энерджи полотенцесушители официальный сайт
— А вы вообще чем-нибудь занимаетесь? — спросила Беатрикс, посерьезнев.
— У моей матери золотые прииски, а отец владеет судовой линией. Я тоже имею определенное отношение к этим предприятиям. — По правде говоря, он имел к этим делам самое непосредственное отношение, и их доходность в значительной степени зависела от его усилий. — Это вас больше устраивает? — пошутил он.
— Естественно. Мужчины без цели в жизни — сущий бич для общества, — добавила Трикси с налетом горечи, вспомнив о беспробудном пьянстве мужа.
— Вы знаете это по собственному опыту?
— Да. Не передадите ли мне картофельный пирог? «Тема, по-видимому, закрыта», — решил он, передавая ей блюдо с картофельным пирогом, покрытым золотистой корочкой.
— Приберегите место для клубничного суфле, — предупредил он, галантно меняя тему разговора на менее личную, — или Мишель несколько дней будет дуться.
— С радостью. Вижу, здесь есть еще крем Шантильи, — добавила она с улыбкой, прогнав печальные воспоминания о муже. — А вы тоже будете есть клубничное суфле, или оно только для дам?
— Я ем почти все.
— Но не сегодня, — произнесла она, взглянув на его пустую тарелку.
— Последние несколько дней я мало спал, из-за усталости пропал аппетит.
— В таком случае я бы не хотела вас задерживать.
Но в данный момент не она, а его либидо его не отпускало, разжигая голод другого свойства.
— Я обычно мало сплю. К тому же мне нравится ваше общество.
Она поставила свою тарелку на стол, и Паша спохватился, не сказал ли чего лишнего. Откинувшись на стуле, Трикси заметила:
— Хочу поблагодарить вас. Впервые за последний месяц я не чувствую ни страха, ни голода. Вы очень добры.
— Мне жаль, что никто не узнал о вашем бедственном положении раньше.
— А мне жаль, что я в силу своей наивности приняла предложение Ланжелье о помощи. — Она снова вооружилась ножом и вилкой. — Но ничего подобного больше не случится.
— Вам ужасно не повезло, что, приехав в Париж, вы встретили Ланжелье. Могу ли я предложить вам помощь моей семьи в вашем деле с наследством?
Трикси покачала головой:
— У меня было более чем достаточно времени для размышлений, пока я находилась в плену у Ланжелье. Я пришла к выводу, что совершила большую ошибку, когда решила ходатайствовать о наследстве сына. Кристофер вполне удовлетворен нашей жизнью в Кенте. Я в этом убеждена. Мы жили без этих денег в прошлом, проживем и в будущем. А Кло… — Она вовремя спохватилась. — А семейство отца Кристофера может успокоиться.
— Я мог бы проводить вас до побережья, — неожиданно предложил Паша и удивился собственной поспешности.
— Спасибо, но в этом нет нужды. — Она улыбнулась. Он испытал облегчение, смешанное с чувством вины, поскольку обрадовался ее отказу.
— Позвольте тогда хотя бы собрать для вас кое-какие денежные средства. — Она вопросительно посмотрела на него. — Чтобы загладить вину Ланжелье.
— Вы что, его родственник? Вам ни к чему за него расплачиваться. Двух тысяч франков вполне достаточно. По крайней мере я смогу вернуть эту сумму.
— Поскольку денег у меня в избытке, чего не скажешь о вас, почему бы вам не взять у меня взаймы небольшую сумму?
— Которую я никогда не смогу вернуть?
Все же в нем жива была совесть. Он знал превосходный способ, с помощью которого она могла бы с ним рассчитаться, но не посмел его упомянуть.
— Возможно, вы снова выйдете замуж. Пусть это будет долгосрочный заем.
— Налейте мне еще шампанского, Паша, и покончим с этим. Я не могу занять у вас деньги.
Ему понравилась волнующая теплота, прозвучавшая в ее голосе, когда она назвала его по имени. Ему было приятно, что шампанское пришлось ей по душе. И он чувствовал, что ее нежелание принять от него деньги вполне преодолимо. По опыту Паша знал, что женщины всегда принимают его подарки.
Сам он тоже немного перекусил. Трикси удалось уговорить его попробовать фаршированные грибы Мишеля. Еще она поделилась с ним своим суфле, предложив несколько полных ложек. Чтобы воспользоваться ее предложением, ему потребовалось пересесть, поскольку снять пробу через стол было невозможно. Он придвинул к ней стул, и в игриво-интимной манере они уничтожили воздушное творение Мишеля. Сначала она кормила его, а затем наоборот.
— Я насытилась, — промолвила она наконец и, непринужденно откинувшись на стуле, сделала длинный выдох. — Какое восхитительное ощущение…
«Какое восхитительное зрелище», — подумал он: В мерцании свечей ее волосы, собранные в высокую прическу с ниспадающими локонами, отливали золотом. Бледная кожа порозовела. Роскошная грудь высоко вздымалась, когда она выгнула спину и потянулась.
— Значит, вы больше ничего не хотите? Трикси улыбнулась пленительной улыбкой.
— Как я ни старалась прогнать за прошедший час это непростительное ощущение, — не могу отделаться от желания сказать, что… — ее голос упал до шепота, — осталась еще одна малость.
У него учащенно забилось сердце.
— Я был бы счастлив исполнить любое ваше желание, — тихо произнес он.
Их глаза на мгновение встретились. — Я знаю.
— Я все еще… — ее брови слегка приподнялись, — никак не могу решиться.
— Вижу.
— Может, все дело в шампанском.
— Возможно. Он улыбнулся.
— Вы совсем не хотите мне помочь, — упрекнула она его, не в силах справиться с охватившим ее возбуждением.
— Вы ищете предлог? — Он вытянулся на стуле, глядя на нее из-под длинных ресниц. — В таком случае обратились не по адресу.
Его собственное вожделение полыхало в его глазах.
Каким же он был пьянящим и соблазнительным. В его ленивой позе угадывалась напряженность мышц. Он напоминал сжатую пружину, готовую в любой момент распрямиться. И казался живым воплощением похоти. И она безумно хотела его, забыв всякий стыд. Она жаждала ощутить жар его мужской силы, коснуться его крепкой, мускулистой шеи, погладить торс и скользнуть ниже… туда, где возбуждение натянуло тонкую шерстяную ткань его брюк.
Он перехватил ее взгляд и прочел в нем нескрываемое желание.
— Позволь мне дать тебе то, что ты хочешь. — Голос его звучал глухо.
Беатрикс ощутила, как внизу живота быстро распространился жар, проступив горячей влагой между ног, и не раздумывая выпалила то единственное, что занимало ее мысли вопреки стыду и правилам приличия:
— Только раз, перед тем как я уйду. — Она отвела глаза в полной растерянности, но когда их взгляды снова встретились, уже увереннее добавила: — У меня такое чувство, что я умру, если не смогу к тебе прикоснуться, а ты не прикоснешься ко мне.
— Я буду счастлив трогать тебя всю, где скажешь, — прошептал он.
— Только в меня нельзя кончать, — твердо заявила она. Он вскинул брови, задержав на ней долгий взгляд:
— Это приказ?
Раскрасневшаяся и разгоряченная его откровенной чувственностью, она все же нашла в себе силы ответить:
— Да, приказ.
Он расплылся в широкой улыбке, мальчишеской и вызывающей.
— Меня это устраивает. — Он обвел комнату взглядом. — Предпочитаешь пойти в постель?
Она покачала головой.
— Тогда позволь предложить диванчик у окна. Уже зажглись звезды.
— Как романтично! — Ее голос дрогнул от нетерпения.
— Это действительно так. Вот увидишь. — Заметив ее смущение, он мягко добавил: — Не торопись.
В ее глазах блеснул огонек сомнения. «
— Возможно, мы совершаем ошибку.
Трикси вскочила из-за стола и отошла в сторону.
Он не пошевелился. Она напоминала норовистую кобылу, чувствительную и нервную. Она не сознавала всю силу своей страсти. И это еще больше возбуждало.
— Вообще-то я этим не занимаюсь, — промолвила Трикси, держась поодаль.
— Знаю.
— Я не проститутка.
— Знаю. Ты — Беатрикс Гросвенор из Кента.
— Не понимаю, что на меня нашло. После всего, что мне пришлось сегодня пережить, — сказала она с брезгливостью. Смерть Ланжелье Паша воспринял спокойно и деловито осведомился:
— Сколько времени прошло с тех пор, как ты в последний раз спала с мужчиной?
— Немало. — В ее голосе прозвучали нотки сарказма.
— Я так и подумал. И все же, как давно это было?
— Два года назад.
Зов плоти заставил его выпрямиться на стуле.
— Да, многовато, — ошеломленно проговорил он, не в силах себе представить, как можно прожить два года с неудовлетворенным желанием.
— Мне тоже так кажется.
— Ничего, это дело поправимое.
— Значит, мне не следует беспокоиться по поводу…
— Чего бы то ни было, — договорил он за нее. — Это всего лишь сладострастие.
— А если я не смогу не тревожиться?
— Не стоит. Это всего лишь физическое удовольствие.
— Как легко ты об этом говоришь!
— Все на самом деле легко, милая. Забудь о приличиях. Побалуй себя.
— Значит, я просто должна поддаться плотскому влечению? — Смущенная, она задумалась над возможностью совершить столь безнравственный поступок с этим совершенно посторонним для нее мужчиной. Безнаказанно ей это не пройдет.
— Почему бы и нет? Я предлагаю тебе удовлетворение, и не нужно ни о чем беспокоиться, — заметил он мягко. — Ничего дурного не случится. Уверяю тебя. — Человек трезвого ума, он знал, что глупо бояться мистического возмездия. Неприятностей можно ждать только от людей. Но даже с этим он мог с легкостью справиться.
— Но где гарантии, что я смогу оставаться спокойной? Не мучиться угрызениями совести?
«Неужели она не поняла, что, задав этот вопрос, сдала свои позиции?» — удивился он. Однако торопить события не собирался.
— Ты беспокоишься о сыне? — Да.
— Это всего лишь одна ночь. — Он сдвинул брови. — Или тот другой…
— Нет, нет, конечно, нет.
— В любом случае на меня можно положиться. Возникла короткая пауза, и в тишине стало слышно, как снаружи завывает ветер.
— Прошу прощения, — наконец произнесла она. Никогда еще она не оказывалась в столь щекотливой ситуации, слепо повинуясь плотскому желанию. Она искала и не находила никакого оправдания, никакого логического обоснования, никаких смягчающих обстоятельств. — Тебя, должно быть, это раздражает?
— Отнюдь. — Паша догадался, что она нуждается в поддержке, чтобы снять моральные ограничения, терзавшие ее совесть. — Позволь мне по крайней мере показать тебе звезды, — предложил он, вставая со стула. — В этом нет ничего опасного.
Он взял из ведерка со льдом бутылку шампанского.
— Все это довольно странно.
— Ничего. Не обращай внимания. — Его голос прозвучал тепло и искренне. — Идем! — Он протянул ей руку. — Посидим, посмотрим, виден ли сегодня Орион.
Она сознавала, что должна отказаться; этого требовали светские условности и правила приличия. Как-никак она порядочная женщина. Но близость Паши ее искушала, а незнакомая мощная пульсация внутри заставляла презреть привычные ограничения. Как женщина, познавшая в своей жизни всего двух мужчин — первый был чудовищем, а второй — другом, — она усомнилась в своем душевном здоровье, с новой силой ощутив желание, когда Паша протянул ей руку.
Ее рука взмыла вверх, ему навстречу. Их пальцы соприкоснулись, и его ладонь нежно сомкнулась вокруг ее ладони, согрев ее своим теплом. Волшебное, волнующее ощущение разлилось по ее телу.
— Какая маленькая у тебя ладошка.
Он наклонился и легонько провел губами по костяшкам ее пальцев. Потом заглянул в ее фиалковые глаза и он прочел в них всю силу ее желания.
— Я не причиню тебе боли, — ласково произнес он. — Моя страсть будет нежной.
От этих слов у нее подогнулись колени и закружилась голова. Паша на лету подхватил ее.
— Это невозможно.
Ее поразила необычность собственной реакции. Она чувствовала себя как пьяная. Он держал ее, крепко прижав к своему могучему телу, и его физическое возбуждение больше не было для нее тайной.
— Поцелуй меня, — прошептал он.
Ей стоило огромных усилий ответить «нет».
Но в глазах ее отразилась страсть, которую он уже видел бессчетное множество раз.
Он прильнул губами к ее губам. Сгорая от нетерпения, Паша начал обратный отсчет от сотни, потому что столь нерешительная дама вынуждала его соблюсти ритуал ухаживания. Это, в свою очередь, требовало от него невероятной выдержки и самоконтроля. Но он успел досчитать только до восьмидесяти восьми, когда Трикси ответила на его поцелуй. Он потянул ее к диванчику, опустился на него и усадил ее к себе на колени.
— Сегодня звезды светят для тебя. — Обведя небо взглядом, он поставил бутылку с шампанским на подоконник. — И Орион тоже вышел на вахту, — добавил он, обдав ее теплым дыханием.
— Он поможет мне утолить мои непристойные желания?
— Если захочешь, — ответил Паша ласково.
Она посмотрела в окно на мерцающее бриллиантовым блеском небо. Затем перевела взгляд на Пашу и улыбнулась:
— Наверное, я со своей неуверенностью кажусь тебе маленькой девочкой.
— Скорее добродетельной, только не маленькой, . — заметил он мягко.
Ее полная грудь и крутые бедра не имели ничего общего с незрелыми формами юной девочки, а жаркая реакция скорее была присуща пленительной женщине.
— Я даже не знаю, как вести себя в подобной ситуации, и очень боюсь тебя разочаровать, — произнесла она виноватым тоном.
Паша довольно хмыкнул.
— Не надо ничего передо мной разыгрывать. Я просто хочу получить удовольствие. Будь сама собой.
— Это хорошо, учитывая мою неопытность.
Паша недоумевал. Вдова с ребенком, прижитым в любви, едва ли может оказаться неопытной. Он провел пальцем по кружевной отделке ее платья.
— Давай снимем одежду. Я давно об этом мечтаю.
— А я давно нахожу тебя неотразимым, — вздохнула она. — Как тебе это удается?
— Что именно? — Его улыбка была ангельской, а в голосе звучало сладострастие.
— Вызывать у меня такие чувства, — прошептала она, когда он с трепетом принялся расстегивать пуговицы ее лифа.
— Сегодня светят звезды, — пошутил он. — Я здесь ни при чем.
— Значит, это звезды лишают меня покоя? А не это? — Сидя у него на коленях, она выпрямилась и пробежала пальцами по выпуклости его брюк. Ее ладонь обжег жар его возбуждения.
Паша снова начал считать и уже не знал, кто из них в данный момент более неопытен. Он потерял над собой контроль, словно зеленый юнец, чего с ним практически не случалось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39