И снова его неприятно поразило, как явно он становится похож на отца. Уж не означает ли это близость старости? Господи боже, что за несчастная мысль!Чарльз потряс головой и вспомнил, что не ответил на вопрос Луи.– А почему, собственно говоря, ты считаешь, что достоин быть произведенным в рыцари? – обратился он к мальчику, строго взглянув на него.К его удивлению, Луи не отвел глаз.– Фрэнк говорит, что я могу этого добиться. Она говорит, что я могу добиться всего, чего захочу!– Она забыла упомянуть нечто очень важное, – саркастически заметил Чарльз. – Во-первых, ты еще слишком молод, так что придется подождать. А во-вторых, хотя ты и выказал храбрость и изобретательность перед лицом опасности, для того чтобы быть произведенным в рыцари, нужно еще кое-что. Рыцарь исполняет свой долг без колебаний, готов на любой подвиг ради королевы и подает пример окружающим безупречным поведением. Если ты будешь воспитывать в себе эти качества, то сможешь стать достойным рыцарского звания. Я буду счастлив помочь тебе заработать это право.Чарльз сам не знал, зачем посеял надежду в душе мальчика, но, когда лицо Луи вспыхнуло от радости, он понял, что говорил правду, а правда всегда таит в себе надежду. Луи действительно проявил храбрость и изобретательность, рискуя собой ради спасения Фрэнсис от неминуемой смерти. Если бы еще он научился достойно себя вести, если бы избавился от дурной привычки красть, которая выработалась у него за годы жизни на улице, он и в самом деле мог бы когда-нибудь получить звание рыцаря.– Я научусь вести себя, клянусь! – крикнул Луи; глаза его сияли.Чарльз внезапно почувствовал острую боль, вспомнив, что сам был когда-то юным и полным надежд совершить нечто великое. Это было до того, как несчастья и собственное безрассудство сбили его с ног. Он потерпел поражение и долгие годы считал, что жизнь его кончена. Лишь теперь благодаря Фрэнсис перед ним снова забрезжила надежда…
Прошло еще несколько ветреных дней, прежде чем они наконец достигли Уэст-Лалуорта. По мере того как путешественники подъезжали к побережью, им все чаще встречались группы вооруженных мужчин. Чарльз пояснил своим спутникам, что генерал Джон Норрис отдал приказ о мобилизации, и теперь сотни мирных жителей обучались военному делу.Им то и дело попадались телеги, груженные продовольствием, оружием и боеприпасами. Встречались и гонцы, спешившие с важными поручениями. Многие знавшие Чарльза здоровались с ним, а один человек, ехавший им навстречу, остановился и приподнял шляпу.– Господин барон, мы очень рады снова видеть вас в родных местах. Вы не поможете в обучении моего отряда? Нам бы пригодились ваши советы.Пока они беседовали, Фрэнсис с трудом скрывала свое нетерпение. Невидимое отсюда имение Морли призывало ее, этот зов доносился до нее через поля, леса и болота.Дом! Это единственное слово звенело в голове Фрэнсис, и она желала только одного: сию же минуту увидеть Морли, хотя бы издали. Прошла, казалось, тысяча лет, прежде чем они добрались до имения Кавендишей. Фрэнсис с трудом спешилась возле конюшен, растирая спину, а Пьер и Луи ловко соскочили с лошадей и тотчас пустились обследовать новое место.Чарльз весело приветствовал конюхов и слуг, сбежавшихся со всех сторон, а потом обнял Фрэнсис за талию и повел ее к дому.– Я прикажу, чтобы тебе и мальчикам приготовили горячую ванну, – сказал он. – А я сначала должен увидеть Арктуруса и мастера Дикона. Не скучай без меня, я скоро вернусь.Фрэнсис вдруг стало грустно. Чарльз возвратился к себе домой, здесь его корни, здесь его ждут близкие люди. А ее дом – это старая развалина, и она даже не может привести его в порядок, поскольку там поселился чужой человек…Ей вдруг безумно захотелось разделить с Чарльзом его радость и немедленно познакомиться с замечательным сокольничим. Так что, когда Чарльз провел ее в дом и передал в руки домоправительницы, Фрэнсис распорядилась, чтобы мальчики принимали ванну первыми, а сама извинилась перед доброй женщиной и поторопилась выйти.Она проскользнула в заднюю дверь, испытывая недовольство собой за то, что поручила купать мальчиков незнакомой женщине. Кто знает, что им может прийти в голову? Они и подраться способны. Но все-таки Фрэнсис не сумела пересилить себя и с Орианой на руке направилась в сад, расположенный позади дома.Дом Фрэнсис рассмотреть не успела, но зато двор с многочисленными постройками и большой сад очень понравились ей. Расположенная неподалеку голубятня наполняла воздух шорохом крыльев и курлыканьем. Фрэнсис представила себе семерых смеющихся детей Кавендишей, выбегающих из кухни в сад, с играми и проказами, и у нее защемило сердце: она вспомнила свое одинокое детство, проведенное всего в нескольких милях к северу отсюда.Впереди она увидела Чарльза, идущего по выложенной камнем дорожке к небольшому строению, и последовала за ним, прячась за стволами деревьев. Впрочем, она могла бы этого не делать: Чарльз был так поглощен своим стремлением поскорее увидеть друзей, что не замечал ничего вокруг.Чарльз исчез в домике, сложенном из прочных бревен. Длинный ряд окон давал прекрасную возможность расположить вдоль них клетки с птицами. Дымок из трубы в конце строения подсказал Фрэнсис, что мастер Дикон, видимо, живет здесь.Подкравшись к двери, за которой исчез Чарльз, Фрэнсис взялась за ручку. Хорошо смазанная дверь тихо отворилась – как раз настолько, чтобы пропустить Фрэнсис с Орианой. Она, как воришка, на цыпочках прокралась мимо множества насестов. Соколы и кречеты расправляли крылья, издавая хриплые крики, и Фрэнсис уговаривала их быть потише, прижимая палец к губам. В конце помещения она увидела еще одну дверь.Приложив ухо к двери, Фрэнсис стала прислушиваться. Там гудели мужские голоса. Можно было надеяться, что они целиком поглощены друг другом и не заметят ее.С великой осторожностью она приоткрыла дверь и проскользнула в комнату. 34 Сцена, открывшаяся глазам Фрэнсис, глубоко тронула ее. Чарльз опустился на одно колено перед стариком в потертом кожаном камзоле со следами когтей птиц на плечах. Лицо старика окаймляла густая лохматая борода цвета древесной коры, припорошенной снегом. Крупный самец-сокол сидел на руке у Чарльза, перья его блестели в солнечном свете. Все трое склонили головы друг к другу, и было похоже, что они ведут неторопливый разговор.Фрэнсис понравилось, как по-отечески старик погладил Чарльза по волосам. Это прикосновение и то, как воспринял его Чарльз, произвели на нее сильное впечатление. Между ними чувствовалась связь, скрепленная любовью и нежностью – эти чувства отражались на лице мастера Дикона. В его глазах светилась мудрость, добрый юмор и терпимость к порывам молодости. Фрэнсис ощутила обаяние мастера Дикона, едва успев приоткрыть дверь.– Итак, Шикра, ты уехал и женился. – Фрэнсис затрясла головой – так ее поразило необычное имя, с которым старик обратился к Чарльзу. – Ну что же, время пришло. И я вижу по твоему лицу, что это любовь.– Я не стал бы спорить с тобой в нашу первую встречу, мастер, – отозвался Чарльз, – но ты ведь знаешь, в моем сердце не осталось места для любви.– Да, ты говорил это и раньше, но в этом мире все меняется. А если нет любви, почему ты женился на ней?Фрэнсис затаила дыхание. Ей казалось, что от ответа Чарльза зависит вся ее дальнейшая жизнь. А Чарльз не торопился отвечать. Фрэнсис увидела, как огрубевшая от работы, мозолистая рука мастера коснулась головы птицы, и ей вдруг захотелось, чтобы старик так же приласкал и ее.– Потому что она нуждается в заботе, – сказал наконец Чарльз. – А кроме меня, о ней позаботиться некому.– И это все? – спросил мастер.Чарльз молча склонил голову в знак подтверждения.У Фрэнсис сжалось сердце. Она знала и раньше, что Чарльз не может дать ей то, чего она жаждет. Но его молчаливое согласие болью отозвалось в ее душе. Она крепче обняла Ориану и прижалась щекой к шелковистым перьям птицы.– Это благородно с твоей стороны – предложить ей защиту, – снова заговорил мастер Дикон. – Но будь осторожен, мой мальчик. Женщина требует не меньшего внимания, чем твой сокол. Не огорчай ее своим небрежением.– Этого никогда не будет, не сомневайся.В его голосе прозвучала страсть, и Фрэнсис с облегчением вздохнула. Пусть он испытывает к ней только вожделение, это все-таки значит, что она нужна ему.Мастер Дикон, видимо, тоже почувствовал это и положил руку на буйные каштановые волосы Чарльза, отливающие сейчас золотом в лучах солнечного света, льющегося из окон.– Прогони старые думы, Шикра. Открой место для новых.– В том-то все и дело, что не могу!Старый мастер задумался и наконец произнес:– Я знаю средство, которое принесет тебе радость и очистит душу.– Что я должен делать?В голосе Чарльза прозвучала покорность, было ясно, что он привык выполнять все указания мастера.– Пусть твоя дама возьмет на себя тренировку почтовых птиц.Чарльз вскинул голову.– Но почему я должен соглашаться на это?– А почему ты предоставляешь своей птице решать, когда ей лететь, а когда нет?– Потому что я уважаю ее инстинкт… Если Арктурус не хочет летать, у него на то есть свои причины. Я не могу заставлять его и не хочу.– Совершенно верно. А что получится, если ты попытаешься?– Он будет ненавидеть меня. Нельзя заставить дикое существо делать что-то против его воли. Но какое это имеет отношение к тому, кто из нас будет тренировать почтовых птиц?– Ты же сам сказал, что нельзя заставить дикое существо делать что-то против его воли. Но если ты предложишь ему то, что он любит…Его невысказанная мысль поразила Фрэнсис; судя по всему, такое же впечатление она произвела и на Чарльза. Он нахмурился и некоторое время размышлял, а потом произнес не слишком уверенно:– Но Фрэнсис мало что понимает в этом. Я знаю побережье, знаю корабли, с которыми мы будем иметь дело…Мастер Дикон добродушно усмехнулся.– Для тебя, Шикра, найдутся другие обязанности. Оставь обучение птиц кому-нибудь другому. Научи свою даму тому, что она должна знать, и доверься ее умению. Если ты не будешь доверять ей, она никогда не станет тебе хорошей женой.Чарльз удрученно покачал головой.– Я не думаю, что это может помочь. Всякий раз, когда мне кажется, что мы стали ближе друг другу, между нами возникает какая-то тень. Всегда эта проклятая тень!Фрэнсис прислонилась головой к косяку двери, испытывая горечь. Чарльз сказал правду: призраки преследуют их обоих. Он полагает, что кровь друга запятнала его руки, этот ужас не перестает мучить его. И ее прошлое тоже встает между ними тенью.Фрэнсис тихо повернулась, чтобы уйти, когда мастер Дикон внезапно произнес ее имя:– Госпожа Фрэнсис, пожалуйста, присоединяйтесь к нам.Фрэнсис вздрогнула от неожиданности и почувствовала, что ее щеки покрываются краской стыда. Подслушивать под дверью! До чего же она опустилась! Неужели мастер все время знал, что она здесь?Понимая, что дальше прятаться бесполезно, она отошла от двери и приблизилась к ним. Чарльз вскочил на ноги, и по изумленному выражению его лица Фрэнсис поняла, что он не догадывался о ее присутствии.– Ты, кажется, назвал ее застенчивым цветком? – Мастер склонил голову набок, словно изучая Фрэнсис. – Что ж, это имя ей очень подходит.– Я сказал, что она дикий цветок!Мастер Дикон не обратил внимания на раздраженный тон своего ученика.– Подойдите сюда, дорогая.Только тут Фрэнсис заметила, что Ориана опустила голову, распушила хвост и принялась раскачиваться и кудахтать. Арктурус, к изумлению Фрэнсис, вел себя точно так же.– Они приветствуют друг друга. – Широкое лицо мастера Дикона расплылось в улыбке. – Причем очень церемонно – гораздо лучше, чем это делаем мы. Меня зовут Ричард Пеннингтон, к вашим услугам, госпожа баронесса.Он поднялся с некоторым трудом, выдававшим больные суставы, и низко ей поклонился. Фрэнсис в ответ присела. Глядя на его короткие сильные ноги, широкую грудь, обтянутую кожаным камзолом, и светлые, словно выгоревшие глаза, она поняла, что ни старость, ни болезни не могут удержать этого человека от охоты с птицами.– Фрэнсис Морли, к вашим услугам. Я хочу сказать, Фрэнсис Кавендиш. – Она покраснела от своей ошибки, но все-таки не удержалась и задала ему вопрос, который давно занимал ее: – Скажите, а почему вы называете Чарльза Шикра?Мастер пригладил свои припорошенные сединой волосы, лицо его стало задумчивым.– Это слово означает «ястреб», оно пришло к нам из страны, находящейся далеко на юго-востоке, где пустыни, выжженные солнцем. Когда Чарльз был еще мальчиком, я учил его управляться с самым первым соколом, которого звали Шикра. Потом это имя перешло к Чарльзу, да так и прилипло. По-моему, оно ему очень подходит.– Шикра… – Фрэнсис произнесла это имя вслух, и ей понравилось, как оно перекатывается у нее на языке. Она вдруг увидела Чарльза таким, каким видел его учитель, каким он был когда-то – любящим и верным. Как хотелось бы ей найти ключик от замка, за которым скрывается его боль, и развеять эту боль по ветру…Фрэнсис уже открыла было рот, чтобы спросить, может ли она тоже называть мужа Шикрой, но не решилась. А мастер Дикон снова заговорил:– Я так понимаю, что у вас есть дом, который надо вернуть? – Он взял банку с маслом, окунул в нее два пальца и смазал путы Арктуруса, чтобы смягчить их. – Мне никогда не нравился человек, который живет в Морли. И никому в Лалуорте он не нравится. Мы хотели бы, чтобы он убрался оттуда. Я думаю, вы должны посетить его и потребовать, чтобы он предъявил свои права на этот дом.– Я так и сделаю, – заявила Фрэнсис, обрадованная неожиданной поддержкой. – Это первое, что я сделаю завтра утром!– А я буду сопровождать тебя, – напомнил ей Чарльз. – Я убежден, что документы его на право владения Морли фальшивые. 35 – Эта подпись – подделка! Нет, это хуже, чем подделка! – выкрикивала Фрэнсис, шагая взад и вперед по хорошо обставленному кабинету адвоката Кавендишей господина Кэрью.Она понимала, что ведет себя как помешанная, но ничего поделать с собой не могла.– Тот, кто подделывал подпись моего отца, даже не удосужился постараться, чтобы его почерк хоть немного походил на отцовский.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44