Именно Федерс, приросший к полу, словно библейский соляной столп, выразил всеобщее мнение.– Боже Всемогущий! – заикаясь, вымолвил он голосом, исполненным благоговейного трепета. – Она прекрасна, как греческая статуя, разрази меня гром!Сгорая от стыда, Кейт повернулась к Мартину, словно загнанный в угол зверек.– Как ты посмел выставить меня на обозрение этим похотливым мужланам? Неужели пропил последние мозги?Мартин дал ей пощечину, так что она пошатнулась и ударилась о массивную резную каминную полку, но прежде, чем он успел опустить руку, Бретт вскочил с кресла и сбил его с ног.– Джентльмен не должен бить леди, даже когда он пьян, – сказал Бретт напряженным от ярости голосом, глаза его сверкали, как расплавленный оникс. – Поднимайся и попроси у нее прощения.– Черта с два! – взревел Мартин. – Скорее я хорошенько разукрашу ей лицо!Бретт схватил Вариена за грудки, поднял на ноги и снова ударил его так, что тот растянулся возле ножек стола.– Извинись, или выбью из тебя эти слова, – мстительно пригрозил он.Потрогав челюсть, чтобы убедиться, что она цела, Мартин собрал остатки оцепеневшего разума, проглотил гордость и пробормотал что-то невнятное, что могло сойти за извинения. После чего доковылял до кресла и потянулся за бутылкой бренди.Бретт повернулся к Кейт. Его пылающий взгляд медленно прошелся по ее телу с головы до пят. Вспыхнувший внутри огонь превратил его обычно упорядоченные мысли в хаос, и он почувствовал, как желание вырывается на свободу, словно разъяренный буйвол. Уэстбрук понимал, что опасно продолжать смотреть на нее, но она, несомненно, была самым прекрасным созданием из всех, кого ему доводилось видеть, и он не мог оторвать от нее глаз.Кейт пришла в ярость от того, как глаза Бретта исследовали ее тело, но она, не дрогнув, выдержала его дерзкий, изучающий взгляд, хотя ее щеки зарделись от смущения. Почему он не отвернулся, как подобает приличному человеку?«Ненавижу его, – про себя подумала она. – Ненавижу всех мужчин».– Благодарю вас, сэр, – сказала она приторно-любезным голосом, в котором сквозила ирония. – Но прошу меня простить, если на моем лице отразилось изумление, вызванное вашей заботой о презренной женщине. Я не привыкла к уважению представителей вашего пола.Бретт ответил не сразу, и Кейт показалось, что она увидела, как что-то мелькнуло в его глазах – нежность или сочувствие, – но быстро исчезло.– Не могу представить, чтобы вас когда-либо можно было назвать «презренной женщиной», – резко заявил он, – но если вы будете продолжать стоять здесь полураздетая и препираться со мной, я буду вынужден согласиться с вашей оценкой.Кейт переполнило такое негодование, что она тут же позабыла о своей оскорбленной скромности.– Возможно, от вашего притуплённого бренди внимания укрылось, что я вошла в эту комнату не по доброй воле, – яростно выпалила она, сверкая голубыми глазами. – Потворствовать низменным страстям сильного пола никогда не являлось моей целью. Я ненавижу и презираю всех вас. – Она провела рукой по лицу, смахнув слезы жгучего унижения. – Даже вы должны понять, как трудно прикрыться, когда под рукой нет платья.Она в отчаянии сжала кулачки и топнула одетой в домашнюю туфельку ногой по каменному полу.Бретт не привык к женщинам, которые топают на него ногой или разбивают вдребезги его моральные устои. Он отчетливо ощущал, что более близкое знакомство с ней вольет живую струю в его жизнь, но это было не то знакомство, подумав, решил он, которое ему хотелось бы продолжить. Тем не менее на его губах появилась заинтересованная улыбка, смягчив серьезное выражение лица, и он медленно опустился в кресло, продолжая пристально смотреть на нее ничего не выражающим взглядом.– Все это чрезвычайно занимательно, но в высшей степени неприлично, – сухо заметил Эдвард. – Мисс Вариен, боюсь, только ослепнув, эти обыкновенно учтивые джентльмены перестанут столь откровенно пожирать вас глазами. Я также предполагаю, что всякая моя попытка помочь вам покинуть эту комнату вызовет сопротивление со стороны Мартина. Боюсь, это весьма существенно сужает круг возможностей найти выход из неловкого положения.Он взял свой небрежно брошенный на спинку стула плащ для верховой езды и накинул большое, тяжелое одеяние на плечи Кейт. Она была слишком зла на Бретта, поэтому смогла только кивнуть Эдварду в знак благодарности.– Она может вернуться в спальню, – сказал Бретт. Его спокойные слова были обращены к Эдварду, а глаза – к Мартину. Взгляд Эдварда метнулся от Бретта к Мартину и снова вернулся к Кейт.– Она моя сестра, и будет делать то, что я ей прикажу! – выкрикнул Мартин.– Только если это будет совпадать с ее желаниями, – парировал Бретт. Его неумолимый взгляд пресек возражения Мартина. – Вы желаете удалиться, мисс Вариен?Кейт не знала, что ответить. То, что кто-то помог ей, встав на ее защиту, само по себе было неожиданным и невероятным, но то, что этот незнакомец бросил вызов Мартину, только чтобы избавить ее от смущения, было выше ее понимания. Она взглянула на брата и внутренне содрогнулась от злобы, сверкавшей в его глазах. Этот незнакомец может защитить ее сейчас, но его не будет здесь ни завтра, ни послезавтра на случай, если Мартин решит выместить на ней свое дурное настроение. Кроме того, не случится большой беды, если она побудет здесь еще несколько минут. Она уже была смущена до такой степе – ни, что дальше некуда.– Благодарю вас, – наконец вымолвила она, – но я останусь ненадолго. Должно быть, я зачем-то понадобилась Мартину, и мне довольно тепло в этом плаще.Кейт плотнее закуталась в свое одеяние, которое едва доходило ей до лодыжек, что она вряд ли замечала.Бретт холодно кивнул и сел. Его хмурый взгляд пылал яростью. Он без труда догадался, что за причины крылись за ее ответом, и мысль о том, что с ней могут дурно обойтись в его отсутствие, приводила его в бешенство.Осушив очередной бокал бренди, чтобы оправиться от грубого обращения Бретта, Мартин хлопнул ладонью по столу, прервав поток затейливых, но путаных комплиментов Федерса.– Довольно, щенок, – взревел он, не обращая внимания на вспыхнувшие от гнева щеки Питера, и раздраженно повернулся к Бретту. – Я требую, чтобы ты дал мне еще одну возможность отыграться. – Он вскочил и подтащил свою сестру к Бретту. – Я намерен поставить последнее, что у меня есть, против своих долговых расписок.Воздух вокруг него взорвался протестующими криками и возгласами недоверия, но взгляд Мартина был прикован к лицу Бретта.– Именно так, – прорычал он. – Моя сестра против моих расписок.– Не будь дураком, – приказал Бретт резким, срывающимся голосом. – Никто не ставит на кон своих родственников.– У меня нет другого выхода. Она все, что у меня осталось, – заявил Мартин, вперив в Бретта хищный взгляд – И, Бог свидетель, она стоит всех гиней на столе да еще нескольких в придачу. Посмотри на нее! Тебе когда-нибудь доводилось видеть что-то подобное?Вариен попытался стянуть плащ с плеч Кейт, но ее пальцы изо всех сил вцепились в складки безупречно скроенного одеяния, и она с умоляющим видом повернулась к Эдварду.– Благодарю вас за столь трогательное доверие, моя дорогая, – сказал он, печально улыбнувшись, – но вы выбрали не того человека. Я, разумеется, приложу все усилия, чтобы защитить вас, но убежден, что вам лучше заручиться помощью мистера Уэстбрука.– Она может не снимать этот чертов плащ, – выругался Мартин. – Бретт и так ее видел. Ты знаешь, что она привлекательнее, чем все титулованные красотки, которых ты обычно соблазняешь. И тебе не придется ждать, когда наступит полночь или пока ее муженек уедет из города, чтобы немного поразвлечься. – Он перегнулся через стол и понизил голос до заговорщического шепота. – Разве не приятно иметь под боком пылкую возлюбленную, которую ты можешь обнять, когда тебе заблагорассудится? Она лакомый кусочек. Немного норовиста, но ты найдешь к ней подход, употребив свое знаменитое обаяние.Бретт не привык выносить на всеобщее обсуждение свою личную жизнь, и оттого, что столь интимные подробности преданы гласности перед нежным созданием, все внутри его закипело.– Ты, ничтожная свинья, – резко бросил он. – Я готов заключить с тобой любое пари, но я не торгую людьми.– Парень совсем рехнулся, – встрял Федерс, который вот уже несколько минут издавал странные звуки. – Я не прочь сыграть в карты, как любой мужчина в самом соку, но я не стал бы ставить на кон свою сестру, даже если бы она у меня была, хотя ее у меня нет, потому что я единственный ребенок в семье.– Полагаю, только смерть может заставить его замолчать, – простонал Эдвард.– Мне плевать, что ты думаешь, молокосос, – прорычал Мартин. – Я предлагаю ее Бретту, и он обязан принять любую мою ставку.– Не представляю, каким образом Бретт сумеет соблюсти кодекс чести, приняв вашу ставку? – откашлявшись, возразил Эдвард. – Возможно, для вас мисс Вариен не представляет никакой ценности, но она человек, хотя и женщина, и заслуживает уважительного отношения. Но тащить ее через весь замок в полуобнаженном виде, а затем предлагать в качестве ставки в карточной игре! Такое поведение бросит тень на всех нас.– Уэстбрука не волнует, что о нем скажут люди, – взорвался Мартин. – Он достаточно богат, чтобы не считаться с мнением общества!– Я почти обезоружен данью восхищения с твоей стороны, – резко заметил Бретт, – но впредь прошу тебя не предпринимать попыток объяснить моим друзьям, кто я такой.Мартин вспыхнул, но не отвел взгляда.– Ты почти прав, – продолжил Бретт. – Я заключаю практически любое пари, но я еще не настолько пьян и не настолько пренебрегаю правилами приличия, чтобы бросать кости на твою сестру. Выдай ее замуж, если она тебе надоела. С такой внешностью ты без труда найдешь ей партию и сбудешь с рук. Почему бы не сосватать ее нашему юному Федерсу?Кейт прикусила губу, чтобы сдержаться. Как он смеет говорить о ней в таком тоне, словно она вещь, которой распоряжаются по своему усмотрению? Он ничем не лучше Мартина – безжалостный человек, привыкший добиваться своего, не считаясь с чувствами других людей. Она нисколько не удивится, если выяснится, что он соблазнил половину женщин в Лондоне.– Ты настолько богат, что, наверное, сможешь найти с полдюжины владений, о которых даже и не подозревал, – нетерпеливо буркнул Мартин, – но Кейт – все, что у меня осталось. Ставлю ее против целого имения. Ты не можешь Мне отказать.Все это время Барнаби Радж сидел молча, но, услышав последнее заявление, он повернулся и уставился на Мартина. Его поросячьи глазки расширились и заинтересованно сверкнули.– Имения? – спросил он.– Заткнись, Барнаби, – предупреждающе рявкнул Мартин. – Это не твое дело.Его взгляд был таким свирепым, что остальные подумали, что Вариен может наброситься на своего тучного друга. Нисколько не обеспокоенный грозным взглядом Мартина, Барнаби, похоже, хотел что-то сказать, но передумал и откинулся на спинку кресла.– Поступай как знаешь, – пробормотал он. – Это не мои деньги.– Совершенно верно, – огрызнулся Мартин. – И Кейт не твоя сестра. Если у кого-нибудь еще на языке вертятся высокопарные слова и слезливые сантименты, лучше оставьте их при себе. Спрашиваю в последний раз, – сказал он, снова поворачиваясь к Бретту, – ты согласен заключить со мной это пари или ты позволишь этим мягкотелым помойным крысам уговорить тебя пойти на попятную?– Вне всяких сомнений, он сражен красноречием, с которым ты излагаешь свои соображения, – промурлыкал Эдвард, но Мартин продолжал смотреть на Бретта, как кошка смотрит на мышиную нору.– Ну же, не заставляй меня ждать всю ночь, – взорвался Мартин. – Черт подери, ты не посмеешь оставить меня в таком положении. Я требую удовлетворения!Бретт оторвал взгляд от Кейт. Он боялся, что если будет продолжать разглядывать девушку, то пойдет на любой риск, чтобы заполучить ее. Он сказал себе, что никто не играет на людей, что человек не может принадлежать другому человеку, но, взглянув на Кейт, он почувствовал, что примитивный инстинкт обладания понравившейся вещью грозит похоронить под собой лоск благовоспитанного джентльмена.– Тебе не приходило в голову, что я могу выиграть и на этот раз? – спросил Бретт в надежде, что сможет убедить Мартина отказаться от безнравственного предложения.– Я выиграю! – яростно закричал Мартин. – Я должен выиграть.– Ты подумал о чувствах сестры? – Бретт вытянул руку, чтобы предупредить бурную вспышку гнева Мартина. – У меня нет ни малейшего желания увозить ее силой. Я предпочел бы путешествовать с дерущимися петухами, нежели с женщиной, впавшей в меланхолию или бьющейся в истерике.– Я ее опекун, и она сделает, как я прикажу, – продолжал орать Мартин, но Бретт прервал его излияния.– Как вы относитесь к тому, чтобы стать ставкой в игре на большие деньги, мисс Вариен? – спросил он голосом, в котором звучали насмешливые нотки.– Женщинам всегда отводилась роль ставок в игре «на большие деньги», как вы осторожно выразились, – сказала она, смерив его презрительным взглядом. – Всякий раз, когда мужчина берет женщину в жены, он обращает внимание только на ее внешность, воспитание, приданое, род и способность производить на свет наследников. Если бы моим приданым было целое имение и вы бы просили у Мартина моей руки, суть осталась бы прежней, вот только Мартин, похоже, потерял свое имение, и у меня нет приданого.Бретт пристально посмотрел на нее – из его взгляда исчезло скучающее и насмешливое выражение, а вместо этого в его темных глазах появился вопрос. Но Кейт смотрела на Мартина. Она знала, что рискует погубить свою репутацию, покинув Райхилл с Бреттом, но Мартин не выпускал ее из стен замка четыре года. Он мог убить ее и сбросить тело в подвал, и никто бы об этом не узнал.– Что касается того, что меня поставили на кон, – наконец продолжила она, – то это все равно бы случилось, не сегодня, так завтра. Мартин проиграл мое приданое – известно ли вам, что у девушки без гроша за душой почти нет шансов получить достойное предложение руки и сердца?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47