на его жизнь, а он все-таки уцелел. Просто поразительно, как ему везло.
– А по-моему, ничего удивительного, – пробормотал Тедди, пришедший к запоздалому убеждению, что там, где замешана леди, может стрястись все, что угодно. Он всегда подозревал, что люди, называющие себя «чистокровными аристократами», все чокнутые. При том, что стиль жизни у них изысканный, все равно у них не все дома. На чердаке у них, что называется, живут крысы. Только вот они всегда могут откупиться от Бедлама.
– Тедди!
Тедди Уолтхэм вздрогнул, ибо льстивый голос миледи не предвещал ничего хорошего. Он молчал, вопреки всему надеясь, что миледи забудет о том, что звала его.
– Тедди! – повторила миледи, на этот раз более резко. – Слушай внимательно. Я хотела бы познакомиться кое с кем из твоих друзей. Теперь, когда мы лишились услуг Рокко, нам нужно подобрать несколько здоровенных ребят для осуществления моего замысла. Я уверена, для тебя не составит особого труда найти несколько туповатых ребят, которые с удовольствием возьмутся за нетрудную работенку. Ты знаешь, каких я имею в виду. Мускулы как сталь, в головах – одна труха, – уточнила она, как бы ожидая, что он вытащит этих парней из кармана.
– Хорошо, миледи, – саркастическим тоном ответил Тедди. – Однако в моем положении довольно рискованно шататься по городу.
– И все же ты должен сделать то, что я велю, – безжалостно возразила она. – Жаль, конечно, что этот олух выжил, да еще и опубликовал описание твоей наружности.
– Да, жаль, – мрачно согласился Тедди. – Но еще хуже, что за вашу голову назначена приличная цена. Я знаю теперь, кто мои друзья, и эта толстуха Фаркар не принадлежит к их числу. Я слышал, что она много чего натрепала этим сыщикам с Боу-стрит, даже навела их на мой след! – негодующе воскликнул он. – Чтобы получить награду, она, видать, готова подвести меня под виселицу.
– Я же тебе говорила, что эта старая курица заподозрила нас в тайных намерениях, потому-то я и решила переехать в другую гостиницу. К тому же мне нравится, что эта гостиница близко к реке. И запах здешний, и сырость напоминают мне Венецию, – заметила Кейт, более озабоченная своим личным комфортом, нежели тем, что Тедди Уолтхэм может оказаться на виселице. – Вот я и думаю, Тедди, – продолжала она, – что, учитывая нынешнюю твою популярность, тебе было бы безопаснее оставить этот тесный город. И возблагодарить свою счастливую звезду за то, что рядом с тобой такой человек, как я. – Она скользнула нетерпеливым взглядом по его угрюмой фигуре. – Приободрись, Тедди. Нельзя же отсиживаться здесь, да еще с таким кислым видом, когда у тебя есть работа. Впереди самое главное. Двадцать лет я ждала, когда наступит этот момент, и, клянусь Богом, ни за что не отступлюсь. Если бы только Перси был жив и мог разделить со мной предстоящее торжество! – воскликнула она, соединив, как в молитве, свои тонкие бледные руки.
Герцогиня Камарсйская медленно подошла к кровати под балдахином с бледно-голубыми и серебристыми камчатными занавесями. Тишину, стоявшую в комнате, нарушал лишь шелест ее юбки. Она аккуратно поправила одну из отделанных кружевами подушек. Затем с удовлетворением окинула взглядом комнату, где не было видно ни пылинки. Все здесь было точно так же, как в то утро, когда исчезла Ри.
Герцогиня остановилась перед позолоченным, красного дерева столиком, зеркало над которым отражало ее легкую фигурку в темно-голубом шелке, фигурку, которая выглядела бы мрачной, если бы не ярко-белые кружевные оборчатые рукава. Вместо своей обычно богато расшитой белой шелковой юбки она носила теперь простую темно-синюю, подбитую ватой.
Ее маленькая рука стала перебирать нетронутые туалетные принадлежности. Подержав отгравированный серебряный гребень, еще сохранивший несколько золотистых волосинок, она поднесла к носу небольшой хрустальный флакон и вдохнула в себя аромат так любимых дочерью жасминовых духов.
Когда герцогиня подошла к высоким окнам и взглянула на сад, ее нижняя губа слегка задрожала. Хотя комната Ри помещалась в южном крыле дома, окна смотрели на запад. Снаружи тем временем стало смеркаться, теперь, с приближением зимы, тьма наступала рано.
Сунув руку в карман юбки, герцогиня вытащила аккуратно сложенный листок бумаги. Развернула и, напрягая глаза, стала читать написанное. Впрочем, слова и так прочно запечатлелись в ее памяти. Она прочитала последние строки стиха, присланного этим утром:
И х двое в одной неделимой судьбе
Среди круговерти мирской.
Душа неподвижна сама по себе ,
Но движется вместе с другой.
Герцогиня беспомощно смотрела на выведенные чьей-то рукой слова. Если бы она могла проникнуть в их тайное значение. Может быть, именно в них ключ к разгадке тайны, какой именно безумец похитил ее дочь? А сомневаться в том, что это именно безумец, не приходится; если не шантажист и не вымогатель, то кто еще способен на такое? Имей они дело с обычным преступником, заплатили бы выкуп и давно бы уже вернули Ри домой. Но до сих пор никто не потребовал от них выкупа.
«А может быть, эти загадочные строки указывают на местопребывание Ри?» – подумала герцогиня, вспомнив о другом послании, полученном неделю назад.
В охоте весь день провели ,
Без дичи вернулись до мглы ,
А где-то плывут корабли ,
Взрезая морские валы.
Герцогиня закрыла глаза и молча помолилась: ее не покидала надежда, что худшие опасения все же не сбудутся и что похищение Ри Клэр отнюдь не плод замысла какого-то злобного извращенного ума. Но в глубине души она знала, что Ри – только пешка в игре этого безумца. И какую же ценность, думала она с ужасом, представляет сейчас собой эта пешка? И что преследовал похититель? Причинить им самые глубокие страдания и муки, какие только могут испытать мать и отец? Терзать их своими трудно разгадываемыми загадками? В таком случае безумец преуспел, ибо муки они испытывали поистине адовы.
Герцогиня догадывалась, что побудительным мотивом для похищения была месть. Но месть за что? За какое-то воображаемое оскорбление, нанесенное ею или Люсьеном? За какой-то превратно истолкованный поступок? Но даже не совершая ничего предосудительного, можно нажить врагов – так уж устроен этот мир, а они с Люсьеном всегда жили самой полной жизнью. И у каждого из них были враги еще до того, как они встретились и поженились. Люсьен участвовал во многих дуэлях. Может быть, ему решил отомстить родственник кого-нибудь из убитых им дуэлянтов? Люсьен был также завзятым игроком и куда чаще выигрывал, чем проигрывал. Может быть, сын или дочь разорившегося игрока решили поквитаться с ним за это? Вот только вопрос: почему именно теперь? За последние несколько лет не случалось ничего плохого. За это время они уволили за кражу одного из лакеев, но он был человек неграмотный, и вряд ли у него бы хватило ума замыслить и осуществить такую дьявольски изощренную месть.
Вопрос, почему именно теперь, так и оставался без ответа. И еще: почему похитили Ри Клэр, а не Фрэнсиса или Робина? Может быть, потому, что в этом году Ри Клэр впервые появилась в лондонском свете? Успех она имела ошеломляющий; своей красотой и обаянием затмила всех других дебютанток, чья судьба зависела оттого, как они будут приняты в свете и какое впечатление произведут на влиятельных людей.
Ри Клэр была в центре всеобщего внимания. Возможно, за ней наблюдали чьи-то недружелюбные и расчетливые глаза. Возможно, она пробудила в ком-то дремлющего зверя. Глубокая враждебность могла тлеть все эти годы, дожидаясь той искры, которая превратит ее в полыхающее пламя мстительной ненависти.
Герцогиня знала, что ее предположения по крайней мере частично верны, ибо в одном из полученных стихов было сказано: «Так времени круговорот несет отмщенье , в свой черед» . Смысл этих двух строк предельно ясен: рано или поздно время восстанавливает попранную, справедливость.
– Ох, ваша светлость! Я и не знала, что вы здесь, – удивленно воскликнула вошедшая служанка, когда зажгла свечи, высветившие темную фигурку герцогини. – Если хотите, я приду попозже, – добавила она, понимая, что не стоит лишний раз беспокоить герцогиню в ее нынешнем состоянии.
– Ничего, ничего, не беспокойся, Бетси, – успокоила ее герцогиня, отходя от окон, откуда тянуло холодком. – Я, наверное, опять опоздала на чай? – спросила она, взглянув на стоящие на каминной полке часы. Только сейчас она осознала, что время уже довольно позднее.
– Да, ваша светлость, – полуизвиняющимся топом ответила Бетси, про себя думая, что герцогине следовало бы не пропускать чаепития и вообще больше заботиться о своем здоровье. – Но и его светлость, – добавила она, – тоже не пил чая.
– В самом деле? – задумчиво пробормотала герцогиня. – Он у себя в кабинете?
– Нет, ваша светлость. Я слышала, один из лакеев говорил, что его светлость в Длинной галерее. Смотрит картины, даже не замечая, что в галерее темно, – тихо промолвила Бетси.
– Понятно. Спасибо, Бетси, – сказала герцогиня, слегка наморщив лоб, п, б последний раз окинув взглядом спальню дочери, вышла.
И Бетси тоже оглянулась, подумав, какая будет жалость, если леди Ри Клэр не вернется в свою спальню.
Герцогиня Камарейская торопливо прошла в Длинную галерею. Здесь через небольшие промежутки уже горели свечи в канделябрах, диваны и стулья, стоявшие вдоль всей галереи, отбрасывали странные тени. Герцогиня направилась к высокому человеку, в глубокой задумчивости стоявшему перед одной из картин.
– Ты почему здесь, Люсьен? – негромко спросила герцогиня, подходя к нему и поднимая глаза на портрет, который, по-видимому, поглощал все его внимание.
– Я, кажется, догадался, кто наш враг, Рина, – сказал Люсьен чуть внятным шепотом. В его голосе слышались нотки такого ужаса, что герцогиня почувствовала, как ее окончательно покидает надежда.
Она всмотрелась в портрет, изображавший вдовствующую герцогиню и ее троих юных внуков, чьи золотоволосые головки ярко сверкали при свете свечей.
– Твои кузены? – удивленно выдохнула она. Сразу же после женитьбы он рассказал ей о своих кузенах, но потом уже никогда даже не упоминал их имен. Он как будто бы старался забыть о самом их существовании – по крайней мере до нынешнего времени. Сама же она никогда с ними не встречалась.
– Что заставляет тебя подозревать их, Люсьен? – спросила Сабрина. – Мы ничего не слышали о них почти двадцать лет. Насколько я помню, они редко писали вдовствующей герцогине, и если и обращались к ней, то обычно с просьбами о денежной помощи. Но это было очень давно, и я знаю, что какое-то время перед тем, как она умерла, они вообще ей не писали. Кажется, путешествовали по континенту. Как я слышала, они ни разу не приезжали в Лондон.
Люсьен продолжал, как загипнотизированный, смотреть на лица, столь похожие на его собственное. Кузены, Перси и Кейт, смертельно ненавидели его почти всю свою жизнь.
– У меня нет никаких убедительных доказательств, только какое-то наитие, Рина, – сказал Люсьен.
– Иногда нам приходится всецело полагаться на наитие, – отозвалась герцогиня и положила руку на его плечо, ожидая, что он поделится с ней своими мыслями.
– Если помнишь, Фрэнсис упоминал о женщине в вуали.
– Да, и мы решили – особенно когда лорд Лоутон вспомнил о высоком слуге, – что это, возможно, моя мачеха, графиня. Фрэнсис уверял, что они говорили по-итальянски. Наиболее логично подозревать именно ее, хотя я не представляю ее себе в такой роли. Она корыстолюбива и эгоистична, но вряд ли способна на убийство.
– Я тоже не думаю, что тут замешана она, но мы должны полностью в этом удостовериться. К тому же Фрэнсис считает, что эта женщина англичанка, хотя и говорила на иностранном языке. Однако мы послали своего человека, чтобы он выяснил, находится ли твоя мачеха все еще в Венеции или покинула город. Судя по его сообщению, она не могла быть той таинственной женщиной в вуали, ибо во время похищения нашей дочери находилась в Венеции, есть свидетели, которые могут подтвердить ее алиби. У нас нет уверенности в том, что человек, которого видел лорд Лоутон, тот же самый, что был с женщиной в вуали. А если это не тот же самый человек, то женщина в вуали – та, за кого она себя выдала, а именно путешественница, проезжавшая через нашу долину, и только.
Голос Люсьена зазвучал более резко:
– Затем мы получили записку. И в ней содержалось предостережение: «Вы , наделенные разумом , заметьте глубокий смысл , скрытый под покровом странных стихов» . Возможно, совпадение, но весьма подозрительное. В конце концов, стихи для того и пишутся, чтобы побудить нас угадывать тайный смысл. Это возродило наши подозрения .относительно женщины в вуали. Сегодня мы получили стихи, упоминающие о «двоих , связанных одной неделимой судьбой» , и, сравнив эти стихи с ранее полученными, мы пришли к выводу, что тут содержится намек на местопребывание Ри. Но может быть, логичнее предположить, что эти «двое» обозначают близнецов? Ты, надеюсь, не забыла, что Кейт и Перси – близнецы? И стало быть, всегда действуют заодно. Они представляют собой как бы одно неразрывное целое.
Любопытно, что в предыдущей загадке говорилось о том, что шрамы, полученные другими, учат нас осторожности. Мы истолковали эти «шрамы» в переносном смысле, как следы перенесенных мук, но, Рина, – помолчав, Люсьен со значением поглядел на маленькую девочку на портрете, – что, если слово «шрамы» фигурирует здесь в буквальном смысле?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70