Это не самая ужасная из потерь. Твой визит в Лондон, возможно, еще принесет плоды.
– Я и так всегда знал, что она слишком хороша, чтобы быть реальностью, – выдохнул Ричард, не обращая внимания на утешения Вилли. – Большинство богатых наследниц страшны как смертный грех или развращены чуть ли не с рождения, а по-настоящему миловидные женщины всегда бедны.
Вилли одобрительно кивнул.
– Мне жаль, Ричард. Возможно, ты должен одолеть судьбу другим способом.
– Ненавижу этот чертов жалкий город! – сыпал проклятиями Ричард. – Хоть бы началась хорошая война, чтобы я на нее отправился. Может, мне в конце концов удастся получить землю… или надорвать кишки от усилий ее получить!
– Боже правый, полегче! Наверняка все сложится само собой. Если не подвернется ничего другого, то я назначу тебя кастеляном в одном из своих фамильных замков.
– О, великолепно! Тогда я никогда не отмоюсь от сплетен, что я… такой же, как ты.
Вилли побледнел. Ричард продолжал проклинать все на свете, быстро шагая взад и вперед по комнате, но вовремя спохватился.
– Извини, Вилли, я погорячился. Мне наплевать, что обо мне говорят, и я знаю, что ты такой же нормальный человек, как и любой другой, живущий на этой земле. – Он еще походил взад и вперед, затем продолжал: – Я ценю твою щедрость, но мне это не подойдет. Мне нужна моя земля и мой замок. Леди Астра с удовольствием примет благотворительность подруги, но не я.
Вилли хотел возразить, что получить землю от него гораздо уместнее, чем от короля, но решил промолчать. Ричард был очень упрям. А кроме того, Вилли подозревал, что, несмотря на все циничные высказывания о богатстве и власти, которые будто бы превыше всего на свете, в глубине души Ричард хочет от жизни чего-то другого.
– Что ты собираешься делать?
– А что я могу сделать? – огрызнулся Ричард. – Я оказался на том же самом месте, что и месяц назад, когда первый раз попал в Лондон, и снова вынужден выпрашивать подачки у своего лендлорда.
Он прищурил глаза, и выражение, мрачное, как грозовая туча, накрыло его лицо.
– Я недалек от мысли пойти к Генриху и открыто попросить о награде за долгие годы преданной службы.
– Не советую. Король не любит принимать решения под чьим-либо давлением. Именно поэтому он так ужасно обошелся со своим зятем, Симоном де Монфором, который как-то чересчур настойчиво припер Генриха к стене, и король с присущим ему темпераментом и привычкой к скорой расправе начистил родственничку физиономию. Говорили, что именно по этой причине Генрих послал де Монфора в Гасконь с якобы дипломатической миссией. Но все понимают, что он просто хотел убрать его с глаз долой.
– И все-таки король мне обязан кое-чем. Не думаю, что у него хватит наглости отказать достойному человеку перед собранием рыцарей и выставить себя алчным покровителем разных ублюдков, каким он на самом деле и является.
– Ричард, мне кажется… – начал Вилли, но остановился, оценив состояние друга. Когда Ричард в таком настроении, лучше его отвлечь, чем спорить. – А что леди Астра?
Рот Ричарда скривился в горькой усмешке.
– Она слишком хороша для реальной жизни.
– И ты бросишь ухаживать за ней? Ричард пожал плечами.
– Должен бросить. Ведь я никак не могу жениться на Астре, если она бедна.
– Нехорошо получается. Я-то думал, ты станешь о ней заботиться.
Ричард покачал головой.
– Я заботился о женщинах много лет назад, теперь все во мне умерло. Я испытываю к Астре не более чем вожделение и слишком стар и циничен, чтобы позволить своей плоти возобладать над рассудком.
– Но ведь ты отзывался об Астре совсем иначе, нежели обычно говоришь о женщинах. Тебе, кажется, она по-настоящему нравится, ты восхищаешься ею, а однажды даже принял ее за ангела.
– Она и вправду невинна. Но в конце концов она приехала в Лондон всего пару дней назад. – Лицо Ричарда ожесточилось. – Трудно поверить, что ее невинность долго продержится и она не закончит, как и все остальные придворные шлюхи, давая направо и налево.
Вилли, удрученный горькими словами Ричарда, покачал головой. Маргарита ошиблась: истинной любви не существует, а те, кто верит в нее, – просто дураки.
– Прекрасно, ты, похоже, даром времени не теряла, – подшутила Маргарита, когда Астра вошла в спальню, чтобы одеться перед ужином. – Утром ты, помнится, боялась остаться наедине с сэром Рэйвзом. Ну а теперь, пробыв с ним целый день, ты все еще считаешь его необузданным?
Астра вспыхнула и бросила беспокойный взгляд на Изабель, чувствуя ее неодобрение и стыдясь при ней поведать Маргарите о происшедшем.
– И правда, сегодня он казался намного любезнее, – ответила она спокойно. – Провел меня по всему рынку, а потом – вниз к докам.
– Вы были наедине с сэром Рэйвзом? – спросила Изабель, изобразив возмущение. – Как вы допустили подобную оплошность? Наша королева – набожная и добродетельная женщина – не потерпит, чтобы ее фрейлины компрометировали себя подобным образом.
Маргарита с негодованием повернулась, подбирая достойный ответ, но Астра встретила обвинения Изабель с непоколебимым спокойствием.
– Отец Маргариты покорно просил сэра Рэйвза и лорда де Лэйси сопровождать нас. А наедине с сэром Рэйвзом я оказалась случайно, мы просто отстали от Маргариты и Вилли на рынке.
– Случайно! – проворчала Изабель. – Готова побиться об заклад, что это вовсе не было случайностью. Сэр Рэйвз имеет репутацию отъявленного соблазнителя и наверняка все подстроил, чтобы сделать вам оскорбительное предложение.
– Смею вас заверить, что сэр Рэйвз очень хорошо воспитан и исключительно вежлив. В любом случае не стоит слушать сплетни, Изабель. Большая их часть – откровенная ложь. А уж распространять их самой вдвойне стыдно.
Изабель сверкнула глазами и сделала постное лицо.
– А вы, оказывается, вовсе не такая простушка, какой представляетесь. Спросите кого угодно при дворе, и вам скажут, что сэр Рэйвз возмутительный бабник и неразборчивый в средствах охотник за удачей. – Она гордой поступью вышла из комнаты, оставив Астру в раздумье.
– Ой, Астра, – хихикнула Маргарита, – это просто восхитительно! Изабель в самом деле ужасная сплетница. Я получила истинное наслаждение, наблюдая за ее лицом, когда ты сказала, что стыдно распространять сплетни.
Астра покачала головой.
– Не могла же я позволить этой сварливой фурии с кислой, как сыворотка, физиономией говорить, что Ричард… что он… – Астра запнулась и вдруг залилась краской. – Ох, Маргарита, думаешь, это правда? Ричард действительно намеревается соблазнить меня?
– Ну, допустим… – Маргарита в задумчивости прикусила губу. – В любовной игре при маломальской возможности любой мужчина старается обольстить женщину. Отец уверял, что это часть мужской натуры и что мужчины способны сдерживать плотские желания гораздо меньше, чем женщины.
– Боже, помоги мне, я настоящая лицемерка.
– Моя дорогая, что случилось?
– Ох, Маргарита! Стоило мне назвать Изабель лгуньей, как я осознала, что ее слова – чистая правда. Ричард делал мне оскорбительные предложения. И я… Я позволила Ричарду погубить себя.
Маргарита застыла от ужаса и любопытства.
– Нет, ты не сделала этого! Я уверена. Что случилось? Он завел тебя в какую-нибудь грязную харчевню?
– Нет, – сказала жалобно Астра. – Мы сидели под деревьями в саду около Тауэра.
– И он лишил тебя девственности прямо там, на траве?
– Ну конечно, нет! – возмутилась Астра. – Девственность – единственная драгоценность, что у меня есть. Но я позволила ему… коснуться моих грудей. – Она стала пунцовой.
– О! Ну это вполне естественно, – ответила Маргарита с облегчением. – Всего лишь следующий шаг после поцелуя. К несчастью, на мое приданое природа поскупилась, и оно не слишком-то привлекает мужчин. – Девушка посмотрела с сожалением на свою более чем скромную грудь.
– Я совершила такой грех, Маргарита. Во-первых, я разрешила поцеловать себя, потом касалась его обнаженной спины и груди, и он дотрагивался до меня руками.
– Вы были без одежды?
Астра покачала головой.
– Тогда не считается. Не смотри такой букой, дорогая. Подумаешь, разрешила мужчине пощупать свои яблочки. Навряд ли это можно считать потерей добродетели.
Астра тяжело вздохнула.
– Изабель права. Я простушка. Я позволила Ричарду делать все, что он хотел, а потом убедила себя, что это не входило в его намерения. Моя собственная греховная природа ввергла меня в искушение. Изабель утверждала, что у Ричарда ужасная репутация сердцееда, и я вынуждена с ней согласиться. Как же я оказалась в таком неведении о его замыслах?
– Ты не видела правды, потому что не хотела видеть. Наверное, ты просто влюбилась в Ричарда и не способна плохо думать о тех, кого любишь.
– Влюбилась? Что за ужасная мысль! Вовсе не собираюсь я влюбляться в такого человека, как сэр Рэйвз. Ему недостает добродетели и честности. Изабель правильно назвала его неразборчивым в средствах охотником за удачеи!
– Управлять можно только поступками, но не чувствами, Астра. И если ты влюбилась в сэра Рэйвза, то ничего не поделаешь. Хотя, – Маргарита, утешая, обняла подругу, – я не желаю видеть твоих страданий. Может, и к лучшему, если ты не будешь оставаться с ним наедине, по крайней мере в ближайшее время.
Астра вздохнула и, просунув руку под платье, дотронулась до маленькой стеклянной капли, висевшей на шее.
– Наверное, нужно вернуть и это.
– А что это? – спросила Маргарита, придвигаясь к подруге, чтобы получше разглядеть вещицу.
– Стеклянный кулон, который Ричард купил мне в маленьком магазинчике в Чипсайде. Он дал и цепочку, чтобы я не потеряла украшение.
– Выглядит не слишком дорого, хотя очень хорошенькое и тебе идет.
– Но нужно вернуть его, правда?
– Зачем? Это подарок. Кроме того… – Маргарита хитро улыбнулась, – теперь понятно: Ричард все-таки получил, чего добивался. Представляю, как он наслаждался при мысли, что сладкие поцелуи и объятия, которыми ты наградила его, более чем щедрая компенсация нескольких пенсов, истраченных на эту побрякушку.
– Не говори так! – закричала Астра. – Ричард сказал, что каждая женщина имеет цену! Что можно купить любую женскую добродетель, хватило бы только золота! – Она дрожащими руками сорвала золотую цепочку. – Я чуть не продала свою честь за эту дешевую безделушку.
Астра остановила взгляд на украшении и, дрожа от ужаса и негодования, бросила его на кровать. Как близка она была от несчастья. Продлись поцелуи еще несколько минут, и она отдалась бы Ричарду, позволила похитить свою девственность. Отчаяние охватило ее, а в душу закрались сомнения: правильно ли было оставить Стаффорд и приехать в Лондон? Рисковала ли она своей бессмертной душой, находясь в этом опасном мире лжецов и растлителей?
Вздохнув, Астра повернулась к кровати и начала переодеваться. Сейчас нельзя останавливаться. Сегодня званый ужин, очередная возможность встретить достойного и богатого человека. Она не отступится от своей цели только потому, что дорога оказалась трудна и ненадежна. Она вдруг почувствовала себя еще более гордой и смелой, чем прежде.
Глава 13
В Расписном зале толпились придворные и знать. Вилли нервно оглядывался, пытаясь подавить растущее беспокойство. Нужно найти Ричарда и предупредить, что ко двору заявился Гай Фокомберг. Этот виллан, вне всяких сомнений, постарается что-нибудь подстроить. Им лучше вовсе не встречаться с Ратстоувом.
Вилли торопливо продвигался вперед, прокладывая путь среди толкающихся придворных. Добравшись до дальнего конца комнаты, он увидел, как король Генрих встает со своего украшенного резным орнаментом трона. Толпа расступилась, давая королю дорогу. Его длинное, зеленое парчовое платье, отороченное собольим мехом, волнами колыхалось при каждом шаге. В какой-то момент стоящие впереди придворные закрыли обзор, а когда Вилли вновь смог следить за происходящим, то чуть не вскрикнул в голос. Прямо на пути монарха, преклонившись на одно колено, стоял Ричард.
Господи Боже мой, он все-таки решился! Отвратительное предчувствие надвигающейся катастрофы охватило Вилли. Сейчас не лучшее время для просьб. Он не успел предупредить Ричарда, что король последнее время пребывал в дурном расположении духа и постоянном раздражении из-за королевы, которая плохо переносила раннюю, самую неприятную пору беременности и вымещала свое состояние на муже.
Вилли не слышал слов Ричарда, но с легкостью догадался, о чем просит его друг. Он перевел взгляд на лицо короля. Генрих смотрел напряженно, но не враждебно. Проблеск надежды затеплился в сердце Вилли. Затем он увидел, как Гай Фокомберг движется в направлении государя, и его надежды растаяли.
Голос Фокомберга отдавался громким эхом в притихшем зале:
– Прошу прощения, ваше величество, но мне кажется неразумным создавать прецедент, жалуя низкородному рыцарю ваш замок. Что же за этим последует – награждение крестьян?
Глумливый смешок рябью пробежал по комнате. Вилли закрыл глаза, проклиная мир, в котором такие люди, как Фокомберг, занимают высшие ступени власти. Когда он снова открыл их, король Генрих рычал, как разъяренный медведь.
– Ты ошибаешься, Ратстоув, – оборвал король. – Я буду награждать опекунством над своей собственностью того, кого сочту достойным. – Его полуприкрытые глаза переметнулись с Фокомберга на Ричарда. – Но за подобную честь нескольких лет военной службы недостаточно.
Король многозначительно взглянул на коленопреклоненного Ричарда, обошел его и выскользнул из комнаты. Вилли облизнул губы с облегчением и в то же время с отчаянием. Могло быть гораздо хуже, но и так достаточно плохо. Ричард не вскочил, не задушил Фокомберга, хотя наверняка хотел. Как бы то ни было, он сдержался, но какой ценой? Вилли с содроганием думал о ярости Ричарда. Ненависть, подобная этой, разрушительна для человека, а она горела внутри Ричарда уже несколько лет.
Вилли осторожно подошел к другу. Ричард поднялся и смотрел вслед королю с убийственным спокойствием; его лицо ничего не выражало.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50