– Я не хочу быть непохожей, – испуганно сказала Абигайль. – Я могу измениться.
– А я не хочу, чтобы ты менялась. Я просто хочу найти место, где ты не будешь пугаться до смерти. Не отшатнешься от меня, когда я к тебе прикасаюсь, – добавил Кэри. – Я этого не выношу.
– Разве я так делаю? Извини, Кэри. Я просто слишком волнуюсь.
– После моего поведения в экипаже я не могу тебя винить, – грустно сказал он. – Я бы тебя не винил, если б ты вообще прогнала меня.
Только смущающая близость кучера помешала ей полностью удовлетворить Кэри.
– В экипаже ты был превосходен, – застенчиво ответила Абигайль.
Она мысленно поклялась никогда больше не отшатываться от него, какой бы взволнованной она себя ни чувствовала. Это глупо, эгоистично, ведь Кэри мог подумать, что она его не хочет.
– Ты должна увидеть меня в постели, – улыбнулся он.
– Может, и увижу. Когда-нибудь.
– Кто бы мог подумать! Смит пошутила!
Кэри откинул покрывало, и Абигайль быстро легла рядом. Он сразу обнял ее. Не было сомнений, что он возбужден, однако явно не хотел повторять тот яростный натиск, который доставил ей столько удовольствия в экипаже. Конечно, в финансовых делах он безнадежно непрактичен, зато искусный и неутомимый любовник. Абигайль даже нравилось, что у него есть хоть один недостаток.
Положив ладони на ее маленькие груди, Кэри наслаждался розовыми сосками, затвердевшими под тонкой тканью ночной сорочки. Когда Абигайль теряла стеснительность, такой отзывчивости, как у нее, Кэри не встречал ни в одной женщине, с которыми он прежде спал. Пробуждаясь, она выполняла даже его невысказанные желания, чего не умела ни одна из тех женщин. Пусть в обществе Абигайль была неловкой, всегда старалась остаться в тени, но в постели она была идеальным партнером.
Когда, подняв сорочку, он положил руку на цель своих желаний и начал осторожное исследование, Абигайль поразилась, что ее тело даже не вздрогнуло. А ведь несколько часов назад она и подумать не могла о такой интимности, не говоря уже о том, чтобы принять ее. Теперь она широко раскрылась навстречу, более того, втянула его с такой жадностью, что у нее захватило дух. Неужели эта распутная леди – Абигайль Ритчи? Нет, она Абигайль Уэйборн, а это совсем другое дело. Она быстро напомнила себе, что нет греха в соединении с мужчиной, который навеки стал ее мужем, но в глубине души отказывалась этому верить. Грешно так давать волю своим желаниям.
– Ты уверена, что не слишком устала? – спросил Кэри.
Когда Абигайль молча покачала головой, он больше не спрашивал, удивляясь, как ее маленькое тело второй раз приняло его с тем же возбуждением.
– Утром ты будешь страдать от этого, – предупредил он, но Абигайль не отпускала его.
Временная боль внутри казалась ей не такой уж высокой платой за это неописуемое блаженство. Она была готова и к третьему разу, но Кэри отказался.
– Зато я буду определенно болен, – пробормотал он, и она засмеялась.
Потом, когда он спал, Абигайль гладила его по густым черным волосам, думая, поседеют ли они когда-нибудь. Разумеется, нет, решила она, засыпая. Ведь она вышла замуж за бессмертного.
Ангел разбудил ее перед рассветом, вскочив на постель. Огонь в камине погас, Кэри двигался в темноте, искал свою одежду.
– Посмотрите, с какой скромностью начинает свои золотые дни эта нимфа, – возвышенно приветствовал он ее.
– Кэри, о чем ты говоришь?
– «Был королем я только в сновиденье. Меня лишило трона пробужденье», – с улыбкой процитировал он. – Конечно, за исключением того раза, на этот раз я остался королем, а ты осталась моей.
Слова взволновали ее. Что бы ни омрачало их еще не оперившийся брак, Абигайль не сомневалась в его страсти к ней. В спальне они были настолько совместимы, насколько несовместимы были за ее пределами.
– Кто это, Марвелл?
– Нет, обезьянка, это Шекспир. Сонет 87. Разве пресвитерианцы не читают классику?
Абигайль села в кровати и потянулась.
– Который час?
Кэри со вздохом стал надевать брюки.
– «Не хвастай, время, властью надо мной», – пожаловался он, запихивая в шкаф остальные части вечернего костюма. – В любой момент здесь может появиться служанка, чтобы разжечь камин. Но когда все общество узнает, что мы женаты, клянусь, я не выпущу тебя из этой постели дней пять как минимум, а пока… – Кэри наклонился и поцеловал ее в лоб. – «Прощай! Тебя удерживать не смею. Я дорого ценю любовь твою. Мне не по средствам то, чем я владею. И я залог покорно отдаю».
Абигайль не могла ответить Кэри цитатой из Шекспира, поэтому она просто поцеловала его, прикусив зубами его нижнюю губу. Кэри не выглядел разочарованным.
Утро прошло как в тумане. Миссис Спурджен явилась к завтраку в кружевном чепце, с седыми локонами и жалобами на многочисленные болезни. Вера посочувствовала хозяйке, но Абигайль была занята собственными мыслями.
– Иногда я думаю, что слышу его голос, его любимый голос.
Абигайль вздрогнула.
– Чей голос, миссис Спурджен?
– Като, естественно. Вы что, не слушаете меня? Я вижу его во сне, а когда просыпаюсь, мне в первый момент кажется, что я вижу его на жердочке. Но это всего лишь сон. Надеюсь, окно открыто, Вера?
– Конечно, – успокоила ее миссис Нэш.
– Окно всегда должно быть открыто. На случай если он вернется.
Абигайль чувствовала себя отчасти виновной в безвременной смерти Като, чего нельзя было сказать про Ангела: явно не обремененный сложными переживаниями, он рвался на прогулку.
Выйдя после обеда погулять, Абигайль сразу заметила Кэри, идущего по тропинке к дому. Он задержался, чтобы потрепать собаку по голове, – непростая задача, поскольку Ангел восторженно прыгал.
– Собираешься гулять? – спросил он Абигайль. – Ты меня опередила, я как раз шел пригласить тебя на прогулку в лес. – Выражение лица у него вдруг изменилось. – В чем дело? По-моему, ты была счастлива, когда я уходил.
– Я была и осталась счастливой, – быстро сказала Абигайль. – Это все из-за миссис Спурджен. Она ужасно тоскует по своей птице. Иногда я думаю… Может, сказать ей правду?
– Нет, конечно, – ответил Кэри, беря ее за руку и уводя от дома. – Если ты не хочешь еще больше расстроить ее.
Вспомнив пронзительный голос птицы, Абигайль невольно вздрогнула. Ангел тем временем с трудом двигался по грязи в сторону леса.
– Пусть идет, – сказал Кэри, ведя ее через луг к березовой роще. – Тут есть секретная тропинка, которую я хотел тебе показать.
Четверть часа спустя они подошли к дому привратника и остановились у задней двери. Абигайль скорее обрадовалась, чем удивилась.
– Ты понимаешь, зачем я привел тебя сюда? – Кэри запрокинул ей голову, чтобы она могла смотреть только на него.
– Да.
– Вот и хорошо, – проворчал он, вставляя ключ в замок. – Обычно я не привожу сюда молодых леди средь бела дня, но, поскольку ты моя жена, я сделаю для тебя исключение.
Абигайль вошла первой.
– Меня совершенно не интересует, что ты делаешь обычно, – сказала она, стоя посреди небольшого холла.
Кэри усмехнулся, закрыл дверь и помог Абигайль снять плащ.
– Вижу, на этот раз ничего одолженного у Веры нет. Все настоящее и собственное.
Холл сообщался с убогой комнаткой, большую часть которой занимал камин. В середине комнаты, служившей одновременно кухней и гостиной, стояли стол и два стула. С одной стороны камина была приставная лестница, ведущая на чердак. Огонь в камине уже горел, видимо, в ожидании ее прихода. Абигайль взглянула на лестницу:
– Ты думаешь, что я полезу с тобой наверх?
– Если ты настаиваешь, – ответил Кэри, подталкивая ее к лестнице. – Я хотел предложить тебе чай, но если мадам склонна к другому уроку супружеского поведения…
Абигайль со смехом полезла наверх. Она вынуждена была пригнуться, чтобы не стукнуться головой о низкий потолок, однако на узкой кровати лежал настоящий пуховый матрас и стеганое одеяло, любовно сшитое из разноцветных квадратов атласа.
Кэри, по своему обыкновению, тут же сбросил одежду и устроился на кровати в полной готовности.
– Обычно леди дает мне время собраться с мыслями, прежде чем прыгнуть на меня, – ворчал он. – Но полагаю, супруге разрешены некоторые вольности. Прыгай, если хочешь. Я постараюсь выдержать. Между прочим, сняв одежду, ты убедишься, что это значительно увеличит наше взаимное удовольствие.
– Я уже сказала вам, сэр, меня не интересует, что вы обычно делаете со своими шлюхами, – ответила Абигайль, поднимая юбки. Через секунду она уже оседлала его. – Я намерена произвести несколько реформ.
– Вроде того чтобы избавиться от панталон? – спросил Кэри, нащупав мягкий бугорок между ногами. Его любознательным пальцам он казался спелым персиком, источающим сладость. – Да, это действительно необходимая реформа, моя королева. Ты совершенно права, устраняя все преграды на пути развития.
– Это не только моя заслуга, – сказала Абигайль, тут же охнув, когда его палец скользнул в источник, затем упорно продолжил движение. – После долгого и тщательного исследования мой верный советник обнаружил, что позорная привычка носить панталоны – это жестокая и неестественная помеха для мужчин в экипаже.
– Умный парень, твой советник, – одобрил Кэри. – Тебе повезло с ним.
– Я прекрасно сознаю, насколько мне повезло, сэр, – ответила Абигайль, ведя рукой по его гладкому животу, пока не почувствовала горячий твердый член. – Я получаю великолепные советы, и мой премьер-министр всецело в моем распоряжении.
– Конечно, – хрипло согласился Кэри.
– А еще он такой красивый, – бормотала Абигайль, бесстыдно дразня головку его премьер-министра. – Такой надежный, всегда готов к действию, хотя слегка горяч, но я не возражаю.
– Боже мой, Абигайль. – Кэри схватил ее за бедра и заставил опуститься на него. – Разве можно так обращаться с государственным деятелем?
Абигайль засмеялась, когда он глубоко вошел в нее и облегченно вздохнул.
– Ты была создана для меня. Несомненно, создана для меня.
Внезапный стук в дверь был весьма нежелательным. Королева с главным советником были серьезно огорчены, и премьер-министр потерпел самое решительное крушение в своей карьере.
– Проклятие! – зарычал Кэри.
Стук продолжался, теперь к нему присоединился раздраженный женский голос:
– Кэри Брэддон Радерфорд Уэйборн! Я знаю, что ты здесь! Немедленно открой дверь.
– Назойливая Джульет! – процедил он.
– Может, она сейчас уйдет? – с надеждой сказала Абигайль.
– Только не она. Ты не видишь мою рубашку?
– Полагаю, это одна из твоих шлюх. – Абигайль протянула Кэри рубашку.
– Нет. У моих шлюх манеры намного лучше. А эта развязная женщина имеет счастье быть моей сестрой Джульет, – ухмыльнулся он, видя, как Абигайль в ужасе раскрыла глаза. – Ты поступила очень разумно, не успев раздеться, дорогая. Почему бы тебе не открыть дверь и не впустить свою родственницу? Она горит желанием познакомиться с тобой.
– Кэри! – прошептала Абигайль. – Почему ты не сказал мне, что твоя сестра едет в Хартфордшир?
– Потому что я понятия не имел, что она сюда заявится. Постарайся не паниковать, обезьянка. Тут есть задняя дверь, помнишь? Хотя Джульет и вездесуща, но даже она не может быть в двух местах одновременно.
В спешке Абигайль чуть не упала с лестницы, ибо Кэри бесцеремонно подталкивал ее.
– Найдешь тропу через лес? – спросил он, закутывая ее в плащ. – Иди по ней до стены фруктового сада. Затем пройдешь через сад, в это время года там не должно быть никого, и увидишь слева перед собой дверь. Вот ключ. – Абигайль взяла его, мысленно повторяя инструкции. – Внутри справа будет лестница. Наверху дверь. Рядом с нею в коробке на столе лежит другой ключ. К нему привязана красная лента. Оттуда найдешь дорогу в свою комнату. Торопись, обезьянка, гарпия уже потеряла терпение. – Кэри быстро поцеловал ее и подтолкнул к двери.
Абигайль уже скрылась в лесу, когда Джульет, обогнув дом, увидела брата.
– Вот ты где! – нахмурилась она. – Ты что, не слышал, как я стучу?
– Полагаю, даже Кромвель слышал твой стук.
– Кто? – Джульет прошмыгнула мимо него и вошла в дом. Ее глаза изучили обстановку, не упуская ни малейшей детали.
– Я сказал, Кромвель. Возможно, ты о нем слышала? Он убил короля Карла, ибо тот был мерзким тираном. После этого он дал нам «долгий парламент», но через девять лет разогнал «охвостье» «долгого парламента», стал лордом – протектором Англии и сам превратился в мерзкого тирана.
– Он давно умер, – безразлично сказала Джульет. – И следовательно, не мог слышать, как я стучу. Что ты делаешь у задней двери?
– Ты напугала меня. Я подумал, что ты сборщик налогов, и уже собрался бежать.
Джульет подняла бровь.
– Прямо босиком?
– Разумеется. Но хватит обо мне, – дружелюбно сказал Кэри, подталкивая сестру к столу. – Для начала можешь объяснить, что ты здесь делаешь.
Стянув перчатки, Джульет села за стол и потрогала чайник. Кэри понял намек и поставил его на огонь.
– Хорас сказал, что на Дауэр-Хаус упало дерево. Ему прямо не терпелось поведать об этом. Судя по его рассказу, ты специально уронил его на собственный дом. Еще он сказал, что ты живешь здесь, в доме привратника. Я не поверила ему. Кэри, это же просто загон для скота! – Джульет с отвращением сморщилась.
– Здесь имеются свои преимущества. Мне пришлось сдать главный дом арендаторам. Ничего другого не оставалось. Тебе они понравятся. Это платежеспособные респектабельные люди.
– Надеюсь, – ответила Джульет. – Мне было бы неудобно жить в одном доме с нереспектабельными людьми.
– Прости? – Кэри сел напротив.
– Я сказала…
– Я слышал, что ты сказала. Но ты не можешь остаться в Танглвуде. Что говорит Окленд? Кстати, он здесь, с тобой?
На щеках Джульет появилось два красных пятна.
– Не важно, что он говорит. Между нами все кончено. Я… разорвала помолвку! – Она разразилась слезами.
Как все английские аристократы, Кэри не выносил слез.
– Послушай! Возьми себя в руки. – Он подал ей чайное полотенце и велел утереть слезы. – Итак, ты говоришь… Извини. Я не понимаю твоего бормотания.
Джульет сделала глубокий вдох.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41