Трикси густо покраснела.
Все взгляды тотчас устремились на Пашу в ожидании его реакции.
— Прости меня, дорогая, — воскликнул он с искренним раскаянием. — Я не хотел поставить тебя в неловкое положение.
Как же сильно она отличается от фривольных, манерных дам, с которыми ему приходилось общаться.
Все присутствующие разинули от удивления рты. Паша Дюра не очень-то церемонился с женщинами.
— Я уже выбрала то, что мне нужно, — быстро проговорила Трикси, желая поскорее избавиться от устремленных на нее любопытных взглядов.
— В таком случае мы готовы, мадам Орман, — объявил Паша, проворно поднявшись с дивана.
— Возьму платье из синего шелка. — Голос ее звучал напряженно.
— А также желтый эпонж, зеленую амазонку, два утренних платья и еще три-четыре на ваш вкус, — распорядился Паша, глядя в упор на владелицу салона. Попытку Трикси возразить он пресек кивком. — И пожалуйста, побыстрее, — добавил он.
— Хорошо, сэр. Это займет всего несколько минут, — отозвалась мадам Орман. Жестом выпроводив из комнаты помощниц, она вышла за ними следом.
Как только дверь за хозяйкой салона закрылась, Трикси накинулась на Пашу:
— Ты не станешь покупать все эти платья.
— Почему бы нам не обсудить это позже? — пробурчал Паша, бросив взгляд в сторону молодой модистки, складывавшей наряды.
— Пусть позже, — согласилась Трикси, переходя на шепот. — Необязательно обсудим.
— Паша, помоги мне! — В комнате, задрапированной шелком, крик прозвучал подобно взрыву. Трикси повернулась к двери и застыла как вкопанная, уставившись на хорошенькую темноволосую модистку, метнувшуюся к Паше. Бросившись к нему на грудь, женщина пронзительно закричала: — Пожалуйста, Паша, я в отчаянии! — Она схватила его за руки. В ее глазах стояли слезы. — Ты говорил… что… что поможешь, если мне понадобится твоя помощь! Ты мне обещал, — всхлипывала она. Паша пытался успокоить девушку.
— Ты знаком с ней! — проронила Трикси. Теперь она поняла, что означали все эти взгляды, ужимки и шепот помощниц мадам Орман. — Ты знаешь их всех!
Паша вскинул голову:
— Могу объяснить!
— Не стоит, — выпалила она. — Я не настроена и впредь терпеть твое двуличие. Надеюсь, все вы получили большое удовольствие от этого маскарада. Я и не подозревала, что играю перед такой осведомленной публикой. А теперь извини, — произнесла она ледяным тоном. — Судя по всему, тебе есть чем заняться.
Паша нахмурился:
— Это не то, что ты думаешь.
— Мне все равно. Ведь до вчерашнего дня я и не подозревала о твоем существовании.
Оскорбленная, она в который уже раз убедилась в вероломстве мужчин.
— Паша, умоляю тебя, — взмолилась модистка. Слезы ручьем полились из ее глаз. Она бросилась к нему на шею. — Ты должен немедленно что-то сделать, или я умру!
Брошенная любовница, охваченная отчаянием, на грани катастрофы — вот какое будущее уготовано Трикси, если она останется с Пашей. Мужчины, подобные ему, не могут предложить ничего, кроме мимолетного удовольствия. Осознав это, Трикси бросилась вон из комнаты.
Обман и ложь, ложь и обман. Трикси бежала, не замечая испуганных взглядов служащих. Распахнув стеклянную дверь, она вылетела на улицу. Ей хотелось лишь одного — поскорее забыть безобразную сцену, рыдающую женщину и причастность Паши ко всему случившемуся.
Подбежав к экипажу, Трикси отбросила накидку, прикрывавшую багажное отделение, вытащила свой чемодан и, не обращая внимания на взволнованные расспросы возницы, помчалась прочь.
Предчувствие не обмануло ее. Такой, как Паша, — красивый, богатый, расточительный — не может иметь совесть, каким бы очаровательным ни казался. Трикси упрекала себя в беспечности. Ей следовало бы трижды подумать, прежде чем связываться с ним. «Бежать, бежать, пока еще не все потеряно», — твердил ей внутренний голос. Бежать, бежать… бежать.
Улочки богатого муниципального подразделения, окружавшие магазин мадам Орман, в этот утренний час были тихими и пустынными. Обитатели роскошных домов еще спали.
Трикси надеялась, что Паша вздохнет с облегчением, избавившись от еще одной докучливой женщины, и не бросится за ней вдогонку. Моля Бога, чтобы ее надежды оправдались, она торопливо шагала мимо оград и ворот частных владений, тянувшихся по обе стороны улицы.
Но вскоре услышала громкий голос Паши. Охваченная страхом, она обернулась. Он мчался за ней огромными прыжками, как хищный зверь, преследующий свою жертву. Его длинные темные волосы развевались на ветру подобно гриве.
Трикси охватило отчаяние.
Тяжелый чемодан при каждом шаге бил ее по ногам. Улице, казалось, не будет конца.
Сквозь густую листву деревьев проглядывало яркое утреннее солнце, ложась на тротуар танцующими круглыми пятнами света. Сверкающему весеннему утру не было до нее никакого дела. Еще немного, и силы покинут ее. Трикси прибавила шаг. К счастью, обнесенные изгородями особняки закончились, уступив место элегантным домам. Минутой позже Трикси увидела между домами узкий проход. Свернув влево, она оказалась в прохладной затененной аллее и огляделась в поисках укрытия. Может, постучать в какую-нибудь дверь и попросить о помощи? Но не подвергнет ли она себя еще большей опасности? Тут она заметила приоткрытую калитку и, поблагодарив Бога, юркнула в нее, оказавшись в крошечном Дворике. Ее лицо блестело от пота, сердце учащенно билось. В надежде, что одна из входных дверей окажется не заперта, она толкнула первую, затем вторую, но безуспешно. Третья, к счастью, была не заперта, и Трикси проскользнула в темный коридор. Поставила чемодан и в изнеможении прислонилась к стене. Но через несколько секунд устремила взгляд в конец коридора и прислушалась. Откуда-то, вероятно, со второго этажа, доносились едва уловимые звуки. Осмотревшись, Трикси поняла, что находится в части дома, отведенной для прислуги. На вбитых в стену крючках висела рабочая одежда, на полу стояла грубая обувь.
Почувствовав себя в безопасности, Трикси еще некоторое время не покидала свое тихое пристанище, ни на минуту, однако, не забывая, что сюда могут войти. Но ее никто не потревожил, и через некоторое время она рискнула выглянуть наружу.
Внутренний двор, выложенный истертыми плитами, был по-прежнему безлюден. Осмелев, она осторожно двинулась на выход, возле которого в нерешительности задержалась, затем, медленно приотворив крашеную калитку, опасливо высунула голову. Вокруг не было ни души. Трикси подхватила чемодан и шагнула через порог.
— Я уже подумал, что ты уснула, — лениво протянул знакомый голос.
Отделившись от стены, из тени вышел Паша.
— Как ты меня нашел? — с досадой воскликнула она.
— По запаху. — Блеснул он улыбкой. — Я никогда его не забуду.
Трикси тихо выругалась.
— А поскольку центральный вход надежно заперт, мне оставалось только подождать. Ты не могла убежать, — добавил он.
— Женщины, вероятно, никогда от тебя не убегали, — заметила она язвительно.
Он пожал плечами.
— Но я не такая, как все, Паша, — заявила она. Его спокойствие выводило ее из себя. — Ты зря теряешь время.
— Позволь мне самому судить. — Он двинулся к ней. — Дай мне свой чемодан.
Трикси торопливо отступила, отведя чемодан в сторону.
Паша вскинул в примирительном жесте руки и заговорил ласково и терпеливо, как будто она была упрямым ребенком:
— По крайней мере выслушай меня.
— Мне не нужны объяснения по поводу твоих брошенных любовниц. — Сердитая и уязвленная, она не могла забыть отвратительной сцены с рыдающей женщиной, повисшей у него на груди.
— Эта женщина у мадам Орман любит одного их моих приятелей, а не меня, — пояснил он. — Ее зовут Мари Сансер. Ей сообщили, что ее возлюбленный попал в плен к туркам. Так что ее отчаяние вполне обосновано. Гюстав находится в греческой тюрьме. Какие подробности тебя еще интересуют?
— Мне не нужны ни подробности, ни объяснения. Мы с тобой едва знакомы. — Если эта Мари не была его любовницей, наверняка найдется дюжина других. Она не имела ни малейшего желания пополнить список брошенных Пашей женщин.
Он вскинул брови.
— Других мужчин ты знаешь лучше? — язвительно осведомился он.
— Не старайся меня подловить, Паша. Ты знаешь, что я имею в виду. Нет смысла продолжать этот разговор. Я намерена уехать из Парижа одна. Мне нужно как можно скорее вернуться к сыну.
— Выслушай меня сначала.
— Придется. Ведь ты загородил мне дорогу.
— Пойми, Трикси, мои отношения с Мари носят платонический характер.
Как мог он прочитать ее мысли?
— Я никогда бы не оставил женщину плачущей или несчастной.
Явная переоценка своих возможностей.
— Я направил Мари к своему адвокату, чтобы он занялся вопросом освобождения Гюстава. При наличии достаточной суммы заключенного можно выкупить из турецкого плена. Мои средства — в ее распоряжении. Скажи, что еще нужно, чтобы ты поверила в правдивость моих слов. Если хочешь, я могу рассказать тебе об отношениях Мари и Гюстава. Семья Гюстава тяготеет к судьям и прелатам, они не одобряют жизнь, которую ведут Мари и Гюстав. Мы все дружим уже много лет.
— Ты такой добрый и заботливый, — ввернула Трикси, — только непохоже, что с той женщиной у тебя чисто дружеские отношения.
Сам факт, что она обсуждала с Пашей подобные вещи, вызывал у нее сомнения в собственном здравомыслии. Не все ли ей равно, друг ему Мари или любовница?
— Обратись к моему адвокату, — предложил Паша. — Поговори с самой Мари.
Если бы не страстное желание вернуть Трикси — импульс, возобладавший над остальными, — Паша, в свою очередь, удивился бы своему стремлению успокоить женщину.
— Еще этот спектакль в салоне мадам Орман, — напомнила ему Трикси, кипя от возмущения при одной мысли, что их отношения с Пашей ни для кого не были секретом.
— Я просто попытался избавить тебя от чувства неловкости. И согласись, «что до появления Мари тебя все устраивало.
Вероятно, с ним следовало согласиться, но она еще не настолько успокоилась, чтобы признать его правоту.
— Ты надеешься, что это тебя реабилитирует?
— Ты так нервничала из-за этой чертовой портнихи, что я посчитал необходимым придумать что-то, чтобы ты расслабилась. — Паша пожал плечами. — Но прошу прощения. Мне не следовало этого делать. — Его губы дрогнули в улыбке. — Ругай меня всю дорогу до побережья, только перестань сердиться.
Покорность Паши Дюра должна была бы смягчить ее гнев. Однако она с вызовом спросила:
— Предлагаешь мне сделать вид, будто ничего не произошло?
— Да, пожалуйста. Я был не прав… и прошу меня простить, — добавил он мягко. Он не в силах был ее отпустить, хотя не мог найти этому разумное объяснение.
Несмотря на его оправдания и раскаяние, она должна была бы ответить ему отказом. Так поступила бы на ее месте любая разумная женщина.
Возникла пауза.
В переулок вбежали двое детей. Их звонкий смех вспугнул тишину.
Воспользовавшись случаем, Паша подошел к Трикси и протянул руку за чемоданом.
— Никто из нас не понимает, зачем мы это делаем. Я не был в Англии уже много лет.
— А я никогда не вступала в разговор с человеком, с которым не была знакома, — призналась она, давая понять, насколько необъяснимы ее поступки.
— Значит, мне повезло.
Приободренный ее признанием, Паша забрал у нее чемодан, привлек к себе и отступил к стене, освобождая детишкам проход.
Ощутив тепло его сильного тела, Трикси подняла на него взгляд и улыбнулась:
— Наверное, мне тоже повезло.
— Значит, друзья? — прозвучал над самым ухом его бархатистый голос.
— Чуточку больше, я бы сказала.
— Значительно больше, моя дорогая, очаровательная Трикси. — Он наклонился, чтобы запечатлеть на ее щеке легкий поцелуй. — Позволь мне показать тебе Ла-Манш с палубы «Сокола».
Она тихонько вздохнула.
— Мне трудно ответить тебе отказом.
— Вот что я предлагаю. Ты скажешь, что тебе нужно, и я все доставлю.
— Неудивительно, что женщины виснут на тебе.
— Только не по этой причине, — усмехнулся он. — Но я постараюсь вести себя наилучшим образом, чтобы ты больше не убегала.
Трикси снова засомневалась в том, стоит ли везти его к себе домой.
— Напрасно я так поступила.
— Считай это отдыхом, — предложил он.
— От моей скучной и однообразной жизни.
— От наших жизней, — уточнил Паша.
Их внезапно завязавшиеся отношения казались ему не менее загадочными, чем ей. Быстро пресыщаясь женщинами, он часто их менял. Однако продолжительное путешествие в Кент наполняло его радостным ожиданием.
«Крису понравятся игрушки», — размышляла Трикси. Интересы сына были для нее превыше всего. И положа руку на сердце, если отбросить в сторону моральные и этические соображения, ей совсем не хотелось отказываться от очаровательного общества Паши.. После многих лет несчастливого существования ей предложили ни с чем не сравнимое удовольствие, и соблазн принять его был чересчур велик.
— Скажи «да», — прошептал он.
Все еще одолеваемая тысячами сомнений, она молчала.
— «Сокол» быстроходен, — уговаривал он. — Я доставлю тебя домой за три дня. — В его взгляде запрыгали озорные искорки. — И компания лучше, чем на пакетботах.
Трикси рассмеялась:
— Убедительный аргумент, месье Дюра. Ваша точка зрения не лишена достоинств.
— Благодарю вас. — Намек на согласие, прозвучавший в ее словах, его обрадовал. — Позвольте мне сопровождать вас домой, леди Гросвенор? — взмолился он, придав голосу максимум почтительности и вежливости.
— Будь я одна, не стала бы сомневаться, а так мне нужно подумать…
Он прильнул губами к ее губам, положив конец ее колебаниям. Его поцелуй воспламенял, дразнил, вселял надежду.
Но когда они подошли к карете и уже собирались в нее сесть, Трикси вдруг с пылкой прямотой объявила:
— Раз уж я позволила тебе сопровождать меня, хочу сначала увидеться с твоим адвокатом.
Паша опешил было, но тут же ответил как ни в чем не бывало:
— Никаких проблем.
— Пойми, я не хочу снова оказаться легковерной дурой, — сказала она и, взяв предложенную им руку, поднялась на ступеньку.
— Что ж, справедливо.
— Нам еще предстоит обсудить платья, — добавила она, блеснув глазами, когда он уселся рядом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39