Один только факт, что ты можешь оправдать бесчестные шаги, предпринятые тобой в военном министерстве, прекрасный тому пример. Не говоря уже о твоей неизменной привычке руководить мною. Я не понимаю ни тебя, ни твоих архаичных ценностей, ни отсутствия этики в твоих поступках. А ты понимаешь меня еще меньше, иначе бы давно осознал, что титул для меня ничего не значит, а того, к чему я действительно стремлюсь — взаимной любви и уважения, — ты мне не способен предложить. Я не подчинюсь твоей воле и не соглашусь, чтобы из меня лепили то, чем я не являюсь, лишь бы стать достойной парой человеку, которого больше волнуют деньги, а не чувства.
Лицо Дезмонда пошло красными пятнами.
— В отличие от моего брата, который сама добродетель и чувствительность. Так вот, если ты думаешь, что я останусь в стороне и позволю тебе и Квентину…
— Я знаю, что позволишь. Потому что, если ты попытаешься стать между нами, я тут же исчезну из Котсуолда и спрячусь там, где ты меня никогда не найдешь. И не вернусь до тех пор, пока не стану совершеннолетней, а вот тогда я официально смогу распоряжаться собственной судьбой. — Глаза ее гневно сверкали. — Смирись с этим, Дезмонд. Я никогда не стану твоей герцогиней. Если только ты не хочешь тащить к алтарю невесту, которая брыкается и визжит как резаная. Я устрою тебе такую сцену, что ты станешь предметом насмешек для всего общества и не сможешь показаться ни в «Олмаке», ни в Карлтон-Хаусе, ни в любом другом месте, где кипит светская жизнь. Не старайся надавить на меня, предупреждаю. Просто милостиво позволь мне идти своим путем, и, возможно, однажды мы сможем вспомнить о нашей былой дружбе.
Дезмонд открыл рот, затем закрыл и так и остался стоять, раздираемый гневом и изумлением.
— Полагаю, твое молчание означает, что ты принимаешь мои условия. Мудрое решение. — Бранди подобрала юбки. — Теперь прошу простить меня, я должна заняться делами. Бентли тебя проводит. Если, конечно, захочет.
Глава 16
Бах!
Прозвучал выстрел, пуля со свистом рассекла воздух и ударила в самую середину вяза. Даже не взглянув на результат своего безукоризненного выстрела, Бранди перезарядила пистолет и вслед первой пуле послала вторую, которая пробила древесную кору почти в той же точке.
— К вечеру от этого бедного дерева останется голая дымящаяся веточка, — подходя к ней, издали заметил Квентин. — Какое злодейство вызвало такой гнев?
Бранди распрямила плечи и даже не обернулась.
— Я представила себе, что это голова Дезмонда.
— А это как-то связано с тем, почему ты выскочила из дома сразу после разговора с моим братом?
Бранди уставилась на любимый пистолет, подарок Квентина, водя пальцем по насечке.
— Они ушли?
— Они с Хендриком покинули нас спустя примерно час, после того как ты выбежала вон. Не стоит говорить, что у Дезмонда был вид столь же очаровательный, как у этого пробитого пулями дерева. Наверное, выпил полбутылки мадеры, потому что еле дошел до кареты, опираясь на руку Хендрика.
— Очень надеюсь, что он будет страдать от самого жестокого похмелья, какое только бывает.
Квентин хмыкнул.
— Ты должна говорить мне, куда уходишь, — напомнил он ей, подходя ближе. — А то пропадаешь уже несколько часов. Если бы Герберт не докладывал мне каждую четверть часа, что с тобой все в порядке и ты продолжаешь разбивать в щепки бедное дерево, я бы очень беспокоился.
Бранди повернулась к нему:
— Прости. Я не подумала. Мне просто хотелось убежать от Дезмонда как можно дальше.
Квентин осторожно приподнял ее подбородок одним пальцем:
— Что случилось?
— Дезмонд случился.
Квентин подавил улыбку.
— А нельзя ли поподробнее? Он что, велел тебе оставить мысль о собрании? Все дело в этом?
— Это лишь верхушка айсберга.
— Солнышко, — Квентин сжал ее лицо ладонями, — буду с тобой честным. Эллард хотел отменить собрание. Я посоветовал отложить его. — Предвидя возражения, он легко закрыл ей губы большими пальцами. — Позволь мне договорить. Я вовсе не хочу, чтобы ты отказалась от своей идеи. Наоборот, мне кажется, твои подозрения вполне оправданны. Вчера, пока ты спала, я просмотрел записную книжку Ардсли. Согласен, цифры доходов и потерь как-то не вяжутся вместе не только потому, что твой отец был исключительно умным деловым человеком, но и потому, что мой брат таковым не является. Но мы с Хендриком нашли компромиссное решение — более тонкое и менее драматичное, чем вызов, брошенный одновременно дюжине лордов, но, надеюсь, такое же эффективное. — Квентин прямо и ясно объяснил, в чем заключается план Хендрика. — Если Элларду ничего не удастся разузнать, — в заключение сказал он, — мы всегда можем прибегнуть к этому собранию как к последнему средству. Согласна?
— А если я скажу «нет»?
— Тогда я спрошу, почему ты отказываешься — потому что действительно считаешь идею неудачной или потому что проверяешь глубину моего уважения к твоей независимости? — Бранди потупилась. — Если верно последнее, — торопливо добавил Квентин, касаясь губами склоненной головы, — то позволь заметить, что мы с тобой давно выяснили этот вопрос, если вообще он требовал выяснения.
— Ты прав. — Она подняла на него взор. — И не заслужил недоверия. Разумеется, я согласна. Гораздо разумнее взяться за дело так, как предлагает мистер Хендрик. — В ее взгляде вспыхнула искра гнева, когда она кое-что вспомнила. — Не говоря уже о том, что мы таким образом избежим риска публично поставить в неловкое положение папиных деловых партнеров.
Квентин скрипнул зубами:
— Соображение Дезмонда, надо полагать?
— Ну конечно. — Бранди пытливо посмотрела ему в глаза. — Почему ты не рассказал мне, что Дезмонд устроил приказ о твоей спешной отправке в колонии?
— Он тебе рассказал об этом? — удивился Квентин.
— Не совсем так. Он предположил, что об этом рассказал ты. Поэтому сам пустился в длиннющие объяснения, стараясь оправдать свои поступки величием души в надежде, что я прощу его за то, о чем на самом деле не подозревала.
— Неудивительно, что ты так на него разгневалась.
— Так вот почему ты ничего не сказал? Не хотел настраивать меня против него?
Квентин скривился в циничной усмешке:
— На этот раз ты меня наделяешь великодушием, на которое я не способен. Честно говоря, к своему брату я не испытываю ничего хорошего, кроме жалости, но и она меркнет по сравнению с моим презрением. Кроме того, меня не терзают угрызения совести из-за того, что я делюсь с тобой своим нелицеприятным мнением о брате и ты его разделяешь. Нет, солнышко, причина, по которой я не рассказал тебе о происках Дезмонда в военном министерстве, в том, что у меня просто не было времени. Его подлый шантаж я раскрыл, только пробыв в Лондоне несколько дней. С помощью Батерста я исправил ситуацию и сразу вернулся домой, где узнал, что в тебя стреляли. Уверяю, я собирался обо всем рассказать тебе, как только ты окрепнешь.
— Я рада, — просто ответила Бранди и глубоко вздохнула. — Квентин, я хочу узнать все неблаговидные подробности. Но сначала, думаю, тебе следует услышать кое-что.
— Хм?
— Я рассказала Дезмонду о нас, о наших чувствах друг к другу.
— Уверен, он пришел в восторг, тем более что перед его отъездом в Лондон я тоже выложил ему все начистоту.
— Вот как? — оживилась Бранди. — Что же ты ему сказал?
— Что я люблю тебя, — Квентин запустил пальцы в ее волосы, — что если он попытается стать на моем пути, я заставлю его пожалеть, что он родился на белый свет.
— В точности мои слова, — обрадовалась Бранди. Квентин снисходительно хмыкнул:
— Ты пригрозила ему расправой? Поэтому практикуешься на вязе?
— Нет. Я пригрозила устроить сцену, которая сделает его предметом насмешек для всего общества, а после убежать из Котсуолда и скрываться до совершеннолетия, когда я буду сама себе хозяйка.
Квентин запрокинул голову и зашелся в смехе:
— Как жаль, что я не видел в ту минуту его лица. Что он сказал?
— Ни слова. Просто уставился на меня, словно решал, не придушить ли ему меня или все-таки поверить на слово. Очевидно, остановил свой выбор на последнем. — Бранди нахмурилась, вспомнив одно замечание Квентина. — Ты сказал, что просмотрел вчера папину книжку и тебя тоже удивили огромные убытки… для такого прозорливого коммерсанта, как папа.
Квентин мгновенно стал серьезным:
— Верно.
— Ты также упомянул, что поражен, какие огромные доходы принесли сделки, выбранные и заключенные Дезмондом, — подразумевая, как я понимаю, что, по-твоему мнению, Дезмонд не настолько умен и проницателен.
— Именно это я имел в виду.
— Уже не впервые ты подвергаешь сомнению деловые качества Дезмонда. Насколько я помню, в прошлый раз, когда об этом зашел разговор, ты предположил, что он неправильно воспринял отцовскую оценку своих способностей.
Брови Квентина поползли вверх.
— Значит, ты все-таки обратила внимание на мои слова. А мне казалось, ты была очень занята тем, как тактично… — подыскивая выражение, Квентин, похоже, развеселился, — сообщить Дезмонду, чтобы он оставил всякую мысль о свадьбе с тобой ныне и впредь.
— Так и было. Но я все равно услышала тебя. Просто тогда это не имело значения. Я решила, что если Дезмонд и преувеличил свои заслуги, то только для того, чтобы произвести на меня впечатление. А вот теперь я не уверена. — У Бранди все сжалось внутри, но она заставила себя продолжать. — Когда мы с Бентли просматривали папину книжку, он, так же как и ты, поразился финансовым талантам Дезмонда. Я давила на него, пока он не объяснил, почему так удивлен. — Бранди встревожено посмотрела на Квентина. — Прошу, не сердись на Бентли. Я загнала его в угол, и у него не было другого выхода, как рассказать мне правду.
— Я не сержусь, — глухо ответил Квентин. Вздохнув, Бранди продолжила:
— Как бы то ни было, когда Бентли поведал мне, как беспечно Дезмонд швырялся деньгами и с какой неохотой и осторожностью Кентон доверял ему ведение дел, я почувствовала, что совершенно сбита с толку. Поэтому я спросила у мистера Хендрика, каково его мнение о деловых качествах Дезмонда.
— И?..
— Мистер Хендрик убежден, что Кентон был в восторге от прозорливости сына.
— Что подтверждает заявление Дезмонда.
— Видимо, да, — признала Бранди. — Теперь вернемся к папе. Он тоже, должно быть, верил в способности Дезмонда, а иначе зачем бы он стал доверять ему свои дела? И самое главное, зачем завещал Дезмонду управление всем имуществом Таунзендов? — Бранди задумчиво покусала губу. — Все это вместе с железным доказательством, содержащимся в папиной записной книжке, безусловно, говорит в пользу Дезмонда, следовательно, вы с Бентли ошибаетесь. Однако здесь, — Бранди указала на свое сердце, — я знаю, что вы правы. И к чему приведет нас это противоречие?
На лице Квентина появилось странное выражение.
— С тех пор, как я узнал о записной книжке твоего отца, меня неотступно терзают эти же мысли. Если честно, солнышко, я невольно гнал их прочь, потому что иначе они заставили бы меня сделать вывод, с которым я, наверное, не смогу примириться.
В глазах Бранди промелькнула боль, девушка порывисто погладила Квентина по щеке.
— Я так и думала, — тихо произнесла она. — Квентин, прости. Мне ненавистно делать такое предположение, но…
— Оно должно быть сделано.
— Тогда мы сделаем его вместе и вместе выстоим, каков бы ни был результат, — если, конечно, наши рассуждения не беспочвенны.
Сдержанно кивнув, Квентин выразил словами то, от чего жаждал отречься:
— Мы оба думаем одно и то же: мог ли Дезмонд «убедить» кого-то подтасовать цифры убытков и доходов Ардсли, чтобы выставить Дезмонда в благоприятном свете? Мой ответ — если вспомнить его недавнюю тактику в военном министерстве — безоговорочное «да». Кажется, я не объяснил, как он устроил отправку приказа? Он шантажировал одного из помощников Батерста, заявив парню, что если тот хочет сохранить свой пост, то должен доложить начальству, что я срочно понадобился в колониях. Вопрос теперь в том, не сделал ли он то же самое с кем-нибудь из работников компаний, куда он вкладывал деньги от своего имени и от имени Ардсли?
— Он мог так поступить? — пробормотала Бранди, переваривая объяснение Квентина. — Не знаю. Наверное, мог. Дезмонд позабыл бы и об этике, и о гордости, лишь бы добиться того, чего он всегда жаждал: признания и уважения Кентона. — Она печально покачала головой. — Никто не мог убедить Дезмонда, что его отец любит сыновей одинаково.
— Хотя мы все пытались, Бог свидетель. — На скулах Квентина заходили желваки. — Но в данном случае он добивался не только отцовской похвалы, но и одобрения Ардсли тоже. Как иначе мог Дезмонд надеяться получить и тебя, и семейное дело Таунзендов в придачу?
— Я об этом не подумала.
— Ну а я подумал. — Квентин вздохнул, собираясь с духом. — Теперь мы дошли до вопроса, которого я не могу избежать. Ограничился ли Дезмонд только этим преступлением, или правда гораздо более зловеща? Возможно ли, что Ардсли раскрыл замысел Дезмонда? И если так, не пригрозил ли он разорвать все связи с Дезмондом, отказав ему в привилегии жениться на тебе и управлять всеми финансами семьи? Или еще хуже, не объявил ли он о своем намерении пойти к моему отцу и открыть ему всю правду?
— Да, — тихо согласилась Бранди. — И вот тогда Дезмонд мог обезуметь.
— Насколько обезуметь, Бранди? — спросил Квентин. — Настолько, чтобы лишить Ардсли жизни? Настолько, чтобы хладнокровно убить его?
— Нет. — Бранди вцепилась в лацканы его камзола. — Дезмонд жаден и слаб. Но я не верю, что он настолько бесчеловечен, что способен убить кого-то. А кроме того, Квентин, ты упустил одну существенную деталь. Даже если я ошибаюсь, даже если Дезмонд способен на все те злодеяния, о которых ты говорил, он все равно ни за что не стал бы вредить папе, когда рядом с ним был Кентон. Дезмонд боготворил вашего отца. Он не подверг бы его жизнь опасности. Никогда. Нет, если Дезмонд хотел убить папу, то он устроил бы все так, чтобы это случилось, когда папа был один, а не ехал в Лондон в карете Кентона.
В глазах Квентина промелькнула надежда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50