Он проводит вас. Либерти уже шагнула за порог.
— В этом нет необходимости. Я знаю дорогу.
— Но, миледи, его милость предпочитает, чтобы…
Либерти замерла на месте — подобные тонкости этикета оказались для нее тоже в новинку. Прислуга, как правило, не провожает господ по темным коридорам и лестницам.
— Пожалуй, вы правы, — произнесла она. Девушка моментально обрадовалась.
— Как ваше имя?
— Меня звать… Эмили, ваша милость.
— Эмили, — кивнула Либерти. — Эмили, должна признаться, сегодня для меня, как, впрочем, наверное, и для вас, многое представляется странным…
— Странным, ваша милость?
— Именно. Надеюсь, вам известно, кто я такая. На лице девушки отразился испуг.
— Ваша милость, я ни за что на свете не… Либерти не дала ей договорить, махнув рукой.
— Я совсем не уверена, что рада моему новому положению. Последние четыре года я фактически находилась на положении прислуги в доме графа Хаксли. Моя каморка располагалась на четвертом этаже, под самой крышей. Еду мне подавали отдельно, на кухне. Вот почему мне будет нелегко привыкнуть к новой роли, и я буду благодарна, если вы мне поможете.
— Помочь вам, ваша милость?
— Разумеется. Мне известно о привычках прислуги. И я так понимаю, что если его милость сказал вам, что сегодня у нас с ним венчание, то вы все только об этом и говорили. Я права?
— Милорд не любит, когда мы сплетничаем, миледи.
— Легко могу себе представить. — Либерти сдержала улыбку.
— Мы никогда этого не делаем. Его милость не потерпел бы ничего подобного. Нам хорошо платят, и мы довольны жизнью. Уж поверьте, никто не хотел бы быть уволенным за длинный язык.
— Прекрасно понимаю.
— Но должна признаться, он всех ошеломил этим известием. Мы не ожидали, что он женится.
— Тем более на мне?
— Но, ваша милость… — Эмили залилась краской.
— Не переживайте, Эмили, — успокоила горничную Либерти. В голосе звучали печальные нотки. В течение десяти лет прислуга в доме Ховарда смотрела на нее искоса. Похоже, в ее жизни ничто не изменится.
— Нет-нет, ваша милость, простите. Его милость на этот счет недвусмысленно распорядился. Сегодня вечером он сказал нам, что наконец нашел женщину, которую сделает своей женой. Он собрал нас всех и заявил, что ничуть не сомневается, что вы будете с нами справедливы, а мы должны быть с вами учтивы.
— Так и сказал? — Либерти не ожидала ничего подобного. Этот вечер для нее полон сюрпризов.
— Да, ваша милость. Его милость виконт Дэрвуд наговорил о вас столько добрых слов, что мы с нетерпением ждали вашего появления.
— Господи! — Либерти провела рукой по лицу. — Это не человек, а головоломка!
— Вы что-то сказали, ваша милость?
— Ничего, — тряхнула головой Либерти. — А сейчас я нанесу его милости визит в библиотеку. Эмили выглянула за дверь:
— Джим, проводи ее милость в библиотеку.
От Либерти не укрылось, что молодой лакей и ее горничная обменялись одобрительными взглядами. От этого Либерти стало теплее. Но при мысли, что она опять оказалась, по сути, в чужом для себя доме, она зябко повела плечами. Что ж, возможно, прислуга и будет выказывать ей уважение, но друзей среди них ей не найти. Нет, все-таки в определенном смысле Ховард ее действительно ограбил. Либерти стало грустно. Вдобавок ко всему на нее накатилась страшная усталость. Тем не менее она пошла вслед за Джимом в библиотеку, где ее ожидал Дэрвуд.
Заметив ее, Эллиот оторвал голову от бумаг на письменном столе.
— Спасибо, Джим, — обратился он к лакею. — Можете быть свободны.
Дверь за лакеем неслышно затворилась. Либерти растерянно застыла посреди просторной библиотеки — до нее только сейчас дошел истинный смысл того, что случилось сегодня вечером.
— Значит, вы уже дома, — произнесла она наконец. Дэрвуд отодвинул в сторону стопку бумаг и встал из-за стола.
— Как видите. — Несколькими шагами он пересек комнату. — Извините, что был вынужден надолго оставить вас одну.
Она бессильно опустилась на небольшой стул. Обстановка библиотеки была старинной. Либерти откинула голову на высокую спинку стула.
— У вас почему-то измученный вид, — произнес Дэрвуд, сощурясь.
— Выдался слишком долгий день, — вымученно улыбнулась Либерти.
— Не хотите ли чего-нибудь выпить? — спросил он и подошел к столику на колесах.
— Нет, благодарю.
Налив себе стакан воды, он сел напротив нее.
— Надеюсь, ваши вещи доставлены в полном порядке?
— Да.
Господи, они разговаривают так, словно их только что представили друг другу на званом обеде.
— Надеюсь, ваша комната вам понравилась?
— Просто изумительна.
— Горничная Эмили вас устраивает?
— Да-да, конечно.
— В самом деле?
Либерти одарила его выразительным взглядом.
— Мне не доводилось пользоваться услугами горничной, и я довольно смутно представляю себе, чего мне ожидать. Она производит приятное впечатление. Мне понадобится время, чтобы освоиться в новой для себя роли.
Чертыхнувшись себе по нос, Дэрвуд встал со стула и принялся расхаживать по библиотеке. Либерти едва ли не кожей чувствовала, что внутри у него все клокочет. Не шелохнувшись, она ожидала, чем все это кончится. Из головы у нее никак не шли слова Эмили. Вспоминая об удивительном калейдоскопе событий сегодняшнего вечера: с каким вниманием Эллиот отнесся к каждой мелочи церемонии их венчания; как счел нужным обратиться от ее имени к прислуге; как он на глазах у Карлтона и его матери не уронил ее достоинства; как поведал о своем отце, — Либерти поймала себя на мысли о том, что ее неудержимо тянет к нему. Нет, конечно, она ни при каких обстоятельствах не позволит ему считать себя чем-то вроде легкой добычи. Поступить так — значит навсегда лишиться уважения в его глазах, позволить подчинить себя. Нет, она ни за что этого не допустит.
Эллиот же, казалось, не замечал ее внутренней борьбы, будучи погружен в собственные мысли.
— Я бы не хотел, Либерти, чтобы мы и дальше говорили между собой, как сейчас, словно чужие.
— Извините.
— Мне не нужны ваши извинения, — ответил он, причем довольно резко. Однако тотчас взял себя в руки и, глубоко вздохнув, заговорил ровным тоном: — Прошу вас, не надо никаких извинений. Это ставит в неловкое положение не только меня, но и вас. Кроме того, я ведь до этого не был женат и плохо себе представляю, как мне следует держаться с вами.
— В таком случае мы квиты, милорд. Поскольку я до этого не была замужем. Ее слова смягчили его.
— То есть вы считаете, что мы с вами можем вернуться к исходной точке? Если мне не изменяет память, нам удавалось достичь взаимопонимания.
— Вы правы. — По его лицу она поняла, что он имел в виду их физическую тягу друг к другу. — Я бы хотела, чтобы мы остались друзьями. Мне казалось, мы с вами пришли к согласию на сей счет.
— Верно.
— И все же считаете, что мы должны начать с начала? Думаю, в этом нет необходимости. — Либерти сложила руки на коленях. — Мы уже уделили время соблюдению правил хорошего тона. Теперь могли бы пойти дальше, и для начала вы расскажете мне, что делали после того, как я уехала от леди Эстерли. Надеюсь, с того момента я не доставила вам повода для беспокойства?
— Я решил проследить за Карлтоном Ренделлом, желая убедиться, что ему теперь известно, что вы под моей защитой.
— Полагаю, это доставило вам немалое удовольствие. С Карлтоном всегда интересно побеседовать.
— Почему вы не предупредили меня, — в голосе Дэрвуда прозвучала укоризна, — что Карлтон намеревался обвенчаться с вами завтра в полдень?
— Разве это что-нибудь меняет?
— Это изменило бы мою манеру общения с ним.
— Милорд, вы должны понять одну простую вещь — нельзя только тем и заниматься, что угрожать людям…
— Либерти, — Дэрвуд взял ее за руку, — вы хотя бы представляете, что Карлтон намеревался с вами сделать?
— Не ошибусь, если скажу, что он планировал скромную семейную церемонию. Не думаю, что ему было важно, как все пройдет. Его интересовало одно — поскорее прибрать к рукам оставшиеся средства Ховарда.
Эллиот что-то пробормотал себе под нос.
— Считаю, в один прекрасный день вы наконец-то уясните для себя, что люди редко вынашивают благородные идеи, особенно мужчины, — произнес он, вглядываясь ей в лицо. — Так вам были известны его намерения?
— Какие? — переспросила Либерти, чувствуя, что у нее все похолодело внутри.
— Получить специальную брачную лицензию, скажу я вам, процедура не из легких. Тот, кто вознамерился ее получить, должен представить веские аргументы для спешки. С тех пор как на троне королева Виктория, этот закон трудно обойти. Ее величество против того, что в Гретна-Грин заключаются скороспелые браки. По ее распоряжению власти, прежде чем выдать лицензию, требуют соблюдения установленных сроков. В нашем случае, — и он помахал рукой между ними, — свое слово сказали несколько сотен фунтов, которые перекочевали в руки нужных людей.
— Ясно.
— Карлтон, судя по всему, не располагал такой возможностью. Как известно, своих денег у него не водится. За душой у него ни пенни. Во всем Лондоне не найдется человека, кому не было бы об этом известно. Известив своих банкиров о том, что он намеревается жениться на вас, Карлтон рассчитывал отсрочить выплаты по долгам. Однако никто не согласился дать ему взаймы, чтобы он смог выкупить лицензию.
— Но он ее все-таки получил, — возразила Либерти. — Я видела ее собственными глазами.
— Верно, получил. Для чего привел самую вескую причину, какую только можно придумать для поспешного брака. Он заявил, что вы ждете от него ребенка.
— Не может быть! — ужаснулась Либерти.
— Гаррик узнал об этом сегодня днем. И я решил, что с моей стороны разумно уладить этот неприятный момент, и чем раньше, тем лучше. Любой из представителей высшего общества не поверит, учитывая мою старую вражду с Ховардом, что я по своей воле взял вас в жены, зная, что вы носите под сердцем ребенка Карлтона. Публичная церемония позволила на корню пресечь любые домыслы. Уже к полночи весь город будет говорить о нашем бракосочетании.
— О Боже! — Либерти уронила голову на колени.
— Мне, право, жаль, — негромко произнес Дэрвуд, — что я должен вам об этом сообщать. Наверное, для вас было бы лучше ничего не знать об этом.
— Я не верю вам.
— Либерти!
Она подняла взгляд и увидела, что он стоит рядом.
— Я знаю, вы предпочли бы не доводить дело до шумихи. Поверьте, я бы тоже. Но только не в данном случае. Я предпочел действовать иначе. Не стал ничего говорить вам заранее, до нашего с вами бракосочетания, потому что не хотел лишний раз расстраивать.
Слова эти дались Дэрвуду нелегко. Эллиот Мосс был из той породы людей, что привыкли ставить для себя цели и идти к ним, и пусть даже мир вокруг летит ко всем чертям. Однако его забота о Либерти была самой искренней.
— Милорд, можно задать вам всего один вопрос?
— Спрашивайте все, что считаете нужным.
— Вы действительно сказали сегодня прислуге, что берете меня в жены потому, что доверяете мне?
— Разумеется. А в чем дело? — изумился Дэрвуд.
— И вы сделали это от чистого сердца?
— А как же иначе? — Глубоко вздохнув, Эллиот потянулся, чтобы взять ее за руку, приглашая встать. Либерти поднялась со стула, и Дэрвуд подвел ее к дивану, куда сам сел с ней рядом. Он убрал с ее лица локон, отчего у нее по телу поползли мурашки. — Будь все в нашей жизни иначе, мы бы с вами были лучшими друзьями.
— Хотите сказать — будь я мужчиной?
— Уверяю вас, в женском обличье вы мне нравитесь намного больше.
Либерти перевела взгляд на его волевой подбородок.
— Несмотря на аномальную черту — видеть в людях только хорошее?
В ответ на ее слова Дэрвуд издал сдавленный смешок, хотя выражение его глаз осталось серьезным.
— Полагаю, мне придется научиться быть снисходительным даже к весьма, увы, прискорбному недостатку вашей натуры, мадам. Хотя, должен признаться, он изрядно действует мне на нервы.
Либерти потупила взгляд. Неожиданно на нее накатила усталость. Напряжение последних дней давило ей на грудь.
— Поскольку мы сегодня столь откровенны друг с другом, милорд, могу я задать еще один вопрос?
— Разумеется, — ответил он, проведя пальцем по ее подбородку.
— Это нелегкий вопрос.
— Уже понял.
Либерти никак не могла сосредоточиться. Его пальцы, теплые и сильные, ворошили ей волосы, щекотали кожу головы. И это разбудило внутри ее непонятный трепет. Но стоило ей подумать о том, что ждет ее впереди, что будет уже сегодня ночью, как ее тотчас охватили сомнения. Когда Эллиот поведал ей о своем отце, о постигшем его позоре, ее душа моментально откликнулась на его страдания. Ей захотелось облегчить ему ту боль, которую она прочла в его глазах.
Эллиот дал ей так много. Как ни старалась, Либерти не могла припомнить, когда к ней относились с такой любовью и заботой. Сегодня Эллиот сделал все, чтобы она почувствовала себя хозяйкой положения. Помог ей осознать чувство собственного достоинства. На какие только ухищрения не пошел, чтобы доказать ей и всему свету, как много она для него значит. И она приняла его бесценный дар. И чего бы ей это ни стоило, она теперь не откажет Дэрвуду в том единственном, что может ему дать.
Либерти рассудила так, что дело здесь не только в физической привлекательности. Дэрвуд ожидал, что она достаточно опытна в таких вещах. Ей же хотелось — так же, как она надеялась, хотелось ему — не просто разделить с ним супружеское ложе. Либерти была уверена, что Эллиот одинок и мечтает обрести спутника, вернее, спутницу жизни.
Ради нее сегодня он был вынужден наперекор собственным привычкам и склонностям пойти на исключительный шаг — их венчание состоялось на виду у тех, кто привык зорко следить за всем, что творится в высшем свете. Какими бы соображениями он при этом ни руководствовался, Либерти предполагала, что они гораздо глубже, чем его стремление заполучить в свою собственность вожделенный Арагонский крест. Сегодня в центре его внимания она, и никто другой.
Интуитивно Либерти поняла, что сегодня он впустил ее в заповедный уголок собственный души, куда другим вход заказан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34