Это ж надо — он ей сделал замечание, а в ответ получил задание! Не моргнув глазом, Лок сообщил ей полный список брамсов, кливеров и гиков, а в заключение спросил:
— А не проще ли было изобразить его в доке?
— А разве вы так его видите? Разве не бегущим по волнам под порывами норд-веста? — В ее голосе было почти презрение.
— Романтично, но лучше бы не надо, а то паруса порвутся, — откликнулся он. — Знаете, зачем ему нужна скорость? Это обеспечит самые высокие фрахтовые ставки. Я бы нарисовал, как «Одиссей» разгружает тюки с чаем и прочими товарами, и через год, я думаю, так и будет…
— Этот ваш практицизм не мешает вам мечтать?
— Никогда!
— Хорошо быть таким уверенным в себе. — Она задумчиво посмотрела на него, потом опустила глаза. — Я оставила пальто в вашей конторе. Спасибо. Рада, что вы вроде бы не пострадали из-за его отсутствия.
Лок поглубже засунул руки в карманы. Она довольно прозрачно напомнила ему об их вчерашней встрече, и чем она кончилась.
— Пожалуйста, не стоит вспоминать о таких мелочах.
— Для меня это не мелочь…
Лок бросил на нее тревожный взгляд. Опять это непередаваемое ощущение — как будто шагаешь со скалы в никуда… Вот сейчас он утонет в золотых глубинах ее глаз, упьется диким волшебством ее чувственных губ. Она не будет сопротивляться — он это знает (в нем уже говорило мужское самолюбие). Он сжал ладони в кулаки — нет, он не протянет своих рук к ней, хотя она и ждет его объятий.
— Вам не следует сюда больше приходить, — резко сказал он, сам удивленный грубой хриплостью своего голоса.
— Почему? — пораженная, расширенными глазами она уставилась на него.
— Вы знаете почему.
— Нет, не знаю. — Она попыталась засмеяться.
— Нельзя.
— Потому что мой дед подвел вашего? Но как? Никто не хочет мне об этом рассказывать…
— Алекс Латэм в самый критический момент прекратил финансирование и разорил нас. Мой отец все потерял. Жену, дело, потом и жизнь.
— Но почему, почему Алекс так сделал? Должна же была быть какая-то причина, какой-то мотив!
— Для Латэмов это не обязательно.
Это звучало как оскорбление и в ее адрес, ее щеки зарделись ярким румянцем. Она оборвала платок с головы и сделала шаг в его сторону.
— Это поэтому вы меня так боитесь, Лок Мак-Кин?
— Что за глупости!
— Ну, так почему же на этот раз вы убегаете? — спросила она, проведя рукой снизу вверх по его пальто.
Он перехватил ее кисть, и в его, еще более охрипшем голосе слились угроза и предупреждение.
— Играете с огнем, Констанс…
— Это лучше, чем замерзнуть в этой пустыне, — пробормотала она, слегка пошатнувшись в его сторону и глядя ему прямо в глаза.
— Обожжетесь! — резко сказал он, а сам подумал: «Мы оба обожжемся…»
— Может быть… Ну и плевать! — В ее лице появилось что-то бесшабашное.
Порыв ветра подхватил прядь ее волос и бросил прямо ему в лицо — в ноздрях у него защекотало от пряного аромата тропических цветов. Лок почувствовал, что он все меньше и меньше способен владеть собой. Он резко отстранил ее от себя.
— Черт тебя побери! Что за игру ты затеяла?
— Ну что ты! Какая уж тут игра с таким уверенным в себе мужчиной. — Констанс одарила его снисходительной улыбкой — так все понимающий взрослый улыбается несмышленому ребенку, и взялась за холст и мешок с красками.
— А вот и ты, Мэгги!
Лок повернулся и увидел ту самую рыженькую служанку, а рядом с ней одного из своих рабочих — широкоплечего темноволосого ирландца с лицом боксера по имени Тип Мэддок. Глаза у Мэгги сияли — чувствовалось, что одним поцелуем у них не обошлось. Он нежно поддерживал ее за локоток.
— Ой, простите, мисс! — сказала Мэгги, покраснев. — Мы заговорились и забыли про время…
— Ну, по крайней мере, хоть ты не потратила его зря, — отозвалась Констанс и бросила взгляд на Лока. Он заскрипел зубами. Вот и награда за его сдержанность! Боже, эта девчонка сведет его с ума!
Мэгги сделала Локу книксен и с любопытством посмотрела на Констанс.
— Тип готов нас проводить, если вы готовы. Констанс поймала яростный взгляд Лока и улыбнулась ей в ответ.
— Спасибо, Мэгги.
5
Мисс Элспет Филпот жила неподалеку от церкви Троицы, там, где Саммер-стрит переходила в Уинтер-стрит, в квартале мелких лавочек и магазинов. Прямо под окнами ее апартаментов висела вывеска «ЧЕРДАК — писчебумажные товары, журналы, книги». Каждому, кто попадал к мисс Филпот, бросалось в глаза изобилие печатной продукции во всех ее комнатах и коридорах. Констанс сразу пришел в голову забавный образ — как будто книжная лавка внизу однажды взорвалась, разметав свое содержимое по покоям почтенной дамы, и там все стало энергично прорастать и размножаться как грибы из спор, причем в самых неожиданных и неподходящих местах. Констанс не удивилась, узнав, что хозяйка квартиры является и совладелицей этой лавки.
— Только так я могу как-то удовлетворить свои читательские аппетиты, — ничуть не стесняясь, призналась Элспет, ставя, пустую чашку на объемистую подшивку «Научной газеты», заменявшую журнальный столик.
— Знаете, мисс Латэм, наша мисс Филпот — это настоящий катализатор творческой деятельности. Самые наши уважаемые авторы генерировали свои идеи у ее чайного подноса, а потом делали их достоянием публики, и опять с ее помощью и благодаря ее энтузиазму, — заметил худой, угловатый джентльмен с глубоко посаженными глазами. Он поднялся и вышел из кольца кресел и кушеток, где последние два часа кипела довольно оживленная литературная дискуссия. Он и Констанс были последними из оставшихся гостей.
— Ну, знаете, мои интересы не такие уж альтруистские, — запротестовала Элспет. Ее серьги из черного янтаря раскачивались как маятники под белокурым шиньоном. — Ради своего бизнеса я должна всячески стимулировать книготорговлю, а что лучше расходится на рынке как не новые идеи? Что, вы уже уходите, мистер Гаррисон? Нет, нет, побудьте еще!
— Меня ждет очередной номер «Либерейтора». — Он склонился к руке Констанс. — С удовольствием с вами познакомился, мисс Латэм. Надеюсь, мы скоро увидимся.
Констанс пробормотала что-то полагающееся в подобных случаях. Как тепло и внимательно здесь к ней отнеслись — совсем не та атмосфера, что на этой Ассамблее! Ее приняли как свою, задавали всякие умные вопросы насчет ее тихоокеанского дома и внимательно выслушивали ее ответы, а ведь аудитория была, хотя и избранная, но довольно разнообразная — наряду с известными художниками и писателями там были и меценаты, и простые любители литературы и искусства.
Проводив гостя, Элспет уселась рядом с Констанс; вокруг были книги, книги, книги — в стопках, в ящиках, на полках, не говоря уж о подшивках газет и журналов, разбросанных повсюду. Хозяйка обмахнулась кружевным платком и удивленно вздохнула.
— Как было интересно! Мистер Уильям Гаррисон — великий оратор, правда?
— Да, он очень красноречив, — согласилась Констанс, поправляя складки своего выходного платья из зеленого шелка.
— Какую огромную работу он ведет в этом обществе за отмену рабства! И что характерно, — добавила Элспет, — он еще и за равные права для женщин!
— Мне все ваши гости показались замечательными людьми, — откликнулась Констанс, — особенно мистер Готорн.
Элспет вскочила.
— Я же обещала тебе мой экземпляр его «Сказок, рассказанных дважды»! Куда я его задевала?
Констанс оглядела комнату:
— Ну, здесь вряд ли что-нибудь отыщешь, — и подняла руку, чтобы остановить свою новую подругу. — Ну, пожалуйста, не стоит из-за этого беспокоиться.
— Ничего, ничего, какое тут беспокойство! Я все всегда помню, где у меня что. Все-таки тридцать лет собираю… — Элспет постояла немного в раздумье, потом лицо ее прояснилось, и она поспешила к туалетному столику, с которого свисали вперемежку салфетки и литературные журналы, и вытащила откуда-то из-под самого низа самой большой стопки нужную книгу.
— Эврика! — Элспет подала ей книгу. Констанс с улыбкой поблагодарила ее.
— Она мне наверняка понравится.
— Некоторые из его новелл очень забавные. Там есть одна про … но не буду портить тебе восприятия, — засмеялась Элспет. Она снова уселась на кушетку и выжидательно посмотрела на Констанс.
— Ну, а теперь, можно посмотреть твои наброски?
— Здесь ничего особенного, — слегка стесняясь, Констанс вытащила портфельчик, примостившийся у ее ног. — Вот эскизы корабля — я как раз закончила картину, и кое-что для развлечения.
— Ты должна верить в себя и в свой талант, — только тогда ты добьешься успеха в Париже, — решительно инструктировала ее Элспет, развязывая ленточки и открывая альбом. Она вытащила пенсне из нагрудного карманчика и начала внимательно разглядывать страницу за страницей. — В конце концов, если ты не веришь в себя, то кто же поверит?
— Вы правы, конечно, — сказала Констанс. Чтобы скрыть, как она нервничает, она встала и подошла к камину. — Какая изящная тут решетка — колосья, фазаны… Так страшно — а вдруг это никуда не годится?
— На твоем месте я бы насчет этого не беспокоилась, — деловито бросила Элспет. — Это просто великолепно!
Констанс повернулась к ней, выдохнув с облегчением:
— Вы, правда, так считаете?
— На сто процентов! Корабли — это хорошо и, наверное, тебе это интересно, — ты ведь из семьи судовладельцев, и не последнего десятка, но вот эти рисунки, дорогая, они очаровательны!
Констанс нахмурилась, не вполне понимая, чем так восхищается Элспет.
— Вы имеете в виду рисунки Лахайна?
— Людей, жителей Лахайна! Это несколько иное. — Элспет снова начала перелистывать альбом. — Эти детишки — херувимчики, эти парни на каноэ. И эта вот старушка — смотри, сколько чувства, любви в ее таком прекрасном, морщинистом лице! Кто это?
Уставившись на портрет, Констанс снова нахмурилась и потерла виски. Она вроде совсем уж вспомнила что-то важное, но потом это куда-то ушло.
— Я… я не уверена. Может быть, жрица…
— Твои рисунки — это настоящая повесть о жизни твоего острова. Констанс, я найду тебе издателя, согласна?
— Издателя? — Она не могла скрыть удивления. — А зачем?
— Во-первых, потому что эти рисунки интересны сами по себе, а во-вторых, потому что интерес к Сандвичевым островам не стал меньше с тех пор, как тридцать лет назад там появились первые миссионеры. Так что аудитория для такой публикации будет и, хотя я не имею в виду, что ты на этом озолотишься, все-таки шанс получить определенную сумму денег у тебя будет, почему бы не сочетать приятное с полезным?
У Констанс даже голова закружилась от такого безудержного энтузиазма своей подруги.
— Не знаю, что и сказать…
— Скажи «да», и я сделаю все остальное. Мистер Эванс с Вашингтон-стрит — отличный печатник и все сделает как надо. Прежде всего, надо обратиться к нему.
— Ну, как же я могу сказать «нет»? — спросила Констанс.
Добывать деньги тем, что она больше всего любит, — разве это плохо? Не надо будет брать их со счета Мак-Кинов или ждать, пока Алекс исполнит свое обещание заплатить ей за билет.
— Вы такая добрая! — сказала она, благодарно улыбаясь. — Как же я могу вас отблагодарить!
— Главное — не терять времени и не разбрасываться, — деловито отозвалась Элспет, завязывая ленточки альбома. — Твой талант слишком уникален, чтобы тратить его только на изображение кораблей.
— Я очень хотела написать «Одиссея», — объяснила Констанс, отходя снова к камину. — Корабли ЛохленаМак-Кина — это настоящие произведения искусства.
Элспет сразу навострила уши.
— Мак-Кина ты сказала?
— Да, я знаю, наверное, неразумно для меня, из семьи Латэмов, иметь дело с кем-то из Мак-Кинов. Хотелось бы знать, что же там на самом деле случилось?..
— Ой, да зачем ворошить эти старые слухи?
— А все-таки?
— Нет, нет. Это было все так давно…
— Ну, пожалуйста, Элспет! — Констанс присела рядом с ней; что-то властно подсказывало ей: «Не отступай!» — Я же знаю только какие-то отрывки этой истории, а мне нужно знать все.
— Все началось с каких-то деловых споров — я так полагаю, — сказала Элспет задумчиво. — Надо сказать, их компания «Латэм, Мак-Кин и К0» тогда процветала… Энок — отец мистера Мак-Кина — был корабел, а твой дедушка — коммерсант, и все, чего они касались, сразу превращалось в золото…
— Так что же вызвало такой разлад?
— Вот этого-то никто и не знает. Но как только они рассорились, то уж сразу насмерть. Старый Энок разорился напрочь — без денежек твоего деда, и после этого…
— Я знаю — самоубийство.
— Да, страшная штука. Детей было жалко, особенно Дайлана; он и маму потерял так рано. — Элспет печально покачала головой. Да и вообще жалко — компания такие корабли строила — загляденье. Да вот я тебе сейчас покажу…
Элспет подошла к этажерке, подтащила большую стопку книг, лестницу и, забравшись на нее, достала с самого верха старый том «Альманах кораблестроителя». Перелистала его, пока не нашла гравюру с изображением спуска на воду какого-то корабля.
— Ну, видишь? — спросила она, показывая на групповой портрет, — несколько человек на палубе изящного пакетбота.
Констанс взяла альманах и стала вглядываться. Вдруг она ахнула:
— Мой отец! И Алекс! Владельцы «Сильвера Крест», — Александр и Джеймс Латэмы, — медленно читала она, — а также мистер и миссис Мак-Кин с сыном Лохленом.
Она улыбнулась при виде улыбающегося мальчишки в коротких бриджах и соломенной панамке, который с гордым выражением лица стоял рядом с родителями. Совершенно непохож на нынешнего Лока — этакий беззаботный сорванец…
Констанс подавила вздох. И что это она так на него тогда набросилась? Правда, он был такой самоуверенный — этакий неотразимый мужчина. И как это ему могло в голову прийти, что несколько поцелуев, и она, готово, влюбилась, вот еще! Ну да, она слегка забылась, но это не дает ему права думать о ней, как о… Нужно ей очень с ним связываться — подумаешь, строит из себя…
Ее взгляд остановился на улыбающемся мальчишке в альманахе, и она почувствовала к нему жалость. Действительно, видно немало ему пришлось пережить, пока он стал таким — Железным Маком. Она сама знала, каково это — потерять обоих родителей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42