Боюсь, нам придется возвращаться пешком. Генерал не сможет всех нас довезти, и, кроме того, он еще не привык к вам с Гедеоном. — Ной предложил Джесси руку, чтобы помочь подняться, но она отпрянула от него. Рука Ноя на секунду
— повисла в воздухе, затем он медленно опустил ее на колено. — Тогда позволь мне хотя бы взять Гедеона. Тебе тяжело будет нести его всю дорогу.
— Ной, мы не собираемся возвращаться, — едва слышно произнесла Джесси, — ты должен это понять. Я спряталась, как только услышала стук конских копыт, решив, что это ты разыскиваешь нас. Если бы не Гедеон, тебе никогда не удалось бы это сделать. Прошу, оставь нас. Мы пойдем своей дорогой.
— Джесси, если даже мне наплевать на тебя, но все равно я не позволю забрать Гедеона, — мрачно сказал Ной, стараясь сдерживаться, но это ему очень плохо удавалось.
— Ты не отнимешь у меня ребенка! Я не позволю! Не для того я прошла весь этот путь, чтобы теперь потерять Гедеона!
— Проклятие! — возмутился Ной. — Послушай меня. Вы оба замерзли, и по крайней мере один из вас проголодался. К тому же эта дорога не намного безопаснее
— почтовой дороги в Англии. Если ты совсем не беспокоишься о себе, то ради Бога подумай о Гедеоне! Из всех легкомысленных идей, посещавших твою прелестную головку, эта
— наиболее ужасная. Неужели ты настолько эгоистична?
Ной встал, успев схватить поводья, когда Генерал направился к дороге.
— Я эгоистична?!
— Да, об этом говорит то, что ты не побоялась совершить с Гедеоном этот идиотский побег из-за ненависти ко мне. Вряд ли это характеризует тебя как любящую мать!
Дрожа от холода и гнева, Джесси поднялась и посмотрела Ною прямо в лицо:
— Да как ты осмелился сказать, что меня не волнует Гедеон!
— Но ведь это действительно правда! Лучше сразу бросить малыша в реку, потому что он все равно пропадет с такой мамочкой!
Глаза Джесси вспыхнули от гнева. Не задумываясь о последствиях, Джесси с размаху залепила Ною пощечину. Он долго смотрел на нее, не предпринимая ответного удара. Джесси подумала, что он сейчас повернется и уйдет, оставив их в покое. Ной бросил поводья и вырвал Гедеона из ее рук. Ошеломленная его быстротой, Джесси отпрянула назад, но споткнулась и едва не упала, успев схватиться за дерево. Лишь когда Ной, бесцеремонно повернувшись к ней спиной, вновь поднял поводья и повел жеребца через деревья к обочине дороги, она закричала.
Ной старался бережно нести Гедеона, но малыш неловко повернулся, прижав ножку, и отчаянно завопил.
Джесси бросилась за ними вдогонку:
— Ной, отдай мне сына! Ты делаешь ему больно!
Он остановился, бросив на нее холодный взгляд:
— Как ты недавно сказала, ему хочется есть. Я намерен покормить его, но только дома. Если хочешь, пойдем с нами. Выбор за тобой. — Ной продолжил путь. — Предлагаю тебе вернуться. Оставив Гедеона дома, я сразу же отправлюсь за тобой.
— Пожалуйста, не делай этого, Ной! — Джесси потянула его за рукав мягкой кожаной куртки. Ее глаза умоляюще смотрели на него. — Верни мне сына.
— Ты что-то плохо соображаешь, — ответил Ной, стряхнув ее руку. — Если хочешь идти с нами, возьми чемодан. Я подожду.
Джесси понимала, что он прав. Она действительно плохо соображала. Вернее, не соображала совсем. До сегодняшней ночи она всегда заботилась в первую очередь о Гедеоне. Но сейчас она подвергала опасности жизнь малыша, потому что ей было необходимо уйти. Оказавшись в сложной жизненной ситуации, Джесси чувствовала себя в полном смятении. Утирая слезы, она произнесла осипшим от усталости голосом:
— Хорошо, я пойду, но только ненадолго задержусь в твоем доме.
Когда она возвратилась с чемоданом, Ной подсказал ей, как привязать его к седлу. Кроме этих односложных инструкций, больше он ничего не добавил. Судорожно всхлипывая, Гедеон с ЛИХВОЙ возмещал молчание взрослых. Его плач больно ранил сердце Джесси, наполняя душу чувством вины. Не нужно было смотреть на Ноя, чтобы догадаться: он тоже обвинял ее в несчастье Гедеона. Но она сама ругала себя не меньше. Подойдя к повозке, Ной остановил коня, натянув поводья.
— Не уверен, что смогу выносить плач Гедеона еще десять миль, — сказал он, бережно заворачивая малыша в одеяльце и поправляя его шапочку. Ной даже не потрудился бросить на Джесси взгляд. — Он голоден и весь мокрый, а погода стоит сырая и холодная. Мне кажется, будет лучше, если я сначала привезу его домой, а ты пока подождешь моего возвращения возле повозки. Больше часа я не задержусь.
Соглашаясь, Джесси кивнула и протянула руки в ожидании, что Ной даст ей Гедеона, пока сам будет забираться на лошадь. Однако он поступил иначе. Ему удалось оседлать Генерала, не расставаясь с малышом. Джесси беспомощно опустила руки, тихо вздохнув. Только сейчас она осознала, что едва дышала от волнения.
— Жди меня здесь, — бросил ей Ной, пришпорив коня.
Оставшись одна, Джесси стояла посреди дороги, глядя вдаль, пока седоки не скрылись из вида в сером тумане. Затем, устроившись на сиденье наклонившейся повозки, она закуталась в свой плащ и стала ждать.
— Джесси пожалела, что отдала Ною чемодан. Вдруг он откроет его и увидит, что внутри? Пистолет ее не волновал. Ной уже знал о его существовании. Но документы? Она не потрудилась спрятать их как следует. Документы находились на самом видном месте среди ее одежды и награбленных драгоценностей.
Что Ной подумает о завещании Кеньона Панберти, когда прочитает его? А что он скажет по поводу вырванных из семейной Библии страниц, на которых отмечены точные даты рождений и смертей членов семейства Панберти? И, наконец, там находилось письмо Клаудии Панберти, адресованное Джесси, когда она работала в Лондоне компаньонкой у леди Говард. В письме Клаудиа просила Джесси оставить свою работу и переехать жить к ним. Клаудиа очень хотела, чтобы Джесси стала няней Гедеона. Из этого письма Ной узнал бы, кем были настоящие родители мальчика.
Ознакомившись с бумагами, Ной, наверное, проклянет ее. И все-таки ей из осторожности необходимо было везде носить их с собой. Когда Гедеон достигнет совершеннолетия, она обязана будет предоставить доказательства его ^знатного происхождения. Ему это потребуется в случае, если он захочет управлять имением Панберти. Даже при наличии завещания, родословной Панберти и письма Клаудии юноше будет трудно во все это поверить, но ничего другого Джесси предложить не могла. Само завещание и страницы из Библии она стащила из кабинета Эдварда с большим риском для себя. Джесси надеялась, что когда-нибудь Гедеон правильно оценит ее поступок.
Бывали моменты сомнений и тревог: вдруг Гедеон не поверит, что его выкрали из дома, дабы избежать злостного убийства? Однако хуже всего будет, если он не только в этом усомнится, но и возненавидит ее.
— О Господи, — в отчаянии прошептала Джесси, ^ прислонившись к шероховатому борту повозки, — теперь все станут думать, что меня совсем не волнуют интересы Гедеона.
Постепенно усталость и полнейшее изнеможение взяли верх над мучившими мыслями, и Джесси уснула, свернувшись калачиком в углу повозки и погружаясь в несбыточные сны.
Ной бесшумно забрался в повозку и сел на корточки напротив Джесси. Он снял с себя кожаную куртку, и белая льняная рубашка затрепетала на ветру. Джесси по-прежнему была закутана в плащ, но выступившие на лбу и верхней губе капельки пота свидетельствовали о том, что наступивший день обещал быть теплым. Туман уже рассеялся. Даже облаков на небе не было. Несмотря на то что солнце еще только-только взошло, его лучи уже начинали согревать землю.
Наблюдение за спящей Джесси было одним из самых любимых занятий Ноя. Она казалась ему невероятно молодой, а выражение лица — безмятежным и доверчивым. Темные ресницы красиво оттеняли порозовевшие от сна щеки. Колечки шелковистых волос, выбившиеся из переплетенной лентой косы, трепетали возле ее изящных ушей и на висках. Чуть приоткрытые губы, такие нежные и розовые, казались столь соблазнительными, что трудно было устоять, чтобы не поцеловать их. Ной очень хотел бы, чтобы подобные вещи он мог делать, не опасаясь в очередной раз получить пощечину. Но в то же время он знал, что сам вынудил Джесси отреагировать подобным образом.
Усмехнувшись, он дотронулся до того места на щеке, по которому она ударила его. У нее была маленькая и изящная рука с длинными красивыми пальцами. Но все-таки он помнил и до сих пор ощущал силу ее удара. Однако отвечать ей тем же Ной не собирался.
— Я знаю, Джесси, что ты проснулась, — тихо сказал он, улыбнувшись. — Я видел, что ты открывала глаза.
— Ты давно возвратился? — Джесси приподняла голову, массируя затекшую шею.
— Нет, недавно.
Она потерла руками глаза.
— А как Гедеон?
— Все в порядке. Его холят и лелеют. Когда я уходил, вокруг него суетились мама, Тильда и Рут. Теперь, надеюсь, ты понимаешь, что мальчику без тебя не так уж и плохо?
Опустив глаза, Джесси кивнула.
— Иерихон больше всех волновался за тебя. Он даже винил себя за то, что не поехал за тобой. — Заметив вопросительный взгляд Джесси, Ной пояснил:
— Выпутав шись из веревок, Билли тут же побежал к Иерихону, чтобы сообщить о твоем уходе. Билли чуточку глуповат, поэтому он не сказал сразу, что ты взяла с собой и Гедеона, а Иерихон не догадался спросить об этом. Он пошел за мной в нашу спальню, но, не найдя меня, отправился к отцу. Вдвоем
Они решили, что лучше не вмешиваться и оставить все как есть, пока я сам не обнаружу утром, что тебя нет. Они только сказали мне, в каком направлении ты ушла. Однако
Никто из них и на минуту не подумал, что ты могла взять с собой Гедеона. Даже когда я отправился искать тебя, все оставались в неведении, что Гедеона нет в доме. И если мне
Представлялось это вполне очевидным, то они не могли поверить, что ты такая…
— Глупая?
— Нет, я бы сказал, нездравомыслящая.
— Кажется, это то же самое, — равнодушно заметила Джесси.
Ной видел, что она осуждала сама себя сильнее, чем кто-либо, и великодушно решил, что настало время возложить часть вины за случившееся на свои плечи.
— Если тебе станет от этого легче, то должен признаться, что сейчас я тоже не пользуюсь благосклонностью своей семьи. Мне было заявлено довольно открыто, что жена никогда не уйдет от мужа без уважительной причины. Мои родители удивлены, что они произвели на свет такого идиота, как я. Салем собирается серьезно поговорить со мной, Рэй с Эшли считают меня страшным человеком, а Иерихон мечтает спустить с лестницы.
— Мне не… с-стало от эт-того л-лучше, — запинаясь, пролепетала Джесси, сдерживая себя, чтобы не разрыдать ся. — Я н-не хочу, чтобы они обижали тебя. Это м-моя вина.
— О, Джесси, — печально сказал Ной, — давай не будем выяснять, чья здесь вина. — Он поднялся и спрыгнул на землю, отчего повозка слегка покачнулась. Подойдя к тому краю, где, согнувшись, сидела несчастная Джесси, Ной, скользнув руками под ее плащ, обхватил тоненькую талию, без малейшего усилия поднял молодую женщину и
— поставил перед собой. Сердце разрывалось от ее судорожных всхлипываний. Ной почувствовал, что рубашка, намокшая от ее слез, прилипла к его телу. — Джесси, не нужно так плакать. — Однако его нежные слова произвели совершенно обратный эффект. Она разрыдалась еще сильнее.
Ной терпеливо ждал, пока она выплачется, поглаживая ее по спине, а щекой прижавшись к копне шелковистых волос. Он будто утешал ребенка. Тепло от ее ладоней разливалось по всему его телу, но она пробуждала в нем не столько плотское влечение, сколько желание защитить ее.
Продолжая всхлипывать, Джесси нащупала в рукаве своего платья носовой платок. Наклонив голову, она вытерла глаза.
— Полагаю, мы должны возвращаться. — Джесси опять спрятала носовой платок в рукав. — Твоя семья, возможно… станет беспокоиться, куда мы пропали.
— Не станет, — возразил Ной. — Я предупредил, что нам с тобой следует кое-что выяснить наедине. Они не ждут нашего быстрого возвращения, как, впрочем, и я. — Взяв Джесси за подбородок, он повернул ее лицо в сторону леса, где стояла пара привязанных лошадей. — Я взял их вместо Генерала. Та гнедая по кличке Ивушка для тебя. Другая — моя. Между прочим, кобыла, которую дал тебе Билли, уже стоит в конюшне. Итак, теперь, я думаю, мы сможем покататься верхом, о чем мечтали прошлой ночью. Но сначала позавтракаем.
— Позавтракаем? Но…
Ной направил взгляд Джесси па корзину, стоявшую возле лошадей.
— Ты хочешь есть? — ласково и заботливо спросил он.
Джесси кивнула.
— Отлично. Мы можем полакомиться тем, что приготовила Тильда. — Ной убрал руку с лица Джесси. — Я прихватил с собой одеяло, давай сядем на берегу, там нас никто не побеспокоит. Почему бы тебе не повесить свой плащ на седло Ивушки? По-моему, уже достаточно тепло, и в нем нет необходимости. Только не воспринимай это как приказ. Я всего лишь предложил тебе.
Это было стоящее предложение. Джесси сняла плащ и повесила его на руку.
— Посмотри, у тебя шпильки торчат из волос. — Ной
Подхватил упавшую на плечо Джесси шпильку и подал ей. — Да не волнуйся ты насчет прически, — сказал он, когда она принялась поправлять волосы. — Вообще-то, — Ной быстро вытащил остальные шпильки, не дав ей возразить, — мне больше нравится вот так. — Ной перебросил косу Джесси через плечо. — Неужели сейчас тебе менее удобно, чем носить такую тяжесть на затылке?
Он был прав, но почему его это так волновало? Джесси терялась в догадках. Более того, она считала, что он вел себя не совсем обычно. Она осталась стоять в нерешительности, когда Ной направился к лесу.
Подобрав корзину и сняв с лошади закрученное одеяло, он обернулся. Увидев, что Джесси не пошла за ним, Ной нахмурился.
— Ты не идешь?
Джесси посмотрела на лошадей, корзину и одеяло:
— К чему все это?
— Тыудивлена?
— Почему ты такой… внимательный… вдруг?..
Ной задумчиво протянул:
— Да, понимаю, что это не похоже на меня. Хотя правда заключается в том, что моей натуре скорее присущи внимательность и заботливость, нежели грубость и жестокость. А тебе хотелось бы, чтобы я рассердился?
— Да… нет… не знаю, — неуверенно ответила Джесси.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54