Ты ведь знаешь, какой он гордый, но…— Да, — перебил Томас, — но твоя единственная защита — Тэкери, а этого недостаточно, тем более что сейчас Сент беспомощен, как ребенок.— Майкл раздавил мой пистолет, — пожаловалась Джул, досадуя, что купила тогда только один «дерринжер», а не десяток. Заметив удивление во взгляде брата, она торопливо добавила:— Не спрашивай, все равно теперь это не имеет никакого значения.К счастью, Томас не стал углубляться в расспросы, а встал и начал вышагивать взад-вперед по библиотеке. Вдруг он остановился и обернулся, широко улыбаясь:— Я придумал, как нам поступить, сестренка! Мы с женой поживем у вас до тех пор, пока Уилкс навсегда не исчезнет из твоей жизни.Раскрыв рот, Джул беспомощно взмахнула рукой.— Томас, ты же не сможешь лишить Пенелопу той роскоши, к которой она привыкла! Наш дом такой маленький, а комната для гостей покажется ей жалкой каморкой.— Она моя жена, — спокойно ответил Томас, — и будет делать так, как я скажу ей.— Но твой тесть…— Банкер неплохо себя чувствует и к тому же окружен заботливыми слугами. Так что в нашем присутствии здесь нет острой необходимости. Хватит, Джул, не спорь со мной. Сегодня вечером мы с женой будем у вас. Не возражаешь?Джул кивнула, и Томас проводил ее до двери.— Обязательно расскажи обо всем Тэкери.— Конечно, — согласилась она. — Томас, мне только что пришло в голову: Майкла удивит ваш переезд, и он обязательно спросит меня о его причине. Что мне ответить?Томас задумался.— Скажи, что Пенелопе нужно некоторое время пожить отдельно от родителей, особенно от матери. Скажи, что с его позволения мы продолжим свой медовый месяц с доктором Сентом на Клэй-стрит.Дождь усилился, и Томас принес сестре зонтик. Усадив ее в экипаж, он заметил, что Эзра с интересом наблюдает за ним.— Эзра, займись мистером Банкером!— Конечно, мистер Томас, — ответил Эзра. — А вы, сэр, займитесь своей сестрой.Томас кивнул, не спросив, что именно Эзра имеет в виду, и отправился наверх. Возможно, дворецкий подслушал их разговор. Остановившись на мгновение у двери спальни, Томас расправил плечи и вошел. Сейчас он был готов вынести даже не очень приятный разговор. * * * Сент в который раз проклинал свою слепоту, не позволявшую ему видеть выражение лица жены.— Джул, твои доводы очень неубедительны. Может, ты все-таки расскажешь мне правду? — вздохнул он.— Ты что, против того, чтобы они переехали к нам на время?— Любимая, ты уходишь от ответа.— Майкл, прошу тебя.Услышав мольбу в ее голосе, Сент наконец сдался:— Ладно. Если у вас с Томасом есть свои секреты, я не буду вмешиваться. — Он покачал головой. — Но мысль о том, что Пенелопа будет спать в нашем доме, лишает меня покоя. Не знаю, выживем ли мы.Пенелопа тоже сомневалась. В тот вечер она ничего не сказала свояку и свояченице, а лишь наблюдала за оживленным разговором Томаса с Сентом из-под длинных ресниц. «У меня строгий муж, — думала она, — и я должна ему подчиняться». Так ей сказал Томас, когда она выразила удивление его решением.— Только не вздумай тащить туда весь гардероб, — наставлял он. — Там его не уместить.— А что можно там уместить? — съязвила она. Томас оглядел огромную спальню, обставленную шикарной мебелью, и улыбнулся.— Насколько я помню, та спальня примерно в три раза меньше этой. Но кровать, надеюсь, тебе понравится, — прибавил он, бросая на нее многозначительный взгляд.— Я не хочу никуда переезжать, — возражала Пенелопа. — Томас, я должна остаться здесь; мои родители нуждаются во мне.— Нисколько. Я уже говорил с твоим отцом, и он обеспокоен происходящим не меньше, чем я. Мы уезжаем по очень веской причине. Надеюсь, ты не хочешь, чтобы мою сестру вновь похитили.— Конечно, нет, просто…— Довольно, Пенелопа. Складывай вещи, после обеда мы отправляемся.— Но…— Ты моя жена и должна меня слушаться. Так что делай то, что я сказал. И еще, Пенелопа, Сент ничего не должен знать об угрозах Уилкса.Пенелопе ничего не оставалось, как повиноваться. Она вздрогнула, увидев крошечную спальню и узкую постель. Она пила чай и пыталась придумать, о чем бы заговорить со свояченицей. Но первой заговорила Джул.— Пенелопа, тебе очень повезло, — сказала она, с улыбкой глядя на брата. — У Томаса настоящий мужской характер. Когда мы были детьми, я была его рабой.— У вас была необычная жизнь, — сказала Пенелопа.— Да, мы жили, как в Эдеме. Нам даже удавалось как-то избегать столкновений с нашим непреклонным отцом и отлично проводить время.— У меня нет служанки, — вспомнила вдруг Пенелопа.Джул не знала, что и ответить. Она постаралась придать своему голосу и улыбке как можно больше теплоты:— Пенелопа, огромное тебе спасибо за то, что согласилась переехать к нам. Я понимаю, что ты совсем не привыкла к такой жизни, но все же надеюсь, что ты не будешь чувствовать себя у нас несчастной, тем более что твой муж рядом.Пенелопа рассеянно кивнула в ответ, и Джул стало немного не по себе. «Пожалуй, это была не лучшая идея, братик», — решила она.Утром Томас отправился к Делу Сэкстону, сказав Джул, что собирается поднять Сиднейских уток на розыски Уилкса. Поцеловав сестру в щеку, Томас ушел. Сент принимал пациента с какими-то личными неприятностями, так что присутствие Джул не требовалось.Она отправилась наверх узнать, не нужно ли чего Пенелопе. Остановившись перед закрытой дверью спальни, она поняла, что Пенелопа плачет.«Господи, — подумала она. — Неужели они с Томасом поссорились? Что делать?»Тихо постучав, она открыла дверь. Пенелопа лежала в постели, накрытая одеялом.— Пенелопа, что случилось? Тебе нехорошо? Пенелопа онемела, почувствовав себя униженной.— Что тебе нужно? — спросила она, не глядя в сторону свояченицы.— Пенелопа, в чем дело? — Джул старалась не обращать внимания на холодный тон. — Расскажи, ведь мы с тобой теперь сестры!— Это все твой отвратительный брат! — закричала вдруг Пенелопа, не в силах владеть собой. — Он зверь, животное, он…— Что?!— Он заставлял меня делать… разные вещи, я ненавижу их. Мама предупреждала, что так и будет, но я ей не верила!Джул смотрела на красное от гнева лицо Пенелопы.— Что тебе говорила мама? — спокойно спросила она.— Что мужчины — это звери, они творят со своими женами невообразимые вещи, а мы должны быть смелыми и… выносить это.— И ты ей поверила? Это же нелепо! Ты любишь моего брата?Пенелопа непонимающе уставилась на Джул.— Конечно, люблю. Иначе я не вышла бы за него замуж.— Но тебе хотелось, чтобы он лишь целовал твою руку?Пенелопу смутил такой сарказм.— Я… я ничего об этом не знала. Мне не нравится это, это стыдно.— «Это»? Похоже, мы говорим о близости. Пенелопа вздрогнула. Она считала это вовсе не нужным, выдуманным скорее всего мужчинами.Джул одновременно переполняли злость и жалость. «Бедный Томас! И бедная Пенелопа», — тут же решила она.— Послушай, — сказала она, садясь на край кровати, — представь ненадолго, что я твоя мать. Пенелопа, я хочу, чтобы ты выслушала меня как можно внимательнее. Я не солгу тебе.Пенелопа внимательно смотрела на Джул. * * * — …и я рассказала ей, что в мире нет ничего приятнее, чем близость с любимым человеком, — самодовольно заявила Джул ночью мужу, лежа рядом с ним. — Я все ей объяснила. — Она добавила с ноткой превосходства в голосе:— Никак не могу понять, зачем матери так запугивают своих дочерей!— А твоя мать не рассказывала тебе ужасные вещи про грязных мужчин? — спросил Сент, прижимая ее к груди.— Нет, она вообще никогда ничего не рассказывала об этом. Думаю, полное неведение в этих вопросах лучше.Сент поцеловал ее в нос, пощекотал губами мочку уха.— Не хочется говорить тебе, но, к сожалению, многие мужчины считают, что жены должны лишь удовлетворять их повседневные нужды и что удовольствие получают только проститутки. Эти мужчины — просто идиоты!— Но ты не считаешь Томаса идиотом?— Он еще молод, — задумчиво сказал Сент, — но я не считаю его глупым. Хочешь, я поговорю с ним? Лишь для того, чтобы убедиться, что он не входит в число тех, о которых мы только что говорили.— Объяснишь моему брату? Сент положил руку ей на грудь.— В мельчайших подробностях, — ответил он, лаская ее. — Ты рассказала Пенелопе, как тебе нравится, когда я прикасаюсь к тебе? — Его рука проскользнула ниже. — И когда целую тебя?Джул засмеялась, но тут же замерла от его прикосновений.— Господи, — она едва не задыхалась, — думаешь, мне стоило углубляться в такие детали?Сент уже не мог ответить от переполнявших его чувств.— Джул, — заключил он наконец, — сегодня я не хочу больше вспоминать о Пенелопе. Договорились?— Договорились! * * * На следующее утро Джул удалось остаться с братом наедине.— Что сказал тебе Дел? — спросила она без всякого вступления.— Сказал, чтобы мы не беспокоились, — ответил Томас, обнимая ее, — они найдут этого подонка. Нам не придется долго ждать, сестричка.У нее словно гора с плеч свалилась; слезы хлынули из глаз.— Я так счастлива, — радовалась она, обнимая брата. — Спасибо тебе, Томас.— Думаю, — лукаво ответил Томас, — это я должен благодарить тебя, дорогая.Джул не стала делать вид, будто не понимает, о чем он.— Пенелопа рассказала тебе о нашем… разговоре?— Рассказала, хотя мне пришлось приложить для этого немало усилий.— И ты не сердишься на меня за то, что я вмешалась?— Конечно, не сержусь, глупышка. Вообще-то мне было приятно узнать, что Сент такой… заботливый муж.Джул покраснела и шутя ударила брата в грудь.— А что касается моей жены, то, скажем, ее мнение потихонечку меняется. Похоже, теперь я должен быть терпеливым, как святой.— Мой муж мог бы дать тебе ряд советов, — улыбнулась Джул.В этот момент в столовую вошли Пенелопа с Сентом.— Доброе утро, — сказала Пенелопа и слегка зарделась, встретившись глазами с мужем.— Майкл, — сказала Джул, расправляясь с яичницей, — ты не против, если сегодня я поменяю твою повязку?— Конечно, — ответил Сент. — Возможно, уже через три дня, дорогая, я снова увижу свою прелестную жену и пациентов с их жалобами.Джул на минуту примолкла — молилась про себя.— По такому случаю я достану шампанского, — сказала Пенелопа, весьма всех удивив.Сент улыбнулся:— У твоего отца самый лучший винный погреб во всем Сан-Франциско. Надеешься стащить оттуда бутылочку, Пенелопа?Пенелопа расплылась в улыбке: она чувствовала здесь себя совершенно непринужденно, а главное — была… желанна. Пьянящее чувство.— Надеюсь, — ответила она, присоединяясь к общему смеху. — А если Эзра будет сопротивляться, я запру его в погребе.— Любимая, — сказал Томас, наклонившись к жене, — я бы с радостью оказался в погребе вместе с тобой и шампанским. Так и вижу тебя, Пен, в одной нижней юбке с полупустой бутылкой в руке.Пенелопа засмеялась, что привело ее мужа в полный восторг.
«Как я могла забыть об этом даже на мгновение?» — думала Джул днем, стоя в дверях и сжимая в руке новую записку от Уилкса. Там было написано следующее:
"Дорогая моя Джулиана! Я снова вынужден на время исчезнуть из твоей жизни. Но это ненадолго. Молюсь, чтобы ты не забыла обо мне".
Пенелопа застала растерянную, мертвенно-бледную Джул на полу возле дивана.Она взяла из рук свояченицы скомканную бумажку, расправила ее и прочитала. Ничего не говоря, Пенелопа помогла Джул встать и обняла ее.— Господи, если бы у меня был пистолет! — воскликнула Джул.Пенелопа нежно похлопала ее по плечу:— А почему бы мне не купить нам обеим по «дерринжеру»?Джул уставилась на невестку.— Да, — повторила Пенелопа, — пожалуй, я сделаю это немедленно.И она ушла. Глава 27 В то утро в кабинете Сента стояла гробовая тишина. Томас, Пенелопа, Джул и доктор Пикет молча ждали. Тэкери с Лидией застыли в холле у открытых дверей.Затаив дыхание, Джул слышала, как дышат все остальные.— Сент? — вымолвил наконец доктор Пикет. Сент молчал.— Джул, — сказал он наконец, — у тебя на носу веснушка.Джул во все глаза смотрела на мужа, не сразу поняв смысл его слов. Но, увидев на его лице улыбку, она бросилась к нему в объятия, едва не сбив с ног.— Да, — говорила она, уткнувшись ему в плечо, — это веснушка. Не знаю, откуда она взялась… Помажу лимонным соком или еще чем-нибудь… — Джул замолчала, краснея за свою бессмысленную болтовню.— Огуречным лосьоном, — вставила Пенелопа.— Давай я лучше просто поцелую эту веснушку, — сказал Сент.Он отстранил Джул, с любовью вглядываясь в дорогое лицо, и поцеловал ее в самый кончик носа.— Здравствуй, жена. — Он провел пальцами по ее лицу. — Рад снова видеть тебя.Издав радостный крик, Томас крепко пожал доктору Пикету руку.— По-моему, — сказал Сент, усмехнувшись, — кабинет врача явно мал для таких чувств.Сент широко улыбался, принимал рукопожатия и дружеские объятия; его глаза светились от удовольствия. Никогда еще Джул не видела мужа таким счастливым. Она любовалась им и благодарила небеса за его чудесное выздоровление.— Пенелопа, — заявил Томас немного погодя, — пора остановить этот поток чувств, пока мы в них не захлебнулись. Сент прав: этот кабинет для нас слишком мал.— Вообще-то, — призналась Пенелопа, когда все уселись за стол, — это мой отец настоял на том, чтобы я принесла шесть бутылок самого лучшего шампанского.— За возвращение самого добродетельного человека в Сан-Франциско! — сказал доктор Пикет, поднимая свой бокал.— И за самого большого исторического сплетника, — прибавила Лидия.— Лидия, ты не могла бы как-нибудь перефразировать свой тост? — сказал Сент, глядя на своих друзей, сидевших за столом. «Смотреть и видеть — какая же это радость!» — думал он. — Господи, — проникновенно произнес Сент, — я очень счастлив снова видеть всех вас. Позвольте мне налить вам еще шампанского. И если я вдруг случайно опрокину бокал, это не потому что я не вижу.Увидев слезы, блеснувшие в черных глазах Тэкери, Джул удивилась. Он встретился с ней взглядом и потупился:— Я никогда не пробовал шампанское.— Томас, твоя жена, — сказал Сент, наливая Пенелопе, — выглядит довольной и прелестной, как весенняя роза. Дорогая, он хороший муж?Пенелопа вспыхнула; щеки ее зарумянились.— Он исправится, — сказала она наконец, встретив смеющийся взгляд мужа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38