На личике Пенелопы была написана вина. Но когда девочка увидела, что неподалеку стоит Лили, выражение вины мгновенно сменилось в ее глазах чем-то совсем иным – в них появилось нечто вроде щемящей боли и опустошенности. Нечто очень похожее на то, что отражалось во взгляде самой Лили.
– Пенелопа, извинись перед своей тетей!
Девочка посмотрела на Моргана, и губы ее задрожали.
– Нет-нет, – очень мягко возразила Лили. – Пенелопа права. Я действительно очень легкомысленное создание. Ведь это я ломаю в доме стулья и выбрасываю сковородки, вместо того чтобы их вымыть.
С этими словами Лили отвернулась от детей и Моргана и направилась к лестнице. Однако раздавшийся через несколько секунд громкий стук в парадную дверь заставил ее остановиться.
Весь вид девушки выражал нерешительность – она словно не знала, что ей следует делать. Морган быстро подошел к двери и распахнул ее.
– Письмо для мисс Блэкмор! – громко сказал посыльный.
Морган передал конверт Лили. Она развернула толстый лист веленевой бумаги и стала читать адресованное ей послание. Не прошло и нескольких минут, как из ее груди вырвался тяжелый вздох. Лили бросила письмо на маленький столик при входе и вновь, на этот раз торопливо, устремилась к лестнице.
Письмо осталось лежать на столике у всех на виду. Она даже не потрудилась сложить листок. То ли повинуясь привычке, устоявшейся за долгие годы работы, то ли уступая своему настойчивому желанию узнать о Лили Блэкмор все, но Морган решительно взял письмо в руки.
«Лили!
Прости, но я должен снова уехать из города. Надо подождать, пока все уляжется. Постарайся меня понять.
Джон».
«Ублюдок!» – с гневом мысленно выругался Морган.
Швырнув листок на стол, он стремительно ринулся наверх, не сомневаясь, что найдет Лили в ее бывшей мастерской.
Дверь мансарды была открыта, как и в прошлый раз, но теперь Морган даже не подумал о том, что ему следует повернуться и уйти. Он решительно вошел в залитое солнечным светом помещение с высоким потолком, где Лили когда-то писала свои картины. Девушка стояла у окна. Перед ней открывался прекрасный вид на город, который не желал принять ее.
Услышав шаги, Лили обернулась и взглянула на Моргана. В груди у него защемило от необъяснимой боли. Принужденная улыбка Лили исчезла без следа. Ее глаза были широко распахнуты и смотрели в никуда, совсем как той ночью, когда он вместе с ней соскребал красную краску со стены веранды. Только тогда все было гораздо проще – ему потребовалось совсем немного времени, чтобы помочь ей уничтожить несколько кричащих слов. А что он может сделать теперь? Никакой щеткой не счистить и никакой краской не закрасить боль и унижение, которые он видел в ее глазах.
– Он клялся, что любит меня.
Ее тихий голос эхом отразился от стен пустынной мастерской, и Морган с удивлением ощутил, что искра ревности, зародившейся у него в душе, постепенно превращается в пламя, пожирающее все его существо.
– Он обещал, что будет заботиться обо мне.
Морган слушал, пытаясь ничем не выдать своего волнения.
– Он говорил, что всегда будет рядом со мной.
– Кто? – спросил Морган, когда почувствовал, что больше не в силах молчать. Конечно, он прекрасно понимал, что Лили говорила о Джоне Крэндале, но ему было необходимо, чтобы она сама произнесла это имя.
Лили растерянно моргнула, посмотрела на него долгим, внимательным взглядом и, так и не ответив, отвернулась. Затем она подошла к большому шкафу, провела пальцами по его поверхности, но дверцы открывать не стала. Словно в некоем забытьи, девушка прошла к окну, коснулась рукой стены, погладила подоконник. Она, казалось, полностью ушла в себя.
– Лили, кто клялся, что любит тебя? – снова спросил Морган, ненавидя себя за то, что не может говорить спокойно, сдерживая охватившее его отчаяние.
– Любит меня? Да о чем вы говорите?
– Ты только что сказала, что кто-то признавался тебе в любви.
– Ах, вы об этом!.. – произнесла она. – Не стоит об этом говорить.
– Черт побери, Лили! Не поступай так… – Морган с испугом оборвал себя: он едва не закончил фразу словами «со мной», непоступай так со мной. Вот что он собирался сказать. Призвав на помощь всю свою иронию, весь свой скептицизм, он поборол минутный порыв и продолжил: – Ты не должна так себя вести. Какая разница, о чем написано в этой заметке?.. – Внезапно Морган понял со всей определенностью, что именно так он и думает: ни самой Лили, ни кому-либо другому не следует придавать внимания сплетням, даже если их повторяет газета. И никто не вправе судить ее.
Несколько минут назад он вошел в дом, кипя от гнева. Но теперь, находясь рядом с этой женщиной в комнате, пронизанной солнечными лучами, Морган почувствовал, что пугавшая его самого леденящая ярость исчезла. Ее словно растопило отчаяние Лили.
Неожиданно Морган вспомнил фразу, которую однажды произнес его отец, – слова, которым он никогда прежде не верил. Однако сейчас они показались ему воплощением истины.
– Лили, – мягко сказал Морган, – все совершают ошибки.
Он хотел успокоить девушку и надеялся, что эта фраза поможет ему утешить ее. Однако она вздрогнула от его слов, как от удара. Когда же Лили приподняла голову и посмотрела на него, он увидел в ее синих глазах страшное разочарование, а еще через миг в них сверкнули слезы.
И как всегда в подобные моменты, Морган вновь почувствовал, что готов сделать что угодно, лишь бы это могло ей помочь. Он даже сделал шаг к окну, желая привлечь девушку к своей груди, но она неожиданно заговорила:
– А какую ошибку совершили вы, мистер Элиот?
Он был готов к любому вопросу, кроме этого. Если бы, к примеру, она спросила, что он имел в виду, когда повторил отцовские слова, он тут же нашел бы ответ. Или если бы она поинтересовалась, верит ли он сам в то, что сказал, он тоже не растерялся бы. Но это…
– О чем вы? – растерянно пробормотал он.
Лили посмотрела на Моргана и, словно уличая его во лжи, покачала головой:
– Я прочла это в ваших глазах. Мне хорошо знаком такой взгляд. В своей жизни вы тоже совершили какую-то ошибку.
Неужели она догадалась об этом? От удивления и растерянности Моргана бросило в жар, он понял, что она действительно увидела это. Внезапно ему стало ясно, почему он никак не может отвлечься от мыслей об этой женщине и почему вместо того, чтобы заниматься поиском улик против Крэндала, только и делает, что ремонтирует ее дом.
Дело было не только в чисто физическом влечении, хотя он и старался изо всех сил убедить себя в этом. Подсознательно он давно понимал, что Лили раскрыла его тайну в ту же минуту, как впервые увидела его. Она почувствовала, что они одной крови, еще тогда, когда повернулась к нему на веранде. Заглянув ему в глаза, эта женщина рассмотрела мрачную тень в его душе и все-таки не отвернулась.
Чувство вины сжало сердце Моргана. И как он только мог все это время оставаться в доме Лили и использовать ее для того, чтобы повергнуть своего врага?
– Это произошло в детстве, не так ли? И как-то связано с вашей подругой Дженни? – мягко спросила Лили.
Морган закрыл глаза.
– Вашей ошибкой была Дженни.
– Да, – с трудом выговорил он. Горло сдавило, а грудь разрывалась от боли.
Морган отвернулся к окну. В стекле было хорошо видно отражение Лили: девушка изучающе смотрела на него. Он перевел взгляд на дома, стоявшие напротив Блэкмор-Хауса, и вскоре почувствовал, что Лили тоже смотрит в окно. С неожиданной ясностью Морган понял: она видит перед собой то же, что и он, – вечное одиночество.
– Нам было тогда по семнадцать лет. – Он говорил об этом впервые в жизни и поэтому с трудом подбирал слова. – Она пришла ко мне, чтобы попросить о помощи. – Морган вздохнул. – Я был на своем любимом месте – высоком, крутом обрыве на берегу Миссисипи.
– Так вы родом с Юга?
Беспокойная улыбка тронула губы Моргана.
– Да, мэм, – сказал он с сильным акцентом жителя южных штатов, от которого избавился только после долгих лет жизни на Севере. – Я там родился и вырос.
– Никогда бы не догадалась.
– Что вы говорите?! – Его темная бровь иронично взлетела вверх. – Разве я совсем не похож на безупречных джентльменов Юга?
Лили придирчиво посмотрела на него и едва заметно улыбнулась:
– Пожалуй, совсем нетрудно представить, как вы потягиваете мятный джулеп.
– Бурбон, моя дорогая, только бурбон! – Произнося слова с подчеркнутой медлительностью южанина, поправил девушку Морган. – Южные джентльмены пьют исключительно бурбон. – Его улыбка исчезла. – И они всегда оправдывают ожидания. Они никогда не отказывают в помощи людям, которых любят.
Морган замолчал, вспомнив тот роковой день.
– О чем вы говорите, Морган? Вы не оправдали чьих-то ожиданий?
– Не знаю! – взволнованно сказал он, затем повторил уже более спокойно: – Я не знаю. Мы с Дженни разговаривали. Довольно долго – теперь мне кажется, что несколько часов. Мы говорили о ее родителях, о моих. А потом она вспомнила о Трее.
– А кто такой Трей?
– Он был нашим другом.
«Был ли?» – тут же спросил себя Морган.
Стоило Лили произнести имя Трея, как Моргана охватила ярость. Совсем как тогда. Тогда Дженни тоже произнесла это имя. А потом рассказала ему все.
– А где теперь Дженни?
Морган вздрогнул – казалось, он вновь услышал пронзительный крик Дженни.
– Она умерла.
Они помолчали. Лили осторожно коснулась его руки:
– Мне очень жаль, Морган.
После этих простых слов девушки вся боль Моргана словно выплеснулась наружу:
– Я был зол. Страшно зол! Я не смог усидеть на месте, вскочил и, повинуясь какому-то порыву, стал метаться по обрыву. Я пытался осознать то, что услышал от нее. – Лицо Моргана выразило мучительное сомнение, словно он до сих пор не мог поверить словам Дженни. – Я не заметил, как она двинулась к самому краю обрыва, но когда обернулся, она была уже именно там. – Он нервно потер виски.
– И что же случилось? – спросила Лили и затаила дыхание.
– Я не знаю! – с тяжелым стоном ответил Морган. – Не знаю, что случилось. – Казалось, ему не хватает воздуха. – Просто вдруг Дженни начала падать.
– Нет!
– Она протянула ко мне руки. Боже! Я бросился к ней со всех ног. Но я находился слишком далеко. – Морган устало покачал головой, и снова с его губ сорвался стон отчаяния. – Если бы я не был так раздражен и не отошел от нее! Она просила меня о помощи, а я не смог справиться со своим гневом… – Он судорожно вздохнул: – А ведь когда-то я пообещал Дженни, что всегда буду заботиться о ней, буду беречь ее!..
Прислонившись спиной к стене, он закрыл глаза и попытался представить себе лицо Дженни. Странно, он смог увидеть только Лили. Лили у исписанной красной краской стены веранды. Лили за кухонным столом с этой чертовой газетой в руках.
Лили, раздавленная отчаянием, с которым не может справиться в одиночку.
Как ему разобраться в противоречивых чувствах, которые он испытывает к этой женщине?
Морган не мог ответить на этот вопрос. И все-таки ощущал непреодолимое желание попытаться сделать это.
Им вновь овладело раздражение: Лили удалось отвлечь его от дела. Если изначальной причиной его появления в Блэкмор-Хаусе было желание узнать что-то о Крэндале, то теперь – он прекрасно понимал это – все изменилось. Он оставался здесь так долго исключительно из-за Лили.
И это было скверно.
Он продолжал жить в ее доме, прикидываясь рабочим. И роль, которую он играл, не имела ничего общего с ролью ее ангела-хранителя. Но даже если бы дело обстояло иначе, он все равно не смог бы защитить ее – от себя.
Окажись на его месте человек чести, он непременно покинул бы этот дом.
При мысли об этом в его душе появилась ужасающая пустота, а сердце сжалось от боли.
Но оставаться здесь, ежеминутно испытывая желание прикоснуться к ней, ощущая, что все тело изнемогает от страсти, он больше не в силах, подумал Морган. Он покинет Блэкмор-Хаус завтра же рано утром.
Глава 12
Следуя обещанию, данному себе накануне, утром следующего дня Морган направился в дом, чтобы сообщить Лили о своем уходе. Небольшой чемодан с немногочисленными пожитками он решил пока оставить во флигеле.
Хотя утро было уже в полном разгаре, Морган, войдя в кухню, с удивлением заметил, что дети еще не позавтракали. На столе лежали сырые яйца и неподжаренный бекон, а Роберт и его сестры, казалось, ничего не замечая вокруг, с озабоченным видом что-то обсуждали.
– Что здесь происходит? – спросил Морган. Кэсси тут же повернулась к нему и ответила:
– Мы думаем, как приготовить завтрак.
– Но уже почти полдень, – сказал Морган, обводя взглядом кухню. – Где Жожо?
– Он заболел.
– Он был – да весь вышел, – внес ясность Роберт.
– Куда вышел? – широко раскрыв глаза от удивления, спросила Кэсси.
Пенелопа насмешливо фыркнула. Морган покачал головой:
– А где же Лили?
Прежде чем ответить, дети несколько секунд нерешительно молчали.
– Она наверху, – наконец ответила Кэсси и тяжело вздохнула.
– И ведет себя очень странно, – добавила Пенелопа.
Морган с трудом подавил мгновенно охватившую его тревогу. Ему нет никакого дела до Лили, напомнил он себе. Кроме того, сегодня он уйдет из этого дома навсегда. Однако все же не мешает выяснить, в чем дело, решил он и спросил:
– Что значит – «ведет себя очень странно»? Пенелопа пожала плечами:
– Просто она чересчур спокойная.
– Она бродит по дому и смотрит по сторонам, – насмешливо добавил Роберт.
У Кэсси задрожали губы:
– Когда я вошла в холл, она стояла там и смотрела в… никуда. Она даже не услышала, как я подошла. Поэтому я поскорее побежала сюда. О, мистер Элиот, с Лили происходит что-то ужасное!
В этот момент весь дом задрожал от громкого стука.
– О нет! – простонала Пенелопа. – Она снова взялась за молоток!
Морган достал из кармана горсть монет и положил перед Робертом.
– Своди своих сестер куда-нибудь позавтракать, – сказал он и вышел из кухни.
Лили оказалась в коридоре наверху. Девушка прибивала к полу угол того самого ковра, за который, насколько он знал, она когда-то запнулась.
– Лили! Никакого ответа.
– Лили!
Девушка резко обернулась:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45