— повелительно воскликнула графиня, поднимаясь и оправляя юбки. — Если ты придержишь язык, Адам, мы все успеем собраться. Насколько мне известно, Арабелла, Эдвард Линдхерст завтра намеревается навестить сестру леди Тербридж, чтобы проводить Рейну в Делфорд-Холл. Я напишу ему записку и предоставлю объясняться с виконтом Эверсли. Заметив торжествующую улыбку сестры, Адам понял, что потерпел поражение. От приятных размышлений о том, с каким удовольствием он задал бы сестре хорошую трепку, Адама оторвало прикосновение пальцев матери к рукаву.
— Я тоскую по твоему отцу, любовь моя. Нам пора снова быть вместе.
Адам горестно усмехнулся:
— Стоило мне вообразить, что хоть на время я избавлюсь от юбок, мадам, как вы обременяете меня сестричкой, которая не только не знает покоя сама, но пытается отнять его у других!
— Яблочко от яблоньки недалеко падает, дорогой брат, — парировала Арабелла, — а я истинная дочь своего отца.
Глава 2
Вилла Парезе, Генуя
Арабелла, жадно вдыхая теплый, напоенный ароматом цветов воздух, откинулась на мягкое кожаное сиденье открытого экипажа. Как хорошо снова оказаться дома!
Девушка удивленно покачала головой: странно, что она испытывает те же чувства, возвращаясь в Англию из Италии. Она снова бросила взгляд на переливающуюся под солнцем небесно-голубую воду Средиземного моря, поверхность которого была усеяна лениво покачивающимися мачтами многочисленных судов. Город на его берегу сверкал белизной, словно прекрасная женщина, поднимающаяся из воды. На горизонте возвышались величественные горы, увенчанные снежными шапками. Генуя. «Совершенная».
Девушка жадно рассматривала Геную, безуспешно пытаясь отыскать какие-то перемены в любимом городе, ставшем теперь французским протекторатом. Крестьяне, как всегда, плелись по дорогам рядом с навьюченными осликами, горожане заполнили улицы, торопясь по своим делам. Но Арабелла боялась за них, понимая, что скоро Наполеон лишит людей даже этой видимости свободы. Между многочисленными итальянскими княжествами не было единства, и Наполеон, забавляясь с ними, точно кошка с мышкой, постепенно перемалывал их ненасытными челюстями. Он уже провозгласил три независимых итальянских государства объединенной Цизальпинской республикой и разместил в их городах французские войска. Генуэзцы тоже не могли сопротивляться всемогущему императору, и если в город войдут французы, семью Арабеллы изгонят и отберут виллу. Хотя золотоволосая девушка в противоположность брату никак не могла сойти за итальянку, все же гордилась своими предками, особенно когда мать, лукаво поблескивая глазами, упрекала ее в чрезмерной страстности натуры. Сама мысль о том, что теперь придется круглый год проводить в Англии, совсем не привлекала Арабеллу. Нет, ей гораздо больше нравилась нынешняя жизнь Прозерпины. Став достаточно взрослой, чтобы привлекать внимание мужчин, Арабелла решила, что англичане совершенно не в ее вкусе. Лощеные жеманные фаты слишком цивилизованны! Они, скорее всего понятия не имеют, что такое страсть!
— Вдыхай поглубже запах олеандров и оливковых деревьев, — велела она брату, давно успевшему задремать. — Адам!
— Пусть поспит, дорогая, — шепнула мать, легонько погладив дочь по руке. — Во время шторма он не уходил с палубы.
— Какой прекрасный шторм! — вздохнула Арабелла.
— Что бы ты сказала, если бы капитан посадил судно на скалы Менорки? — сухо заметила мать.
— Или мы попали бы в жадные руки берберского пирата?
— Только ты считаешь этих свирепых дикарей чем-то вроде сказочных принцев, — внезапно вставил Адам, потягиваясь и заслоняя глаза рукой.
— А ты просто сухарь! — парировала Арабелла и, откинувшись на сиденье, опустила ресницы. — Как пахнет полевая гвоздика, Адам! Такого в Англии не найдешь!
— В своих восторгах не забудь про гиацинты, розы и жасмин, — язвительно напомнил брат.
— Вилла Парезе! — вдруг воскликнула мать, выпрямляясь. — Наконец-то мы дома!
Экипаж приблизился к огромным воротам из кованого железа. Привратник Марко мгновенно оказался рядом, широко улыбаясь господам.
— Buon giorno, contessa, — приветствовал он, срывая с головы шерстяной колпак.
— Как поживаешь, Марко? — спросила графиня.
— Прекрасно, графиня, прекрасно, благодарю.
— А синьор дома, Марко? — вмешалась Арабелла.
— Да, синьорина.
Колеса заскрипели по усыпанной гравием подъездной аллее. Арабелла увидела знакомый мраморный фонтан со статуей Нептуна, стоявший посреди газона, и счастливо вздохнула. Сколько чудесных часов провела она под сенью бородатого бога, сочиняя восхитительные волшебные истории!
Она уже хотела поделиться с Адамом детскими воспоминаниями, но осеклась, заметив, что брат хмурится.
— Что случилось, братец?
— Отец, — коротко ответил Адам. — Он не ожидает, что ему на голову свалится толпа женщин!
— Сестра с матерью вряд ли могут считаться толпой. Кроме того, предоставь отца нам! Он скоро смирится, Адам, вот увидишь!
Адам подумал, что сестра, пожалуй, права. Отец и мать до сих пор возмутительно нежны друг с другом и скорее напоминают любовников, нежели почтенных супругов. Что же касается Арабеллы… маленькой плутовке не составит труда обвести отца вокруг пальца.
— Ну, — проворчал он, — если отец возьмет в руки ремень, не говори потом, что тебя не предупреждали!
Арабелла, однако, пребывала в полной уверенности, что отец не отважится на подобное, хотя… хотя вряд ли будет в восторге от ее появления. Девушка небрежно пожала плечами. Если она не сумеет убедить отца в необходимости своего приезда, мать, несомненно, заставит его переменить мнение. Она лукаво улыбнулась брату и погладила его по руке:
— Твоя забота, дорогой братец, согревает сердце. Посмотрим, кто прав!
Скарджилл, престарелый камердинер отца, упрямый шотландец, чьи рыжие вихры с годами покрылись снегом, встретил их в холле.
— Ах, бездельник! — прохрипел он, оглядывая Адама. — Вижу, ты так же не способен справиться с дамами, как твой папаша! Уж поверь мне, граф будет недоволен!
Однако графиня звонко рассмеялась.
— Ты стал настоящим ворчуном, Скарджилл! Милорд будет в восторге, как только оправится от потрясения, конечно.
— Вижу, вы забыли нрав его светлости!
— А вы — старый зануда! — произнесла Арабелла, целуя старика в морщинистую щеку.
— Сорванец! — любовно пробормотал Скарджилл. — Его светлость в библиотеке.
Хотя вилла Парезе могла вместить не меньше пятнадцати слуг, граф нанял всего шесть из уважения, как он говаривал, к прославленной скупости генуэзцев. И сейчас в холле было пусто, лишь наверху показалась испуганная горничная. По молчаливому соглашению дети позволили матери первой войти в библиотеку. Граф Клер задумчиво смотрел в пустой камин, нетерпеливо барабаня пальцами по холодной мраморной доске. Заслышав шаги, он обернулся и сурово свел черные брови:
— Какого дьявола?!
Адам и Арабелла нисколько не удивились, когда графиня бросилась к нему на шею и крепко поцеловала в губы. Арабелла старалась не сводить глаз с вазы, полной свежесрезанных цветов, пока не услышала, как отец произнес, обращаясь к матери:
— Глупышка, неужели я никогда не приучу тебя к беспрекословному повиновению?
— Похоже, милорд, — лукаво шепнула графиня, — мне показалось, что нам здесь рады?
Ответа отца они не услышали, но леди Кассандра расхохоталась. Граф выпрямился и покачал головой:
— Вижу, Адам, ты, как и я, не можешь справиться с женской половиной нашего семейства.
— Сэр, — заверил Адам, — я скорее предпочел бы оказаться в пустыне во время песчаной бури.
Отец молча улыбнулся, сжимая руку жены.
— Удивляюсь, Адам, что они еще не доставили тебя ко мне связанным по рукам и ногам, словно цыпленка к обеду!
— Вот видишь, Адам, — проворковала Белла, — я говорила тебе, что отец не станет сердиться.
— Этого я не утверждал, — произнес граф, обнимая дочь.
— На твоем месте я бы радовалась, отец, — заявила Арабелла, одарив графа неотразимой улыбкой. — Мы приехали, чтобы помочь тебе справиться с неприятностями. Надеюсь, ты не считаешь Адама своей единственной опорой?
— Никоим образом, — заверил граф. — Думаю, даже лучшим из нас время от времени необходима женщина.
— Белла, — вмешалась мать, — представь, я затрудняюсь определить, комплимент это или оскорбление.
— Это зависит от того, к кому я обращаюсь. Для Беллы — оскорбление, тебя же я оценю по достоинству… немного позже. Итак, дочь моя, ты оставила безутешного Эверсли, чтобы пуститься на поиски приключений?
Арабелла равнодушно пожала плечами.
— Уже на второй день в море я совершенно о нем забыла, папа.
— Вот и хорошо. Несмотря на множество поколений благородных предков, Эверсли вряд ли тебе подходит. Главное для него — условности и этикет… слишком легко поддается чужому влиянию.
— Именно это я твердила Адаму, но он такой чопорный сухарь!
Адам заметил, что взгляды родителей встретились.
— Неужели ты не можешь держать их в руках, когда меня нет? — укоризненно спросил граф жену.
— Поверьте, милорд, я гораздо больше тревожусь, когда они не ссорятся, поскольку это означает, что милая парочка наверняка задумала нечто совершенно неприличное. Кроме того, боюсь, оба успели вырасти из того возраста, когда хорошая порка помогает вразумить буйные головы.
— Отец, — резко вмешался Адам, — ты узнал, что случилось с нашими судами?
— Кажется, да… окольными путями, — спокойно ответил граф. — Поговорим после того, как вы отдохнете. — Видя, что Адам нетерпеливо нахмурился, отец добавил: — Я уже пять месяцев не видел вашу прелестную матушку. Постарайся удержать сестру от проделок хотя бы до ужина.
Арабелла посмотрела вслед родителям, рука об руку выходившим из библиотеки.
— Они окончательно потеряли головы и прямиком отправятся в постель, — хмыкнула она.
— Что тебе известно о постели, негодница?
— Кое-что, Адам, — понимающе усмехнулась сестра.
— Вздор, — коротко бросил молодой человек.
— Например, — продолжала девушка, опустив глаза, чтобы брат не заметил коварных искорок, — я знаю, что для начала влюбленные снимают с себя одежду.
Сморщив носик, она обошла библиотеку и встала у камина.
— Эверсли поцеловал меня однажды. Отвратительно! Губы у него оказались мокрыми, и он пытался заставить меня открыть рот, — с удовлетворенной улыбкой докончила Арабелла.
Ну вот, теперь брат не посчитает ее невежественной дурочкой!
— Это все? — осторожно осведомился Адам, сдерживая гнев на виконта, позволившего себе такие вольности с его сестрой.
— Благодарю, и этого вполне достаточно. Я ударила его каблуком по ноге!
Заметив опасный блеск в глазах цвета полуночного неба, она решила, что хорошенько поддразнила брата.
— Господи, Адам, да перестань же так трястись надо мной! Это просто глупо! Словно я не в состоянии о себе позаботиться! — И, немного подумав, чистосердечно призналась: — Я бы не хотела раздеться для Эверсли!
— Слава Богу! — криво улыбнулся Адам. — Поверь, любовь между мужчиной и женщиной — это не только поцелуи и чтение стихов, Белла, как, впрочем, и раздевание. Берегись мужчин, которые попытаются злоупотребить твоей доверчивостью!
— А ты все знаешь о любви?
— Мужчины рано узнают о подобных вещах.
— В таком случае, — негодующе произнесла Арабелла, подбоченясь, — я тоже не желаю быть невеждой! Женщин на земле даже больше, чем мужчин!
— К моему неизменному удовольствию, — заверил Адам, ухмыляясь.
Арабелла задумчиво подняла брови:
— Интересно, ты по-прежнему захочешь спать с женщинами, когда станешь гораздо старше, как мать и отец?
— Старость — это еще не смерть! — расхохотался Адам.
В дверях появилась экономка Розина, и Адам пробормотал себе под нос:
— Замолчи, Белла! — И, быстро повернувшись к Розине, произнес: — Вы еще прекраснее, чем в наш последний приезд, синьора.
Розина вспыхнула, черные глаза радостно блеснули. Арабелла, привыкшая к тому, как действуют чары Адама на женщин, широко зевнула.
— Добро пожаловать домой, синьор, синьорина, — приветствовала экономка. — Ах, синьор, ваша сестрица — вот кто настоящая красавица! И эти золотистые волосы, совсем как у ее матушки!
— Моя сестра? Красавица? — с притворным удивлением охнул Адам.
— Негодяй! — прошипела Арабелла по-английски, награждая брата тычком.
— И как всегда, неукротима. Хорошо, что вы приехали. Синьор так одинок. И столько неприятностей! Ни мира, ни покоя с этим проклятым корсиканским дьяволом! — вздохнула Розина, заправляя в туго стянутый узел выбившуюся прядь тронутых сединой черных волос. — Когда Скарджилл сообщил о вашем приезде, я послала эту лентяйку Марину приготовить комнаты.
— Надеюсь, Марине не придет в голову ворваться в спальню родителей, — пробурчал Адам. — Розина, не приготовите ли нам по стакану вашего восхитительного лимонада? Мы с Арабеллой пойдем в сад.
Розина низко присела и вышла, шелестя накрахмаленными черными юбками. Арабелла подумала, что экономка готова на все, лишь бы угодить Адаму.
— Пойдем, Белла, посидим немного в тени, — позвал Адам. — Я что-то устал.
— Если бы ты стоял со мной у штурвала во время шторма, сейчас чувствовал бы себя куда бодрее, — парировала сестра. — Наверное, хочешь просто полюбоваться обнаженными статуями в саду, а вовсе не цветами.
Адам лениво улыбнулся и направился к выходу, зная, что она последует за ним. Он прошел через просторный холл, увешанный александрийскими гобеленами, к задней двери. В комнатах было больше цветов, чем мебели, и благоухание жасмина разлилось в воздухе. Адам вошел в безупречно ухоженный, расположенный тремя уступами сад. В нем работали три садовника, и благодаря их усилиям дом утопал в цветах. Адам немного побродил по дорожкам, радуясь, что расстался с подстриженными, высаженными по линеечке деревьями и кустами английских садов, и уселся на мраморную скамью в беседке, увитой розами.
— Как, по-твоему, когда мы будем ужинать? — осведомилась Арабелла, садясь и грациозно расправляя белые муслиновые юбки.
— Похоже, не скоро, — отозвался Адам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46