Все еще обижается, подумал он, снимая халат. Она не изменила позы, даже когда он лег рядом и начал медленно гладить ее по плечу, рукам, животу.— Мне пришлось ужинать в одиночестве, — наконец произнес он. — Макс сказал, что вы не очень хорошо себя чувствуете.— Я чувствую себя превосходно! — раздраженно ответила Лилиана.Интересно. Совсем не похоже на ее обычно сдержанные ответы. Его пальцы лениво прошлись по бедру, затем по ноге.— Может, вы не столь восхищены талантом нашего повара, как я? — вежливо спросил он, вдыхая нежный запах розовой воды, исходящий от ее роскошных волос.Она пожала плечами.— Или вам не нравится мое общество? Эдриан отвел ее волосы в сторону и начал покрывать легкими поцелуями нежную шею. Лилиана попыталась отодвинуться от него, но он положил руку ей на живот, крепко прижал к себе и коснулся губами ее щеки. Соленый вкус немало удивил его. Он понятия не имел, что могло так расстроить жену. Кроме того, одной из вещей, которые он не выносил, были женские слезы. Правда, Эдриан видел их лишь однажды — у Элоизы, французской проститутки, влюбившейся в него после особо памятной ночи. Он никогда не любил слез, не нравились они ему и теперь. Мягко, но решительно убрав руки жены от ее лица, граф поцеловал ее глаза.— Не плачь, Лили. Пожалуйста, не плачь.Однако слезы потекли еще сильнее. Эдриан осушал их поцелуями, а его руки тем временем скользили по шелковистой коже ее тела. Лилиана неохотно стала гладить его по плечам, по спине, затем ее пальцы неожиданно очутились у него между ног и обхватили напрягшуюся плоть.Забыв обо всем на свете, Эдриан со стоном вошел в нее. Она попыталась воспротивиться, но руки сами гладили его спину, ягодицы, а бедра поднимались навстречу, требуя, чтобы он до конца заполнил ее.Когда они достигли вершины наслаждения, он лег рядом и, услышав горестный вздох, привлек жену к себе.— Что тебя расстроило? — тихо спросил он. — В чем дело, Лилиана?— Я… я хочу быть хорошей женой, — прошептала она.— Ты хорошая жена, — быстро заверил Эдриан, опасаясь новых слез.— Нет, я хочу быть женой, которой ты мог бы гордиться.Он чуть замешкался с ответом, и Лилиана грубо оттолкнула его.— Ты жена, которой гордился бы любой мужчина. — Граф осторожно подбирал слова.Жалкий лжец! Эдриан напрягал мозги, чтобы как-то подтвердить свое заявление, однако на ум не приходило ничего путного, ибо в пользующихся дурной славой будуарах он научился только лести.— Ты знаешь, что у тебя много прекрасных качеств? Ты очень добрая, ., и внимательная. У тебя необыкновенной красоты волосы. Представляю, как другие им завидуют.— Благодарю, — буркнула Лилиана.Вот и хорошо, с удовлетворением подумал он. Что бы сейчас ни удручало его жену, утром все пройдет — она, как он заметил, не относится к категории плаксивых женщин. Но Лилиана так и не повернулась, когда он встал с кровати и надел халат.— Приятных снов, Лилиана.Он поцеловал ее в висок и вышел из комнаты. Его желание удовлетворено, совесть спокойна.А она, сдвинув брови, смотрела на закрывшуюся дверь.— Он восхищен моими волосами, — сказала она себе. — Моими волосами!Лилиана задохнулась от ярости. Проклятие! Он же сам приехал к ней в Блэкфилд-Грейндж, заявил, что они подходят друг другу, но с момента венчания проявлял только равнодушие и лишь ночью заставлял ее поверить, что она желанна, хотя ни разу не сказал этого вслух, а единственным прекрасным качеством у нее считает проклятые волосы.Она его ненавидит!Сбросив одеяло, Лилиана вскочила с кровати, зажгла канделябр и порылась в корзинке для шитья. Эдриан обожает ее волосы, да? Ладно, пусть любуется ими! Отхватив ножницами густую прядь, она медленно опустила руку и с ужасом воззрилась на длинный светлый локон, оставшийся у нее в пальцах. Ее волосы! Да, ну и что? Всего лишь одно из ее «прекрасных качеств»! Лилиана в бешенстве срезала вторую прядь.Полли Дисмьюк застыла у двери и несколько раз моргнула, не веря своим глазам. Но увы, то, что устилало пол спальни, было чудесными золотыми локонами хозяйки. Видимо, леди Олбрайт лишилась рассудка.— Миледи, что вы наделали? — ужаснулась Полли, влетая в комнату.— Остригла волосы, — спокойно ответила та.— Но зачем?— Они мне надоели, и я подумала, что пора изменить прическу, — весело улыбнулась леди Олбрайт.У Полли отвисла челюсть. Затем она заметила приготовленную хозяйкой одежду, и бедную женщину чуть не хватил удар.— Брюки? — выдохнула она, не в силах поверить в увиденное.Леди Олбрайт кивнула:— Они удобны для верховой езды.— Вы собираетесь их надеть? — все еще не верила служанка. Кивок.— Я решила прокатиться верхом. День прекрасный, к тому же я уже целый месяц не садилась на лошадь. Вы любите верховую езду, Полли?Нет, она не любила. А если бы и любила, то определенно не в брюках! Горничная покачала головой, боясь вымолвить хоть слово.— Правда? А я обожаю! — воскликнула леди Олбрайт и направилась в гардеробную.Когда хозяйка вышла оттуда, Полли Дисмьюк почувствовала, что сейчас упадет в обморок. Ее светлость была в узких брюках, обтягивающих ноги и бедра, в тонкой батистовой рубашке и мужском жилете, которые она неизвестно где взяла. Полли, служившая девочкам покойного лорда Олбрайта, была уверена, что это нарушение всех приличий, и сочла своим долгом предостеречь ее светлость от ошибки.— Леди Олбрайт, я бы совершила непростительную ошибку, не указав вам на то, что женщине совершенно невозможно появляться на людях в… брюках, — с трудом выговорила она.— Нет? — Хозяйка удивленно раскрыла зеленые глаза, и Полли энергично затрясла головой. — Тогда, полагаю, мне не стоит покидать усадьбу. — Усмехнувшись, она направилась к двери.— Н-но… поместье большое! — кричала едва поспевавшая за ней горничная. — Вы забыли про арендаторов. Графиня остановилась.— Вы абсолютно правы, — произнесла она, и Полли облегченно вздохнула. — Мне давно следовало им представиться, благодарю за напоминание. Сегодня я познакомлюсь с каждым из них.Полли была не единственной, кто думал, что хозяйка сошла с ума.— Кошмар! — возмущенно шепнул Макс, столкнувшийся с горничной в холле.— Да уж, — пробормотала та.— Я могу потерять свое место!— А в чем дело? — сердито осведомилась Полли.— Рано утром ее светлость поставила меня в известность, что намерена сделать выкройку для платья, и я ничего плохого не подумал. Она ведь хозяйка дома, разве не так? О Господи, я же видел, как она входила в библиотеку, должен был ей сказать… и не сказал! Не могу поверить, хотя видел это собственными глазами!— Не возьму в толк, о чем ты говоришь, — нетерпеливо фыркнула Полли.— Она трогала его бумаги!— Бумаги? Какие бумаги?— Все! — задохнулся Макс. — У него все бухгалтерские отчеты разложены по датам… А она… она их трогала!— Эка важность, — пожала плечами Полли, глядя на открытую входную дверь.— Нет, ты не понимаешь. Она их не просто трогала! Его светлость очень тщательно рассортировал бумаги. — Макс попытался изобразить, насколько тщательно это было сделано. — Господи, помоги нам, потому что она вынула бумаги из кожаных папок и сложила как попало на стульях и на полу! Она даже использовала одну страницу, чтобы сделать какие-то рисунки! Господи, он теперь снимет с меня голову!— Нет, — ответила Полли, отступив в сторону, чтобы и Макс увидел то, что привлекло ее внимание. — Он снимет голову с нее.К вящему изумлению дворецкого, мимо проскакала леди Олбрайт. Сидящая по-мужски. В брюках.На Громе.Никому, даже управляющему, не разрешалось ездить на Громе. Жеребец был гордостью и радостью графа; все в Лонгбридже знали, что этот конь для хозяина священен.— Боже мой! — простонал Макс. — А я был о ней очень высокого мнения.Стоя бок о бок и глядя вслед хозяйке, оба в унисон качали головой. Глава 9 Черт побери, что это с ними?Эдриан раздраженно посмотрел на слугу, который прижался к стене, когда он проходил мимо. Граф не обратил бы внимания на его странное поведение, но миссис Дисмьюк при виде хозяина шмыгнула в комнату Лилианы, а Макс, направлявшийся в библиотеку, моментально исчез в обычно пустовавшей гостиной.Прислуга вела себя так, будто у него выросли рога, и Эдриан не мог понять, что происходит. Ладно, с этим он разберется позже, сейчас есть дела поважнее.Арчи весьма гордился своим бельведером, который построил в Килинг-Парке. Но тот все же маловат, а его бельведер станет украшением Лонгбриджа, и сегодня у Эдриана появилась идея, из каких средств оплатить строительство. Войдя в библиотеку, он взглянул на стол, где обычно лежали бухгалтерские книги за последние десять лет, — и не поверил своим глазам.Документы, тщательно подобранные им накануне для проверки, теперь в беспорядке валялись на диване, на стульях, даже на полу; из кожаных переплетов торчали листы. Эдриан в бешенстве дернул шнур колокольчика, чуть не сорвав его со стены.— Макс, ты не замечаешь ничего особенного в этой комнате? — обманчиво спокойным тоном спросил он у бледного как полотно дворецкого.— О да, милорд, — пробормотал Макс.— Да? И что именно?— Бухгалтерские книги, милорд. Кажется, они… в беспорядке.— А почему? — дружелюбно спросил Эдриан.— Я… не знаю, милорд.— Не знаешь? Ты обязан содержать мой дом в надлежащем порядке и не можешь ничего мне объяснить?— Нет. — Макс уставился на камин.— Господи, что ты наделал?— Это не я, милорд! Умоляю вас, не заставляйте меня говорить. — Дворецкий до хруста сжал пальцы.— Тогда кто же? Молоденькая горничная, которая боится что-нибудь тронуть?— Умоляю вас, милорд…— Да что с вами, черт побери?— Это леди Олбрайт! — выкрикнул Макс и стыдливо опустил голову.Эдриан поражение уставился на него:— Кто?!— Честное слово, я не знаю, почему она это сделала, но она сказала, что здесь много старых пыльных книг, а ей нужен стол, чтобы сделать выкройку для нового платья…— Какого еще платья? — просипел граф. У него вдруг пропал голос.Макс тяжело вздохнул.— Этот фасон ей прислала из Бата мать. Потребовался большой стол, а здесь как раз такой. Но я никогда бы не подумал, что она может тронуть книги. Нет-нет, я бы никогда не подумал. Кроме того, я решил, что если она не найдет бумагу, то обязательно ее попросит, а она употребила… она употребила… — Макс сунул палец за воротник, словно тот душил его.— Продолжай, — медленно произнес граф, и у него застучало в висках.— Она… она использовала страницу из бухгалтерского отчета, чтобы записать какие-то цифры. По-моему, за 1829 год, — жалобно произнес Макс.Эдриан долго смотрел на него, затем повернулся, медленно подошел к окну и несколько раз глубоко вздохнул, чтобы успокоиться. Ладно, его супруга, видимо, не понимала, что делает, — ведь он не объяснил ей, что работает здесь. Это его ошибка. Теперь они с Максом должны все привести в порядок. Сколько времени это займет? Несколько часов? Проклятие!— Скажи леди Олбрайт, что я хочу ее видеть, — приказал он.— О… Извините, милорд, ее нет дома.— Нет дома? Хорошо, я подожду, когда она вернется. Ничего здесь не трогайте.Пока он все оставит как есть, а потом укажет ей на ее беспечность. Эдриан вышел из библиотеки, даже не взглянув на дворецкого. В холле он жестом велел слуге подать ему куртку и перчатки. Тот исполнил приказание, боязливо косясь на хозяина.Эдриан вышел из дома и направился к конюшням. Увидев его, два грума моментально скрылись за углом. Господи, неужели они думают, что он побьет их за то, что она разбросала какие-то бухгалтерские книги? Да за кого они его принимают? Нахмурившись, он вошел в конюшню и наблюдал за мистером Боттомсом, пока старший конюх не заметил хозяина и не уронил ведро.— Оседлайте Грома! — рявкнул Эдриан и направился к самому большому стойлу.Мистер Боттомс не двинулся с места, будто его хватил паралич.— Чего вы ждете? — нетерпеливо спросил граф и заглянул в стойло.Его лошади на месте не было!Он повернулся к конюху, но тот опустил голову, и поднятое им с пола ведро звякало в его дрожащих пальцах.— Что случилось? Где мой Гром?— А… леди Олбрайт, милорд, — с трудом выдавил Боттомс.Граф изумленно уставился на него.— При чем здесь леди Олбрайт? — прорычал он, когда наконец обрел дар речи.— Она сказала, что вы ей разрешили! — Ведро грохнулось на пол. — Я полагал… я думал… я предложил ей взять кобылу, но она настаивала, милорд. Она меня заверила! — испуганно добавил конюх и нагнулся за ведром.— Заверила вас? В чем она вас заверила?— Что вы разрешили ей делать все, что она пожелает. Даже брать Грома, — ответил конюх, проводя дрожащей рукой по мокрому лбу.Так, надо успокоиться, приказал себе Эдриан. Значит, она ускакала на Громе.Эта маленькая дурочка в опасности!— А вам не приходило в голову, что она может не справиться с жеребцом? Боттомс побледнел.— Да, милорд. Но она сама начала седлать его — и что мне оставалось делать? У нее все получилось, честное слово, она прекрасно справилась! — умоляюще прибавил он.Проклятие! И как ему теперь поступить?— Оседлай кобылу! — резко бросил Эдриан, глядя на открытую дверь конюшни.Эта девчонка, укравшая его жеребца, еще пожалеет, что проявила детское упрямство, и к тому же она наверняка уже сломала глупую шею. О чем она думала?Правда, он разрешил ей делать, что она хочет, но все же рассчитывал хоть на каплю здравого смысла. Неужели у женщин в голове одна пустота? Впрочем, сейчас это не имело значения, поскольку… Может, эта маленькая вертихвостка на что-нибудь обиделась? Или просто решила его разозлить? В таком случае деревенская злючка своего добилась, и да поможет ей Бог, ибо, когда он ее найдет… Вскочив в седло, граф спросил у Боттомса, в какую сторону она поехала, и галопом поскакал за ней. Черт побери, еще не известно, найдет ли он ее вовремя. Местные жители глупо улыбались, показывая ему дорогу. Какая она прелестная, говорили они. «Да уж, прелестная, — усмехнулся Эдриан, — сущий дьявол».Не найдя жену и решив, что жеребец убил ее, он уже хотел собрать поисковый отряд, но тут заметил Грома, мирно щипавшего под деревом траву. Эдриан пришпорил кобылу и поскакал через поле. На берегу маленькой речки он увидел подростка, лежавшего на куртке, закинув руки за голову, однако Лилианы нигде видно не было.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32