Но это все же заставит его дважды подумать, прежде чем жениться на вас.
К его немалому удивлению, глаза Пегги наполнились слезами, и в следующий момент он почувствовал, как маленький кулачок с побелевшими костяшками с силой ударил его в грудь.
— Как ты мог? — неистово вскричала она. — Как мог ты так отвратительно поступить?
Эдвард, схватившись за грудь в районе солнечного сплетения, пытался вздохнуть. Он совсем забыл, насколько силен у нее хук справа.
— Если я не твоя, то ты хочешь, чтобы я не досталась никому другому, да? — гневно кричала Пегги. — Как ты самонадеян! И еще удивляешься, почему я не хочу выходить за тебя замуж!
Затем, пока он не пришел в себя, она кинулась в атаку. Еще ни одна женщина не нападала на Эдварда, и он не знал, как на это реагировать. Только что она рыдала рядом с ним, а в следующий миг набросилась, опрокинув его удивительно сильными кулачками, которые продолжали неустанно молотить в грудь Эдварда, спиной на матрас. Ошеломленный, Эдвард несколько мгновений лежал неподвижно и смотрел на разъяренную фурию, которая сидела на нем верхом, зеленые глаза сверкали из-под растрепавшихся темных волос.
Наконец он схватил ее запястья своими железными руками. Рыча, как тигрица, Пегги пыталась освободиться, пока Эдвард не придавил девушку к матрасу весом своего тела, прижав ее руки к кровати за головой.
— Лежи смирно, — загремел он, — кошечка!
Грудь Пегги, которая пыталась восстановить дыхание, тяжело вздымалась под ним. Девушка, не отрываясь, смотрела на Эдварда, в ее глазах плескалась ненависть.
— Пусти, — коротко пригрозила она. — Пусти, а то, клянусь, закричу!
Но Эдвард не смог ее отпустить. Вдруг ожило воспоминание о том, как то же самое тело, нежное, податливое и такое желанное лежало под ним… Чувствуя сквозь тонкую, как паутина, материю ее сорочки упругость грудей и ощущая, что его член, прижатый к животу девушки, начинает наливаться твердостью, Эдвард застонал.
Пегги тоже осознала, что происходит, и взгляд, который она подняла на Эдварда, больше не был сердитым, он умолял.
— Не нужно, — прошептала она. — Пожалуйста, Эдвард. Отпусти меня, пока мы не зашли слишком далеко… Но было уже поздно.
Глава 25
Это не должно было повториться.
И все же повторилось.
Распростертая под тяжелым горячим телом Эдварда, Пегги тщетно сопротивлялась накатившей на нее волне страсти. Она каждой клеточкой тела хотела принадлежать ему, а он желал обладать ею. И хотя разум еще предостерегал их, тела уже не прислушивались ни к каким доводам рассудка и все глубже погружались в такое неистовство любви, что их первая встреча казалась всего лишь прелюдией к сегодняшнему вечеру.
Эдвард жадно целовал Пегги, ласкал губами и языком ее лицо, шею, грудь… Пеньюар соскользнул и оказался под ней. Эдвард в нетерпении разорвал паутину нижнего белья. Оставив на теле девушки, от губ до живота, цепочку горящих следов поцелуев, Эдвард накинулся на ее груди. Он безжалостно терзал губами соски, его руки нежили мягкие бугорки до тех пор, пока Пегги, выгнувшись, не прижалась к нему низом живота.
Эдвард прильнул лицом к жаркому, обрамленному темными волосами гнездышку между ее ног. В тот миг, когда его язык коснулся набухших желанием нижних губ Пегги, девушка, вскрикнув от изумления, попыталась вырваться, ее пальцы вцепились в его черные волосы. Но Эдвард крепко удерживал крутые бедра, его губы требовательно ласкали влажную плоть Пегги, при этом щетина его щек обжигала бархатистую кожу между ног. Подчиняясь рефлексу, Пегги сжала голову Эдварда ногами и стала качать ее, извиваясь телом у его лица.
Больше Эдвард терпеть не мог: он приподнялся и принялся срывать с себя бриджи, освобождая свое массивное естество. Погрузив его в упругое, влажное лоно Пегги, произнося прерывающимся шепотом ее имя, Эдвард все сильнее вдавливал ее в кровать. Пегги резко выставила руки, будто в попытке остановить его. Но затем руки девушки обняли мощные бицепсы Эдварда, а бедра начали послушно подниматься навстречу каждому требовательному движению мужского тела. Голова Пегги откинулась назад, дыхание стало коротким и хриплым. Каждый раз, когда Эдвард входил в нее, девушка стонала, и с каждым толчком она все ближе подходила к грани сладкого безумия. Она старалась не отпускать его, когда он отводил свое тело назад, не давая ему покинуть ее жадное лоно, сжимая его плоть…
Вдруг он словно взорвался внутри Пегги, заливая все вокруг жидким огнем и с силой подминая ее под себя. Девушка, изогнувшись всем телом, хрипло вскрикнула и тоже, оглушенная непередаваемым блаженством, растворилась в потоке золотых огней. Пегги глубоко вонзила ногти в плечи Эдварда, но тот даже не почувствовал этого, охваченный экстазом. Когда обессиленная Пегги опрокинулась назад на подушки, она дышала так тяжело, будто пробежала громадное расстояние, Эдвард тоже задыхался, уронив голову девушке на грудь.
Мокрые от пота, они лежали в свете камина. Пегги подумалось, что следует что-нибудь сказать, но она все еще наслаждалась сказочными ощущениями, которые вызвал в ней Эдвард, и совершенно не хотела прерывать этот момент. Закрыв глаза, она нежно перебирала его черные кудри и бессознательно продолжала это делать, даже провалившись в глубокий сон.
Глава 26
Эдвард долго не мог уснуть. Меряя шагами спальню, он запустил руку в волосы и громко выругался.
Несмотря на заверения о том, что он уезжал в Лондон, чтобы избавиться от надоевших гостей, главная цель была в том, чтобы забыть эту маленькую бестию. Влечение к ней переросло все рамки и достигло кульминации в ночь бала. Он попытался поступить, как полагается, предложив Пегги выйти за него замуж, а затем уехал подальше от искушения.
Возвращаясь, Эдвард надеялся, что излечился от этой болезни.
Он говорил себе, что это всего лишь временное увлечение. Все произошло только потому, что юная шотландка была чем-то новым, свежим. Она удивила его дерзостью, произвела впечатление умом, очаровала красотой. И ошеломила страстью как любовница. Нужно всего несколько недель побыть вдали от нее, чтобы восстановить душевное равновесие, и еще пару недель, чтобы все вернулось на круги своя. Ему чертовски повезло, что она отвергла его предложение, но еще больше в том, что не забеременела.
Эдвард уже думал, что опасность миновала.
Еще нет и недели, как он дома. И бессмысленно обманывать себя. Он хочет быть с ней. Ничто не остановит его на пути к обладанию Пегги. И тысяча поездок в Лондон не в состоянии ничего изменить…
Эдвард вышагивал по комнате, отхлебывая из графина виски. Его лоб блестел от пота. Он открыл все окна, но даже холодные ветры с торфяника не могли погасить его страсть. Он не знал, что делать. Ясно одно: нельзя, чтобы все оставалось так, как есть.
Совершенно измотанный, Эдвард упал в одно из кресел у камина и невидящими глазами уставился на огонь. Что это, любовь? Для своего состояния он не мог подобрать другого названия. Такого с ним еще не бывало. Он мог думать только о ней, Пегги. Ничего подобного он не чувствовал ни к одной женщине в жизни. И что с этим делать?
Нужно найти способ заставить ее выйти за него замуж.
Жениться на сестре убийцы своего брата? Час от часу не легче! Но вместе с тем не может же она отвечать за свою сестру. Кого волнует, что натворила ее сестра? Главное, он должен жениться на ней так или иначе.
А что он скажет Алистеру?
Закрыв глаза, Эдвард откинул голову на спинку кресла, и мысли о том, как всего час назад он уходил от Пегги, вновь нахлынули на него. Ее губы были чуть приоткрыты во сне, она тихо дышала. Ее рука все еще покоилась в его волосах, когда он поднял голову с гладкого упругого бедра девушки. После того как они закончили заниматься любовью, она еще долго с бессознательной нежностью перебирала его кудри. Но Эдвард чувствовал ее пальцы, и в его голове вертелся один вопрос: может, несмотря на отказ выйти за него замуж, Пегги все же любит его?
Эдвард знал, что она сочла его предложение вынужденным. Тогда так и было. А что еще он мог сделать? Она была гостьей в его доме, моложе его на десять лет, а он всем этим воспользовался. Тот факт, что девушка сама с энтузиазмом пошла на то, чтобы лишиться невинности, являлся слабым оправданием. Джентльменам просто не пристало спать со своими свояченицами-девственницами. Не то чтобы Эдвард всегда старался вести себя как джентльмен…
Но он сделал предложение, а она разрушила все благие намерения. И не успел Эдвард и глазом моргнуть, как все повторилось. К тому же это было даже лучше, чем в прошлый раз, и им овладело страстное желание быть с ней снова и снова.
Неудивительно, что он оставил спящую девушку, чтобы выпить виски.
Только когда забрезжил рассвет, Эдвард наконец забылся тревожным сном, и лакей не стал беспокоить его до ленча.
Когда Дэниелз все же решился разбудить хозяина, у него были не очень приятные новости.
— Простите, милорд, — проговорил лакей, укоризненно поглядывая на сапоги, которые Эдвард не удосужился снять перед тем, как уснуть. — Но я подумал, необходимо доложить, что внизу дожидается леди Эшбери.
Эдвард, который спал одетым, резко сел на диване.
— Арабелла? — Со сна голос прозвучал даже грубее, чем обычно. — О Боже! Арабелла здесь?
— Да, сэр. — Дэниелз поднял с пола галстук хозяина и с отвращением посмотрел на него. — Она хочет увидеть вас. Вы будете бриться, прежде чем спуститься вниз?
Эдвард уперся локтями в колени и механически провел ладонью по заросшему щетиной подбородку. Арабелла здесь? Почему она не в Лондоне? Черт побери, ничего менее подходящего, чем ее приезд именно сегодня, и не придумаешь.
Дьявол, что ему делать с Пегги?
Взглянув снизу на слугу, Эдвард с деланным безразличием поинтересовался:
— Там сейчас есть кто-нибудь… э-э… с виконтессой, или она одна?
Дэниелз медленно бродил по комнате, собирая разбросанные предметы одежды Эдварда.
— Думаю, милорд, в данный момент мистер Картрайт развлекает леди Эшбери в утренней гостиной.
— Он? Больше никого нет? Я имею в виду… Ты, случайно, не видел, Дэниелз… мисс Макдугал не с ними?
К огромному облегчению Эдварда, Дэниелз покачал головой, хотя этот жест мог служить также и знаком неодобрения со стороны слуги, который обнаружил пустой графин, валявшийся у ножки кровати.
— Нет, сэр, — обронил Дэниелз. — Недавно пришла мисс Энн Герберт, и, вероятно, они с мисс Пегги в оранжерее.
У Эдварда отлегло от сердца. По меньшей мере Пегги не пришлось заниматься возмутительными обязанностями по приему его бывшей любовницы на следующий день после.. вот именно, на следующий день после. Может быть, это Алистер перехватил сообщение о приезде Арабеллы и избавил Пегги от общения с гостьей?
Во имя всего святого, что делать с Алистером?
Десятью минутами позже Эдвард, умытый, гладко выбритый и переодетый, распахнул дверь в утреннюю гостиную, постаравшись удалить недовольную гримасу со своего лица. Лучше не дразнить Арабеллу, решил он.
— Арабелла, — сказал Эдвард. — Какая радость. — Его голос, однако, не выражал восторга.
Арабелла повернулась от окна и улыбнулась ему. Виконтесса, как всегда, была одета по последнему слову моды, лазурно-голубое платье со стоячим воротником пенилось белыми кружевами. Алистер, стоявший рядом с ней, выглядел до смешного жалким.
— А, Эдди! — вскричал он. — Ты ужасно выглядишь. Что, вчера вечером слегка перебрал местного портвейна, так, старина?
Эдвард улыбнулся ему половиной лица. На другой застыла виноватая усмешка. При виде этого доверчивого крючконосого лица его внезапно пронзила боль. Как, черт побери, сказать Алистеру? Дьявол, что ему, наконец, сказать? «Мне очень жаль, старина, но я влюбился в девушку, за которой ты ухаживаешь, и тебе остается только смириться». Так?! Эдвард вовсе не был уверен, что Алистер покорно уступит ему Пегги. Когда они последний раз ссорились из-за девушки, дело дошло до кулаков. На этот раз Эдвард подозревал, что все закончится гораздо хуже. Скорее всего — пистолеты на рассвете.
— Ведь правда, это очень мило со стороны старушки Арабеллы, а, Эдвард? — Неубедительным тоном проговорил Алистер в сторону виконтессы. — Она приехала навестить Пегги. Только Энн Герберт приехала раньше, и я теперь не знаю, куда пропали девушки. Миссис Прейхерст пытается их отыскать.
Эдвард скупо улыбнулся:
— Очень мило.
У Арабеллы на лице было весьма самодовольное выражение, словно у кошки, которая приготовилась набедокурить. Ее визит, без сомнения, имел некую скрытую цель, и, к удивлению мужчин, Арабелла без всяких предисловий изложила ее, махнув рукой, обтянутой перчаткой.
— Причина, по которой я заглянула так неожиданно, Эдвард, — промурлыкала Арабелла, — заключается в том, что мне страшно неудобно перед мисс Макдугал.
Эдвард вопросительно поднял брови:
— О? Вот как?
— Ну, я живу в двух шагах от поместья Роулингзов, а моя новая соседка ни разу не приезжала в Эшбери-Хаус даже на чай. Чувствую себя очень неловко.
К сожалению, не настолько неловко, чтобы вообще забыть дорогу в поместье Роулингзов. Эдвард прикидывал, как долго леди собирается мариновать его. Он не выдержит этого светского тона больше пяти минут. Ему нужно наедине поговорить с Алистером, а потом найти Пегги. Будь он проклят, если он и дальше будет скрывать свои истинные чувства. Это выше человеческих сил.
Не обращая внимания на негостеприимное молчание Эдварда, Арабелла принялась ходить по комнате, юбки ее платья призывно развевались. Эдвард, разгадав ее замысел, сдержал зевок. На самом деле неплохо было бы позавтракать. Где же Эверс с кофе?
— Поэтому я сказала себе: «Арабелла, дорогая, — виконтесса всегда обращалась к себе очень нежно, — ты должна немедленно пригласить мисс Макдугал на обед». — Арабелла оказалась рядом с Эдвардом. Она вцепилась в рукав его сюртука и игриво заглянула вшсные серые глаза. — И вот я здесь, чтобы лично передать приглашение, так труднее будет отказаться. И ты мне не откажешь, правда, Эдвард?
Ресницы Арабеллы затрепетали, что должно было изобразить испуг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43